§ 12. Духовенство. Вероисповедный состав российского населения. Православное духовенство высшее и низшее, его богатство и доходы.

По переписи 1897 г. население Российской Империи распределялось по вероисповеданиям следующим образом.

 

 

Эта табличка показывает, что более двух третей населения, по официальным данным, принадлежит к православию и единоверию, а именно 87 миллионов (69,4%); к старообрядчеству же и к сектантству всего лишь 2 миллиона с небольшим (1,8%), — цифра, справедливо оспариваемая не только самими старообрядцами и сектантами, но и мало-мальски добросовестными исследователями русской религиозной жизни. Так, например, такой знаток ее, как А. Пругавин, не только опровергает, но просто даже вышучивает официальную статистику, которая забыла один очень существенный факт русской жизни, — невозможность, при данных политических условиях, открывать, безопасно для себя, свое настоящее исповедание даже при всеобщей переписи, и даже счетчикам, “как бы из этого чего-нибудь не вышло”. Во всяком случае, факт несомненный, — что цифра старообрядцев и сектантов, полученная при переписи, преуменьшена во много раз. Так, например, по официальным данным, в 60‑х годах числилось в Ярославской губернии всего лишь 7.454 “раскольника”; по исследованиям же статистических экспедиций, заслуживших доверие населения, их оказалось 278.417 чел., т. е. в 37 раз более. Один из членов экспедиции, И. С. Аксаков, даже утверждал, что во всей губернии „православных — только четвертая часть населения”, т. е. раскольников было не 7½ тыс., а 672,6 тысяч. Еще в 60‑х гг. Министерство Внутренних Дел высчитывало, что “раскольников” в России свыше 8 миллионов (т. е., одна шестая часть всего православного населения), которые и распределены были по толкам такими способом:

Последователей поповщины ............. 5.000.000 чел.

Поморцев ............................. 2.000.000 чел.

Федосеевцев, филипповцев и бегунов ... 1.000.000 чел.

Хлыстов и скопцов ....................   110.000 чел.

Молокан и духоборов ..................   110.000 чел.

                                       8.220.000 чел.

По мнению известного Печерского-Мельникова, и это число было, наверно, меньше действительности, так как в нем пропущена целая категория сект, стоящих между поповщиной и беспоповщиной, а именно Спасово согласие (не менее 2 миллионов чел.). Варадинов, историк Министерства Внутренних Дел, определил в 60‑х гг. число молокан и духоборов не в 100, а в 200 тыс. Юзов высчитывал еще в 80‑х гг. старообрядцев и сектантов — в 15.000.000 чел., Пругавин же доказывает, что их, наверное, не меньше 20 миллионов, т. е. добрая четверть населения.³* Вряд ли можно сомневаться, что даже для 1897 г. эта последняя цифра ниже действительности, т. к. авторитет казенной церкви падает не со вчерашнего дня, и многие миллионы искрение верующих людей все более и более перестают считать себя членами русской православной церкви. В настоящее время надо считать старообрядцев и сектантов не меньше одной трети русского населения, если не половину. О том направлении, в каком происходит развитее русской православной церкви и что ее ждет впереди, если ничто не изменится ни в ее лоне, ни вокруг нее, — можно судить по числу присоединившихся к православию и отпавших от него. Вот что говорят цифры: присоединилось к православию в 1903 г. — 16.728 человек; в 1904 г. — 14.790 чел.; в 1905 г. — 11.426 чел.; в 1906 г. — 11.406 ч.; в 1907 г. — 11.024 чел. Таким образом, число лиц, присоединившихся к православию, ежегодно уменьшается (в 1907 г. по сравнению с 1903 г. присоединилось на 5.700 чел. меньше). Вместе с тем, число отпавших от православия, после указа 17 апреля 1905 г. о веротерпимости, непрерывно растет. До конца 1907 г. перешло из православия в католичество 171 тыс. чел., в магометанство — 36 тыс. чел., в лютеранство — 11 тыс. чел. А за самое последнее время наблюдается в губ. Вятской, Уфимской и Пермской массовый переход крещеных инородцев (вотяков, черемисов, мордвы и вогулов) в первоначальную веру своих отцов, т. е. в идолопоклонство. (Народный Календарь 1912 г.)

 

На втором месте после православных, по своей численности, стоять магометане (около 14 миллионов или 11,1%), затем римско-католики (около 11,5 миллионов, т. е. 9,1 %), евреи (4,2%).

 

Пеструю толпу различных исповеданий обслуживает в религиозном, точнее говоря, в церковном отношении, следующее количество разного рода духовенства и лиц, к нему примыкающих по своим занятиям:

 

 

Таким образом, на всю империю приходилось в 1897 г. 62.946 священников, дьяконов и 8.540 монахов, — цифра, которую нельзя не признать на 90 миллионов православных довольно незначительной и отнюдь не говорящей о церковности русского православного населения. Оставляя в стороне причастников и монахинь, а принимая в расчет лишь священников и монахов, мы видим, что 1 священнослужитель приходится на 1.800 человек населения. Официальная статистика, кроме числа собственно духовенства и причта, дает и цифру членов их семейств, цифру очень почтенную (92.077 мужчин и 217.481 женщин), всего 309.558 живущих вместе с первыми. Интересно отметить, что у одних только священников считается членов семьи 57.529 мужчин и 134.866 женщин, т. е. по 3 члена семьи на каждого священнослужителя, — цифра, подтверждающая плодовитость российского духовенства.

 

Духовенства других христианских исповеданий насчитано 11.336 мужчин и 301 женщину, в том числе монашествующих 361 мужч. 301 женщ.

 

Духовенство нехристианских исповеданий 25.375, в том числе

Это выходить 1 священнослужитель на каждые 780 чел., — отношение менее благоприятное, чем среди православных, и доказывающее относительную многочисленность духовенства среди нехристиан. К числу тех, кто кормится около храмов и других богослужебных мест в качестве разных должностных лиц, отнесены переписью и сбиты в одну кучу содержатели молелен, начетчики, служители и сторожа при церквах и кладбищах и т. п. всех исповеданий. Таковых насчитано 43.442 мужчин и 1.337 женщин.

 

Оставляя в стороне, за неимением данных, духовенство неправославное, будем говорить только о православном, хотя и до него относящиеся статистические сведения, в огромном большинстве случаев, и неполны, и покрыты даже какой-то особой тайной, до мирян не касающейся.⁴*

 

Прежде всего, отметим, что число духовенства постепенно нарастает, хотя и не так быстро, как население. От 1897 г. к 1902 г., т. е. за 5 лет, число священнослужителей значительно возросло, а именно с 62 тыс. до 70, хотя для черного духовенства отчет обер-прокурора Святейшего Синода, по-видимому, дает уменьшенные цифры сравнительно с теми, какие дала перепись. Белого духовенства числилось в 1902 г.:

Протоиереев .....  2.340

Священников ..... 44.487

Дьяконов ........ 14.960

Псаломщиков ..... 43.552

Всего .......... 105.339

К 1‑му января 1908 года эта последняя цифра выросла до 107.000, в том числе было свыше 48.000 священников (против 44.487 — в 1902 года).

 

Черного духовенства числилось в 1902 г. 15.146 мужчин и 42.992 женщины (почти втрое больше женщин, чем мужчин), которое и размещалось в 500 монастырях мужских и 362 женских, всего 862 (считая, в том числе, и архиерейские дома). По отчету обер-прокурора Св. Синода выходит, что число черного духовенства за время 1897 г.‑1902 г. уменьшилось, и это уменьшение становится еще более очевидным за следующие годы: так, по отчету того же обер-прокурора Св. Синода к 1‑му января 1908 г. было: монахов 17.583 ч. (9.317 монахов и 8.266 послушников), монахинь 52.927. (12.652 монахини и 40.275 послушниц) — причем общее количество монастырей равнялось 923. Между тем, в 1903 г. монахов было 17.597 чел., т. е. даже абсолютно больше. Впрочем, это замедление и даже прекращение роста мужских монастырей не относится к монахиням, число которых продолжает увеличиваться. Указанное сокращение числа монахов противоречит, однако, их непрерывному увеличению в предшествовавшие эпохи, что видно из следующей таблички:

 

 

Особенно сильно увеличилось число монашествующих в царствование Александра III, который, как известно, оказывал особое покровительство и белому и черному духовенству. С 1881 г. по 1902 г., т. е. за 20 лет, общее число последнего возросло с 25.526 до 44.594. Если сравнить царствование Александра III с-царствованием Александра II, то в среднем в один год царствования Александра II число монашествующих увеличивалось на 330 чел., а при Александре III — на 1.234 чел., т. е. почти в 4 раза быстрее. Тоже царствование отмечено и быстрым увеличением и числа монастырей, — с 1881 г. по 1890 г. их возникло 160, — факт единственный на всем протяжении русской церковной истории.⁵* Женские монастыри и ныне неизмеримо многочисленнее мужских и делались все более многочисленными: на первые приходится средним числом по 118 чел. монашествующих, на последние всего лишь по 30. Вместе с тем, очень быстро увеличилось за последнее полстолетия число женских монастырей: в 1855 г. их было всего лишь 129, в 1881 г. — уже 183, т. е. в полтора раза больше, в 1902 г. — 362, т. е. за 20 лет удвоилось. С 1885 г. по 1902 г. прибавилось женских обителей 233. Напротив, обители мужские, которые более многочисленны, чем женские, возникали гораздо медленнее. В 1855 г. их было 463, в 1881 г. — 448, в 1902 г. — 500. С 1885 по 1902 г. прибавилось их всего лишь 37.

 

Вышеприведенные цифры иллюстрируют многочисленность и быстроту нарастания русского православного духовенства. Интересно присмотреться к экономической стороне его существования, к тем материальным корням, которые соединяют эту общественную группу с общим укладом жизни всей страны. Ниже мы будем говорить, во-первых, о церковных учреждениях, которые являются для духовенства источником дохода, во 2‑х, о доходах самого духовенства, поскольку они известны.

 

Одним из источников дохода, как у церквей, так и у монастырей, и источником весьма существенным, несомненно, является их землевладение. И те и другие представляют из себя, как известно, землевладельцев-собственников, которых мы и рассмотрим отдельно, и прежде всего, будем говорить о землевладении церквей. В обеспечение их причтов правительство отводит церквам земельные наделы из крестьянских или казенных угодий, — от 38 до 99 десятин на каждый причт, смотря по местным условиям, причем усадьба в это число не входит. По данным 1890 г., всех церквей в Европейской России было 28.769⁶*, из них 27.652 сельских (примерно на 600 тыс. населенных мест) и 1.117 городских (на 940 городов); во всей же Империи 49.703, в том числе приходских 37.465, соборов 724, домовых, кладбищенских и прочих 11.514, и, кроме того, часовен и молитвенных зданий 19.859, — цифра, нарастающая из года в год. С 1855 по 1902 г. прибавилось 13.000 церквей т. е., в среднем, по 270 в год, но в последнее время их строится еще больше; например, в 1900 г. — 610, в 1902 г. — 653. По сведениям от того же 1890 г., церковной земли было 1.671.198 десятин, — у городских 96.194 и у сельских 1.575.005. А в 1905 г. — уже 1.872.000 десятин, т. е. на 200.000 десятин больше. По размерам своих земельных владений церкви распределяются так:

 

Отсюда видно, что и среди церквей есть землевладельцы и крупные, и средние, и мелкие и что многие церкви владеют землею в большем количестве, чем полагается по закону (ст. 349 примеч. и 364‑365 Межевых Законов, изд. 1893).

 

Делая церковной земле обычную оценку, Н. Любинецкий приходить к выводу, что все церковные земли стоят не менее 116.195.118 рублей. Это ценность земли без строений, заводов и всякого рода заведений.⁷* По наименьшей оценке, эта земля приносить не менее 3 или 4 миллионов чистого дохода ежегодно.

 

Посмотрим теперь землевладения монастырские. По закону, монастырям отводится земли в количестве 100‑150 десятин и более, “где местные обстоятельства сие дозволять могут, с лучшими угодьями, считая в сию пропорцию и те земли, которыми они владеют. Каждому монастырю присоединяется, по близости и способности, по одной мельнице из состоящих в числе казенных оброчных статей, равным образом снабжаются монастыри и рыбными ловлями, хотя бы сии находились и далее 15 верст от монастыря, которому назначаются” (ст. 15 Законов Межевых, изд. 1893 г.). Впрочем, большинство монастырей имеют больше земли, чем указано в законе, т. к. они, во-первых, получали и получают земельные пожертвования (например, по завещаниям), а во-вторых, увеличивают свое землевладельческое значение посредством покупок, которые могут происходить по закону лишь с Высочайшего согласия. Нижеследующая таблица довольно наглядно рисует наши монастыри, как землевладельцев:

 

 

Отсюда видно, что к числу крупных землевладельцев принадлежит 83 монастыря. Но есть среди них и крупнейшие. Так, например, земельные владения Солонецкаго монастыря составляют 66.000 десятин, Кожеозерского монастыря 24.836 десятин, Троицко-Зеленецкого — 19.272, Саровской пустыни — 26.239, Успенской Могилевской пустыни — 19.872, Грягорьево-Бирюкова монастыря — 25.953 (Н. Любинецкий). Но и это, надо полагать, не самые крупные монастырские владения.

 

Монастыри и церкви являются не только землевладельцами, но и домовладельцами, и им принадлежат не только те дома, которые предназнача­ются для помещения причта, но и те, которые сдаются в наем и приносят доход в виде ренты. Вряд ли можно сомневаться, что таких монастырских и церковных домов тоже очень много. Полное число их в отчетах обер-прокурора Св. Синода не указывается, но из городских переписей видно, что церквам и монастырям в 1903 г. принадлежало в одном только Петербурге 266 “дворовых мест”, которые находились под жилыми строениями, не считая таких, которые находятся под складами, лавками и т. п.; в Киеве — 114, в Москве — 908 домов церквам и 146 монастырям. Кроме того, у монастырей 32 подворья, т. е. гостиниц, постоялых дворов и меблированных комнат.⁸*

 

Интересна и история церковно-монастырского землевладения. До XVIII ст., как известно, это землевладение было развито еще больше, чем в настоящее время. Прежде, в первые века христианской церкви, многие отцы ее, резво восставали не только против землевладения, но и против самого принципа собственности на землю.⁹* Но жизнь пошла по другой дороге, и еще с самых первых времен христианства духовные власти и учреждения, и не только в России, получали пожалованья и сами приобретали в собственность не только земли, но и населенные места, “погосты” и даже целые города, которые и назывались “десятинными” (от слова десятая часть дохода, которая шла к их духовным собственникам). Особенное развитие получила земельная собственность русского духовенства во время татарского ига, которое, как известно¹⁰*, было благоприятно для духовенства. За время татарского ига духовенство особенно увеличило и упрочило свои земельные владения и свои богатства. Ханы запрещали своим чиновникам под страхом смертной казни отнимать от церкви ее стяжания (Милютин. О недвижимых имуществах духовенства). Такие же приказы ханы отдавали и своим подданным.¹¹* “С конца XI в., говорит проф. Горчаков, церковные учреждения получали уже в пожалование “населенные имения”, — села и волости. В период монгольского ига жалованные и вкладные грамоты на населенные земли раздавались с особой щедростью не только князьями, но и частными владельцами. В XV‑ХVII веках продолжалось увеличение населенной и ненаселенной поземельной собственности церквей и монастырей, и в XVII веке, по свидетельству Коллинса, посетившего Россию при царе Алексее Михайловиче, почти две трети государства принадлежали церкви. По свидетельству же Котошихина, в его время за патриархами числилось более 7.000 дворов, за архиереями до 28.000 и за монастырями до 83.000, — а всего за церковными властями и учреждениями до 118.000 дворов. По “Росписи” 1662 г., за 476 монастырями было крестьянских и бобыльских дворов 87.907.¹²* Еще в древней Руси, говорить проф. Горчаков, у духовенства было “два основных начала, церковно-служебное и владельческое”, и в силу этого последнего русское духовенство сыграю весьма важную роль в развитии крепостного права, в котором было во всех смыслах заинтересовано, как и другие собственники — душевладельцы, т. к. церкви и монастыри владели не только землями, но и крепостными душами. По ревизии 1744 г. оказалось:

У Святейшего Синода ........ 31.468 душ.

За архиерейскими домами ... 132.946 душ.

У монастырей .............. 660.185 душ.

У соборов и церквей .......  35.003 душ.

Самым крупным земельным собственником и душевладельцем XVIII века была, несомненно, Троицко-Сергиевская Лавра, которой принадлежало 106.000 душ и земельные владения, которые находились в 15 губерниях. Это быль самый крупный землевладелец и рабовладелец на Руси (гр. П. Шереметьев, самый крупный землевладелец того времени из дворян, имел в 1767 г. 44.561 душ, т. е. в 2¼ раза меньше).¹³* После крестьян помещичьих, говорит проф. В. Семевский, самую многочисленную группу сельского населения в половине XVIII в. представляли крестьяне, принадлежавшие церковным учреждениям. Они разделялись на синодальных, архиерейских, монастырских и церковных. Более половины монастырей, 61%, владели населенными имениями. Всего крестьян церковных учреждений в начале 1760 г. было 991.761 душ, — 18,8°/° всего сельского населения Великороссии и Сибири. Церковные землевладельцы были к тому же владельцами более крупными, чем помещики. Среди этих последних преобладало землевладение мелкое и среднее, так что имевших более 100 душ было всего 16%, а таких монастырей, из числа владевших крестьянами, было 70%; в среднем, на каждый монастырь, владевший душами, приходилось по 1.445 душ, и на каждый архиерейский дом по 7.474. Напротив, соборы и церкви были сравнительно мелкими землевладельцами, т. к. из 566 соборных и приходских церквей, имевших населенные имения (более 3% всех церквей), приходилось в среднем по 56 душ мужского пола, не считая женщин. Положение крестьян церковных учреждений было не завидное.¹⁴* Церковные имения были, как и помещичьи, — барщинными и оброчными. Из среды своих крепостных крестьян монастыри и архиерейские дома брали себе служителей, т. е. тех же дворовых. Духовные власти, стоявшие во главе тех церковных учреждений, которые владели населенными имениями, имели право наказывать крестьян, и те нередко подвергались тяжелым истязаниям: их били батогами, плетьми (до 500 ударов), налагали цепи и оковы, держали в холодных чуланах, мучили голодом, наконец, подвергали и денежным штрафам. Практиковались и пытки, и сдачи в рекруты, и ссылки, бывали и крестьянские волнения и их жестокие усмирения (в губ. Московской, Тверской, Владимирской, Калужской, Тульской, Рязанской, Орловской, Воронежской, Сибирской, Вятской, Пермской), — и даже забастовки. В 1748 г. забастовало, например, сразу 11.592 вятских монастырских крестьян, в 1762 г. — 8.539 и т. д. Интересно, что и складываться крепостное право впервые стало на монастырских землях, т. к. монастыри, как самые крупные землевладельцы, старались обеспечить себя рабочими руками. Во второй половине XVIII в., 26 февраля 1764 г., при Екатерине, земли и крепостные, принадлежавшие духовенству, были отобраны от него в свою пользу государством и обращены в его собственность, что было сделано без всякого выкупа. Таким образом, та самая мера, которую в 1906 г. отвергло правительство Столыпина по отношению к частным землевладельцам, была проделана правительством Екатерины II по отношению к церкви, и царским указом частная монастырская и церковная собственность превращена в государственную. Правда, церквам, монастырям и архиерейским домам было оставлено по некоторому количеству земли и назначены суммы на содержание; но, так как при этом никакой оценки отобранных земельных богатств произведено не было, содержание же назначалось вовсе не соразмерно с ценностью отобранной, земли, то екатерининскую секуляризацию церковных и монастырских земель нельзя и считать выкупом. Это было просто на просто принудительное отчуждение — факт, уже совершившийся и доказывающий возможность и других таких же фактов. При секуляризации было отобрано государством из рук духовенства 911.000 душ, не считая Малороссии и губерний Харьковской, Екатеринославской, Курской и Воронежской. В Малороссии то же отобрание было произведено в 1786 г., в вышеупомянутых губерниях — в 1788 г. Бывшие монастырские и церковные крестьяне по сие время известны под названием “экономических”, так как ими заведовала до 1789 г. Коллегия Экономии. При секуляризации крестьяне, бывшие монастырские и церковные крепостные, были обеспечены лучше, чем помещичьи к 1861 г. Но участь монастырских и церковных дворовых (т. наз. “служек”) была печальна: никакого надела им дано не было, монастырям не было дано и права после секуляризации набирать себе прислугу из крестьян, и эта прислуга должна была служить 25 лет. Право иметь таких “служек” монастыри и архиерейские дома сохранили до 1865 г., и когда оно было отменено, за это их бывшие хозяева получили вознаграждение в 168.200 руб.

 

Все вышесказанное представляем одну из характерных страниц истории русского духовенства, иллюстрируя самым наглядным образом его отношение к другим землевладельческим группам, с одной стороны, и к государству, с другой. Но экономическим фундаментом духовенства были и есть не только богатства земельные, а также и денежные, затем суммы, идущие из казны, и поступления от самих верующих. Интересно сделать краткий статистический обзор всех этих статей, не говорим заработка, а дохода.

 

К сожалению, сведения о капиталах, принадлежащих церквам и монастырям, если они и имеются в Св. Синоде, все-таки в его отчетах не публикуются. Вряд ли можно сомневаться, что эти капиталы, в общем итоге, должны считаться сотнями миллионов, если не миллиардами. Одному из ученых исследователей (Ростиславову¹⁵*), удалось собрать из разных источников кое-какие (неполные) сведения о 167 монастырях, далеко не самых богатых, а также и о некоторых церквах. У этих 167 монастырей было в 70‑х г.г. одних только вечных вкладов не менее 7.000.000 руб. У некоторых церквей (далеко не всех) еще в 1859 г. оказалось вечных вкладов на сумму около 8.200.000 руб. Капитал Александро-Невской лавры достигает 3.000.000 руб. золотом, не считая принадлежащих ей же процентных бумаг. Капитал Валаамского монастыря еще в 1904 г. составлял 300 тысяч рублей на одни только ”поминовения”. Капитал Троицко-Сергиевской и Киево-Печерской лавр во много раз больше, чем Александро-Невской. О размерах капиталов духовных учреждений, говорить В. Кильчевский, можно догадываться еще по следующему: в смету Св. Синода на 1906 г. внесено на возмещение налога с дохода от капиталов, принадлежавших Св. Синоду, и учреждениям, находящихся под его ведением, 142.442 руб. Иначе говоря, одного только налога с доходов Св. Синод выплачивает казне ежегодно 142.442 руб. Если этот налог не что иное, как 5% сбор с купонов, то ежегодный доход с этих капиталов равняется 2.848.890 руб. Чтобы получались такие процентные деньги, необходимо иметь капитал, равняющийся сотням миллионов (некоторые процентные бумаги не подлежат купонному сбору). Из предыдущего видно, что капиталы, находящиеся в ведении духовенства, во всяком случае, считаются сотнями миллионов.

 

Но это еще не все. По государственным росписям, на ведомство Святейшего Синода ежегодно идут десятки миллионов из государственной казны, которая за последние десять лет предоставляла в распоряжение духовенства, т. е. на ведомство Святейшего Синода, следующие суммы:

В 1861 г. .................. 5.028.364 руб.

В 1891 г. ................. 11.204.809 руб.

В 1901 г. ................. 23.783.809 руб.

В 1905 г. ................. 28.952.790 руб.

В 1909 г. ................. 31.663.444 руб.

В 1910 г. ................. 34.195.217 руб.

За 50 лет бюджет св. Синода увеличился почти в 7 раз. Из этих сумм, между прочим, шли и идут:

 

 

Как известно, духовенство обеспечивается не только разными доходами с паствы, но со времени Николая I и постоянными окладами жалованья, на которое и идут вышесказанные миллионы (10‑13 в год). Оттуда же идут и награды. По смете Св. Синода 1906 г., на приготовление, упаковку и рассылку бриллиантовых орденов и других знаков отличия затрачено 14.500 руб.

 

Переходим теперь к обзору других источников дохода русского духовенства, а именно, их сборов с паствы. Как известно, и свои общие, и  текущие нужды духовенство покрывает из пожертвований сельских обществ (которые даже в голодном 1891 г. равнялись 2½ миллионам рублей) и из текущих поступлений. Заведывание же этими средствами распределяется между Святейшим Синодом и епархиальными управлениями. Местные епархиальные средства, по отчету обер-прокурора Св. Синода, достигали в 1902 г. до 41.988.058 руб. и слагались из следующих статей разных доходов:

Кружечного и кошелькового сбора ......................  6.247.692 руб.

Доход с имений и оброчные статьи .....................  6.631.735 руб.

Пожертвования на устройство церквей ..................  7.243.848 руб.

Собрано церковно-приходскими попечительствами ........  4.867.457 руб.

На церковно-приходские школы .........................  6.543;468 руб.

Средства попечительств о бедных духовного звания  .... 10.453.858 руб.

Эти последние попечительства имеют целью обеспечение вдов, сирот, престарелых лиц духовного звания. Удовлетворяя текущие нужды, они увеличивают и капитал, который в 1893 г. составлял 6,8 миллионов рублей, а через 10 лет — уже на 3 миллиона больше. Насколько соответствуют все вышеприведенные цифры действительности, вопрос чрезвычайно запутанный. Но, сопоставляя шестимиллионный кружечный сбор с числом монастырей и церквей (почти во всех монастырях по нескольку церквей) и с числом одних только праздничных и воскресных дней, нельзя не признать цифру, приведенную синодским отчетом, чересчур преуменьшенною. И правда, принимая число церквей и монастырей в 49.000, а число праздничных и воскресных дней только в 100 (рабочих дней в году считается 250), мы находим, что кружечный и кошельковый сбор на каждый праздничный и воскресный день оказывается менее 1 руб. 30 коп. на круг. Но ведь служб бывает гораздо больше, а как работают с помощью кружек и кошельков некоторые церкви и монастыри, — это хорошо известно всякому верующему и неверующему.

 

Оставляя в стороне доходы, поступающие к церковным учреждениям переходим теперь к тем, которые идут собственно к священнослужителям. К сожалению, доходы, получаемые ими от прихожан за исполнение разных треб, не поддаются никакому учету, т. к. духовенство никаких записей и книг для них вести не обязано. Кроме того, как известно, плата за требы нередко получается натурой (яйцами, холстом, и т. п.). Г. Кильчевский делает интересную попытку высчитать, сколько же миллионов собирает духовенство с народа за свои главнейшие требы (крестины, похороны и браки).

 

Определяя цену каждой из этих треб по наименьшей расценке (50 коп. за крестины, 3 руб. за похороны и 5 руб. за венчание, одному только священнику, исполняющему требу), Кильчевский делает такое вычисление:

родилось .....5.049.510 чел. правосл., по 50 коп. — 2.541.255 руб.

умерло ...... 3.243.302 чел. правосл., по  3 руб. — 9.729.906 руб.

вступило в брак 860.354 чел. правосл., по 5р.     — 4.301.770 руб.

За это духовенство получило не менее ............. 16.572.931 руб.

Это выходит каждому священнослужителю (не считая дьяконов и псаломщиков и включая в это число всех монахов) на круг по 300 руб. Это за требы, которые обязательны для всего населения, и оценивая гонорар за них по чрезвычайно низкой, далеко не часто практикуемой оценке. Но это минимум доходов за требы. “Насколько же они больше, — мы можем только предполагать и догадываться”. Александро-Невская лавра получает ежегодно около полутора миллиона руб. дохода, в том числе церковного 200.000 руб., от недвижимого имущества 500.000 руб., от капиталов, вкладов и т. п. 750.000 руб. Доходы Троицко-Сергиевской лавры считаются десятками миллионов, Валаамского монастыря — 220.000 руб., из них 20 тысяч от собственных пароходов, 22.000 руб. — свечной сбор, 12.0О0 руб., —проценты на капитал. Вообще местные доходы как церковные, так и монастырские, составляют наибольшую часть общецерковного дохода. Во всяком случае, путем треб, в руки духовенства ежегодно поступают десятки миллионов. Впрочем, говоря о требах, нельзя не принять в расчет несомненно справедливых жалоб самого духовенства, которые за последние годы раздаются повсюду и единогласно говорят, о повсеместном падении этой статьи доходов, — факт, находящий свое объяснение не только в обеднении православного населения, но и всеобщем падении авторитета церкви, констатированном с церковных кафедр еще в 80‑х г.г. епископом Никанором Херсонским, а с думских трибун целым рядом представителей духовенства самых разнообразных оттенков.¹⁶*

 

С обнищанием населения нищают и его “духовные руководители”, интересы которых, казалось бы из этого, должны были бы быть не только не противоположны, но и тождественны с интересами паствы. К сожалению, эта простейшая истина далеко не всем духовенством понимается, и в то самое время, когда лучшая часть его, сельские пастыри-труженики, действительно, болеющие о нуждах паствы, выносят на себе самих голод и холод, другие получают десятки и сотни тысяч дохода, — факт неравномерного распределения, известный и в других общественных группах. Еще в древней Руси, как известно, высшее духовенство было свободно от податей и устраивало свою жизнь по образцу жизни князей и высших бояр, тогда как приходское духовенство несло государственные тягости наравне с другими сословиями и, кроме того, еще было “тяглым” и по отношению к высшему духовенству, которое взимало с приходского разные сборы; “тяглое” духовенство иногда даже силой отбивалось от архиерейских сборщиков, в чем им помогали и прихожане.¹⁷* Старинная рознь существует и до настоящего времени между духовенством высшим и низшим, как это было и во Франции перед 1789 годом...

 

Из общецерковных доходов большая часть идет к духовенству и меньшая — на религиозно просветительные нужды страны (школы, благотворительность). Так, например, в 1902 г. духовенство всей империи, несмотря на свои богатства, содержало лишь 284 больницы на 2.824 больных и 1.027 богаделен на 12.762 чел., да и то не только на свои средства. О доходах же, поступающих к высшему духовенству позволяют судить следующие факты: в Александро-Невской Лавре игумен получает жалования 1.800 руб. в год, а дохода имеет 65.000 руб. Эконом получает 20.000 руб. ежегодно, каждый монах имеет около 3.500 руб. Огромные доходы имеют архиереи; кроме жалованья и столовых, которые идут к ним по должности, к ним поступает треть всех братских доходов монастырей, и доходы с архиерейских подворий — целиком.

►Так, например, Московский митрополит получает жалования 6.000 руб., столовых 4.000 руб., дохода от архиерейского дома 8.000 руб., от Чудова монастыря — 6.000 руб., Троицко-Сергиевской Лавры — 12.000 руб., Иверской часовни — 45.000 руб., а всего 81.000 руб. Петербургский митрополит получает жалованья 5.000 руб., столовых — 4.000 руб., от Невской Лавры 250.000 руб. всего — 259.000 руб. в год. Киевский митрополит — жалованья 5.000 руб., столовых 4.000 руб., от архиерейского дома 10.000 руб., Печерской Лавры 65.000 руб., всего — 84.000 руб. в год. Архиепископ Казанский и Владимирский имеет по 10.000 руб. в год.

¹* В том числе армяно-католиков, главным образом, в Закавказье 38.840 человек.

²* В том числе караимов (главным образом, в Европейской России) — 12.894.

³* А. Пругавин. Старообрядчество во второй половине XIX в. М. 1904 г. ст. “Два миллиона или же двадцать миллионов”?

⁴* Нижеследующие цифры взяты из книжки В. Кильчевского. “Богатства и доходы духовенства”, также из других источников, указанный в своем месте.

⁵* Преображенский. Церковные Ведомости 1906 г. № 9. Цитата у Кильчевского стр. 4.

⁶* Отчет обер-прокурора Святого Синода показывает меньшее число церквей даже в 1902 г., именно всего лишь 25.534, “причты коих получают содержание из сумм государственного казначейства” — (10.479.570 руб. 60 коп.).

⁷* В. Кильчевский заимствует эту цифру из книги Н. Любинецкого “Землевладения церквей и монастырей Российской империи”. СПб. 1900 г. стр. 17 и 30.

⁸* Кильчевский. Стр. 6.

⁹* Так, например, еще в 374 г. св. Амвросий Медиоланский горячо доказывал, что “природа дает все блага людям сообща, ибо Бог создал все с тем, чтобы это было для наслаждения всех, вместе с тем и земля становится общей собственностью. Природа, таким образом, создала право общности, а право собственно создано лишь несправедливым присвоением”. Св. Иоанн Златоуст говорил в своих проповедях: “Никто не должен называть что-нибудь своим собственным. От Бога мы все получили для совместного пользования. Мое и твое — слова лжи! (“Глаголь” “мое” от диавола есть. Всем бо вся общая сотворил есть Бог”). На той же точке зрения стоял в конце I века по Р. X. и св. Климент, но и раньше его, в деяниях апостольских, говорится, что “все верующие бяху вкупе и имяху вся общая”. Очень определенно против землевладения восставал и бл. Августин. “Так как существуют личная собственность, писал он, то существуют и судебные процессы, вражда, раздоры, войны, восстания, грехи, несправедливости, убийства. Откуда происходят все эти бичи? Единственно от собственности. Итак, братие, остережемся владеть вещью, как собственностью, или, по крайней мере, воздержимся любить ее”. Григорий Великий (VI) заявлял: “Вы должны знать, что земля, из которой вы происходите и сделаны, является общей всем людям, и что поэтому и плоды, которые она родит, тоже должны принадлежать всем без различия”.

¹⁰* Голубинский. История русской церкви, т. II.

¹¹* Завьялов. Вопрос о церковных имениях. Цит. у Кильчевского стр. 10.

¹²* Коллинс в “Чтениях Императорского Общества истории и древностей”, ч. I, № I, отд. IV, стр. 3. У Котошихина см. гл. XI, ст. 6. Цитата у Горчакова. Монастырский приказ стр. 20‑21.

¹³* Семевский. Крестьяне при Екатерине. Т. II, стр. VII.

¹⁴* Обширный капитальный труд Семевского богат фактами, иллюстрирующими этот его вывод.

¹⁵* Опыт исследования об имуществах и доходах монастырей. СПб. 1876 г.

¹⁶* В “Саратовском Вестнике” напечатано в высшей степени характерное прошение, поданное в Консисторию одним священником из села Степной Нееловни, где, между прочим, говорится: “За последнее время наши доходы от прихожан дошли до ничтожных размеров; треб никаких нет, а если и случится какая треба, то приходится совершать ее в долг, или совсем ничего не просить, чтобы не встреть грубый отказ или злобный взгляд голодного и обездоленного человека. В воскресные дни доход наш в церкви не превышает 10‑20 коп., а то и совсем ничего, в большие же годовые праздники среди недели доход ограничивается рублем или много двумя... Если так и дальше пойдет, то мы, не платя долгов, в конце концов, лишимся и последнего доверия своих кредиторов и превратимся в таких же голодных и обездоленных обывателей, как и наши прихожане; наконец, мы лишимся и той последней капли авторитета в глазах своих пасомых, как духовные руководители народа, какою пользуемся теперь”.

¹⁷* Знаменский. История русской церкви, стр. 100.