§ 10. Чиновничество и его доходы.

На предыдущих страницах мы говорили о дворянстве родовом и потомственном. Теперь мы будем говорить о чиновничестве, которое непосредственно к нему примыкает юридически и находится с ним, как увидим ниже, в теснейшей фактической близости социальной, как кость от кости и плоть от плоти его. “По общему правилу, говорит проф. Коркунов, поступать на государственную службу могут только дворяне, сыновья личных дворян и сыновья лиц, которые сами находились на государственной службе. Лица других состояний приобретают права государственной службы только получением высшего образования или окончанием курса средних учебных заведений с отличиями. От этого правила однако с течением времени установилось множество исключений¹*, которые все-таки не нарушают основного факта близости чиновничества и дворянства. Как мы видели выше, первое является главным источником последнего, и, как только что было сказано, дворянству по чиновничьей лестнице открыта более широкая дорога, чем для других сословий. Значительная часть современного чиновничества, — дворяне личные, равно как и все офицерство, сухопутное и морское. На военной и морской службе уже первый офицерский чин дает личное дворянство, на службе же гражданской, — чин IX класса. Дети чиновников, если у них дед и отец состояли на службе в чинах, приносящих личное дворянство, не менее 20 лет каждый, получают право, при известных условиях, и даже на дворянство потомственное. “Личное дворянство дается чином, получаемым и тем, кто начнет с первого классного чина, по выслуге всего только 12 лет”²*. Таким образом, теснейшая связь дворянства и чиновничества несомненна, и в лице высших чинов обе эти сословные группы сливаются воедино. То же самое можно сказать и об офицерстве, которое закон рассматривает, начиная с первого чина, как личных дворян, в которое, начиная с чина полковника, является уже дворянством потомственным, не говоря уже о громадном проценте дворян среди офицеров, и ниже этого чина. Итак, сначала мы будем говорить о чиновничестве, затем об офицерстве.

 

Прежде всего, необходимо дать себе точный отчет, кого собственно называть чиновником, тех ли, кто лишь состоит на штатной казенной службе, или кто привязан к государству определенными чиновными отношениями³*. Примем для подсчета чиновников определение русского государствоведа проф. Н. Коркунова, который доказывает в своем “Русском Государственном праве”⁴*, что под государственной службой следует понимать “особое публично-правовое отношение служащего к государству, основанное на подчинении и имеющее своим содержащем обязательную деятельность, совершаемую от лица государства и направленную к осуществлению определенной задачи государственной деятельности”. По А. Градовскому, чиновниками надо считать всех тех, кто на свою должность назначается или в ней утверждается, кто получает свое назначение или утверждение или от главы правительства или от того лица, “которому верховная власть делегировала это право”, и кто сам осуществляет одно из прав государственного верховенства⁵*. Под это определение подходят не только все чиновники и служащие в государственных учреждениях всех ведомств, за исключением сторожей, но и все учащие (кроме учителей частных учебных заведений). С другой стороны, под него не подходят рабочие казенных заводов, и т. п., которых мы поэтому и оставляем в стороне. Оставляем также в стороне и тех, кто, хотя и служить по выборам, но после “реформ” 1890  и 1892 г. числится на государственной службе. В таком случае в 1897 г. во всей Российской Империи, за исключением Финляндии, 435.818 “органов государственной власти”, в том числе 397.736 человек мужского и 38.082 человек женского пола. Сопоставляя это общее число чиновников 435.818 чел. с числом грамотного населения в возрасте от 16 до 69 лет — мы находим, что один чиновник мужского пола приходится на 34 грамотных мужчин и 1 служащая женщина на 154,3 грамотных женщин в том же возрасте. Эта цифра показывает, сколь громадную притягательную силу имеет для русского грамотного человека служение современному государственному режиму.

 

Из этой таблицы видно, что Россия — страна относительно мало-чиновная и если страдает от развития бюрократии, то не от количественного, а от качественного. С другой стороны, большая численность чиновничества в некоторых западноевропейских странах объясняется тем, что к числу чиновников отнесены при этом учителя и учительницы, — армия которых в этих странах много превышает армию учащих в России. Наконец, следует принять в расчет, что в общем числе русского чиновничества много места занимает чиновничество полицейское, которое в западноевропейских странах отнюдь не имеет такого развития, как в России (см. нашу статью “Государственная служба” в “Энциклопедическом Словаре” Граната).

 

 

Интересно теперь несколько присмотреться к распределению чиновничества по русской земле. Средним числом, несмотря на обилие в империи и тундр, и лесов, и песчаных пустынь, на одного чиновника приходится в империи по 43,5 кв. версты, считая и такие Палестины, где, по выражению Щедрина, “народа нет, а помпадуры есть”. В Сибири 1 чиновник приходился еще 14 лет тому назад на 643,5 кв. верст, в Средней Азии — на 275, на Кавказе — 13,9, Европейской России — 13,5, в Польше — на 3,5 кв. верст. В Царстве Польском приходится на каждого чиновника наименьший район, при наибольшей плотности населения. Польша оказывается насыщенной чиновничеством в 4 раза более, чем Европейская Россия и Кавказ, почти в 9 раз больше Средняя Азия, и почти в 20 раз больше, чем Сибирь.

 

Сопоставим теперь российское чиновничество с числом жителей в возрасте от 16 до 69 лет. По всей Империи 1 чиновник приходится круглым числом на 150 жителей: в Европейской России на 148,5, в Польше — на 87,4, на Кавказе — на 312,2. Впрочем, если сопоставить число кавказских чиновников с числом жителей лишь мужского пола в возрасте от 16 до 69 лет, то и здесь получится почти такая же картина чиновничьего насыщения, как и в Польше (1 на 94). Эта насыщенность с лишком в полтора раза больше, чем в Европейской России. В Сибири, не смотря на ее огромное пространство, с лишком в полтора раза меньше чиновников, чем в Польше (1 на 112,7 мужского населения в возрасте от 16 до 69 лет). Впрочем, если сравнить эту последнюю цифру с соответствующей цифрой в Европейской России, то окажется, что Сибирь все-таки более насыщена чиновничеством, приблизительно, процентов на 25. Чиновная армия насчитывала здесь 11.190 чел. (10.781 мужчин и 409 женщин), причем 1 чиновник приходился на 690 жителей обоего пола. Таким образом, в отношении количества чиновников Европейская Россия, вообще говоря, находится в более благоприятных условиях, чем Польша, Кавказ и Сибирь. Еще интереснее распределение чиновничества между городом и деревней. На 1 город приходится средним числом по 315,1 чиновника (300 мужского пола и 15,1 женского). Правда, эта цифра весьма значительно возрастает, благодаря такому чиновничьему гнезду, как Петербург, где в 1897 г. было насчитано 33.653 должностных лица, в том числе 30.260 мужчин и 3.493 женщин. Но исключите это число из общего числа городских чиновников Империи, и все таки для остальной России, в среднем, останется по 280,8 чиновников на каждый город, за исключением Петербурга. И вот что интересно: наибольшим обилием чиновников отличались города Кавказа (по 365,5 чин.), затем Европ. России (350,7), Сибири (303,8), Польши (303,8), Средней Азии (166,2). Распределение чиновничества между городами и уездами видно из следующей таблички:

 

 

Таким образом, наибольшая густота чиновничьего населения наблюдалась в городах Сибири, за Сибирью следовали Кавказ, Европейская Россия, Польша и Средняя Азия. По обилию чиновников в уездах стоить впереди других Польша, затем Европейская Россия, Сибирь, Кавказ и Средняя Азия.

 

Таковы цифры, относящиеся к 1897 г. Вряд ли можно сомневаться, что за последние годы число чиновников значительно увеличилось. Стоить лишь присмотреться к той “вермишели”, которую усиленно одобряет вслед за III Государственной Думою Государственный Совет, чтобы подметить, какую громадную роль в “общеполезной” деятельности “богатырей мысли и дела” играет утверждение новых штатов.⁷* Вся деятельность III Государственной Думы, состоящей в значительной степени из чиновников, свидетельствует, что мобилизация чиновной армии за последние годы идет усиленным ходом, и армия эта заметно выросла.

 

Вышеприведенные цифры относятся к чиновничеству вообще, и низшему и высшему, и к рядовым, и к командирам чиновничьей армии. Присмотримся теперь к чиновничеству высшему, т. е к чинам первых 4 классов, о нарастании которых дают понятие особые “Списки”, ежегодно публикуемые. В 1883 г. насчитывалось в Российской Империи всего лишь 69 действительных тайных советников, в 1895 г. их стало уже 80, в 1906 г. — уже 104. Таким образом их число увеличилось за этот промежуток времени на 50,7%, считая с 1883 г., и на 30%, считая с 1895 г. Тайных советников в 1887 г. было 520, в 1906 г. число это поднялось до 620, с 1895 по 1906 г. оно выросло на 24%. Наконец, число действительных статских советников, равнявшееся в 1887 г. 2.283, достигло в 1896 г. 2.545, в 1906 г. 3,632, в 1910 г. 3.840. Таким образом, эпоха 1906‑10 гг. представляет из себя настоящий урожайный период на действительных статских советников, словно вся чиновная армия, в их лице, передвинулась за это время кверху. Сравнительно с 1887 г. размножение действительных статских советников составляет 70%.

 

Вместе с численностью чиновничества, разумеется, увеличивается и расход на его содержание, который вырастает при этом еще с большей быстротой. Об этом наглядно свидетельствуют отчеты Государственного контроля 1900‑1908 гг., а также разных министерств и др. правительственных учреждений. Так, например, по отчету Главного управления неокладных сборов число чиновников возросло с 1890 г. по 1900 г. на 2.583 чел., или на 45%, а содержание их стало обходится на 4 миллиона рублей дороже. Содержание членов Государственного Совета за 1894 по 1905 г. (до ”конституции”), возросло с 606.000 руб. до 1.182.208, т. е. почти вдвое; содержание личного состава духовных консисторий — с 648 до 752 тысяч рублей, личного состава Министерства иностранных дел — с 239.000 до 316.000 руб., чиновников казенных палат — с 2.883.000 до 4.229.000. Но особенно выросло за последние годы число чиновников полицейских, а также чинов тюремного ведомства. В этом отношении надо поражаться работоспособности 3‑й Государственной Думы. “По подсчету думской канцелярии — говорят “Русские ведомости” в № 205 за 1912 г. — законодательными учреждениями в течение минувшего пятилетия одобрены законы об учреждении в различных местностях Империи 4.256 новых полицейских должностей, в том числе: уездных начальников и их помощников, — 11, становых приставов — 68, полицейских приставов — 85, их помощников — 61, околоточных надзирателей — 326, надзирателей — 33, стражников — 572, урядников — 75, конно-полицейских — 72 и городовых — 2.921. В течение минувшего пятилетия увеличен также во многих местностях жандармский полицейский надзор”. Во сколько именно обходится содержание чиновничества, это видно по государственному бюджету.

 

Известный ученый Л. Ходский дает следующую интересную табличку сравнительных расходов на управление в России и за границей. В табличке указывается, какой процент к общему расходному бюджету государства составляют расход на управление, т. е. на чиновников. В Великобритании на них идет лишь 3,21%, Франции (очень много-чиновной стране) 4,65, Италии 6,87, Пруссии — 6,90, Австрии — 9,28, России же — 13,36.⁸* Но эти цифры гораздо ниже действительности и общие расходы государства на чиновничество из года в год возрастают. “При нормальных условиях государственной жизни, говорит С. С. Хрулев⁹*, рост расходов на администрацию должен идти более или менее параллельно с ростом населения и, так сказать, вызываться им. Если мы будем рассматривать расходы русского государства на чиновников с этой точки зрения, то мы увидим, что или наша государственная жизнь была в крайне ненормальных условиях, или что рост расходов на администрацию увеличивался независимо от увеличения населения, или что и то и другое условие существовали одновременно. Это заключение неминуемо вытекает из совершенно необъяснимого с внешней стороны роста расходов на администрацию, который проявлялся без всякой постепенности и в громадной прогрессии. За 11 лет (с 1893 по 1903 г.) расходы на местную и центральную администрацию увеличились: по Министерству финансов на 26 миллионов рублей, по Министерству внутренних дел — на 23 миллиона, Министерству земледелия и государственных имуществ — на 3,3 миллиона, хотя эти имущества не увеличивались”. Впрочем, говоря о чиновничестве и его содержании, необходимо резко разграничить чиновничество низшее от высшего, и расходы государства на содержание первого и второго. В то время, как огромное большинство низшего чиновничества довольствуется, в большинстве случаев, таким ничтожным жалованием, на какое нет возможности просуществовать, не голодая, даже холостому человеку, содержание чиновничества высшего, т. е. ближе стоящего к источникам власти, возрастает с огромной быстротой по мере того, как мы поднимаемся вверх по лестнице чинов и должностей. Об этой неравномерности распределения дает понятие нижеследующая табличка, заимствованная нами из официального издания:¹⁰*

 

 

Интересно присмотреться, до какой степени быстро убывают цифры в первом и третьем столбце, причем в первом гораздо быстрее, чем во втором. Из 435.818 чиновников всего лишь 91.204 получают содержание более 1.000 руб., т. е. менее одной четверти. Остальные 334.614 чел. состоят на жаловании меньшем, даже гораздо меньшем. Среди чиновников нередко встречаются настоящие “рабы государственной службы”, как недавно кто-то назвал, к сожалению, совершенно правильно, телеграфно-почтовых чиновников. Не слаще и положение многих учителей, на поддержку десятков тысяч которых Государственный Совет в конце 1911 г. отказал отпустить ничтожную сравнительно сумму, немного больше той, которая идет на 40 чел. (0,04%), получающих от 20.000 до 50.000 руб. Из предыдущего нельзя не сделать того вывода, что существует очень резкое расчленение в самой среде чиновничества, и в то время, как одна наименьшая его часть (не более 4.500 чел.) являются хозяевами правительственной машины, а, значит, и главными акционерами гигантских капиталистических имуществ и предприятий, с нею нераздельно связанных, другая наибольшая часть является ничем иным, как жалкими наемниками первой.

 

Присмотримся теперь к социальному составу чиновничества, воспользовавшись теми же “Списками гражданских чинов”. На основании официальных данных 1903 г. (впрочем, не полных и потому, во всяком случае, ниже действительных) оказывается, что огромное большинство чинов II и III класса действительных тайных и тайных советников принадлежит вместе с тем к землевладельческому классу. У 50 чел. II класса, показавших количество своей земли, находится во владении 284.008 десятин с половиной; во владении 194 чинов III класса, — 3.103.579 десятин. Таким образом, на каждого владельца с чином II класса приходится на круг 5.680 десятин, III класса — по 20.829 десятин. Таким образом, тайные советники лучше обеспечены землей, чем действительные тайные. В общей совокупности чины и II и III классов владели в 1903 году, по меньшей мере, 3.387.958 десятин — цифра, которая все-таки ниже действительности, т. к. многие крупные владельцы не дали сведений о размерах своих владений. В числе вышеуказанного количества земли, по тем же официальным данным, 2.843.254 десятин составляют родовые имущества, и 544.333 десятины приобретены за время нахождения на службе. Сопоставляя это число с числом всех чиновников II и III класса, мы находим, что на каждого приходится по 4387,1 десятин земли, полученной по наследству, и по 840 десятин земли благоприобретенной. Правда, эти цифры не дают полного представления о мобилизации земли, но они, несомненно, констатируют сосредоточивание земельных владений в руках представителей высшей бюрократии — факт несо­мненный. Кроме земли, как видно из тех же “Списков”, во владении чинов II и III класса состояло в 1903 г. 128 домов и дач, в том числе 85 домов благоприобретенных, не считая заводов и фабрик, число которых, к сожалению, не указано. Из предыдущих официальных данных видно, что правящая бюрократия есть не что иное, как земельная аристократия, — факт, вскрывающий настоящий классовой характер российского чиновничества¹¹*. “Никогда и нигде, справедливо говорит в своей интересной книге о “Синдикатах чиновников” Максим Леруа¹²*, государство еще не представляет совокупности общественных интересов. Оно представляет и защищает лишь интересы некоторых. За государством стоят отдельные люди, — люди определенной партии, определенных интересов, определенного класса. Государство является представителем тех, кто имеет наибольшую силу среди нации. Чиновники являются исполнителями — агентами наиболее сильных в государстве. Более сильные требуют от них повиновения, требуют от них отказа, даже вне их службы, от всякой доли свободы, которая могла бы быть опасна для власти сильных. Это называется иерархией, дисциплиной. “Ведь правительство им платит”, говорить мудрость народов, когда желает обосновать подчинение чиновников. Бюрократическое государство говорить: “мои чиновники”, как и всякий другой хозяин, говорит: “моя фабрика, мои мастерские, мои рабочие”. Принуждение, власть государства (по отношению к чиновнику) есть лишь форма экономическая принуждения”.

 

Таким образом, вышеприведенные цифры с достаточною ясностью определяют настоящий классовый состав чиновничества (высшего), в котором сосредоточиваются, как бы суммируются, все основные общественные классы, — и представители земельной ренты, и капитала. С одной стороны, некоторая часть из среды этих двух общественных групп постоянно входит в состав бюрократии, ее поддерживая, как это и наблюдается в Гос. Совете, и в III Гос. Думе 3 июня; с другой, в свою очередь, эти общественный группы находят себе поддержку в бюрократии, т. е. в государственном строе, взаимно дополняя и поддерживая друг друга и оправдывая исторические слова Ф. Лассаля, который еще в 50‑х годах сказал, что “конституция страны не что иное, как существующее в стране фактическое отношение сил”. Официальные данные показывают, что обычное содержание 100 лиц II класса, не считая других доходов, которые возможны для каждой должности особо, составляло в 1903 г. 1.597.851 руб., т. е. более полутора миллиона, содержание 648 лиц III класса — 4.038.448, т. е. средним числом приходится на первых по 15.978 руб. 51 коп., на вторых — по 7.319 руб. 43 коп. Это выходит для первых около 7 руб. за рабочий час, а для вторых по 3 руб. 17 коп., считая, что они работают по 288 будничных дней и не меньше 8 часов в сутки. Как видно из того же источника, К. П. Победоносцев получал содержание по 16.000 руб. в год, “добавочных” 2.000 руб., “аренд” (т. е. особых денежных прибавок вместо аренды) по 4.000 руб. и казенную квартиру. Отделка этой последней, как известно из газет, обошлась казне в 30.000 руб. Это цифры очень скромные и ниже обыкновенных. Кроме жалования, высшим чинам полагаются особые прибавки, — так наз. аренды, добавочные, прибавочные, квартирные, столовые, за заседания, командировки, особые суммы на воспитание детей, пенсии, наградные, фураж для лошадей. Нередко столовые превышают обычное жалование так же, как и командировки. Судебные отчеты управляющего Мургабским имением гр. Толстого, затем Вешнякова, Гурко, интендантских генералов, либавских и других инженеров, севастопольская угольная панама, и целый ряд фактов, установленных сенаторскими ревизиями, показывают, что существуют и иные источники дохода, которых не находится в распоряжении других общественных классов и размеры которых отнюдь не незначительны.

¹* Русское Государственное право. I т., стр. 386.

²* Коркунов. Русское Государственное право, I т., стр. 275.

³* См. ст. Н. Рубакина “Много ли в России чиновников”. “Вестник Европы” 1910 г. № 1 и “Правящая бюрократ в цифрах" в газете “Сын Отечества” 30 апреля 1906 г.; первая статья представляет разработку официальных данных переписи 1897 г.; вторая — также официальных данных, извлеченных из “Списков чинов первых 4 классов”. Изд. Сенатской типографии 1884‑1910 г. Еще см. ст. “Государственная служба” в ”Энц.. Слов.” Граната.

⁴* Т. I, стр. 375.

⁵* Проф. А. Градовский, “Русское Государственное Право". Т. 1, стр. 50‑51.

⁶* “Revue Politique et parlementaire”, 10 mai 1910. Ст. проф. Ф. Фора. Таблицу свою автор составил по официальным данным. Нами приводимая цифра русских чиновников ниже той, которую приводит французский ученый.

⁷* Более новыми данными о числе чиновников в Ежегоднике Центрального Статистического Комитета за 1910 г. мы не можем воспользоваться, т. к. в нем к одной рубрике отнесены и чиновники, и общественная служба, и даже свободные профессии. См. стр. 90‑91.

⁸* Л. Ходский. “Государственное хозяйство”, Изд. 1‑е, стр. 516.

⁹* С. С. Хрулев. “Финансы России”. Изд. 2‑е стр. 101.

¹⁰* Опыт исчисления народного дохода в России. Материалы к проекту положения о государственном подоходном налоге в России. СПб. 1906 г. стр. XXVII.

¹¹* Подробный подсчет опубликован нами в газете “Сын Отечества” 30 апреля 1905 г. Прения по тому же вопросу в Государственной Думе см. в отчетах II Гос. Думы. Март 1907 г.

¹²* Эволюция государственной власти. Синдикаты чиновников. СПб. 1907 г. 113 стр. и след.