Глава II. Народное хозяйство России и проблема районирования.

§1. Народное хозяйство России.

В противоположность американскому, народное хозяйство России страдает излишней односторонностью—так же, как и хозяйство некоторых стран Западной Европы. Но если западно-европейские страны отличались до войны гипертрофией своей промышленной эволюции, то у нас, наоборот, по крайней мере во вторую половину XIX века, при слабом развитии промышленности и городской жизни центр тяжести хозяйственных отношений продолжает лежать в деревне. За период с 1860 до 1897 г. г. сельское население увеличилось абсолютно вчетверо против городского (первое на 34,6 милл. душ, второе—на 8,2 милл.). По расчетам С. Н. Прокоповича[1]) доход от сельского хозяйства (включая лесоводство и рыболовство) в 1900 г. равнялся 3611,2 миллиона руб., а от добывающей и обрабатывающей промышленности—всего 1402,2 милл. руб. Отсюда видно, что наша страна по своему типу принадлежит к категории сельско-хозяйственных.

Однако, нельзя сказать, чтобы во 2-ю половину ХІХ века этот основной промысел населения России развивался очень быстро. В то время, как в указанные 40 лет число сельских жителей увеличилось на 52%, площадь пашни возросла только на 38%, а рост скотоводства, относительно которого мало-мальски достоверных сведений не имеется, по-видимому заметно отставал от земледелия. По расчету того же Прокоповича, народный доход от скотоводства в 1900 г. равнялся всего лишь 831,5 милл. руб., в то время, как от земледелия (включая садоводство и огородничество)—2103,7 мил. руб. т.-е. в 2,5 раза более. Отсюда следует, что Россия является не только сельско-хозяйственной страной, но и сельское хозяйство в ней шло по пути одностороннего развития экстенсивного, преимущественно зернового, земледелия, которое, вдобавок, отставало от роста сельского населения, что и породило у нас исключительное по своей силе и остроте аграрное перенаселение и оскудение деревни к началу XX века.

Таким образом, наша страна по типу своего хозяйственного развития относится к группе сельско-хозяйственных, а в этой группе к категории—земледельческих. Но этот хозяйственный тип нельзя считать одинаково распространенным на всем обширном пространстве Российского государства. С того исторического момента, когда началось „сползание“ населения из старинных центральных областей Московской Руси на юг и восток—происходит процесс деления Европейской России на нечерноземную полосу — с более развитой промышленностью и черноземную с исключительным преобладанием чисто земледельческих промыслов. По переписи 1897 г. в Московской губ., напр., лиц. живших сельским хозяйством, оказалось всего 28%, в Ленинградской—25%, Владимирской—58% Наоборот, в черноземной полосе мы имеем в Курской губ. 83% земледельцев, в Полтавской—87%, Самарской—86%. Сверх того в нечерноземной полосе большинство сельских жителей занимается кроме земледелия кустарными и отхожими промыслами, и в их хозяйственном бюджете доходы от сельского хозяйства играют зачастую второстепенную роль. Различие хозяйственных типов нечерноземной и черноземной полос видны из сопоставления следующих цифровых данных:

Следует еще отметить, что с конца XIX столетия в черноземной области—Донской и Екатеринославской губ.—образуется район горнозаводской промышленности (в Донецком бас.), представляющий остров развитой индустрии в безбрежном море сельско-хозяйственных промыслов степных областей юга. Если исключить 400 милл. руб. горно-заводского производства этого района, на всю остальную промышленность черноземной полосы придется только 950 милл. — в 2,5 раза меньше, чем в нечерноземной.

Таким образом, различие хозяйственных типов обоих полос обрисовывается указанными цифрами с достаточной резкостью: нечерноземная полоса—более городская, промышленная, торговая, с мало развитым земледелием, которое не покрывает всей продовольственной потребности местного населения (недостаток—130 милл. пуд.), черноземная за исключением горнозаводского района — главным образом, — деревенская, земледельческая, с избытком хлеба (767 мил. пуд.), который она сбывает не только в нечерноземные области, но и за границу. Отсюда ясно, что в результате различия хозяйственных типов обоих полос между ними возникает товарообмен: промышленный север обменивает свои фабрикаты на недостающий ему хлеб, привозимый из земледельческого юга.

Это—широтное деление, зависящее в значительной степени от природных особенностей обоих полос, усложняется долготным, проявляющимся с особой силой в сельско-хозяйственных отношениях.

Сельско-хозяйственная эволюция зависит от двух основных факторов; от неподвижных или мало-изменчивых во времени физико-географических и естественно-исторических условий и от постоянно меняющегося воздействия на природу деятельности человека. Воздействие человека на природу меняется вследствие изменения числа людей и их потребностей, по отношению к одной и той же площади. Увеличивается на одной и той же площади количество людей, растет спрос на продукты почвы данной площади — должна возрасти и ее производительность. Короче говоря, производительность сельского хозяйства в данном районе зависит, кроме природных, от двух основных факторов — плотности сельского населения и размеров рынка сбыта этих продуктов.

Оба эти фактора в России, в общем, растут по направлению с востока на запад и от южных и северных окраин к центральным областям. Отсюда происходит в этом направлении смена систем сельского хозяйства.

В 1901—10 г. г. пропорция полевых культур и урожай в Европейской России представляли такую картину:

Мы видим из этих цифр, что по направлению с востока на запад и от юга и севера к центру растет плотность сельского населения но отношению к земледельческой площади, увеличивается урожайность и, усиливается пропорция интенсивных культур в посевной площади, т.-е. системы полеводства интенсифицируются. Однако, эта интенсификация проявляется в сравнительно слабой степени, особенно, в центральных областях; в этих областях плотность населения сравнительно с окраинами, вырастает на 59%, тогда так урожайность всего на 8%. В 1890-х годах центрально-земледельческие области переживали наиболее жестокий сельско-хозяйственный кризис, в них сильнее всего сказывалось последствие крестьянского малоземелья, т.-е. аграрного перенаселения; поэтому, при сохранении в большинстве губерний старого зернового трехполья, при слишком большой перепаханности полей мы видим там сравнительно с более редко населенными окраинами лишь очень слабый подъем9;ем земледельческой продукции.

Не велик он и в западных областях: при повышении плотности населения сравнительно с центром на 13%, урожай поднимается здесь на 16%, т.-е., немногим сильнее, чем уплотнение населения. Но колебания урожаев здесь значительно слабее, системы полеводства все же интенсивнее, и можно смело сказать, что наш запад уже вышел из состояния аграрного кризиса, который не изжит вполне в центральных областях и который накануне войны еще не надвигался на юго-восток. В юго-восточных областях с их относительным земельным простором тогда приобрело широкий размах производство зерновых культур для сбыта на рынок русский и мировой. Здесь на душу сельского населения приходилось 42 пуда сбора хлебов, тогда как в центральных областях только 26 пудов — цифра еле достаточная для покрытия нормальных потребностей в продовольствии и корме скоту. Отсюда мы видим, что эти области больше всех остальных направляют на рынок свои избытки зерна (в 1909—13 г. г. 501 мил. пуд.).

Итак, хотя, в общем, к началу XX века Россия оставалась страной преимущественно натурально-потребительного земледельческого хозяйства, в ней уже тогда можно было заметить довольно отчетливую хозяйственную дифференциацию между различными областями и районами. Эта дифференциация зависит как от постоянных природных факторов, так и от переменчивой хозяйственной деятельности человека.

Приспособляясь к природным факторам, русское население в нечерноземной полосе переходит в значительной степени к промышленности, черноземной—специализируется на земледелии. В зависимости от переменного фактора—роста и уплотнения населения, а также влияния рынка, происходит эволюция систем сельского хозяйства по направлению с востока на запад. Эта эволюция станет еще заметнее, если мы примем в расчет не только Европейскую Россию, но и Азиатскую— в частности—Сибирь, где мы имеем до сих пор обширные области, находящиеся еще на уровне до земледельческого, звероловного и пастушеского хозяйства. В России, в ее довоенных границах, мы можем проследить живую историю почти всех этих типов аграрной эволюции, начиная с указанного сейчас доземледельческого фазиса на крайнем севере и юго-востоке и кончая интенсивным плодосменным севооборотом в отделенных сейчас от нас польских и прибалтийских провинциях. Это разнообразие хозяйственных типов углублялось и усиливалось с конца ХIХ века развитием сети железных дорог и возрастанием торговых связей с Западной Европой.

В XX веке Россия вступает в эпоху индустриализации и роста рыночных отношений. Население городов на территории РСФСР увеличивается с. 11,3 мил. душ в 1897 г. до 21,6 мил. в 1917 г., т.-е. за 20 лет возрастает на 91% — по 4,5% в год при общем среднем годичном приросте населения в 1,5 % - Следовательно, города растут втрое быстрее деревни. Народный доход от промышленности, торговли и транспорта за 1900—13 г. г. поднимается с 3 миллиардов до 5,5 миллиардов. В силу этого относительное значение сельского хозяйства в народно-хозяйственном бюджете падает, хотя сельско-хозяйственный доход населения возрастает с 3,6 миллиардов до 6,3 миллиардов. В процентном отношении доли этих двух основных отраслей народного хозяйства меняются следующим образом:

Произошла, следовательно, перегруппировка народного дохода в сторону промышленности, относительное значение которой увеличилось на 12%.

Еще быстрее возростали торговые отношения и обмен как внутри России, так и за границей.

За пятилетие 1909—13 г. г. весь грузооборот главных хлебов по железным дорогам и водным путям составил 1.376 мил. пуд. ежегодно.

За границу вывозилось в этот период в среднем 592 милл. пуд. Перед войной внутренний хлебный рынок обгонял внешний. Но зато очень заметно сравнительно с внутренним грузооборотом вырос экспорт за границу продуктов интенсивного земледелия: семян масличных на 119%, льна на 95%,. продуктов скотоводства—масла на 140%, яиц на 80%. Следовательно, заграничный экспорт и внутренний рынок стимулировали интенсификацию нашего сельского хозяйства внутри России, а также способствовали развитию экстенсивного земледелия на окраинах— в Новороссии, на юго-востоке и в Сибири. Таким образом, влияние быстро развивавшихся рыночных отношений на сельское хозяйство России сказалось различным образом на центральных и окраинных областях, что не могло не отразиться в виде дальнейшей дифференциации и специализации отдельных областей и районов.

Области и районы России также, как и отдельные страны в системе мирового хозяйства, начинают специализироваться на производстве тех продуктов, культивирование которых наиболее выгодно им по природным условиям и экономической обстановке. Эта специализация идет различными путями в районах нечерноземной и черноземной полосы. В нечерноземной полосе —в Приозерном крае закрепляется, пошатнувшаяся было в начале XX века, старинная культура льна, благодаря усиленному развитию клеверосеяния; в центрально промышленной области усиленно эволюционирует скотоводство в связи с травосеянием, и в пригородных районах увеличивается продажа молока, на полях увеличивается посев картофеля; северо-восток еще не выработал к этому времени своего типа сельского хозяйства, но все предпосылки говорят за то, что и здесь, как во всей нечерноземной полосе, большую роль в будущем станет играть молочное скотоводство в связи с развитием маслоделия и сыроварения. На западе черноземной полосы—на Украине начинает утверждаться плодосменный севооборот со свекловицей и др. корнеплодами и масличными, а в скотоводстве особенно заметно разведение свиней лучших пород. Земледельческий центр, который, как мм уже говорили, еще не изжил сельско-хозяйственного кризиса 90-х г. г., эволюционирует, хотя слабо, в сторону развития некоторых технических растений, в частности, конопли и подсолнухов. На юго-востоке и в Сибири поднимаются целинные степи и идет безудержная распашка — расцвет экстенсивного зернового земледелия, нанесшего тяжелые дары господствовавшему там раньше мясошерстному скотоводству. Так, каждый район начинает приобретать свою хозяйственную физиономию. Этого не могли не отметить исследователи-специалисты; и с конца 1900-х г. начинает в их среде приобретать все более важное значение проблема районирования России.

Проблема районирования.

Конечно, эта проблема возникала не раз и раньше. Как справедливо замечает Б. Н. Книпович, у нас, и силу огромного разнообразия естественных и экономических условий на обширном пространстве России, вопрос о районировании встал уже давно с гораздо большей остротой, чем в Западной Европе, почему и разработан раньше и гораздо обстоятельнее. „Начиная с XIX столетия не прекращаются попытки разделения России на более или менее однородные в хозяйственном отношении части[2]). Первая серьезная попытка районирования принадлежит акад. И. Арсеньеву, который в 1838 г. в «Начертании статистики Российского государства» разделил Европейскую Россию на 10 пространств по физико-географическим признакам—климату, почве, высоте над уровнем моря и речным системам. Следующая попытка Сабурова, сделанная в 1858 г. принимает в соображение кроме естественно-исторических иризнаков и хозяйственные: здесь впервые отчетливо намечается экономическая граница черноземной и нечерноземной полос. Сабуров устанавливает 8 областей. В 1871 г. Семенов в очерке „Населенность Европейской России в зависимости от причин, обусловливающих распределение населения империи“ делит Европейскую Россию, Финляндию, Польшу и Кавказ на 14 районов, кладя в основу своего деления естественно-исторические и экономические признаки. Это деление, с некоторыми изменениями, держалось в правительственной статистике до самого последнего времени.

В дальнейшем, попытки районирования учащаются и вместе с тем теряют по большей части свой универсальный характер: вместо установления районов по совокупности естественно-исторических и экономических признаков, делаются попытки дать специальные: а) — естественно-исторические районы — у Винера 1908 г., Скворцова 1910г., Крубера 1908 г. и современные—проф. А. Г. Дояренко в 1920 г., Броунова (климатологические), проф. Прасолова (почвенные); б) сельскохозяйственные районы—А. И. Васильчикова (1876 г.), А. С. Ермолова (1878 г.), А. Ф. Фортунатова (1896 г.) и, наконец, проф. А. Н. Челинцева, который, начиная с 1910 г., повторяет, постепенно совершенствуя свой метод, попытки построения сельско-хозяйственных районов на основе избранных, точно учитываемых статистикой количественных признаков, характеризующих уровень организации сельского хозяйства в каждом районе; в) торгово-промышленные районы — Д. И. Менделеева (1893 г.), м-ва торговли и промышленности (под редакцией Семенова-Тяньшаньского, 1911г.), и хлебо-торговые районы П. М. Ляшенко (1912 г.). Дробные хлебо-торговые районы были установлены по всей России в 1916—17 г. г. работами статистических органов на основании переписи 1916 г., но результаты их до сих пор не опубликованы.

Кроме перечисленных попыток районирования по трем группам признаков—естественно-исторических, сельско-хозяйственных и торгово-промышленных, в русской литературе имеется множество опытов районирования по одному какому-либо признаку, большей частью для специальных практических заданий, напр., по одной какой-либо культуре (ржаные районы, пшеничные, свекловичные и т. д.), по признаку национальности (этнографические), по какой-либо отрасли промышленности и т. д.

Устанавливая классификацию способов районирования, Б. Н. Книпович делит ее прежде всего на две группы: первая—попытки установления общих народно-хозяйственных районов, в которых охватывается все народное хозяйство в целом, испециальных. Специальное районирование, в свою очередь, делится прежде всего на основные группы, перечисленные выше (естествен.-историч., сел.-хоз. и т. д.), каждая из этих групп может быть подразделена на подгруппы. Например: сельскохозяйственное районирование может раздробиться на установление земледельческих и скотоводческих районов; в подгруппе земледельческие районов некоторые авторы намечают специальные районы зерновых культур, технических растений. Наконец, последняя ступень районирования по одной какой-либо культуре — ржаные, льняные и т. д. районы. Таким образом, мы имеем в специальном районировании лестницу из 4 ступеней, каждая из которых сужает количество и об‘ем признаков, кладущихся в основу деления России на районы. Но во всех этих разнообразных попытках лежит один общий метод, устанавливаемый самим понятием района. «Районом, по определению проф. Фортунатова - следует называть точно обозначенную на карте часть земной поверхности, отличающуюся от других частей какими-либо признаками».

Многие, однако, и весьма основательно, возражают против возможности установить точцые границы районов, ибо ни экономические, ни, тем более, природные признаки не имеют точных границ. Так, и почва, и климат меняются постепенно; то же можно сказать, в сущности, и относительно экономических признаков. Вообще, признаки, характеризующие данный район, наиболее отчетливо сказываются в его центре; по мере перехода от центра к периферии, они становятся все расплывчатее и незаметно переходят в другие. Но для практических целей приходится, однако, устанавливать точные, преимущественно административные, границы районов.

Безусловно верно, однако, второе определение проф. А. Ф. Фортунатова относительно методов установления районов: районы устанавливаются по сходству одного или нескольких признаков внутри его территории и по отличию этих признаков в соседних территориях. Напр., по признаку почвы—районы черноземные, суглинистые, песчаные и т. д. по преобладанию той или иной отрасли сельского хозяйства—земледельческие, скотоводческие, охотничьи, рыболовные и т. д.

Как видно из вышеизложенного, районы могут быть установлены по одному признаку, либо нескольким—монистические и плюралистические. Монистическое районирование по одному признаку имеет узкопрактическое значение. Но для нас важно второе—плюралистическое районирование по совокупноети признаков. В этом последнем Б. Н. Книпович устанавливает три основные ступени.

I. Первая ступень—метод первичных измерителей по отдельным признакам предпосылкам.

II. Когда намечен ряд отдельных признаков, их выносят на таблицы или карты и путем сопоставления устанавливают районы с большей или меньшей точностью. Этот метод случаен, ибо 1) всех признаков обнять невозможно, 2) одни признаки совпадают, другие нет. Тогда, по мере усовершенствования метода районирования, исследователи начинают нащупывать такие признаки, которые являются показательными для целой группы явлений: напр., в естественно-исторической сфере мы имеем такой признак—показатель в растительной ассоциации данного района, которая является неизменной совокупностью почвенных, климатических и биологических условий данного района. В сельско-хозяйственной области это будут признаки, характеризующие степень интенсивности земледелия и скотоводства в данном районе и т. д. Таким образом, вторая ступень—метод групповых измерителей—признаков индексов.

III. В России метод групповых измерителей, в наиболее совершенной форме, применен проф. А. Н. Челинцевым в одной из его последних работ «Состояние и развитие русского сельского хозяйства» (Харьков 1918). Постепенно развивая и усовершенствуя методы районирования, отыскивая наиболее точные показатели степени интенсивности сельского хозяйства, проф. Челинцев, в конце концов, остановился на 5 признаках-индексах, позволяющих статистически точно установить ступень интенсивности, на которой находится данный район.

Эти признаки следующие:

1)    Направление крупно-рогатого скотоводства, определяемое процентом рогатого молодняка больше 1 года к коровам. Возрастание ^% молодняка указывает на интенсивное мясное направление крупно-рогатого молодняка; уменьшение его и относительное возрастание числа дойных коров—на более интенсивное молочное направление.

2)    Размерами свиноводства (отношение свиней к крупно-рогатому скрту). Чем больше % свиней, тем интенсивнее в данном районе направление скотоводства, ибо скороспело-мясное скотоводство в виде свиней служит, до известной степени, показателем интенсивности.

3)    Размерами овцеводства (отношение числа овец к крупнорогатому скоту), это—показатель противоположного значения: чем больше % овец, тем экстенсивнее скотоводческое направление данного района, хотя некоторые уклонения здесь зависят от наличия лугов и пастбищ.

4)    Степенью внедрения в полевое хозяйство незерновых культур— кормовых трав, которые являются достаточно хорошим показателем земледельческого прогресса.

5)    % корнеплодов в посеве. Корнеплоды—наиболее трудоемкие растения, также характеризующие степень интенсификации района. Кроме того в местностях с наиболее развитой культурой льна и конопли, границы проводились, считаясь с процентом этих культур.

Процентные отношения всех 5-ти признаков Челинцев привел к одному знаменателю, установив им балловую оценку в обратном отношении к степени интенсивности.

Один балл у него соответствует высшей степени интенсивности, два—средней и три низшей. По всем 5-ти признакам, таким образом, наивысшая степень интенсивности обозначалась баллом 5, а максимальная степень экстенсивности—баллом 15. В результате и получилась следующая цифровая характеристика интенсивности с.-х. районов в нечерноземной и черноземной полосах по направлению с запада на восток.

Чем западнее район, тем ближе балл его интенсивности к цифре 5 выражающей максимум интенсификации, и наоборот. По каждому из 5-ти признаков такой строгой правильности нет, но все-же в общем, по направлению от запада к востоку % молодняка и овец повышается, а % свиней, трав и корнеплодов понижается.

Таким образом, этот метод нахождения признаков-индексов, проведенный впервые А. Н. Челинцевым исключительно на основе одних статистических данных, оказался в значительной степени правильным. При отыскании его проф. Челинцев проделал сложную работу, взяв за единицу территории — уезд и сгруппировав сначала до 500 уездов Европейской России по 14 признакам, образовал сперва до 200 мелких районов. Затем он соединил их в более крупные 42 подрайона, и, наконец, эти подрайоны сгруппировал в 13 перечисленных выше организационно-производственных районов. К сожалению, мы не можем в настоящей работе воспользоваться его методом, так как для этого пришлось бы вести районирование в поуездном масштабе, что потребовало бы огромного труда, недоступного не только одному, но и нескольким десяткам работников.

Нашей задачей, как было указано во введении, является изучение не только географического расположения по районам признаков, характеризующих состояние сельского хозяйства в данной местности, но и его эволюцию ио районам на протяжении, по крайней мере XX столетия. Выполнить такую задачу возможно сейчас лишь в погубернском масштабе, при чем, для того, чтобы во 1-ых наиболее легко, без сложных пересчетов произвести сопоставление старых довоенных губерний с современными, во 2-ых, чтобы использовать официальный цифровой материал до революционной эпохи,—нам пришлось остановиться на старых так называемых «Семеновских» районах, составленных В. Н. Семеновым-Тяньшаньским, применявшихся в прежней официальной статистике. Эти районы сравнительно мало (по территории) отличаются от Челинцевских и, во всяком случае, отчетливо характеризуют историко-географическое расположение сельско-хозяйственной эволюции, по направлению с запада на восток в нечерноземной и черноземной полосах отдельно.

Границы областей и районов СССР приняты нами по следующему плану, которого мы будем придерживаться всюду в дальнейшем изложении.

В основу положено деление губерний на 10 районов в Европейской России и на 6 областей в Азиатской, а именно:

Европейская Россия.

Черноземная полоса.

Последние области Азиатской России: 4— Закавказье, 5 — Туркестан, 6 — Дальний Восток.

Перечисленные 10 районов Европейской России могут быть соединены в 6 областей, опять-таки, с запада на восток. 3 — в нечерноземной полосе — северо-запад, промышленный центр, северо — восток. 3 — в черноземной: юго-запад, земледельческий центр, юго-восток. Наконец, соединяя попарно черноземные и нечерноземные области соответствующих долгот, мы получаем три областных группы: запад, центр, восток. Так как аграрная эволюция, историко — географический анализ которой составляет главную цель нашей работы, двигается по направлению с востока на запад, а «рассеяние» населения происходит с запада на восток, то наша тройственная группировка районов позволит нам, когда это необходимо, выяснить то в самых общих грубых чертах, то в более сложных и тонких деталях основные черты процессов современной аграрной эволюции в России,

Третья ступень — отыскивание, так называемых, «фокусных признаков», т. е. таких, в которых, как в фокусе, отражается вся совокупность явленлй хозяйственной жизни в целом или отдельных ее отраслей. Так например, перевозки по железным дорогам, гужевым и водным путям дают нам яркую картину народного хозяйства в целом; каждая станция ж. д., по образному выражению проф. А. И. Чупрова, представляет собою, как бы экономическую обсерваторию. Таким же фокусным признаком является также учет народного дохода в целом.

Первая часть нашего труда посвящается, главным образом, сельскому хозяйству и поэтому оба фокусных признака в этой части неприложимы в широком масштабе. В данный момент их было бы трудно приложить еще и потому, что но сих пор не опубликована сводная и достаточно детальная (по губерниям и но районам) статистика перевозок по жел. дорогам и водным и утям за новейший период после революции. Мы надеемся, что они выйдут в свет в ближайшем времени. С другой стороны, национальной доход наш до сих пор также не подвергался более или менее обстоятельному учету, за исключением суммарной попытки С. Н. Прокоповича выпустившего в 1918 г. брошюру «Опыт исчисления народного дохода по 50-ти губерниям Европейской России в 1900—13 гг». В настоящее время учет национального дохода, хотя и приблизительный, произведен ЦСУ и некоторыми другими учреждениями. Поэтому применение метода признаков —фокусов мы откладываем до второй части нашего труда, которая будет посвящена анализу промышленности, торговли, транспорта и народному доходу в его целом. В первой же части мы, используем указанные данные лишь для характеристики торговли сельско-хозяйственными продуктами.

К этим трем ступеням следует прибавить четвертую: именно отыскивание таких фокусных признаков, которые бы давали одновременно характеристику не только хозяйственных явлений, но и естественно-исторических условий, этнографического момента, путей сообщения естественных (водных) и искусственных (железнодорожных) и т. д.

Попытку такого, так сказать, четвертого измерения районов в самое последнее время дал председатель районной секции Госплана проф. И. Г. Александров, который ввел в свою систему районирования, кроме комплекса, вышеуказанных естественно-исторических, с.-х. и торгово -промышленных признаков, еще два новых: формы поселений и бассейны рек, а также пути сообщения. Подходит он и к третьему признаку, имеющему, по его мнению, веоьма важное значение для построения автономных областей Российской Федерации, именно к национальному признаку Не следует забывать, что в данный момент происходит перестроение России на федеративных началах, и этот признак играет важное значение при установлении тех или иных границ автономных областей. Вот почему, по его мнению, экономический признак должен быть выявлен в такой форме, чтобы он не шел вразрез с развитием того или иного районов в хозяйственном отношении с одной стороны и не мешал проявлению и развитию национально — бытовых особенностей — с другой[3].

Руководимой проф. И. Г. Александровым районной секции Госплана пришлось отыскивать свой метод и реализовать его в виде предварительной Схемы районов. При этом Госплан раздвинул шире, чем обыкновенно, рамки природной характеристики районов, принял в расчет, кроме климата и почвы, гидрографию и орографию страны, распределение грунтовых вод и морскую береговую линию. Особое, внимание обращено на бассейны крупных рек, морей и озер, ибо эти бассейны с одной стороны служили и продолжают служить формирующим моментом в ходе заселения и развития культуры, с другой, при больших размерах они играют роль крупных путей сообщения и с ними связаны различные формы использования водной энергии: мелиорация, лесное хозяйство, водоснабжение и пр Изучая экономическую структуру района, участники Госплана обращали главное внимание не на отыскание тех или иных статистических признаков, как всеоб‘емлющих критериев: по мнению проф. Александрова этих критериев найти нельзя. Они задались иной задачей — «выделить в виде района некоторую своеобразную экономически законченную (но не замкнутую) территорию страны, которая, благодаря определенной комбинации из природных особенностей, капитальных ценностей (т. е. культурных накоплений прошлого времени) и населения с его бытом и подготовкой для производительной и вообще хозяйственной деятельности, представляла бы определенную потенцию для выполнения той или иной функции в общей хозяйственной динамике страны».[4]

В другом месте (См. брошюру, изданную под ред проф. Г. М. Кржижановского „Хозяйственные проблемы РСФСР и работы Госплана“, выпуск 1, проф. Александров поясняет свою идею такой формулой: „Район—не замкнутая в экономическом отношении территория, а мощное звено в общей народнохозяйственной цепи“.

Такое значение районов можно обосновать с двух точек зрения: с точки зрения разделения труда и с точки зрения необходимости комбинации процессов.

Разделение труда между районами предполагает их специализацию с одной стороны и с другой — хороший налаженный обмен между районами, так как иначе специализация теряет смысл, а район превращается в замкнутое натуральное хозяйство и выпадает из общей государственной связи. Мы наблюдаем здесь, следовательно, теснейшую зависимость между транспортом и разделением труда между районами“.[5])

„Другие стороны вопроса связаны с комбинированием хозяйственных вопросов внутри района. Если можно доказать, чго данные границы районов максимально поднимают работоспособность или, что то же, энергетику каждого из них, то такое доказательство вместе с тем покажет, что районирование проведено экономически правильно“, (стр. 94—95 указанной брошюры).

Таким образом, тот метод районирования, который проф. Александров назвал энергетическим и который сводится к тому, что построение районов имеет своей конечной целью под‘ем производительных сил всей страны, как целого, и отдельных районов, как составных частей этого целого, должен принять в расчет всю комбинацию условий для развития производительных сил как природных, так и зависящих от самодеятельности населения района и от работы государственных и местных органов власти. Для того, чтобы оценить условия хозяйственного под‘ема данного района, надо знать, как складывалось его хозяйство.

„Конструировать хозяйственный район можно только в том случае, если будет выяснено, как он возник и сложился. Мы живем в период постоянных текущих перемен в экономической жизни. Под влиянием хотя бы одного такого фактора, как проведение железных дорог, целые области в несколько лет попадают из сферы натурального в сферу капиталистического хозяйства. Само собой понятно, что в такой период выявления оснований, характеристика района может происходить только путем известного углубления в его историю“. Эта точка зрения-другого автора брошюры „Экономическое районирование России“ проф. С. В. Коган-Бернштейна, которую он называет генетической; к ней подходили проф. Челинцев. Районы, как стадии общей экономической эволюции страны—таково в двух словах содержание генетической точки зрения.

Итак, совершенно очевидно, что для планомерного развития производительных сил страны районррование должно строиться не только на по знании настоящего географического расположения отдельных элементов народного хозяйства, но и на знакомстве с характером эволюции этих элементов до сих пор и с главными условиями их развития в ближайшем будущем.

Выработанное Госпланом районирование кладется сейчас в основу хозяйственно административного переустройства всего СССР. В настоящее время оно принято центральными органами государства и начинает проводиться в жизнь. Конкретно вся нынешняя Россия целится на следующие 21 район.

В течение трех последних лет границы районов подвергались постоянному обсуждению, в процессе которого, в конце концов, выработалась окончательная схема административно - хозяйственного деления России. Согласно этой схеме, губернии будут упразднены и вместо них и уездов названные сейчас области будут поделены на округа, а округа непосредственно на волости более крупные, чем современные. Процесс планомерного переустройства России уже начался в некоторых областях: напр., на Украине он уже продвинулся довольно заметно вперед. С 1924 г. начинается реорганизация Урала.

Таковы вкратце главнейшие попытки районирования России. Несмотря на столетнюю давность, до сих пор, как видно из изложенного, научные и практические исследования проблемы районирования находятся еще в процессе исканий и далеко не закончены. Современная действительность заострила и осложнила эти искания рядом практических задач построения, на основе районирования, административно-хозяйственных областей России. Эти задачи необходимо разрешить теперь же, ибо вслед за периодом разрушения старых форм наша революция вступает в фазис созидания новых форм как политической, так, особенно—народно-хозяйственной жизни.

Старые формы народно-хозяйственной эволюции, как мы говорили, страдали односторонностью: в XIX веке, до вовлечения России в орбиту мирового хозяйства, у нас промышленность была развита очень слабо, сельское хозяйство шло по пути расширения экстенсивного зернового земледелия в ущерб скотоводству. В XX веке, когда связи России с мировым хозяйством расширились, мы наблюдали до войны убыстренное развитие индустрии и начало сельско- хозяйственной специализации районов как в земледелии, так и в животноводстве. Но индустриализация России страдала одним недостатком—излишним централизмом. Старая самодержавная власть из своих политических видов искусственно притягивала индустрию к северным столицам, тогда как население, в значительной степени, сползало к югу и выселялось на восток, где естественные условия давали полную возможность развития не только сельского хозяйства, но и индустрии в самых различных формах как „тяжелой“ (металлургической), так и „легкой“ (текстильной) и всякой другой. Источники технического топлива — каменный уголь, нефть, железо, хлопок и т. д. лежали на южных и восточных окраинах, а обрабатывающая это сырье промышленность—за тысячи верст от нее, в старых центрах. Теперь с падением самодержавия и отрезанностью нас от Балтийского моря должно произойти перемещение индустрии из центра к окраинам на юг и восток, и это рассеяние промышленности углубит и сельско-хозяйственную специализацию районов России, ибо индустриализация разовьет рыночность сельского . хозяйства, а рыночность приведет к усиленному производству в каждом районе тех продуктов, культивирование которых наиболее выгодно по природным и экономическим условиям. Эта же специализация должна будет усилить и товарообмен между районами, которые превратятся в строго дифференцированные части единого народно - хозяйственного организма. Как формулировал сущность эволюции еще Спенсер в „Основных началах“ —мы должны добиваться при построении народного хозяйства в России перехода ос „бессвязной неопределенной разнородности к связной, определенной разнородности“ углубляя и развивая все выгодные экономически - природные особенности районов и национально-бытовой уклад их населения.

[1] См. «Опыт исчисления народного дохода но 50 губ. Европ. России»

[2] См. Б. Н. Книпович «К методологии-районирования». 1922 г .

[3] См. „Экономическое районирование России“. Изд. Госплана. 1922 г.

[4] «Экономическое районирование России». Стр. 32.

[5] Там же.