Копия протокола допроса В. Н. Меркулова от 8 октября 1953 г.

Совершенно секретно

Товарищу Маленкову Г. М.

Представляю копию протокола допроса обвиняемого Меркулова Всеволода Николаевича от 8 октября 1953 года.

Приложение: на 8 листах.

[п.п.] Р. Руденко

9 октября 1953 г.

№ 460/ссов

Протокол допроса обвиняемого

1953 года, октября 8 дня, помощник главного военного прокурора полковник юстиции Успенский допросил в качестве обвиняемого

Меркулова Всеволода Николаевича,

который показал:

Допрос начат в 13 ч. 00 м.

ВОПРОС: Когда вами были арестованы Мерецков и Ванников?

ОТВЕТ: Насколько припоминаю, летом 1941 года, в бытность мою наркомом госбезопасности СССР.

ВОПРОС: Кто вел следствие по делам Мерецкова и Ванникова?

ОТВЕТ: Персонально кто вел следствие, я не помню, но я принимал участие в следствии по этим делам.

ВОПРОС: А Родос принимал участие в следствии по делам Мерецкова и Ванникова?

ОТВЕТ: Возможно, принимал, припомнить не могу.

ВОПРОС: Вам зачитывается выписка из показаний Берия от 17 сентября 1953 года:

«Мне известно, что Меркулов, проводя следствие по делу Мерецкова, Ванникова и других, добился путем применения незаконных методов, избиения арестованных и пыток, вымышленных показаний их о принадлежности их к контрреволюционной организации».

Подтверждаете эти показания Берия?

ОТВЕТ: Пыток к Мерецкову, Ванникову и другим я не применял, но действительно во время допросов арестованных били, так как на это была санкция.

Аресты Ванникова, Мерецкова и ряда других лиц были произведены мной по указанию инстанции.

О ходе следствия очень подробно мной докладывалось лично в инстанции, куда я вызывался иногда по нескольку раз в день.

ВОПРОС: Вы утверждаете, что арест Ванникова, Мерецкова и ряда других лиц был произведен по указанию инстанции. Но ведь этому предшествовала ваша информация в инстанцию в отношении других?

ОТВЕТ: Припоминаю, что в отношении Ванникова была дана информация. Надо сказать, что в этот период были произведены последовательно аресты группы работников, в том числе военных. Протоколы допросов этих арестованных представлялись в инстанцию, а также часто я давал информации устно и по телефону. В отношении Ванникова был представлен протокол допроса Мирзаханова — работника Наркомата вооружения. Представлялись ли протоколы допросов в отношении Мерецкова — я не помню.

ВОПРОС: Мирзаханов давал показания на Ванникова, будучи арестованным?

ОТВЕТ: Да.

ВОПРОС: А он тоже на следствии избивался?

ОТВЕТ: Не знаю, может быть.

ВОПРОС: Какова дальнейшая судьба Мирзаханова?

ОТВЕТ: Он впоследствии по указанию инстанции был освобожден из-под стражи, а дело в отношении него прекращено производством.

ВОПРОС: Значит, информация инстанции, основанная на показаниях Мирзаханова, была неправильной?

ОТВЕТ: Никакой специальной информации инстанции на основе показаний Мирзаханова, насколько я помню, я не представлял, а мною был представлен протокол допроса Мирзаханова, в котором были неправильные показания на Ванникова. В этом и заключается существо вопроса. Мирзаханов и Ванников позже были по указанию инстанции освобождены.

ВОПРОС: В чем заключалось личное участие в следствии по делу Мерецкова, Ванникова и других?

ОТВЕТ: Я принимал участие [вместе] со следователем в отдельных допросах и передопросах Мерецкова, Ванникова и ряда других военных работников, которые были арестованы в тот период.

ВОПРОС: Вам зачитывается выписка из показаний Берия от 7 октября 1953 года:

«Меркулов играл главную роль, и у меня нет сомнений, что он лично применял пытки как к Мерецкову, так и к Ванникову и другим».

Вы подтверждаете, что лично применяли к этим арестованным пытки?

ОТВЕТ: Показания Берия я не подтверждаю, пыток к Мерецкову, Ванникову или к каким-либо другим арестованным я лично никогда не применял. Как я уже выше показал, на допросах, производимых с моим участием и без меня, Мерецкова и Ванникова били — рукой по лицу и резиновой палкой по спине и мягким частям тела, но нанесение этих ударов не превращалось при мне в истязание. Я лично тоже бил Мерецкова, Ванникова и некоторых других арестованных, но пыток к ним не применял.

Прошу допросить Мерецкова и Ванникова по вопросу о том, применял ли я к ним пытки.

ВОПРОС: Следствием по делу Мерецкова и Ванникова руководили вы?

ОТВЕТ: Да.

ВОПРОС: А вами не давалось указаний следователям о применении пыток и истязаний в отношении Мерецкова и Ванникова?

ОТВЕТ: Нет, никогда никаких указаний о применении пыток к Мерецкову и Ванникову или к каким-либо другим арестованным я не давал.

ВОПРОС: Вам зачитывается выписка из показаний Берия от 7 октября 1953 года:

«Вопрос: Расскажите о роли Меркулова в фальсифицировании дел на Мерецкова, Ванникова и других.

Ответ: Его роль в этих делах была решающая, для меня несомненно, что в отношении Мерецкова, Ванникова и других применялись беспощадные избиения, это была настоящая мясорубка, и таким путем вымогались клеветнические показания».

Как видите, Берия категорически утверждает о применении истязаний и других самых жестоких преступных методов воздействия на арестованных со стороны лиц, ведших следствие по делам Мерецкова и Ванникова, указывая на то, что вам принадлежит решающая роль в этих делах. Дайте правдивые показания о методах ведения следствия по делам Мерецкова и Ванникова.

ОТВЕТ: Я не понимаю, почему Берия говорит так. Никаких указаний следователям о применении каких-либо пыток, истязаний или чего-либо похожего на «мясорубку», как говорит Берия, я никогда никому не давал. О своем поведении на следствии я показания уже дал выше.

ВОПРОС: Вы признаете, что в результате избиений и других нарушений законности во время следствия от Мерецкова, Ванникова и других арестованных были получены ложные, вымышленные показания.

ОТВЕТ: Да, действительно их показания в отношении себя и других были вымышленными, и я сам с ужасом стал замечать, что в результате применения битья к арестованным получаются вымышленные показания, в результате чего могут быть произведены необоснованные аресты невиновных людей. Мне это стало особенно ясным, когда я увидел, что число арестованных растет. Я не знал, как выйти из создавшегося положения, но, к счастью, вскоре по указанию инстанции были освобождены Мирзаханов, Ванников и Мерецков, и после этого битье арестованных и дальнейшие аресты по их показаниям прекратились.

Хотя арестованные были освобождены и, следовательно, дела их велись неправильно, мне не было в инстанции сделано ни единого упрека. Я объяснял это тем, что весь ход следствия по этим делам мною со всеми подробностями докладывался в инстанции.

ВОПРОС: Вы показали, что хотя дела Ванникова, Мерецкова и других были прекращены, вам инстанцией не было сделано упрека. А вы докладывали в инстанции о том, что к арестованным применялись пытки, истязания и что от них «выбивались» вымышленные, не соответствующие действительности показания?

ОТВЕТ: Я докладывал в инстанции, что арестованных били. О том, что к ним применялись пытки, истязания — я не докладывал, так как об этом мне ничего не было известно. О своих сомнениях в правдивости данных арестованными показаний я не докладывал, так как к тому времени, когда у меня появились сомнения, я еще сам для себя не решил, что мне следует предпринять. Может быть, я в дальнейшем и доложил бы об этом, но вопрос был решен тем, что арестованные были по указанию инстанции освобождены из-под стражи.

ВОПРОС: Вы сами себе противоречите. Вначале вы ответили на поставленный вопрос, что показания Мерецкова, Ванникова и других в отношении себя и других были вымышленными. Теперь вы говорите только о «сомнениях в правдивости данных арестованными показаний». Где же правда?

ОТВЕТ: Я считаю, что никакого противоречия нет. Во время следствия я мог только испытывать сомнения в правдивости показаний арестованных. Что же касается убеждения в ложности их показаний, то это убеждение пришло позднее, тогда, когда арестованные отказались от своих показаний перед их освобождением из-под стражи.

ВОПРОС: Вы признаете, что дела Мерецкова, Ванникова и других вами фальсифицировались и что вами делалось это в карьеристических преступных целях?

ОТВЕТ: Нет, этого я признать не могу. Сознательно я эти дела не фальсифицировал, а получилось это в результате не зависящего от меня стечения ряда обстоятельств и факторов. Карьеризм вообще не свойственен моей натуре.

ВОПРОС: Вы скрываете от следствия свою роль в этих делах. Вам зачитывается выписка из показаний Берия от 7 октября 1953 года:

«Мне вспоминается, что, говоря со мной о деле Мерецкова, Ванникова и других, Меркулов преподносил его с позиции своих достижений, что он раскрыл подпольное правительство, чуть ли не Гитлером организованное. Я считаю, что основным виновником в фабрикации этого дела является Меркулов, и он должен целиком нести за это ответственность».

Вы признаете это?

ОТВЕТ: Берия говорит неправду. Такого разговора с ним я не помню. Возможно, я ему просто докладывал содержание дел Мерецкова, Ванникова и других, но этими делами я не хвастался, так как хвастливость мне вообще не свойственна. Как я мог хвастаться этим делом, когда, наоборот, у меня были сомнения в правдивости показаний арестованных.

Я не знаю, какую роль сыграл Берия в деле освобождения из-под стражи арестованных Мерецкова и Ванникова, так как ни он сам, ни кто-либо другой мне об этом не говорили. Но у меня тогда сложилось впечатление, что он сыграл в этом какую-то положительную роль. Не помню, когда у меня был разговор с Кобуловым, в котором я высказал удовлетворение по поводу положительной роли в этом деле Берия. Я сказал Кобулову, что Берия помог мне тогда выйти из трудного положения в связи с моими сомнениями в правильности дела Ванникова, Мерецкова и других. Я привожу этот разговор с Кобуловым в подтверждение того, что я не мог хвастаться этим делом.

ВОПРОС: На допросе 3 октября вы упорно отрицали свою причастность к незаконному расстрелу 25 арестованных, произведенному по письменному предписанию Берия от 18 октября 1941 года.

Вы теперь вспомнили обстоятельства, при которых было составлено письменное предписание с включением в него 25 арестованных?

ОТВЕТ: Хотя я долго думал об этом, но вспомнить не мог, но, очевидно, судя по показаниям Кобулова, Влодзимирского и Герцовского, я какое-то касательство к этому списку имею.

Надо полагать, что Берия может сказать, как обстояло дело с составлением этого списка.

ВОПРОС: Вам зачитывается выписка из показаний Берия от 7 октября 1953 года:

«Вопрос: Кто персонально намечал фамилии лиц, подлежавших расстрелу для включения их в список 25?

Ответ: Этот список готовили Меркулов и Кобулов. Это я утверждаю категорически».

Теперь вы признаете, что были прямым соучастником Берия в незаконном расстреле без суда, без законно вынесенных приговоров 25 арестованных?

ОТВЕТ: Нет, я не могу этого признать, так как если я и принимал, как говорит Берия, участие вместе с Кобуловым в составлении этого списка, то мог это делать только по прямому указанию Берия. Но я не допускаю мысли, чтобы Берия при этом не разъяснил мне и Кобулову необходимости и целесообразности составления такого списка. Поэтому я не мог считать тогда этого распоряжения Берия незаконным и рассматривать себя соучастником Берия в расстреле 25 арестованных.

Показания записаны с моих слов правильно, протокол мною лично прочитан.

Меркулов

Допрос окончен в 19 ч. 50 м.

Допросил: Полковник юстиции    

Успенский

Верно: [п.п.] Майор административной] службы   

 Юрьева