Протокол допроса обергруппенфюрера СА А. Беккерле. 21 января 1950 г.

21 января 1950 г.

Москва

Стенограмма*¹

Беккерле Адольф, 1902 года рождения, уроженец гор. Франкфурт-на-Майне (Германия), немец, германский подданный, член фашистской партии, бывший германский посол в Болгарии, СА-обергруппенфюрер.

Допрос начат в 11.15

Вопрос: Следствием установлена ваша тесная связь с руководством болгарской фашистской разведки, полиции и министерства внутренних дел. Признаете это?

Ответ: Не отрицаю, что, находясь в качестве германского посла в Болгарии, я поддерживал связь с болгарскими министрами внутренних дел Габровским и сменившем его Станишевым*².

Из числа руководителей болгарской полиции я был знаком с ее шефом Драголовым и начальником политической полиции Павловым. С представителями болгарской царской разведки личной связи я не имел, но поддерживал с ней контакт через начальника германского разведывательного органа «Абверштелле-София» Делиуса.

Вопрос: Вы были не только знакомы с Павловым, но и сотрудничали с ним. Покажите, при каких обстоятельствах вы установили с ним связь?

Ответ: С Павловым я впервые познакомился в 1942 году, во время ежегодного праздника болгарской полиции, на который был приглашен в числе других представителей стран оси. Очевидно, Павлов видел во мне не только германского посла, но и специалиста по полицейским делам, так как он при этой встрече не преминул завязать со мной разговор о разведывательной работе, хотя и излагал свои мысли крайне осторожно и в общих чертах.

Вопрос: О чем конкретно говорил с вами Павлов?

Ответ: Павлов пожаловался мне на Делиуса, заявив, что он передал последнему несколько агентов для использования против болгарского коммунистического подполья, но Делиус их, якобы, испортил своим неумелым подходом и слишком высокой оплатой.

Я воздержался от вмешательства во взаимоотношения Павлова с Делиусом и предложил Павлову, чтобы он разрешил эти разногласия путем более тесного и делового сотрудничества с германскими разведорганами.

Вопрос: О какой агентуре шла речь?

Ответ: Об этом Павлов не говорил.

Вопрос: Следствие располагает данными, что Павлов информировал вас о провокаторах, внедренных в болгарскую подпольную компартию. Называйте этих предателей?

Ответ: Не скрою, что Павлов сообщал подчиненному мне атташе полиции при германском посольстве Випперу о ходе борьбы с коммунистическими организациями. В частности, я припоминаю, что в 1942 году, как информировал нас Павлов, болгарская полиция вскрыла большой подпольный центр коммунистов, и болгарским правительством был организован закрытый процесс по их делу. Виппер получил тогда от Павлова детальный отчет о ходе расследования и протоколы судебных заседаний, которые после моего ознакомления с ними направил в Берлин, в Главное управление имперской безопасности.

Должен сказать, что министр внутренних дел Габровский тоже мне рассказывал, что ему удалось внедрить в подпольное коммунистическое движение несколько ценных агентов, в результате чего он хорошо осведомлен о планах подпольного руководства компартии и имеет возможность в любой момент ликвидировать выявленные им нелегальные коммунистические центры. Однако прошу следствие поверить, что своих агентов в подпольной коммунистической партии Болгарии ни Габровский, ни Павлов мне не называли, и никаких других материалов от болгарской полиции я не получал.

Вопрос: Не торопитесь с подобными заявлениями. Вам предъявляется обнаруженный в германском посольстве в Болгарии альбом с фотографиями задержанных болгарскими органами безопасности советских разведчиков. Этот альбом принадлежит вам?

Ответ: Да, мне.

Вопрос: Как он к вам попал?

Ответ: В октябре 1941 года этот альбом, содержащий материалы о выявленных болгарской полицией русских парашютистах и высаженных на Черноморском побережье разведчиках¹⁶, был передан мне через атташе полиции Виппера дирекцией болгарской полиции.

Вопрос: Почему эти материалы были направлены именно вам?

Ответ: Не считаю нужным скрывать, что сразу же после моего прибытия в Болгарию в 1941 году я настойчиво требовал от болгарского министерства внутренних дел усиления борьбы с подпольным коммунистическим движением, указав, в частности, на необходимость тщательного розыска агентуры советской разведки.

После осуществленного мною нажима болгарские органы безопасности значительно усилили свою карательную и контрразведывательную работу, и руководство болгарской полиции поспешило представить мне первые же доказательства активизации своей деятельности, направив мне альбом с упомянутыми материалами. Насколько я помню, следствием по этому делу было установлено, что указанные лица были переброшены в Болгарию для связи с антифашистским подпольем и организации диверсионной деятельности в фашистском тылу. Об этом я донес в Берлин.

Вопрос: И, одновременно, вы использовали указанные материалы в провокационных целях против Советского Союза?

Ответ: Да. В этом свою вину тоже признаю.

В 1942 году все вещественные доказательства по делу арестованных разведчиков, разумеется, соответствующим образом приукрашенные и раздутые при помощи специалистов-фальсификаторов из болгарской полиции, были использованы на организованной мною и Габровским так называемой антикоминтерновской выставке в Софии. Расчет был на то, чтобы наглядно показать болгарскому народу, что, дескать, советское правительство вмешивается в его судьбу, засылая своих агентов. Эта затея, однако, не имела успеха в народе и так же, как и вся антисоветская выставка, окончилась провалом. Об антисоветской выставке я уже рассказывал подробно на прошлых допросах и дополнить к своим показаниям больше ничего не могу.

Вопрос: Известно, что ваше сотрудничество с Габровским не ограничивалось организацией антисоветской выставки. Габровский, в частности, не мало сообщал вам о своей агентуре и карательных мероприятиях против болгарских антифашистов. Показывайте об этом.

Ответ: Выше я показал о своем разговоре с Габровским, когда последний сообщил мне о наличии провокаторов в подпольном коммунистическом движении. В 1943 году он меня информировал также о том, что его людям удалось захватить и перевербовать одного члена болгарской компартии, который, имея при себе радиопередатчик, якобы, был высажен с борта русской подводной лодки на Черноморском побережье Болгарии, но фамилию этого человека он мне не назвал.

Я заинтересовался этим делом и при последующих встречах с Габровским узнал от него, что завербованный им провокатор уже установил радиосвязь с Москвой и он — Габровский — ожидает положительных результатов от этой комбинации. Позже Габровский стал избегать разговоров со мной на эту тему, и через Делиуса мне стало известно, что затеянная Габровским радиоигра провалилась, так как Москва, очевидно, распознав провокацию, не отвечала.

Вопрос. Делиус вам сообщал фамилию и другие данные об этом человеке?

Ответ: Нет. Об этом я его не спрашивал, так как после сообщения о его провале он потерял для меня всякий интерес.

Вопрос. Покажите теперь о провокационных действиях, которые предпринимались немецкими и болгарскими разведорганами в отношении сотрудников советского представительства в Болгарии?

Ответ: Как информировал меня Габровский, болгарская полиция осуществляла слежку и агентурное наблюдение за советскими представительствами в Болгарии и пыталась состряпать компрометирующие материалы на некоторых советских граждан для того, чтобы путем такой провокации завербовать их. Однако, насколько я осведомлен, эти затеи болгарской полиции провалились.

Делиус мне докладывал, что в 1941 году ему удалось подставить одного своего тайного агента под секретаря советского посольства в Софии. Этим германскими агентом, как говорил Делиус, являлась одна очень опытная в таких делах женщина, другими данными о которой я не располагаю. Не знаю также и фамилии секретаря, но хорошо помню, что Делиусу, благодаря удачно проведенной комбинации, удалось связать этого агента с названным секретарем, и они познакомились. Однако проведению дальнейших мероприятий германской разведки в отношении указанного сотрудника советского посольства помешал неожиданный отзыв его из Болгарии в Советский Союз.

Вопрос: Назовите остальную агентуру германских и болгарских разведывательных и контрразведывательных органов?

Ответ: От германского атташе полиции Виппер мне стало известно, что одним из крупных агентов болгарской политической полиции является солист Софийской оперы болгарин Белев, имени его не знаю.

Виппер сообщал мне, в частности, что, Белев весной 1941 года использовался по личному указанию бывшего премьер-министра Филова для разработки Багрянова, в то время лидера парламентской оппозиции. Болгарская полиция остановилась на кандидатуре Белева потому, что он был в близких приятельских отношениях с Багряновым.

Знаю также от Виппера, что в 1942 году Белев разрабатывал бургомистра г. Софии — Иванова, связь которого с подозрительными по шпионажу артистами возбудила интерес болгарской полиции.

Тот же Виппер подозревал Белева в сотрудничестве с советской разведкой, т.к. были зафиксированы конспиративные встречи последнего с советскими представителями в Софии. Насколько были обоснованы эти подозрения Виппера, не знаю. Лично с Белевым я не знаком. Другие агенты германской и болгарской разведки и контрразведки мне неизвестны.

Вопрос: Выше вы заявили, что с болгарской царской разведкой вы лично не связаны. Так ли это?

Ответ: Я встречался два или три раза с руководителем болгарской царской разведки Себовым, но деловой связи у меня с ним все же не было.

Вопрос: Кто такой Себов?

Ответ: Себов был очень влиятельным человеком в окружении болгарского царя Бориса. Официально он носил скромное звание придворного архитектора, а фактически был советником царя и начальником его личной разведки. Как мне рассказывал германский атташе прессы Берге*³, в начале [19]20-х годов Себов был в Турции, где он играл аналогичную роль в окружении Кемаль-Паши. Мне самому лично приходилось наблюдать, что министры и другие придворные боялись Себова и старались при всякой возможности оказывать ему особые знаки внимания.

Характерно также, что когда в конце 1942 года министр Михов выезжал в Берлин на встречу с Гитлером, то царь Борис послал туда с ним под видом адъютанта Себова. При проводах Михова в Берлин последний представил мне Себова. Себов был в форме капитана болгарской армии и, видя мое недоумение, поспешил объяснить, что информацию о положении дел в ставке Гитлера царь Борис пожелал узнать, прежде всего, от него — Себова, поэтому и послал его в Берлин вместе с Миховым. Что же касается ношения военной формы, то Себов пояснил, что ему, как капитану резерва, положено военное обмундирование.

В политическом отношении Себов так же, как и его хозяин — царь Борис, был настроен прогитлеровски и старался при каждом удобном случае об этом высказываться. Знаю также от атташе полиции Виппера, что Себов принадлежал к тайной секте огнепоклонников, имевшей известное распространение в кругах придворной клики. В эту же секту, в частности, входила сестра царя Бориса, принцесса Евдокия.

Признаюсь, что я способствовал установлению связи Себова с представителями германской разведки.

Вопрос. Покажите подробно о шпионской связи Себова с немцами.

Ответ: В 1941 или 1942 году, точно не помню, меня посетил уполномоченный германского министерства иностранных дел Бенцлер*⁴, который сообщил, что он в сотрудничестве с германским военным командованием и органами Абвер ведет разведку и борьбу против партизанского движения в Югославии. В связи с тем, что, по его данным, югославские партизаны имели контакт с болгарскими партизанами, Бенцлер просил меня устроить ему аудиенцию у царя Бориса в целях достижения более тесного сотрудничества в борьбе с повстанческим движением.

Во время аудиенции царь Борис предложил Бенцлеру за разрешением необходимых вопросов по борьбе с партизанским движением обратиться непосредственно к Себову, сказав, что он может встречаться с последним и впредь, когда это потребуется.

Бенцлер тут же отправился к Себову и имел с ним длительную беседу. О чем они тогда договорились и о [б] их последующих встречах я не осведомлен.

Вопрос. Какую агентуру имел у себя на связи Себов?

Ответ: Со слов Делиуса я знаю, что Себов орудовал только в самых высокопоставленных кругах, вербуя за немалые деньги агентуру из числа крупных болгарских политических деятелей, иностранных дипломатов и прибывших в Болгарию иностранных ученых и писателей.

Делиус говорил мне также, что он пытался одно время выявить связи Себова, но потом от этого отказался из-за боязни навлечь на себя недовольство царя. Более детально по этому вопросу показать не могу.

Вопрос. В начале допроса вы заявили, что сотрудничали также с министром внутренних дел Станишевым, сменившим Габровского. В чем конкретно состояла ваша связь с ним?

Ответ: Станишев, наряду с регентом Филовым и министром иностранных дел Шишмановым, был, пожалуй, наиболее испытанным немецким пособником в Болгарии. Я всячески покровительствовал и содействовал в продвижении по службе, и благодаря моему влиянию он стал впоследствии министром внутренних дел в кабинете Багрянова. Станишев, в свою очередь, платил мне за это полной откровенностью, подробно информируя меня о заседаниях Совета министров и всяких кулуарных переговорах при дворе. Одновременно он являлся надежным проводником гитлеровской политики в Болгарии.

Вопрос. Договаривайте до конца, — он был вашим агентом?

Ответ: Да, это, несомненно, самая подходящая характеристика моих взаимоотношений со Станишевым.

Вопрос: Покажите о шпионской работе Станишева на немцев.

Ответ: Сразу же после приезда в Болгарию в 1941 году я установил со Станишевым дружеские взаимоотношения. Он занимал тогда пост председателя так называемого германо-болгарского общества в Софии. Вскоре я убедился, что Станишев действует по прямому заданию германского министерства пропаганды, распространяя гитлеровскую литературу и всячески популяризируя «научные достижения» немцев.

В разговорах со мной Станишев подчеркивал, что второй своей родиной он считает Германию.

Вскоре я стал использовать Станишева как своего агента-информатора, собирая через него сведения о болгарских политических деятелях, министрах и дипломатах. В 1943 году по персональному приглашению германского министерства пропаганды Станишев выезжал в оккупированную немцами Винницу, где принимал участие в организованной в провокационных целях Геббельсом так называемой «комиссии по установлению жертв большевистского террора» и полностью оправдал доверие немцев, приняв активное участие во вражеской провокации против Советского Союза.

В 1944 году, как я уже показывал, благодаря моему влиянию, Станишев получил пост министра внутренних дел в кабинете Багрянова. Мне очень важно было иметь на этом посту своего проверенного агента, т.к. от того же Станишева мне стало впервые известно о намерениях Багрянова переметнуться на сторону англо-американцев и заключить с ними мир.

Действуя по моему заданию, Станишев изо всех сил старался как можно полнее вскрыть политические интриги Багрянова и министра иностранных дел в его кабинете — Драганова. Станишев неоднократно доносил мне, что группа Багрянова вместе с Филовым ищет контакта с англичанами и американцами, и в подтверждение сообщал конкретные факты, в частности, что с этой целью, секретно выезжал в Турцию названный мною выше Себов, где он установил непосредственную связь с английскими и американскими военными и политическими разведчиками.

Последний раз я видел Станишева за две-три недели до вступления в Болгарию советских войск. Станишев был тогда тяжело болен.

Позднее я с ним не встречался, так как Советская Армия перешла болгарскую границу и мне было не до Станишева.

Допрос окончен в 16.30

Протокол допроса записан с моих слов верно, мне переведен на немецкий язык.

БЕККЕРЛЕ

Допросил: Ст[арший] оперуполномоченный] Следчасти по Особо важным делам майор КОПЕЛЯНСКИЙ

Примечания:

*¹  Под словом «стенограмма» имеется личная подпись А.-Г. Беккерле.

*²  Речь идет о болгарском государственном деятеле Александре Станишеве.

*³ Речь идет о немецком дипломате Йозефе Берге.

*⁴  Речь идет о немецком дипломате Феликсе Бенцлере.