III. Убийства

Д.П. Родин   Влияние урожайности на преступность по данным Самарской губернии

III. Убийства

(Диаграммы №№ 4 и 7)

Развитие убийств в Самарской губернии шло приблизительно аналогично общим числам преступлений и похищениям. Количество возникших дел²⁶ колеблющееся около горизонтального уровня в начале рассматриваемого периода, в XX столетии обнаруживает значительный рост даже сравнительно с ростом населения, числа же осужденных²⁷ в общем колеблются около горизонтального уровня и сравнительно с населением уменьшаются. Убийства составляют за рассматриваемый период в среднем 6% из общих чисел возникших дел и 7% из чисел осужденных окр. судом, при чем первое число на протяжении периода в некоторые годы колебалось от 5 до 8%, а второе от 4 до 11%. Господствующее в криминологии мнение считает интенсивность убийств, так же как и телесных повреждений, обратной интенсивности имущественных преступлений, в смысле влияния на эти преступления урожаев и хлебных цен. Относительно Нижне-Волжского района Тарновский говорил, что «нигде противоположность направления кривой преступлений против собственности и против личности не выступает с большей ясностью, чем в Поволжском р., именно вследствие большой зависимости местного населения от урожаев хлеба и значительности колебания самых урожаев» ²⁸. Объяснение этого явления исследователи²⁹ находят в большом потреблении алкоголя в урожайные годы. Однако, исследуя влияние алкоголизма на различные виды преступности по осужденным, тот же Тарновский³⁰ пришел к выводу, что в обоих случаях, где имелась возможность исследовать влияние алкоголизма на убийства (в Бельгии и России), осужденные за убийство почти никогда не совершали преступления в состоянии опьянения. Точно так же и д-р Григорьев, рассматривая влияние алкоголя на осужденных за различные виды преступлений по Петербургу, нашел слабую зависимость между потреблением алкоголя и «смертоубийцами» ³¹.

Так в Бельгии за 1908—1910 г.г. из общего числа осужденных 155 мужчин лишь один совершил преступление в состоянии опьянения, что составит 0,9% — самая меньшая величина из всех 19 групп преступлений.

В России за 1907—1909 г.г. процент совершивших преступление в состоянии опьянения из общего числа осужденных за убийства составляет 9,2% и стоит на 6-м месте из 20 групп преступников.

По данным Григорьева, в Петербурге и уездах процент пьяниц среди обвиняемых за «смертоубийство» составлял 48, Тогда как за кражу $тот процент равнялся 61.

Рассматривая данные об убийствах в 4-х восточных губерниях (в том числе и Самарской), Тарновский ³² даже относительно числа возникших дел признавал слабую зависимость от алкоголя убийств, равно как и преступлений против женской чести.

Все эти данные³³ заставляют нас очень осторожно подходить к исследованиям влияния урожайности на убийства, поскольку мы видим, что влияние алкоголизма на убийства далеко не ясно.

Одной из причин этой неясности, прежде всего, является разница в характере исследуемого материала.

Обращаясь к числу возникших дел об убийствах, действительно, нетрудно подметить прямую зависимость между урожайностью и убийствами. Годы урожаев—1894, 1900, 1904, 1909 и 1913—отличаются повышенным числом возникших дел этого рода. Обратно, неурожайные годы— 1892, 1898, 1901 и 1911—отличаются пониженным числом возникших дел. В некоторых случаях повышение и понижение распространяются и на следующие годы (1897, 1902). Ярким исключением из этого является период 1904—1908 г.г. Здесь число возникших дел об убийствах (кстати сказать, достигавшее в голодный 1906 г. максимума) идет из года в год совершенно в другом направлении. Объяснение этому до некоторой степени можно видеть в обстоятельствах этой эпохи.

Коэффициенты корреляции в общем подтверждают прямую зависимость между числами возникших дел об убийствах и урожаями и обратную — с ценами:

Коэффициент корреляции чисел возникших дел об убийствах

Нельзя не отметить, как это мы видели и раньше, что 1) связь во второй части периода слабее, нежели в первой, 2) сильнее обнаруживается влияние на следующий год, а не в год урожая.

Далеко не такую картину мы наблюдаем, рассматривая числа осужденных окружным судом. Ломаная, изображающая погодное движение, представляется в виде волн, при чем число этих волн равняется числу волн урожайности. Эта ломаная становится для нас непонятной, если бы мы стали искать прямой зависимости между числами осужденных за убийства и урожайностью. Так, первый минимум осуждения (1896 года) приходится на год высокого урожая после ряда урожайных лет. Второй минимум (1901 г.) совпадает с минимумом урожая. Однако, мы видели, что и возникшие дела об убийствах более соответствуют урожаям предыдущего, а не этого года. Поэтому соответствующее урожаям изменение чисел осужденных следует искать в следующие за урожаями годы.

Рассматривая выше вопрос об алкоголизме среди осужденных за убийства, мы заметили среди осужденных незначительный процент находящихся в состоянии опьянения. Между тем, алкоголь это единственное, что могло бы связать урожаи и убийства прямой зависимостью. Таким образом, как непосредственное рассмотрение ломаной осужденных за убийства, так и отсутствие вообще пьяных среди убийц дает повод поставить под знак вопроса прямую связь между числами осужденных за убийства и урожайностью. С другой стороны, несомненная цикличность, сходная с цикличностью урожаев, заставляет думать об этой связи. Поэтому мы поставили вопрос об обратной зависимости. Как нам представляется, такое предположение имеет большое основание. Числа осужденных за убийства в 1890—1894 г.г. выше и около среднего при небольших урожаях 1888—1892 г.г. Далее начинается падение чисел осужденных при высоких урожаях и т. д. Неурожаям 1898, 1906 и 1911 г.г. соответствует большое число осужденных за убийства в этих и особенно в следующих годах. Обратно: урожаям соответствуют пониженные числа осужденных. Характер коэффициентов корреляции убийств и урожаев аналогичен коэффициентам урожаев с общими числами осужденных и числами осужденных за похищения.

Закономерность их изменения, характеризующая цикличность, отрицательное значение (особенно на следующий год), и, наконец, большая зависимость в первой половине периода дают все основания говорить, что преступность лиц, осужденных за убийства, находилась в связи с урожайностью, при чем, подобно похищениям, неурожаям соответствуют большие числа осужденных за убийства, Это дает разгадку тому противоречию, которое находили исследователи влияния алкоголизма на убийства.

Раз осужденные за убийство совершали его не в связи с высоким урожаем, сопровождающимся «возлияниями русскому Бахусу», а под влиянием неурожая, то среди осужденных за убийства найти лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения, столь же трудно, как и среди похитителей, — поэтому процент этих лиц среди осужденных за убийство так невелик. Если мы разрешаем это противоречие, то встает совершенно новый вопрос: почему число »возникших дел прямо пропорционально урожаю — алкоголю, а осужденных — обратно? Наш материал не дает объяснения этому, но невольно подсказывается ответ. Дела возникали в связи с алкоголем, а были осуждаемы лица, действовавшие без опьянения.

Видимо, по возникающим делам об убийствах вследствие опьянения был большой процент прекращении, изменений вменяемых статей и оправданий.

Близок к истине был, видимо, известный исследователь Сибири С. Максимов³⁴ наблюдавший ссыльных и каторжан, когда писал, что «большинство случаев убийств являются следствием грабежа, меньшинство вызвано ничтожными и пустыми поводами, драками и ссорами в пьяном виде».

Точно так же и французская уголовная статистика конца прошлого века отмечала, что «корысть» как мотив убийств у осужденных наблюдается нередко³⁵.