В. Расходы на одежду

М. Давыдович Петербургский текстильный рабочий

В. РАСХОДЫ НА ОДЕЖДУ

За расходами на жилище следуют расходы на одежду. Благодаря специальному способу собирания материала, в табличном приложении общая рубрика разбита не только на три ее составляющих: 1) платье, 2) белье, 3) обувь, но, кроме того, расходы даны не целиком на семью, а на отдельных ее членов. Из семьи везде выделены: отец, мать и молодая девушка, и только расход на детей дан общей цифрой, в силу частой невозможности его расчленения.

Расход на одежду в целом по группам бюджетов равен:

В общем на одежду уходит 8—10% бюджета у одиноких обоего рода (действительно одиноких и с семьей в деревне) мужчин и 15—16% у семей, т. е. немногим больше, чем на жилище. Выше всех расход на одежду, конечно, у одиноких женщин, молодых девушек, где %-ная величина расхода превосходит семейную, а абсолютно их расход в 1,5 раза превосходит расход холостых мужчин и во столько же — расход замужних женщин-работниц. Расход в семье на молодую девушку, которая в данной табличке не выделена из прочих членов семьи, будет несколько ниже, именно, в среднем для четырех девушек — 41,92 р., но также высок. Из мужчин наиболее низким расходом отличается рабочий с семьей в деревне, расход которого ниже даже расхода мужчины в семье. В обеих категориях полных семей почти одинаков расход на отца семейства, но очень различен на мать: в семьях с матерью дома почти в 1,5 раза ниже. Вообще надо отметить, что у мужчин нет такой резкой разницы в расходах, как у женщин: у первых разница между действительно одиноким мужчиной и рабочим с семьей в деревне достигает только 35%; у вторых одинокие расходуют в 4,5 раза больше, чем матери неполных семей, и в 2 раза больше матерей семьи — нефабричных работниц. Если это с одной стороны говорит о крайней нищете неполных семей, то с другой — об экономии женщин — домашних хозяек, а с третьей — констатирует общеизвестный факт большого развития у женщин потребности лучше одеться.

Расчленим для взрослых общий расход на одежду на его три составных части.

Возьмем ли мы платье, белье или обувь, везде у мужчин расход гораздо более устойчив. Так, расход на белье колеблется у них между 6 и 8 руб., расход на обувь — между 7 и 9, и только расход на платье — между 11 и 16 р., хотя и здесь в подавляющем большинстве случаев ткач расходует одну и ту же сумму — 11—12 р. в год. Другое дело у женщин. Если даже исключить и совсем нищих матерей неполной семьи, то все-таки по всем трем рубрикам расход одинокой девушки значительно превосходит расход женщины — домашней хозяйки. Наименее велика разница и здесь в белье (5,51—8,29 р.), затем идет обувь (6,96—13,78 р.) и последним платье (11,63—27,31 р.). Просматривая табличку, видим, что расход на белье вообще наиболее устойчив: он поднимается не выше 9 р., но зато и не падает так низко, как расход на платье или обувь. Среднее положение по устойчивости занимает обувь, и самое неустойчивое — платье. Это означает, что потребность в белье у рабочего ограничена самым минимальным. О последнем особенно можно судить по одинаковому расходу на белье у молодой девушки и у одинокого мужчины.

Пользуясь сейчас приведенными цифрами, сравним расход рабочего с семьей в деревне с расходом отца типичной семьи (с 2 рабочими). Принимая расходы последнего за 100, расходы первого будут:

Если считать, по цифрам платья и обуви, что расходы рабочего с семьей в дер., благодаря вообще его низкому уровню жизни, в общем на 12 % ниже, чем у типичного отца семьи, то больший %, именно 20, разницы в белье требует дополнительного объяснения. Эти лишние 8%, или 63 коп., разницы относятся на счет присыла бельем или холстом из деревни, от семьи. Цифра, отвечающая приблизительно цене одних холщовых портов и одного такого же полотенца, как видим, настолько невелика, что не введение ее в бюджетный оборот никакой опасностью не грозит.

Поражают как вообще небольшие цифры расходов, так и особенно те крайне ничтожные величины, до которых может упасть расход. Если можно еще мириться с расходами на белье и обувь, то 10—12 р. обычного расхода на платье у мужчины следует признать совсем жалкой цифрой. Но вовсе невозможно представить человеку другого общественного круга, как можно расходовать только три рубля в год на обувь и четыре рубля на платье, что мы видим у хозяек неполных семей. «Она полсапожки в руках носит» — говорили соседи по адресу такой работницы, у которой единственные полсапожки за 3,5 р., по ее расчету, должны прослужить всего 6 (!) лет (при троих подметках). То же мы видим у торнтоновского трепальщика, который на 24 р. заработка содержит семью из жены и двоих детей и который поэтому сапоги в 1 р. 60 к. носит третий год. До невозможности занашивается и платье. Так, у той же работницы ситцевые платья по 1,5 р. за штуку должны служить и служат по 5—7 лет. Единственная имеющаяся у ней жакетка в 12 р. срок службы имеет не многим меньше николаевского солдата: 20 лет. Даже та тряпка, которую она называет «летней жакеткой» и которую она купила у помойной ямы за гривенник, должна, по ее расчетам, прослужить целое лето. Впрочем, надо сказать, что для верхнего платья (пальто, жакетки) у женщин срок в 20—30 лет («по гроб жизни») является самым обыкновенным, но при том все-таки условии, что имеется особая рабочая жакетка, дешевая и с коротким сроком службы. — «Лежит в сундуке: некогда носить»...

Поскольку для хозяйки в двух категориях полных семей обнаруживалась большая разница, приведем для нее данные по приходным группам бюджетов.

Теперь мы видим — по двум сравнимым группам бюджетов — что в семьях с домашней хозяйкой на нее расходуется меньше только в белье, на 40%, и обуви, незначительно; в платье расход одинаков, если не больше. Само собою разумеется, что в грязной домашней работе платье и должно больше изнашиваться, и только собственная и неоплачиваемая работа хозяйки по его шитью и починке достигает того, что расход по платью в гр. II бюджетов у нее одинаков с замужней фабричной работницей. Что касается белья, то действительный расход его у дом. хозяйки должен быть одинаков с фабр, работницей, но денежный расход на белье — значительно ниже, благодаря также собственному шитью. И, наконец, расход на обувь (но не обуви) несколько ниже уже благодаря работе хозяина по ее починке, что он, при общей распространенности личной починки обуви в рабочей среде, легче может делать, при отдельной комнате и большем личном досуге, создаваемом наличностью домашней хозяйки. Расходы на белье там и здесь падают от II группы бюджетов к III, в чем обнаруживается вмешательство швейной машины. Но падает и расход на обувь. Здесь причина лежит в покупке бедными семьями ношеной и вообще дешевой, непрочной обуви. Таковы, напр., ношеные штиблеты по 1 р. пара, которые приходится покупать чуть ли не ежемесячно. Не наблюдается такого явления в платье (некоторое понижение в III гр. в категории с мат. на фабр, скорее надо приписать швейной машине) потому, что ношеное платье (верхнее) покупается одинаково всеми, и потому, что в занашивании платья возможен больший произвол бедноты, чем в занашивании обуви.

Интересно соотношение расхода на одежду у передового и рядового рабочих. Вот оно для женщин и для мужчин.

И в отношении одежды передовой рабочий, таким образом, гораздо более требователен, будет ли он женщина или мужчина, безразлично, и у передовой женщины - работницы расход достигает самой большой известной нам цифры — в 20% прихода. Однако нельзя думать, что и при таком относительно высоком расходе — потребность в одежде хорошо удовлетворена: наоборот, как раз у работницы, которую мы рекомендуем за передовую, «вид у пальто совсем дряхлый». Что же тогда надо думать о семьях?

Интересно, что передовой и рядовой рабочий — мужчина больше всего различаются в белье. Надо думать, что первый не удовлетворяется уже грубым деревенским бельем и не согласен спать без простыни, как спят всегда полукоечники, у которых и наволочки не сменяются, пока не свалятся сами. Значительную разницу и в обуви надо отнести на счет штиблет и калош у первого против сапог второго.

Итак мы приходим к выводу, что в том, чтобы текстильный рабочий был социал-демократом и членом своего профессионального союза, заинтересован, помимо всех прочих, его собственный хозяин — текстильный фабрикант. Но, поскольку по своей близорукости, последний видит в организованном и культурном рабочем прежде всего своего «забастовщика», он, наоборот, всячески старается заполнить свою фабрику серячками-деревней.

Перейдем к расходу на детей. Так как здесь особенно выпукло должна выразиться роль няньки и домашней хозяйки, то семьи, имеющие постоянную няньку, нами выделены из общей массы семей с мат. на фабрике. Берем сначала общий расход на одежду.

Средний (арифметический) расход на 5-летнего ребенка без «прочего» белья.

табличные группы представлены буквально единичными бюджетами, то правильность расположения цифр следует признать поразительной. И веря цифрам, в самом выгодном положении надо считать семьи с 2 рабочими и с своей нянькой-бабушкой, затем идут те же семьи с наемной посторонней нянькой, и только на третьем месте стоят семьи с матерью дома. Значит, одна мать, даже находясь безотлучно при детях, меньше может сделать в отношении экономии на детскую одежду, чем мать-работница в свободное время в союзе с особой нянькой. В самом невыгодном положении находятся семьи с матерью на фабрике и без няньки, и наконец, семьи с одним родителем-матерью, ибо в последних мать и в свободное от фабрики время не может заняться починкой и шитьем, не имея возможности сдать на кого-нибудь детей и отвлекаясь другими домашними работами. Сравнение расходов в семьях с мат. дома и с мат. на фабрике — без няньки показывает, что разница между теми и другими равна 20—30% к выгоде первых.

В заключение сравним общий расход по платью, белью и обуви в полных семьях.

Средний расход на взрослого-единицу в семьях.

Семьи с матерью дома расходуют заметно меньше только на белье и малозаметно — на обувь: на платье расходуют больше. Почему это так, мы уже говорили. И эта табличка говорит, что в низших бюджетных группах в платье и обуви наблюдается значительно больше самоограничения, чем в белье. Такая устойчивость белья держится, надо добавить, отчасти на счет платья, ибо она означает частью то новое обстоятельство, что «спинжак» заменен блузой. В сравнении с берлинским рабочим наш рабочий расходует на одежду ровно в 2 раза больше. Так, для семьи среднего достатка с 2 рабочими расход на взр.-единицу у нас равен 27,37 р., или 13,5%, всего бюджета, а в равносильной немецкой семье тот же расход равен лишь 13,88 р., или 6,7%, расходного бюджета. Однако же никому и в голову не придет, будто наш рабочий одевается лучше, а, по выражению г. Прокоповича, берлинский рабочий — франт в сравнении с Петербургским.

Поскольку расход на одежду носит вообще экстренный характер и требует для приобретения отдельных предметов, будут ли то сапоги, брюки или пальто, сразу крупных сумм, здесь текстильный рабочий изворачивается больше, чем в какой-нибудь другой статье расхода. Так, прежде всего, мы не можем указать ни одного бюджета, не прибегающего к покупке ношеного платья. Любимый способ покупок нашего рабочего — это «по случаю»: в ломбарде, на толкучке, «рваненькое», ворованное. Крупная сумма затраты расчленяется на ряд мелких, хотя бы она при этом и вырастала непомерно. Одни хорошие сапоги в 7—10 р., которые бы прослужили с двумя сменами подметок 2—3 года, заменяются ношеными штиблетами по целковому пара, которые зато служат один месяц. Такого же характера брюки в 30 к., сюртук за 40 к., пальто за 1 р., за 3 р. 50 к. и т. д. Для белья покупается у «мастеров» краденый миткаль. В семье ткача-социал-демократа шили одеяло: вата и низ сворованы на фабрике его матерью, когда она была фабричной работницей.

За всем тем, изворачивание очень часто сводится просто-напросто к обхождению без самых необходимых частей одежды. Так, очень часто отсутствие пальто у мужчин: его заменяет обычный «спинжачок», в котором бежит рабочий на фабрику в самые свирепые морозы. Полное отсутствие всякого верхнего платья («верхнего платья — один платок) констатировано у нас в двух бедных семьях (с 1 рабочим) для матерей семьи. Одна из них так и обходится платком, другой дает на зиму («весной отбирает») жакетку сестра, находящаяся в городе «в услужении». Она же снабжает ее частью бельем и старыми платьями. Вообще, поскольку текстильному рабочему приходится прибегать к помощи благотворительности, это наиболее часто встречается для одежды. Сосед, крестный, родственники, учительница школы дарят ребятам шапку, сапоги, пиджачок и т. д. — Выше мы отметили, что самым минимальным довольствуется наш рабочий в белье. Мы уже указывали, что он часто обходится без простынь. Но он нередко обходится и без кальсон: «спит в штанах». То же, что мы особенно хотели бы указать, это постоянное отсутствие кальсон у женщин. Только у молодого поколения начинает входить в обиход эта часть белья. У матерей семьи нам ни разу не пришлось ее записать. — «Когда нужно за дровами ехать, надевает мои старые штаны»...

¹  Прочее белье распределено между членами семьи пропорционально.

²  С головным убором.