Глава 7. Смертность населения России за 1861-1913 гг.

При общей характеристике естественного движения населе­ния за пореформенный период было указано на исключительно высокие показатели смертности населения царской России. В данной главе мы более подробно рассмотрим эту группу по­казателей и в особенности показателей, относящихся к детской смертности, и отметим ряд факторов, повлиявших на эти высо­кие показатели смертности.
 

В среднем за 1867-1914 гг. на 1000 населения приходилось умерших в 50 губерниях Европейской России 33,7, а на Украине- 29,8, или на 11,5% менее.

 

Приводим показатели смертности населения по 50 губерниям Европейской России по пятилетиям за 1861 -1913 гг. (табл. 145).

 

Из показателей таблицы отметим более высокие показатели смертности, превышающие 40%о, за 60-80 годы XIX в. в группе промышленных губерний. Так, за эти десятилетия показатели смертности колебались в следующих пределах: во Владимирской губернии (40,7-44,9%о), Московской (37,5-47,6°/₀₀), Нижего­родской (41,9-45,6%о), Пермской (43,6-45,6%о) и т. д.

 

Еще в начальный период развития капитализма в России не­редко отмечались повышенные показатели смертности населе­ния в губерниях со сравнительно более развитой промышлен­ностью. Так, Н. Флеровский в своей известной работе «Поло­жение рабочего класса в России», впервые изданной в 1869 г., касаясь причин, вызывавших высокую смертность населения Ярославской и Нижегородской губерний, писал:

 

«Мы видели, что в промышленных губерниях, Ярославской и Нижегородской, отмечался постоянный упадок благосостоя­ния, от которого не спасло их даже освобождение. Постоянное обеднение земледельческого населения от тяжких оброков и по­датей, происходящий от этого недостаток скота и истощение почвы присовокупляется к неизмеримо тяжкой, убивающей ра­боте на фабриках и заводах, к отсутствию всяких мер для ограждения рабочего от убийственных влияний на здоровье, к крайней малодоходности мелких промыслов и убийственному хождению на заработки; все это соединяется вместе и произ­водит смертность, какую не в состоянии производить ни чума, ни холера»[2].

Обратимся к следующим данным, характеризующим сдвиги в показателях смертности населения за весь изучаемый период (1861 -1865 и 1911 - 1913);.

Необходимо отметить, что вследствие недостаточного удовлет­ворительного учета умерших среди отдельных групп населения приводимые показатели смертности, вероятно, являются несколько преуменьшенными.

 

Из данных таблицы видно, что значительно снизились пока­затели смертности в прибалтийских, западных губерниях, в неко­торых губерниях Центрального промышленного района - Мос­ковской, Ярославской и Владимирской. Снизились также пока­затели смертности в губерниях Херсонской, Черниговской и Пол­тавской. По двум губерниям - Бессарабской и Области Войска Донского - показатели смертности с 1861 -1865 по 1911 -1913 гг. возросли. Наиболее высокой оказалась смертность в Пермской губернии: на 1000 населения приходилось умерших в 1861 - 1865 гг. 45,6 и в 1911 - 1913 гг. 42,2.

 

С. А. Новосельский на основании сопоставления данных о смертности населения в России с соответствующими данными в других странах писал: «Общее заключение из всего изложен­ного о характере и особенностях русской смертности сводится к тому, что смертность в России исключительно высока в дет­ском возрасте до 10 лет, высока в юношеском и рабочем воз­расте, умеренна в раннем старческом возрасте и исключительно низка в возрасте глубокой старости выше 80 лет; смертность женщин в России является, по сравнению с другими странами, более неблагоприятной, чем смертность мужчин. Русская смерт­ность в общем типична для земледельческих и отсталых в са­нитарном, культурном и экономическом отношениях стран, при­чем по исключительной высоте смертности в детском возрасте и исключительно низкой смертности в старческом возрасте Рос­сия занимает особое место и среди аналогичных госу­дарств»[4].

Одним из ярких показателей экономической отсталости и печального санитарного состояния нашей страны за дореволюционный период являлась исключительно высокая детская смерт­ность.
Большинство опубликованных работ по вопросам детской смертности ограничивалось лишь отдельными короткими периодами или отдельными губерниями, поэтому мы считали целе­сообразным систематизировать основные материалы о детской смертности.

 

Поданным за 1908-1910 гг.количество умерших в возрасте до 5 лет составляло почти 3/5 общего количества умерших. Осо­бенно высокой была смертность детей в грудном возрасте.

 

П.И.Куркин в своем специальном исследовании и о детской смертности в Московской губернии за 1883-1897 гг.указывал:«Дети, умершие в возрасте ранее 1 -го года жизни, составляют 45,4% общей суммы умерших всех возрастов в губернии, при­чем отношение это по отдельным пятилетиям колеблется от 46,9% в 1883-1887 гг.до 45,7% в 1888-1892 гг.и до 43,5% в 1893-1897 гг. по районам губернии составляют на за­паде - 54,9%, на севере - 47,4%, в центральной полосе - 43,6% и на юго-востоке - 40,2% и по уездам изменяется между 56% -в Рузском и 39% -в Подольском»[5].

 

Яркой иллюстрацией исключительно высокой детской смерт­ности в отдельных районах страны могут служить данные таб­лицы, составленной по материалам исследований, произведен­ных в Шадринском уезде Пермской губернии[6].

Следовательно, можно утверждать, что как в начале 1870-х годов, так и в течение 15лет (1882-1896) примерно 2/3 умер­ших среди населения Шадринского уезда приходилось на воз­растные группы до 5 лет.

 

Даже в официальном обзоре «Смертность младенцев в воз­расте от рождения до одного года в 1909, 1910 и 1911 годах в Европейской России», составленном директором Централь­ного статистического комитета проф. П. Георгиевским, мы встре­чаем следующее признание:

 

«Прошло 25-30 лет. Во всех государствах смертность сильно понизилась; даже и там, где она весьма низко стояла, как например в Швеции, она уменьшилась чуть не вдвое (13,2- 7,5). Наоборот, России - по этим данным, относящимся к 1901 г., не только сравнительно с европейскими, но и со всеми государствами (исключая одну Мексику, где коэффициент до­стигает 30,4) принадлежит печальное первенство в смысле по­тери наибольшего числа младенцев в течение первого года их жизни сравнительно с числом родившихся, в том же году, а именно на 100 живорожденных приходится 27,2 умерших на первом году жизни. Получается, таким образом, что в России за все указанное выше время никакого умень­шения смертности не последовало»[7].

 

В работе С. А. Новосельского[8] опубликованы следующие сводные данные о смертности грудных детей 0-1 года в Евро­пейской России за длительный период 1867-1911 гг.

Таким образом, в среднем за 45 лет (1867-1911 гг.) из 100 родившихся умерло в возрасте 0-1 года 26-27 детей. Сни­жение детской смертности со второй половины 90-х годов XIX в. было в общем весьма незначительным.

 

В следующей таблице приведены показатели детской смерт­ности по отдельным годам за весь рассматриваемый период.

При общей высокой детской смертности, чрезмерно высокой оказалась детская смертность в 1868, 1872, 1882 и 1892 гг.

 

Как отмечал П. И. Куркин: «Самая малая смертность груд­ных детей в прежней России, взятой в целом, это 23-24% на 100 родившихся; ниже этого предела она никогда не пони­жалась»[10].

 

Приводим более подробные материалы о детской смертности по отдельным губерниям Европейской России.

 

Приходится отметить весьма большие различия показателей смертности грудных детей по отдельным губерниям. Это можно проследить по данным табл. 151. Данные приведены за три пе­риода. Необходимо указать, что детская смертность все еще учитывалась не полностью, причем этот недоучет был по некоторым губерниям значительным.

Эти данные в таблице позволяют проследить изменения дет­ской смертности по отдельным губерниям за продолжительное время. Необходимо иметь в виду, что детская смертность в то время учитывалась не полностью, и недоучет по некоторым губерниям был значительным.

Исключительно высокий коэффициент смертности грудных детей имел место в большом числе губерний. За 1867-1881 гг. детская смертность достигала в Пермской губернии 438%о, в Московской - 406%о, Нижегородской - 397°/₀₀.

 

К 1908-1910 гг. коэффициенты детской смертности пони­зились преимущественно в ряде губерний с особо высокой детской смертностью (в Пермской, Московской, Нижегородской, Влади­мирской, Ярославской, Петербургской, Оренбургской, Казанской) и повысились в Курской, Киевской, Бессарабской, Витебской, Ковенской, Екатеринославской губерниях, Области Войска Дон­ского.

 

По большинству же губерний изменения коэффициентов смертности грудных детей за 1867-1881 и 1908-1910 гг. были сравнительно небольшими.

По уровню смертности грудных детей за 1908-1910 гг. гу­бернии Европейской России можно распределить на следующие 5 групп[12]:

 

1- я группа с показателем смертности от 14 до 18% - 11 губерний: Эстляндская, Курляндская, Лифляндская, Виленская, Минская, Гродненская, Подольская, Волынская, Таврическая, Екатеринославская, Полтавская, расположенные на западе и юге страны.

 

2- я группа, где смертность была от 18-22% - 8 губерний: Витебская, Могилевская, Ковенская, Бессарабская, Херсонская, Харьковская, Черниговская, Уфимская, расположенные главным образом на западе и юге страны.

 

3- я группа, имеющая показатель смертности от 22 до 26% - 6 губерний: Астраханская, Киевская, Казанская, Оренбургская, Архангельская, Область Войска Донского.

 

4-ая группа, со смертностью от 26-30% - 14 губерний: Петербургская, Ярославская, Псковская, Вологодская, Новгородская, Московская, Рязанская, Орловская, Курская, Воронежская, Тульская, Тамбовская, Саратовская, Самарская, расположенные преимущественно в центральной полосе, на северо-востоке и юго-востоке.

 

5-ая группа с показателем смертности от 30% и более - 11 губерний: Калужская, Тверская, Пензенская, Смоленская, Владимирская, Симбирская, Костромская, Олонецкая, Вятская, Пермская, Нижегородская губернии, расположенные преимущественно на севере и в центральной части России. В это йгруппе Нижегодская, Вятская, Олонецкая, и Пермская губернии имели показатель детской смертности выше 32%.

 

По данным за 1895-1899 гг. из общего числа 23256,8 тыс. уродившихся умерло в возрасте 0-1 года 6186,4 тыс., или 266 из 1000 родившихся.

 

Рассмотрим также показатели смертности детей в возрасте до 5 лет. Коэффициенты детской смертности по Европейской Рос­сии за различные периоды с 1867-1881 по 1908-1910 гг. сгруп­пированы в следующей таблице:

В среднем по 50 губерниям Европейской России за десятиле­тие 1887-1896 гг. умерло в возрасте до 5 лет 432 из 1000-родив­шихся детей. Чрезмерно высокие показатели детской смертности за 1887-1896 гг. были в следующих шести губерниях: в Перм­ской умерло 545, в Нижегородской - 538, в Тульской - 524, в Пензенской - 518, в Московской и в Саратовской - по 516.

 

С 1867-1881 по 1908-1910 гг. смертность детей в возрасте до 5 лет в среднем по Европейской России уменьшилась с 423%о до 389°/оо. При этом наряду с группами губерний, в которых по­казатель детской смертности понизился, имеется группа губер­ний, где изменения смертности были сравнительно незначитель­ными, а также группа губерний, где детская смертность повы­силась.

 

По данным следующей сводной таблицы можно также видеть, какие произошли изменения в распределении отдельных губер­ний Европейской России по коэффициенту детской смертности в возрасте 0-5 лет за период с 1867-1881 по 1908-1910 гг.

Сохранившиеся материалы ряда исследований санитарных врачей о смертности детей фабрично-заводских рабочих свиде­тельствуют о том, что при общих высоких показателях детской смертности в царской России смертность детей фабрично-завод­ских рабочих оказалась еще более высокой. Эта резко повышен­ная смертность детей фабрично-заводского пролетариата явля­лась результатом низкого уровня заработной платы, чрезмерно продолжительного рабочего дня, неблагоприятных гигиенических условий труда, почти полного отсутствия охраны труда работниц, скверных жилищных и бытовых условий рабочих и влияния об­щей тяжелой санитарной обстановки.

 

Недостаточное питание в семьях рабочих и крестьянской бед­ноты самым губительным образом влияло па здоровье и вызы­вало повышенную детскую заболеваемость и смертность.

 

В. И. Ленин в статье «Капитализм и народное потребление», опубликованной в 1912 г., отмечал, что рабочие и неимущие крестьяне капиталистических стран не имеют возможности по­треблять молочные продукты, а вынуждены довольствоваться суррогатными, неполноценными пищевыми продуктами. «У нас в России, - писал В. И. Ленин, - происходит то же самое. Очень давно, около сорока лет тому назад, когда стало модой устрой­ство сыроваренных заведений и артелей по деревням, демократ-писатель Энгельгардт подметил, что крестьяне, нуждаясь в день­гах, продают молоко и масло, а дети голодают и мрут.

 

С тех пор много раз подмечали это явление. Растет произ­водство сыра, растет производство молока на продажу, богатеют немногие зажиточные крестьяне и купцы, - а беднота еще более беднеет. Дети бедных крестьян, оставаясь без молока, мрут в громадном числе. Смертность детей в России невероятно вы­сока»[14]

 

Влияние социально-экономических факторов на показатели детской смертности в царской России не в достаточной степени вскрывалось в работах санитарных врачей, однако в этих рабо­тах встречается и немало правильных замечаний. Так, Д. А. Соколов и В. И. Гребенщиков писали: «Население, суще­ствующее впроголодь, а часто и вовсе голодающее, не может дать крепких детей, особенно, если к этому прибавить те неблагоприятные условия, в каких, помимо недостатка пита­ния, находится женщина в период беременности и вслед за нею»[15].

 

В ряде работ земских санитарных врачей мы встречаем описа­ния невыносимых условий быта русской дореволюционной деревни, в результате которых погибали в таком огромном количестве дети в самом раннем детстве. В частности, С. А. Глебовский и В. И. Гребенщиков в работе «Детская смертность в России»[16], касаясь причин огромной смертности грудных детей в северо-восточной и центрально-земледельческой части России, отмечали, что по­мимо тяжелых экономических условий, весьма существенное значение имел также весь быт населения. «Под этим послед­ним, - пишут авторы, - мы разумеем те предрассудки, то не­вежество народа, благодаря коим ребенок деревенской России с первых же дней своей жизни поставлен в самые невыгодные условия ухода вообще и питания в частности. В темном и не­культурном населении эти два фактора - экономический и быто­вой - настолько тесно переплетаются друг с другом, что далеко не всегда можно провести между ними демаркационную черту, за которою начинается влияние одного и кончается действие второго.

 

Итак, в способе вскармливания, убийственном для детей, в невежественном уходе за ним, закрепленном к тому же зави­симым положением женщины в семье, традициями и неподвиж­ностью уклада последней, может объясняться, почему эти бы­товые условия особенно невыгодны для известного района Рос­сии и для русского населения ее».

 

Повышенные показатели детской смертности были связаны также с низким культурным уровнем матерей. На основании данных переписи 1897 г. о грамотности женского населения 50 губерний Европейской России и показателей смертности де­тей в возрасте до 5 лет нами составлена следующая таблица.

Данные этой таблицы показывают, что чем ниже процент грамотных среди женщин, тем выше смертность детей.

 

Рассмотрим далее распределение умерших по возрасту. На основании данных, опубликованных А. П. Рославски[17], нами составлена приводимая ниже таблица о распределении умерших мужчин по возрастным группам за десятилетие 1841 -1850 гг. При этом отдельно выделены показатели за 1848 г., так как за этот год мы имеем наиболее высокую смертность населения.

Таблица показывает, что за десятилетие 1841 -1850 гг. в об­щей численности умерших до 5 лет умерло 511,1°/оо. На возраст­ные группы 60 лет и свыше приходилось лишь 117,4%о. Как известно, в результате голода и ряда эпидемий абсолют­ное число умерших в 1848 г. было на 1 млн. чел. выше обыч­ного.

 

На основании статистических материалов, разработанных Центральным статистическим комитетом, нами систематизи­рованы в двух приводимых ниже таблицах основные показатели о распределении умерших в Европейской России по возрастным группам за 1867-1881 и 1908-1910 гг.

В среднем за 15 лет (1867-1881 гг.) из 1000 умерших при­ходилось на нерабочий возраст до 15 лет 649,1, при этом умершие в возрасте до 5 лет составили почти 3/5, всех умер­ших (58,1%). Отметим также, что из 1000 умерших лишь 156,5 умерло в возрасте 55 лет и старше.

 

Смертность мужчин оказалась более высокой в возрасте до 1 года: причем на 1000 умерших мальчиков приходилось 388,4, а девочек - 350,7. Иные соотношения определились в возраст­ных группах от 20 до 80 лет; на 1000 умерших приходилось у мужчин 302,9 и у женщин 353,7.

В 1908-1910 гг. по сравнению с периодом за 1867-1881 гг. удельный вес смертности грудных детей несколько повысился Увеличился удельный вес умерших в возрасте 70 лет и старше.

 

Для характеристики уровня смертности различных возраст­ных групп среди населения России в конце XIX в. имеют большее значение материалы таблиц о смертности, составленных С. А. Новосельским.

 

На основании материалов всеобщей переписи населения 1897 г. и данных об умерших за два примыкающих к переписи года (1896 и 1897 гг.) С. А. Новосельским были построены таб­лицы, относящиеся ко всему населению 50 губерний Европей­ской России. Приводим из статьи С. А. Новосельского таблицу о различиях показателей смертности по полу и возрасту.

«На 1000 живущих данного пола и возраста умирало:

Показатели смертности обоих полов различны. В грудном возрасте и возрасте от 1 года до 9 лет смертность мальчиков выше смертности девочек. Смертность женщин выше в возрасте 10--39 лет, 55-59 лет, 65-74 года и ниже в остальных возра­стах. В итоге во всех возрастных группах смертность женщин ниже смертности мужчин.

 

С. А. Новосельский на базе этих данных сделал следующий вывод: «Смертность в возрасте от 5 до 60 лет более или менее значительно ниже коэффициента общей смертности; и наоборот, в возрастах до 5 лет и выше 60 смертность значительно пре­вышает этот коэффициент; из таблицы же видно, что, например, смертность в возрасте до 5 лет выше смертности в возрасте 15- 25 лет почти в 20 раз»[20].

 

Настоящий раздел дополним некоторыми данными о средней продолжительности жизни в России.

 

В работе П. И. Куркина «Рождаемость и смертность в капи­талистических государствах Европы» приведены данные о весьма низкой средней продолжительности жизни населения Европейской России. Она была исчислена на основании мате­риалов переписи 1897 г. и данных об умерших за 1896-1897 гг. Средняя продолжительность жизни составляла (число лет жизни):

«Эти уровни средней продолжительности жизни, - как отме­тил Куркин, - всего более отражают в себе максимальную смертность детей грудного возраста и высокую смертность ра­бочих возрастных групп»[21].

 

Имеется ряд данных, свидетельствующих о более низкой продолжительности жизни фабрично-заводского населения.

 

Анализируя материалы санитарных врачей естественного дви­жения населения в уездах Московской губернии за период 1895-1899 гг., П. И. Куркин писал:

 

«Значение условий, создаваемых развитием крупной фабрич­но-заводской промышленности, в смысле смертности населения, намечается в исследовании Богородского уезда. Здесь наиболее неблагополучно по высокой смертности оказывается центральная часть уезда, расположенная узкою полосою по те­чению р. Клязьмы и некоторых ее притоков, заполненная круп­ными и средними фабриками, по большей части, обрабатываю­щими волокнистые вещества. Наиболее высокая смертность на­селения сосредоточивается здесь, преимущественно, в местно­стях расположения крупных фабричных мануфактур: из 9-ти при­ходов этой местности со смертностью выше 48%о - в 7-ми со­средоточиваются самые крупные фабрично-промышленные центры уезда. Из отдельных возрастных групп в центральной фабричной части уезда наблюдается наиболее высокая относи­тельная смертность населения в производительном возрасте, младенческом и от 1 до.5 лет.

 

Высокой смертностью отличаются также фабричные районы Дмитровского уезда, как общей, так и детской. При этом в составе умерших здесь повсюду замечается повышение воз­раста 1-5 лет, вероятно, в результате усиленной смертности детей этого возраста»[22].

 

О смертности отдельных групп крестьянского населения со­хранилось незначительное количество статистических материалов.

 

В текстовом обзоре материалов подворных переписей Воро­нежской губернии, произведенных во второй половине 1880-х го­дов и в начале 1890 г., Ф. А. Щербина опубликовал ряд суще­ственных данных о показателях смертности отдельных групп крестьян в зависимости от обеспеченности землей. Он отмечал, что «Данные о смертности были собраны при переписях в двух видах: за 10 лет и за год по одним уездам Воронежской губер­нии и за 3 года и за год по другим. В виду, однако, крайней изменчивости смертности по годам, в особенности в детском воз­расте, мы воспользуемся здесь только данными за более долгие периоды, т. е. за 10 лет и за 3 года»[23].

 

Заслуживает внимания приводимая Ф. А. Щербиной группа показателей (табл. 159).

 

Из этой таблицы, как отмечал Ф. А. Щербина, видно, что более всего умирает в крестьянском населении детей до 1 года, затем стариков, потом детей от 1 года до 6 лет и далее уже лип остальных возрастов. Но при этом по каждому отдельному воз­расту оказывается тем выше процент смертности, чем менее дан­ная группа хозяйств обеспечена землей: малоземелью сопутст­вуют высокие проценты смертности, а многоземелью, наоборот, низкие. Все эти цифры за некоторым исключением подчиняются замечательной закономерности, падая сверху вниз и возрастая в обратном отношении.

Таким образом, приведенные данные свидетельствуют о зна­чительно более высоких показателях смертности среди беззе­мельных беднейших групп крестьян по сравнению с соот­ветствующими показателями для многоземельных групп крестьян.

Одной из причин высокой смертности населения России яв­лялись массовые эпидемии, постоянно свирепствовавшие в стране. Проф. А Сысин отмечал: «В дореволюционные годы Рос­сия являлась постоянной ареной эпидемических вспышек. Отсут­ствовало санитарное законодательство, чрезвычайно слабо была развита сеть необходимых лечебных и санитарных учреждений в стране; государство почти не участвовало в расходах для этой Цели. Как известно, дело борьбы с заразными болезнями было передано в руки местных органов-земств и городов; но никакой обязанности для последних не существовало. В особенно тяже­лых условиях были окраины страны - Сибирь. Средняя Азия, Кавказ, Север; также были обычными очагами эпидемий и наши сельские местности»[24].

 

 

Дополним приведенные общие данные по рассматриваемому вопросу основными показателями в отношении некоторых тяже­лых заразных болезней, свирепствовавших в дореволюционной России.

О распространении холеры в дореволюционной России по материалам М. С. Оницканского[25] нами составлена следующая таблица, в которой приведены данные по годам значительного распространения холеры:

В. М. Жданов в статье «Болезни, уходящие в прошлое»[26] пи­сал, что в дореволюционной России «с 1817 года за 59 «хо­лерных» лет заболело 5,5 миллиона человек и почти половина из них погибла».

 

И далее автор отмечал, что «только в условиях советской власти холера была ликвидирована в нашей стране уже в 1923 году, а последние единичные ее случаи в 1926 году».

 

А. Сысин приводил следующие данные: «В 1910 году число оспенных заболеваний, то же неполное, составило 165 265 слу­чаев. Смертность от оспы была в России 88,0 на 100 000 жите­лей в год. За 10 лет (с 1901 по 1910 год) в России умерло от оспы 414 143 человека.».

 

Согласно подсчетам С. А. Новосельского, число заболевших по весьма неполным данным, составило около 88 тыс. чел. в год. Сыпно-тифозные эпидемии особенно значительное развитие получили сыпным тифом пользовалась больничным лечением. Так, «в 1892 г.(184,1 тыс. заболеваний), 1893 г. (148 тыс. заболева­ний), 1908 г. (163,3 тыс. заболеваний), 1909 г. (180,7 тыс. заболеваний), 1910 г. (138,6 тыс. заболеваний), 1911 г. (120,7 тыс. заболеваний), 1913 г. (118,4 тыс. заболеваний), 1916 г. (133,6 тыс. заболеваний, - без Польши и Литвы).

 

Следует отметить, что лишь незначительная часть больных сыпным тифом пользовалась больничным лечением. Так, в «От­чете о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи за 1913 год»[27] указано, что «больничным лечением поль­зовалось 24 239 больных сыпным тифом или 20% всех зареги­стрированных».

 

В результате тяжелых материальных условий подавляющих масс городского и сельского населения наблюдалось значитель­ное развитие туберкулеза в стране. С. А. Новосельский на ос­новании ежегодных отчетов Главного врачебного инспектора о состоянии народного здоровья в России опубликовал следующие данные, которые, безусловно, не являются полными[28].

За 1896-1913 гг. в значительной степени возросло не только абсолютное число регистрируемых туберкулезных, но свыше чем в два раза увеличились и относительные показатели, исчисленные на 10 000 жителей.

 

В условиях отсталой царской России обеспеченность населе­ния, особенно сельского, медицинской помощью находилась на весьма низком уровне. Высокие же показатели заболеваемости и смертности в дореволюционной России были отчасти обу­словлены и недостаточной, а в ряде случаев и полным от­сутствием медицинской помощи для подавляющей массы насе­ления.

 

Динамические показатели о развитии сети лечебных и вра­чебных участков за 40-летний период (1870-1910 гг.), опублико­ванные 3. Г. Френкелем, свидетельствуют о некотором росте числа врачебных участков. Но при этом следует учесть то обстоятель­ство, что в начальный период обслуживание населения медицин­ской помощью находилось на исключительно низком уровне, а до появления земской медицины сельское население вообще было лишено медицинской помощи.

 

Приведя данные о среднем количестве населения, приходив­шемся на один врачебный участок, 3. Г. Френкель писал: «В 1870 г. оно достигало 95 000, в 1880 г. - 58 000, в 1890 г.- 44 000, в 1900 г. - 33 000, а в 1910 г. - 28 000. За 40-летний период развития земской медицины количество населения в сред­нем на 1 врачебный участок уменьшилось в 3 раза; но и теперь оно еще слишком велико»[29].

 

В отдельных губерниях, особенно в Сибири и Средней Азии, положение с медицинской помощью населению было еще хуже.

 

Даже по данным за 1910 г. площадь среднего земского вра­чебного участка равнялась 930 кв. верст и количество населения, обслуживаемого им, в среднем достигало 28 тыс. чел.

 

Об исключительно резких различиях в степени обеспечения населения отдельных уездов врачебной помощью можно судить также по данным приводимой ниже таблицы, составленной на основании материалов, опубликованных 3. Г. Френкелем[30]

Для характеристики степени обеспеченности населения России медицинской помощью в 1913 г. показательны данные «Отчета о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи в России за 1913 год», в котором говорилось:

 

«К концу отчетного года в империи числилось 24 031 граж­данских врачей, в том числе 21 709 мужчин и 2322 женщин. Из общего числа 24 031 гражданских врачей 17 035 или 71% прожи­вали в городах и 6990 или 29% проживали в негородских посел­ках. По расчету на все население, городское и сельское, один гражданский врач в среднем обслуживал 6900 жителей, при этом в городах 1400 и вне городов 20 300»[31].

Обеспеченность сельского населения врачебной помощью особенно резко отставала. Так, в среднем на одного врача при­ходилось в сельских местностях 20,3 тыс. населения.

 

Обеспеченность населения отдельных губерний врачебной помощью была весьма различной. Так, например, на одного врача в Оренбургской губернии приходилось 22,5 тыс. жителей, в Вятской - 20,4, Уфимской- 19,9, в Эстляндской - 4,1, Харьков­ской - 4,0, Киевской - 3,8 и Лифляндской - 2,5. Еще в более печальном состоянии находилось медицинское обслуживание на­селения окраин страны, особенно в сельских местностях.

 

В особенно печальном положении находилось обеспечение медицинской помощью население угнетенных национальностей. В царской России национальные меньшинства фактически совер­шенно не были обеспечены врачебной помощью. От 120 000 до 150 000 населения на одного врача- таков был чудовищно низ­кий показатель врачебного обслуживания на территориях наших национальных республик.

 

О фактической недоступности медицинской помощи для подавляющей массы крестьянского населения дореволюционной России свидетельствуют также приводимые данные о группировке отдельных губерний и областей в 1913[32] по среднему радиусу сельского врачебного участка (табл. 164).

 

В частности, отметим, что большинство губерний и областей со средним радиусом сельского участка выше 50 верст приходи­лось на губернии и области Азиатской России.

 

Относительно ничтожных расходов на охрану здоровья насе­ления в дореволюционной России можно судить по следующим данным, опубликованным в «Отчете о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи в России за 1913 год»[33]. Общая сумма расходов на медицинскую часть составляла в 1913 г. 147,2 млн. руб.; следовательно, на каждого жителя при­ходилось около 90 коп. в год. По отдельным же губерниям и областям наблюдались значительные различия в величине расхо­дов в среднем на одного жителя. Так, в 1913 г. в Москве и Петербурге на каждого жителя расходовалось свыше 6 руб., а в некоторых губерниях и областях 11-20 коп. Средний расход на одного жителя в 35 губерниях и областях не достигал 50 коп. в год. В «Отчете за 1913 год» указано: «Из общей суммы всех расходов 11,2% приходилось па правительственные расходы, 13,8% на расходы губернских земств, 32,1% на расходы уездных земств, 4% на расходы из земских сборов, 22% на расходы го­родов, 14,67о на расходы частных обществ и 2,3% на расходы прочих категорий».

 

 

 

На основании данных за 1913 г. о степени обеспечения населе­ния отдельных губерний Европейской России врачебной, помощью нами приводится группировка губерний Европейской России с целью сопоставления показателей обеспечения населения врачеб­ной помощью с коэффициентами смертности.

Таким образом, представляется возможность установить, что в группах губерний, менее обеспеченных врачебной помощью, наблюдаются повышенные показатели смертности. В 4 губерниях, в которых в среднем на одного врача приходилось 19,9 тыс. жителей, коэффициент смертности равнялся 33,1. В 8 же губерниях, где на одного врача приходилось 4,1 тыс. жителей, коэффициент смертности равнялся 22,1.

 

Только в послеоктябрьский период при Советской власти про­изошли решительные изменения в обслуживании населения меди­цинской помощью.

 

По данным, опубликованным ЦСУ СССР[34] численность вра­чей (включая зубных) в СССР на конец 1955 г. составляла 334 тыс. чел., число больничных коек достигало 1 290 тыс., чисто мест в постоянных детских яслях - 906 тыс.[35].

 

Эти показатели ярко свидетельствуют о том, в каком интен­сивном темпе происходило улучшение медицинского обслужива­ния населения за годы Советской власти.

 

Весьма показательными являются также следующие данные: «В 1913 году в нашей стране было всего 15 медицинских факуль­тетов, выпускавших ежегодно 1500 врачей. Сейчас (1955 г.- А. Р.) в СССР 84 медицинских института, ежегодный их выпуск равен примерно всему количеству врачей, которые были в России в 1913 году»[36].