Судьба человека

Еще за несколько лет до начала Великой Отечественной войны были разработаны планы по вывозу из угрожаемых районов представляющих ценность архивных материалов (https://istmat.org/node/65298). Из Ярославля, в частности, предполагалось эвакуировать в Казань. Однако, реалии вышли другими. И в связи с этим мне довелось проследить по документам эпизоды из жизни отдельных людей, - некоторых сотрудников ярославских архивов.

Вот Приказ по Управлению НКВД ЯО - https://istmat.org/node/65409 Он в архивном деле неполный, нет следующего листа, и какую меру наказания понесли фигуранты, я пока отследить не сумел. Найду - дополню. Зато имеется извлечение из доклада Начальника отдела госархивов УНКВД по ЯО лейтенанта государственной безопасности тов. Цветкова, из которого подробнее прослеживается суть дела о Казариновой и Яковличеве (https://istmat.org/files/images/Sergey/GAYaO/2944_2/51/7.jpg). Увы, здесь тоже о мере наказания по суду ничего нет. Но и заметка моя в целом не об отрицательных персонажах.

И вот теперь к судьбе человека. Упоминаемая в докладе Цветкова товарищ Рачкова Клавдия Афанасьевна. К слову, вот практически все фигуранты в документе 1939 года, там единственное, с Яковличевым ошиблись, Яковлевым записали (https://istmat.org/node/65040). Как видим, муж товарища Рачковой в 1937 году отхватил от Особого совещания пятерик за участие в троцкистской организации, но сама Рачкова (член ВКП(б) с 1918 года) не только не была осуждена вместе с мужем вопреки расхожим домыслам, но и из партии не исключалась и от работы с секретными документами не отстранена. "Сталинская тирания" во всей красе, воочию, так сказать. Казаринова - беспартийная, Яковличев - член ВКП(б). Муж Казариновой, он же врид Начальника Гособлархива - член ВКП(б).

Опять же, по финансовым соображениям, не заказывал копии документов, описываю по памяти. Тут документов было море и если понадобится, перезаказать в читальный зал запросто. Рачкова едет в эвакуацию старшей группы женщин-архивистов. Едут со своими детьми. Рачкова - с дочкой. Организовывают погрузку документов в вагоны,  вагон не один, несколько, точное число не помню. Неразбериха определенная, суета. Документы в коробках, ящиках, подписано и пронумеровано всё наскоро. Вагоны цепляют в состав эшелона. Прибывают в Казань. Разгружаются. Тут выясняется, что помещений для документов архива попросту нет. Казалось бы, всё, дело - труба. Но товарищи советские женщины справились. Ревели может быть, паниковали, нет об этом в документах, но справились и привезли сов. секретный груз в город Серов. От Казани по любому не ближний свет. Замечу, в целости и сохранности. Опускаю подробности и сложности с добыванием вагонов под груз, добыванием денег на погрузку, выбивание маршрута и возможности подцепиться к другому эшелону.

А в Серове так же неблагополучно. Помещения сперва необходимо найти. Война в стране, - нужд много, возможностей мало. Нашли. Маленькие, тесные, плохо приспособленные под хранение бумаги (температура, влажность, освещенность), но опять же, - нашли, пробили тему, говоря современным сленгом. Не успела пройти одна беда, отворяй ворота - вторая. Жить им на что-то нужно? Зарплату женщинам переслали в Казань. Ну работает так машина - неповоротливо. Переписка Рачковой с Цветковым по поводу денег. Время идет, но и тут справились. А еще и работа по структуризации. Размещать архив пофондово нужно? Нужно. Разыскивать в материалах документов провокаторов и прочую шваль, в соответствии с хотя бы одной этой директивой (https://istmat.org/node/65286) нужно? Нужно! А сколько подобных директив и приказов прибавилось за годы до начала войны и во время войны! И вот эту инструкцию тоже никто не отменял (https://istmat.org/files/images/Sergey/GAYaO/2944_2/19/4.jpg).Сколько работы легло на их женские плечи хотя бы только для того, чтобы коробки, мешки и ящики распаковать? Какой мерой это измерить? Я только с десяток и больше дел переписки бегло пролистал, листов в двести в среднем каждое. Неурядицы в работе, неурядицы в быту, финансовые трудности. Но они - вкалывали, делали нужное стране дело. И всё согласно инструкциям, регламенту, с соблюдением режима секретности. Моё уважение сквозь время. Им и лейтенанту НКВД Цветкову. Он очень серьезно помогал, стучался в инстанции, всячески поддерживал, прислал в помощь еще одну сотрудницу, отмечал заслуги в приказах по архивному отделу. И такая группа ведь была не одна. Упоминаемая выше Цветковым группа Мачтина. Она хоть и попала в Казань, сумели там к нужному времени место под документы найти, но люди этой группы столкнулись с такими же трудностями, что и люди группы Рачковой и плюсом там были люди старого возраста. Старики одним словом. Справились и эти и так же по-справедливости были отмечены руководством, как и сотрудницы Рачковой.

Вот такие разные судьбы. Одни - "... могут разбомбить", другие - "тяжело нам, конечно, мешки и ящики переставлять, но сделали".

А по возвращении из эвакуации дело Рачковой не закончилось, нет и снова десятки листов переписки. Уезжая в эвакуацию квартиры свои сотрудницы оставили, в них по условиям военного времени вселили других жильцов. Что ж, война, она свои коррективы вносит, куда денешься. Но в отличие от других сотрудников, именно Рачковой ее квартиру аналог тогдашнего ЖЭКа возвращать назад, как подобало по закону, не спешил. Не помню уже, кого там поселили на время отсутствия Рачковой с дочерью, но видимо, непростого человека, ежели потребовалась длительная переписка архивного отдела НКВД с ЖЭКом, архивного отдела с УНКВД, УНКВД с ЖЭКом, чтобы Рачкову вселить назад в законное жилище. Рачкова и дочь длительное время проживали в совершенно неподобающих условиях в одном из помещений архива, но всё в итоге разрешилось благополучно. Подселенец получил другое жилье, хотя наотрез отказывался съезжать, сотрудница архива въехала с дочерью в свою квартиру, а вот получил ли какую-то меру взыскания руководитель жилищной конторы, который либо игнорировал предписания НКВД либо отвечал на них отказом, я пока тоже в документах архива не обнаружил.