Рапорт начальника 5-го отдела УГБ УНКВД по Николаевской области Ф.Т. Овчинникова народному комиссару внутренних дел УССР А.И. Успенскому. 13 июня 1938 г.

13 июня 1938 г.

[г. Николаев]

Мне стало известно, что я намечался на руководящую работу в ОО КВО, но как «выдвиженец Леплевского», был вычеркнут из списка лиц, надлежащих назначению на эту работу.

В увязке с этим я хочу доложить Вам о нижеследующем.

Я действительно получил назначение на должность Заместителя Начальника 5-го отдела УГБ НКВД УССР (до этого я был помощником нач[альни]как отделения 3-го отдела УГБ НКВД УССР), а затем на должность Особо[го] Уполномоченного НКВД УССР в то время, когда во главе руководства Наркомата Внутренних Дел УССР стоял враг народа Леплевский.

Однако выдвиженцем Леплевского себя не считаю, и вот почему.

В органах ГПУ-НКВД я работаю с осени 1931-го года. До этого, в течение 8 лет, служил в РККА, с 1926 года являлся секретным сотрудником ГПУ. До 1937 года я с Леплевским нигде не встречался и не соприкасался с ним по своей работе.

Впервые я познакомился с Леплевским весной или летом 1937 года, при следующих обстоятельствах.

3-м отделом УГБ НКВД УССР был арестован по подозрению и шпионаже уполномоченный нар[одного] комиссариата иностранных дел при правительстве УССР ЮШКЕВИЧ Михаил. Следствие по его делу было поручено мне.

В сравнительно непродолжительный срок я добился от ЮШКЕВИЧА весьма интересных показаний, как то: ЮШКЕВИЧ в 1920 году пробрался в РКП(б) по заданиям польской разведки и пилсудчиков, убил, путем отравления, бывшего секретаря Слуцкого Укома РКП(б) БОЙКО Ивана, пробрался на службу в НКИД СССР, впоследствии был завербован французской и германской разведками; в своей шпионской деятельности был связан с КНОРИНЫМ, КАРАХАНОМ и КРИСТИНСКИМ (никто из них в то время еще не арестовывался) и другими; ЮШКЕВИЧ дал показания о вражеской деятельности ПОПОВА И.Н., БАЛИЦКОГО, АЛЕКСАНДРОВСКОГО, ХВЫЛИ и др. (тоже никто из них в то время еще не был арестованным). Словом — показания ЮШКЕВИЧА были в центре внимания всего НКВД УССР.

Прибывший на Украину вместе с Леплевским заместитель Наркома НКВД СССР Комкор т. ФРИНОВСКИЙ заинтересовался делом ЮШКЕВИЧА (с последним т. ФРИНОВСКИЙ многократно встречался в НКИД СССР при разрешении конфликтных приграничных вопросов) и вместе с Леплевским зашел ко мне в кабинет. Т. ФРИНОВСКИЙ беседовал со мной, а затем допрашивал ЮШКЕВИЧА, в моем же кабинете, в продолжении 1¹/₂ — 2-х часов.

Я, имея к тому времени большой опыт следственной работы, дело ЮШКЕВИЧА провел неплохо. Во всяком случае я не получил от т. ФРИНОВСКОГО ни одного замечания, а похвалы получил. О том, что я не преувеличиваю мнения т. ФРИНОВСКОГО по проведенному мною следствию по делу ЮШКЕВИЧА, говорит следующий факт.

ЮШКЕВИЧ в своих показаниях назвал также одну интересную террористическую группу в Москве, связанную с польской разведкой. Основные фигуранты этой группы: ГРОССМАН — сотрудник Коминтерна, КАНТОРОВИЧ — сотрудник редакции газеты «Известия ЦИК СССР» и ЖАРСКИЙ — инженер треста «Водоканал» — проживали в Москве. Т. ФРИНОВСКИЙ из Киева дал распоряжение в Москву о том, чтобы упомянутых лиц направили бы в Киев.

По его же распоряжению упомянутые террористы были переданы для следственной проработки мне.

Незадолго до упомянутого случая я провел не менее интересное следственное дело по обвинению АБАШИДЗЕ Давида, который лично был связан по Берлину с ГИМ[М]ЛЕРОМ — начальником гестапо, а в СССР — с братом Троцкого, проживавшим, к тому времени, в Курской области.

АБАШИДЗЕ дал показания о грузинской националистической организации на территории СССР[,] называемой «Тетри Георг», связанной с Берлином и Парижем.

АБАШИДЗЕ в террористических целях проник было в Москве в дом к СВАНИДЗЕ, вместе с которой проживает сын т. СТАЛИНА.

АБАШИДЗЕ вместе со всеми материалами и мною был отозван в Москву.

Делу АБАШИДЗЕ НКВД СССР придало исключительное значение, главным образом, потому что формирования «Тетри Георг» до этого времени по СССР вскрыты не были.

Вскоре, после беседы со мной т. ФРИНОВСКОГО, я был назначен на должность зам. нач[альни]ка 5-го отдела УГБ НКВД УССР.

Почему после этого я не могу назвать себя выдвиженцем т. ФРИНОВСКОГО. Мне не известна доля участия т. ФРИНОВСКОГО в моем выдвижении, однако в связи с вышеизложенным, мне кажется, что я могу назвать себя выдвиженцем скорее тов. ФРИНОВСКОГО, чем ЛЕПЛЕВСКОГО.

Мое выдвижение ни в малейшей степени не увязано ни с протекциями, ни с какими-нибудь личными или семейными связями с начальством. Всему коллективу УГБ НКВД УССР (3, 4 и 5-го отделам) я был известен, как честный прямой большевик и хороший производственник. О том, что это не бахвальство, я приведу такие факты.

С 1932 года по день моего выдвижения я беспрерывно находился в оперативно-следственных группах 3, 4 и 5-го отделов;

Я постоянно имел наилучшие успехи по следствию во всех группах. Имел неплохие успехи и по агентурной работе. На многих партийных и профсоюзных собраниях я в пример другим ставился, как лучший ударник — производственник (прошу учесть, что начальство при прежнем вражеском руководстве не посещало вовсе партийных и профсоюзных собраний и обо мне, как о лучшем производственнике говорила партийная и профсоюзная организация, а не начальство);

В 1936 году я в течение 6-ти месяцев болел и находился на стационарном лечении в военном госпитале. Несмотря на мое продолжительное отсутствие, я общим собранием профорганизации был отмечен, как один из лучших стахановцев и занесен в книгу стахановцев.

Прежнее вражеское руководство (при Балицком)[,] несмотря на мои хорошие показатели в работе, затирало меня, не давало возможности расти.

Лишь в мае месяце 1937 года я был назначен на должность Помощника Нач[альника] отделения, до этого же был оперуполномоченным. Звание мне присвоили младшего лейтенанта [госбезопасности] в то время, когда другие работники, не имевшие никаких успехов в работе, получили звания лейтенантов и старших лейтенантов.

Начиная с 1932 года, я ежегодно представлялся начальством к награде и лишь в феврале месяце 1937 года получил значок почетного чекиста. Книжка на право ношения значка подписана собственноручно тов. ЕЖОВЫМ.

В должности Заместителя Нач[альника] 5-го отдела УГБ НКВД УССР я проработал около 7 недель. С работой я справлялся, ляпсусов в работе не допустил. Находясь на руководящей работе, я одновременно продолжал лично работать над арестованными.

Распоряжением руководства Наркомата мне был определен для следственной проработки бывш[ий] Заведующий Промышленно-транспортным отделом ЦК КП(б)У ШЕРОВ. Последний дал интересные показания о ПОСТЫШЕВЕ. В НКВД СССР эти показания нашли «натянутыми», так как к тому времени была выявлена среди сотрудников НКВД УССР нечистоплотность в работе с арестованными, в частности[,] по вопросу о ПОСТЫШЕВЕ. В Киев была направлена специальная комиссия по этому вопросу во главе с Заместителем Наркома НКВД СССР тов. БЕЛЬСКИМ.

На оперативном совещании сотрудников УГБ НКВД УССР, которое проводил т. БЕЛЬСКИЙ[,] мой протокол о ПОСТЫШЕВЕ был подвергнут критике. На следующий день, прибывшие вместе с тов. БЕЛЬСКИМ сотрудники НКВД СССР (фамилию запомнил одного из них — КОГАН Лазарь), вызвали меня к себе, а затем и арестованного ШЕРГОВА, с целью выявить мою нечистоплотность в работе с ним. Однако, этого они не выявляли. Мало того, они мне заявили, что следствие по делу ШЕРГОВА проведено, как нельзя лучше[,] по[- ]партийному, о чем они доложат т. БЕЛЬСКОМУ.

На следующий день ШЕРГОВ был вызван к БЕЛЬСКОМУ (ШЕРОВ близкий знакомый бывш[его] Заместителя Наркома НКВД СССР БЕРМАНА Матвея и был знаком также с т. БЕЛЬСКИМ). Тов. БЕЛЬСКИЙ лично убедился, что следствие по делу ШЕРГОВА проведено только по[-]партийному.

Через несколько дней после отъезда т. БЕЛЬСКОГО из Киева, я был назначен на должность Особо Уполномоченного НКВД УССР. Какими мотивами или побуждениями руководствовался враг народа Леплевский, выдвигая меня на эту должность, мне неизвестно. С его слов он назначил меня на эту должность по согласованию вопроса с тов. ЕЖОВЫМ.

В должности Особо Уполномоченного я проработал всего лишь 5-6 недель. За это время я был принят Леплевским максимум 5 раз. Его секретарь ИНСАРОВ буквально возненавидел меня с первых дней и просто не допускал меня к Леплевскому, ссылаясь либо на болезнь последнего, либо на его занятость. Все вопросы я согласовывал в основном с бывш[им] Заместителем Наркома СТЕПАНОВЫМ (тоже арестован, как враг народа).

Взялся я, было, за работу по-большевистски. Начал с того, что хотел немедленно обновить весь аппарат Особо Уполномоченного новым составом, так как старый состав, с которым до меня работал БЛЮМАН, был в основном еще подобранным Рубинштейном.

Этому сильно воспрепятствовал бывш[ий] Нач[альник] ОК НКВД УССР —  СЕВЕРИН и его заместитель ГРИГОРЬЕВ. По вопросу об обновлении состава аппарата о[собо]у[полномоченных] я говорил с ОК ежедневно. В конце- концов я добился было распоряжения бывш[его] зам[естителя] Наркома СТЕПАНОВА — обновить аппарат о[собо] уполномоченных новым составом.

Наряду с этим я поднял вопрос об организационной перестройке аппарата о[собо]у[полномоченных] в сторону налаживания агентурных возможностей по разработке отдельных сотрудников и их жен. Составлен был проект по этому вопросу и получена санкция Леплевского — выехать 14 ноября 1937 г. в Москву для согласования этого вопроса с центром.

Я начал было создавать агентурную сеть, произвел две вербовки; начал было активизировать разработку отдельных сотрудников (СЕВЕРИН, ФИШЕР, ГРИГОРЬЕВ и др[угие]).

Вечером 5 ноября 1937 года ко мне в кабинет явился СЕВЕРИН и в присутствии сотрудников аппарата о[собо]у[полномоченных] — МУХИНОЙ и АРТЕМЬЕВА, предложил мне сдать ему немедленно все дела о[собо]у[полномоченных] и ключи от кассы и шкафов. Я подумал сначала, что он шутит. Когда же он начал категорически приказывать[,] я подумал, что он рехнулся. Наконец[,] я решил доложить о поведении СЕВЕРИНА ЛЕПЛЕВСКОМУ, но как и всегда ИНСАРОВ заявил мне, что Нарком не может меня принять, и что он — ЛЕПЛЕВСКИЙ, действительно приказал СЕВЕРИНУ принять от меня дела аппарата о[собо]у[полномоченных], так как таковой по распоряжению т. ЕЖОВА ликвидируется.

От ИНСАРОВ я зашел к СТЕПАНОВУ, который крайне враждебно отозвался тогда по адресу ЛЕПЛЕВСКОГО в связи с его распоряжением о ликвидации аппарата о[собо]у[полномоченных]. СТЕПАНОВ приказал мне дела на СЕВЕРИНА и ГРИГОРЬЕВА передать лично ему — СТЕПАНОВУ, а агентуру —  ИНСАРОВУ. Я так и сделал.

6-го ноября я сдал имеющиеся у меня лично дела и ключи от кассы и шкафов СЕВЕРИНУ, а 10-го ноября, после октябрьских празднеств, сдал дела по всему аппарату оперативных уполномоченных.

Лично со мной ЛЕПЛЕВСКИЙ о ликвидации аппарата особоуполномоченных не говорил ни слова. СЕВЕРИН, ГРИГОРЬЕВ и ИНСАРОВ разговаривали со мной в присутствии моих подчиненных, как с человеком с улицы или же врагом. Я был унижен ими до крайности. Мне стыдно было показываться на глаза сотрудникам. Одна деталь, характеризующая отношение ко мне со стороны банды ЛЕПЛЕВСКОГО — ИНСАРОВА, СЕВЕРИНА и ГРИГОРЬЕВА: я, как особоуполномоченный, имел прикрепленную ко мне автомашину и шофера; к октябрьским торжествам я получил пропуска на себя, шофера и автомашину. Шестого ноября я еще числился, как особоуполномоченный НКВД УССР, но по распоряжению ИНСАРОВА у меня были отняты пропуска на шофера и автомашину, отнята автомашина с категорическим запрещением пользоваться мне ею. Мой шофер т. НОГА думал, что меня арестовали. Мало того, ИНСАРОВ дал распоряжение всем ответственным дежурным по НКВД УССР не давать мне автомашины по моему вызову.

Вот Вам и «выдвиженец Леплевского». Об этом между прочим, знает весь прежний состав аппарата о[собо]у[полномоченных], знают и руководящие работники НКВД УССР.

11-го ноября 1937 года мне предложили срочно выехать в гор. Николаев на должность Начальника 5[-го] отдела УНКВД, где я работаю и по настоящее время.

Сейчас стало известно, что аппарат о[собо]у[полномоченных] ликвидирован лично ЛЕПЛЕВСКИМ по настоянию ИНСАРОВА, СЕВЕРИНА и ГРИГОРЬЕВА. Это несомненно вражеский акт. Этой банде надо было заполучить имевшиеся компрометирующие материалы в аппарате о[собо]у[полномоченных] на ряд сотрудников НКВД с целью их уничтожения. В первую очередь СЕВЕРИН и ГРИГОРЬЕВ хотели получить в свои руки документы, изобличающие их самих в преступной деятельности. Не найдя в моем лице своего союзника, они решили ликвидировать аппарат о[собо]у[полномоченных] с таким расчетом, чтобы все дела на сотрудников попали бы к ним в руки. Этого они, к сожалению, добились.

Таким образом за всю мою работу в органах ГПУ-НКВД я лишь в течении трех месяцев работал при ЛЕПЛЕВСКОМ и его же распоряжением был с треском выдворен на периферию.

Допросом ЛЕПЛЕВСКОГО, ИНСАРОВА, СЕВЕРИНА, БЛЮМАНА и ГРИГОРЬЕВА можно установить мое отношение ко всей этой банде, а также и отношение ЛЕПЛЕВСКОГО ко мне, — о чем я и прошу Вашего распоряжения.

Несколько слов о проведенной мною работе по выявлению врагов в аппарате НКВД УССР и моих личных связях:

В центральном аппарате НКВД УССР я работал с 1931 по 1937 год. Естественно, я соприкасался с рядом лиц, разоблаченных сейчас, как врагов народа. Однако до сих пор не арестован еще ни один человек, у которого я был бы хоть один раз на квартире, не говоря уже о выпивках, кутежах, совместном времяпрепровождении и т. п. И не потому, конечно, я не встречался с ними, что у меня было сильно развито чекистское чутье, а потому, что некогда было пойти к кому-либо, я буквально все свободное ото сна время отдавал работе.

Единственным сотрудником, у которого я бывал изредка на квартире (у меня он тоже самое) и в отношении которого[,] как сейчас выявлено, имеются компрометирующие материалы — это бывший оперативный] уполномоченный 5-го отдела НКВД УССР — ЛЮБОЧКО Евгений Андреевич, работает в данное время в лагерях в гор. Тайшет.

С ЛЮБОЧКО я был связан с 1930 по 1931 год, по негласной работе, как резидент и сек[ретный] помощник по 6-му Кавал[ерийскому] полку войск ГПУ- НКВД в Харькове.

В данное время ЛЮБОЧКО проходит по показаниям арестованного ПОЛИКША (числящегося за 5-м отделом УГБ УНКВД по Николаевской области) —  как бывший деникинский контрразведчик. Завербован ЛЮБОЧКО, по показаниям ПОЛИКШИ, в 1919 году, в то время, когда ему было 17 лет. ЛЮБОЧКО же, насколько мне известно, 1904 г. рождения, следовательно ему в 1919 году было только 15 лет. Следствие по делу веду я, обстоятельства его вербовки и дату рождения уточняю. Первый протокол допроса ПОЛИКШИ направлен в 5-й отдел НКВД УССР из ОО 15-й АБ месяц тому назад.

С другими сотрудниками, разоблаченными сейчас, как врагами народа, я ни в какой связи не состоял.

Мало того, я за сравнительно продолжительную работу в органах ГПУ-НКВД, вскрыл и ликвидировал несколько дел на сотрудников ГПУ-НКВД, конкретно:

1. Оперативный уполномоченный Репнянского РО НКВД ВАСИЛЕНКО разоблачен мною, как бывший офицер карательного отряда генерала Слащева, который скрыл свою настоящую фамилию и пробрался в органы ГПУ во враждебных целях (1933 год).
2. Начальник водной станции «Динамо» в Киеве ОНИЩЕНКО, разоблачен мною, как бывший офицер царской и белой армии, который скрыл свою службу в чине офицера, пробрался на работу в органы НКВД (1934 год).
3. Оперативный уполномоченный 5-го отдела Киевского облуправления НКВД НЕПОМНЯЩИЙ разоблачен мною, как предатель. Арестован с группой бывших белых офицеров и сотрудников полиции в количестве 4-х человек (1935 год).
4. Оперативный уполномоченный ДТО ГУГБ НКВД ЮЗА НАЗАРЕНКО Борис Савич, разоблачен мною как деникинский контрразведчик, связанный с бежавшим за кордон террористом БЕРГОМ (агентурная разработка «Паук» и «Немец-Дезертир»).

Впоследствии было установлено, что НАЗАРЕНКО является и агентом немецкой разведки. По делу, вместе с НАЗАРЕНКО арестовано пять человек. В данное время по изъятым мною показаниям у НАЗАРЕНКО арестованы в Киеве сотрудники НКВД ЧУЖАН и СЕРГАЧЕВ.

Таким образом, я боролся, как мог по тому времени, и с врагами, пробравшимися в органы ГПУ-НКВД. Конечно, эта борьба недостаточна. Врага мы проглядели у себя под носом и я, как член ВКП(б), несу за это ответственность перед партией и народом. Однако, не надо же считать меня выдвиженцем врага ЛЕПЛЕВСКОГО, в то время, когда я должен был наконец получить продвижение по службе[,] имея целый ряд больших успехов в работе.

[подпись] ОВЧИННИКОВ.

ГДА СБ Украiни, Киiв, ф. 5, спр. 38324, т. 1, арк. 26-39. Оригинал. Машинописный текст.