«Суд. Дело группы бывших сотрудников НКВД Молдавской АССР». 1 января 1939 г.

1 января 1939 г.

ВЕЧЕРНЕЕ ЗАСЕДАНИЕ 30 ДЕКАБРЯ

В вечернем заседании 30 декабря суд приступает к допросу свидетелей. Первым допрашивается свидетель Садалюк, безосновательно арестованный по постановлению подсудимого Юфы. Свидетель рассказывает суду, как он, образцовый учитель, комсомолец, не раз премирован за хорошую работу, неожиданно для себя был арестован. Его допрашивал следователь Чичкало, который требовал, чтобы Садалюк «признался» в том, что он якобы является активным участником контрреволюционной фашистской молодежной организации. При этом Чичкало всячески угрожал Садалюку и применил к нему преступные методы следствия. Садалюк также рассказывает суду, что при аресте у него была изъята автомашина, которая принадлежала ему. Когда Садалюка освободили, ему вернули машину вовсе не пригодной, потому что за [это] время на ней наездили более 17 000 километров.

После Садалюка допрашивается свидетель Островский, который подробно рассказывает, каким издевательствам он подвергся со стороны следователя Волкова, который его допрашивал.

После Островского допрашиваются свидетели Величко и Ленчинер. Показания последнего производят тяжелое впечатление. Ленчинер взволнованно рассказывает о том, как в результате ссоры его с женой подсудимого Шпица против него было создано провокационное дело, и он был арестован.

На суде выясняется, что Ленчинер был арестован без ордера, по устному распоряжению Юфы. Когда Ленчинера арестовали, и он начал протестовать, заявляя, что ни в чем не виноват и арестован на почве личных счетов с Шпицом,

а также требовал предъявления ордера на арест, то подсудимый Юфа начал на него грубо кричать, угрожал ему и, издеваясь, отправил его в тюрьму.

— Я прошу суд, — говорил свидетель, — разобраться в этом деле и наказать этих людей. Пусть они знают, что Сталинская Конституция прочная и никто не смеет нарушать советские законы.

После свидетеля Ленчинера допрашивается свидетель Розенфельд, который также рассказывает суду о гнусных преступлениях подсудимых.

После этого прокурор выступает с заявлением, что, несмотря на полную ясность дела, он не настаивает на допросе остальных свидетелей. Защита присоединяется к этому заявлению и суд принимает решение об окончании судебного следствия. После небольшого перерыва слово предоставляется прокурору.

В большой полуторачасовой речи государственный обвинитель, помощник главного военного прокурора — диввоенюрист тов[арищ] Кузнецов подробно останавливается на значении этого дела и разбирает преступления, которые инкриминируются обвиняемым.

— С первых дней революции, — говорит прокурор, — органы ЧК, органы ОГПУ, органы НКВД всегда будут стоять на страже великих завоеваний Октября. В нашей стране, как и у трудящихся всего мира, представление об органах НКВД неразрывно связаны с неувядаемой славой, которой овеяны славные чекисты, с неувядаемой славой их беспощадной борьбы с врагами народа, борьбы победоносной и героической. Вот почему так любят и будут любить в нашей стране работников НКВД, славных чекистов, воспитанников светлого рыцаря революции Феликса Эдмундовича Дзержинского. Вот почему в самых широких слоях нашего народа и в представлении трудящихся всего мира почетное звание чекиста всегда связано с представлением о лучших людях рабочего класса, о верных сынах нашей партии, о преданных бойцах, отдающих всю свою жизнь, все свои силы, все свои способности, борьбе с врагами народа. Вот почему особенно гнусные преступления, совершенные лицами, сидящими на скамье подсудимых. Они, пробравшись в органы НКВД, пытались запятнать почетное звание чекиста, делая свои гнусные дела. Им это не удается, граждане судьи! Им не удается испачкать славного боевого меча диктатуры пролетариата, верного стража нашей великой Родины!

В своей речи прокурор также останавливается еще на одной характерной особенности этого дела. Он говорит:

— Как известно, возникновение этого дела, разоблачения этих преступников связано с заявлением одного из пострадавших, учителя-комсомольца Садалюка, который написал секретарю ЦК КП(б)У о незаконном аресте его органами Молдавского НКВД. Одного только заявления, обычного письма, отправленного обычной почтой на имя секретаря Центрального Комитета КП(б)У, было достаточно для того, чтобы сразу, в кратчайшие сроки, расследовать это дело, разоблачить этих негодяев, заставить их держать ответ перед пролетарским судом. Где, в какой другой стране может иметь место подобный факт, свидетельствующий об органической и нерушимой связи широких слоев нашего народа, нашей советской интеллигенции с руководством нашей партии и ее вождями.

Где, в нашей стране такая безграничная вера в торжество правды и справедливости и в то, что виновные в нарушении этой справедливости должны быть наказаны, будут наказаны, не могут не быть наказаны.

Далее прокурор переходит к детальному анализу гнусных преступлений, совершенных подсудимыми, и устанавливает, что все преступления полностью раскрыты и доказаны.

Свою речь прокурор заканчивает требованием высшей меры наказания — расстрела в отношении всех подсудимых. Речью прокурора заканчивается вечернее заседание.

УТРЕННЕЕ ЗАСЕДАНИЕ 31 ДЕКАБРЯ

На утреннем заседании 31 декабря выступают защитники товарищи Авербух и Головченко, которые защищают подсудимых. Защитники полностью признают доказанными преступления, которые инкриминируются подсудимым, и соглашаются с той оценкой этих преступлений, которая была дана в речи прокурора.

Вместе с тем защитники просят о снисхождении, мотивируя это раскаянием, хотя и запоздалым, своих подзащитных.

Затем подсудимым предоставляется последнее слово. Все подсудимые говорят о том, что полностью признают свою тяжелую вину перед советским народом и соглашаются с тем, что совершили очень тяжелые, гнусные, страшные преступления. Однако они просят у суда снисхождения, просят, если это возможно, сохранить им жизнь.

Заслушав последние слова подсудимых, Военный Трибунал идет на совещание для вынесения приговора.

Поздно вечером 31 декабря председатель Военного Трибунала тов. Васютинский Я.М. объявил приговор Военного трибунала.

Подсудимые Юфа Г.Н., Волков И.В., Шпиц И. А., Чичкало П. и Кузьменко С.П. приговорены к высшей мере наказания — расстрелу.

Комунiст, 1 сiчня 1939 р., № 1 (5878), с. 4. Перевод с украинского.