П.В. Карамышев. «О методах и приемах подрывной работы фашистских разведок и их троцкистско-бухаринской и буржуазно-националистической агентуры». 9 июня 1938 г.
9 июня 1938 г.
Для вербовки шпионско-диверсионных кадров иностранные разведки используют также советских граждан, работающих за границей в торгпредствах и в других советских организациях, расположенных на территории иностранных государств.
Известно, например, что японская разведка проводила вербовочную работу среди служащих Китайско-Восточной железной дороги, которая в 1935 году была продана Советским правительством правительству Манчжоу-Го. В связи с продажей КВЖД, советские граждане, работавшие на этой дороге, стали возвращаться в СССР. Это обстоятельство японская разведка попыталась использовать для посылки на территорию СССР своих агентов — шпионов и диверсантов.
Так, на КВЖД в течение почти 30 лет работал некий Ю., возвратившийся в СССР в числе других служащих КВЖД. Что же оказалось? Оказалось, что Ю. еще в дореволюционные годы был привлечен японской разведкой для шпионской и провокаторской деятельности, он выдавал царской и японской жандармерии революционно-настроенных рабочих, работающих на КВЖД.
В 1935 году, перед отъездом в СССР Ю. получил задание, обязательно осесть в одном из крупных городов СССР, в районе расположения воинских частей, внедриться туда и проводить шпионско-подрывную работу.
Выполняя это задание японской разведки, Ю. поселился в одном из промышленных городов, в районе расположения одной из крупных воинских частей и в течение некоторого времени занимался сбором всякого рода шпионских сведений, в чем ему оказывала большую помощь болтливость ряда работников одного из оборонных заводов. Однако шпионская деятельность Ю. была вскоре прервана в связи с его разоблачением и арестом органами НКВД.
В 1935 году, в один из городов Николаевской области, прибыл для диверсионной работы специально переброшенный из Японии в СССР некий X., предварительно прошедший тщательную подготовку в соответствующей школе японской разведывательной службы, которая официально носила название автотракторных курсов. X. имел задание от японской разведки поселиться в районе расположения особо важных промышленных предприятий, устроиться туда на работу и подобрать из числа антисоветски настроенных лиц группу для осуществления диверсионной, подрывной работы.
Прибыв на место, X. сначала в течение нескольких месяцев часто посещал знакомых ему лиц, старых приятелей зарекомендовал себя «своим» человеком добившись от них, в конце концов, положительных отзывов для поступления на работу в завод. Однако гнусные замыслы шпиона X. были предотвращены вмешательством органов НКВД.
Вот другой случай, показывающий, к каким ухищрениям прибегают иностранные разведки для проведения шпионско-разведывательной работы.
В одном из городов, вблизи Николаева у одного из японских граждан, в качестве няни работала советская гражданка П., семья которой, в том числе и она сама, широко использовались японскими разведывательными органами для сбора материалов шпионского характера.
С целью конспирации, по заданию японской разведки, одна из дочерей П. открыла в городе мастерскую по пошиву дамского платья и использовала болтливость посещающих ее заказчиц, мужья которых работали на промышленных предприятиях большого государственного значения. Эта любознательная дочка узнавала о характере производимых мужьями заказчиц работ и все эти сведения передавала аккуратно японской разведке.
На одном из николаевских заводов работал родственник няни П. П. часто наезжала к своему родичу в Николаев в гости и используя его болтливость и «откровенность», выпытывала от него данные о заводе, имеющие характер государственной тайны.
* * *
Как мы уже говорили, методы и приемы разведывательной службы чрезвычайно многообразны, причем, разведки прибегают, зачастую к самым изощренным методам зашифровки своей подрывной работы на чужой территории.
Характерным в этом отношении является дело художницы Я., проживавшей в одном из городов Николаевской области. Эта Я. создала уютный уголок в своей квартире, где каждый новый знакомый встречал радушный прием и мог недурно развлечься, тем более, что хозяйка этого чудесного уголка была приятной собеседницей, умеющей располагать к себе изысканностью своих манер.
У хозяйки дома была двадцатилетняя, очень, миловидная дочь, которая, как и мать, весьма приветливо принимала гостей.
Муж художницы Я. был человек молчаливый, инвалид Красной Армии. Хозяйка обычно предупреждала гостей, чтобы они не тревожили ее мужа, так как он во время гражданской войны получил серьезные контузии и сейчас страдает сильным нервным расстройством.
Как впоследствии выясняюсь, этот гостеприимный «салон» представлял собой ничто иное, как искусно замаскированное шпионское гнездо, где изучались люди, намечались к использованию, где проводились хитроумные комбинации по опутыванию нужных людей, которые к тому же, будучи неосторожными, выбалтывали секретные сведения, при чем с этой целью очень тонко использовалась интимная обстановка этого «салона».
Сама хозяйка дома — художница Я. — работала в пользу одной из иностранных разведок 20 лет. Свою дочь она приучала к этой же профессии еще с детства. «Муж» — бывший офицер, работавший несколько лет на административно— хозяйственной работе в частях РККА, — служил вывеской, которая должна была отводить всякие сомнения в добропорядочности этого «гостеприимного дома».
В одном из театров Николаевской области подвизался артист Ц. Пользуясь политической беспечностью работников театра, этот Ц., будучи агентом одной из иностранных разведок, проник в среду актеров, хотя и не имел никаких абсолютно актерских дарований. Как актер, шпион Ц. имел доступ в части РККА, где он заводил знакомство с военнослужащими, проникал на заводы, в другие учреждения, добывая всякого рода шпионские сведения, которые он затем аккуратно передавал своим хозяевам из иностранных разведок.
Как было установлено, Ц. является бывшим князем, вся семья его находится в эмиграции, сам он с 1920 года усердно обслуживал разведки двух иностранных государств, собирая для них секретные сведения о работе заводов г. Николаева, Одессы и других городов.
В свое время, на водной станции одного из городов Николаевской области появился некий С., сумевший быстро завоевать популярность бравого моряка и «своего парня», особенно среди любителей водного спорта.
У С. на самой водной станции была своя комната, куда можно было свободно придти, покурить трубку с приятным ароматным табаком, выпить стопку хорошего вина. У него был патефон с заграничными пластинками, как он их называл, «вертинками». В комнате «милого моряка» можно было часто встретить молодых, хорошеньких девушек, которым он щедро дарил всякого рода заграничные безделушки, как он выражался, оставшиеся ему в память от заграничного плавания во время службы в торговом флоте.
В комнате С. находили самый лучший прием также и военные моряки, молодые командиры. Обычно С. выражал большое сожаление по поводу того, что он не военный моряк, говорил, что ему очень хотелось бы поступить на службу в военно-морской флот; по этому он с большим интересом слушал рассказы военных моряков о маневрах военных кораблей, о качестве кораблей, их тактических свойствах во время морского боя и т. д.
Вскоре С. был разоблачен. Выяснилось, что С. является сыном царского адмирала Ч., удравшего за границу с белыми после гражданской войны и там вскоре умершего. Адмиральша в 1921 году подобрала некоего 65-летнего судового механика, инвалида С., который усыновил адмиральских детей и дал им свою честную моряцкую фамилию. Через пару месяцев старик С. умер. Усыновленный им С. был связан с японской разведкой и по ее заданию насаждал шпионско-диверсионную сетку, одновременно обслуживая разведку шпионскими материалами о советском военно-морском флоте и военном судостроении. Для маскировки, шпион С. использовал организации общества спасания на водах, под прикрытием которого он проводил свою шпионскую работу.
(Продолжение следует).
Южная правда, 9 июня 1938 г., № 124.