Заявление заключенного Усольлага НКВД Д.А. Деликатного председателю Комиссии советского контроля при СНК СССР об антисоветской деятельности жителей с. Копенковатое Подвысоцкого района Киевской области. 24 мая 1939 г.
24 мая 1939 г.
пос. Красновишерск
Чердынского района
Пермской обл.
Прошу обратить внимание на то, как в селе Копанковато Подвысокского района классовому врагу, на почве классовой мести, удалось оклеветать актив села, в том числе и меня, как председателя сельсовета, в результате чего с меня сделали искусственного врага народа.
12 февраля 1938 года органами НКВД арестован учитель нашего села ЛЯХОВИЦКИЙ Николай Варламович, на которого я писал Начальнику Райотделения НКВД ГЛУБОКОВСКОМУ докладную записку о нем, что таковой имеет связь с учителем КРАВЧУКОМ, которого засудили в 1936 году за контрреволюцию. Однажды ЛЯХОВИЦКИЙ, получив письмо от КРАВЧУКА и прочитав его, начал ругаться на гражданина СТАЛИНА и со злости порвал портрет гражданина СТАЛИНА. Об этом я узнал из одной записки, которую мне подбросили в сельсовет. Проверив это с комсомолом, факт этот восстановился и я эту записку с характеристикой на ЛЯХОВИЦКОГО отправил Начальнику Рай- отделения НКВД ГЛУБОКОВСКОМУ. Потому что ЛЯХОВИЦКИЙ совершенно был пассивным в общественной работе. Одновременно с ЛЯХОВИЦКИМ арестован бывший петлюровец, кулак БРАИЛОВСКИЙ Иван Семенович, который служил у Петлюры 9 месяцев, был с Петлюрой в Румынии. Этот элемент все время недоволен на Советскую власть, агитировал против займа оборонного значения и т. д.. За что его приходилось с активом села разоблачать на собраниях, а также критиковать ЛЯХОВИЦКОГО, который также имеет нечистый душок. За что как БРАИЛОВСКИЙ, так и ЛЯХОВИЦКИЙ крепко озлобились на меня и актив села и когда их арестовывали, так БРАИЛОВСКИЙ и ЛЯХОВИЦКИЙ, сговорились между собой и дали показания, что как будто они знают, что я, как председатель сельсовета и еще актив села, учитель, секретарь комсомольской ячейки ПАЦАЙ Зиновий Прохорович, учитель-комсомолец член сельсовета СОПИК Александр Иванович, член сельсовета БАБИЙ Иван Митрофанович, заведующий избой-лабораторией колхоза, ПОПЕЛЮК Иустин Тимофеевич состоят в контрреволюционной повстанческой организации. Это БАБИЮ Ивану, будучи в тюрьме в одной камере с ЛЯХОВИЦКИМ удалось узнать от ЛЯХОВИЦКОГО, что они на почве личных счетов на нас дали такие показания. Второй случай, что когда БРАИЛОВСКИЙ увидел в тюрьме меня через окно, когда наша камера была на прогулке, чуть ли не подпрыгивал от радости, что им удалось оклеветать меня. Об этом знает гражданин села Полонистого Подвысокского района МАРЬЯШ, который видел и слышал от БРАИЛОВСКОГО, который говорил, что я очень рад, что увидел в тюрьме тех, что верят в Советскую власть. Меня и вышеупомянутый актив арестовали 15 апреля 1938 года.
16 апреля 1938 года нас привезли в Уманское НКВД и посадили в камеры. Этого же числа меня взяли на допрос и на допросе стали меня спрашивать, кто меня завербовал в контрреволюционную повстанческую организацию. Так как я не состоял и не имел понятия о такой организации, я так сперва и заявил, что я не имею понятия о такой организации. После этого меня поставили на стоянку, где я простоял 5 суток. На шестые сутки Начальник милиции МАНЬКОВСКОГО района ПЕТРОВ опять начал спрашивать кто меня завербовал в контрреволюционную организацию. Я сказал, что я никогда не был контрреволюционером и не буду. Так ПЕТРОВ потом начал издеваться надо мной, заставлял делать по 200 приседаний подряд, вследствие чего я сильно вспотел, тогда ПЕТРОВ лил мне холодную воду за воротник, потом начал бить меня ножкой от стула насторч в грудь и под лопатки и очень избил меня, и, в конце концов, заявил мне ПЕТРОВ, если хочешь остаться живым и не искалеченным, нужно писать, что ты состоишь членом повстанческой организации, после чего я вынужден был
под диктовку ПЕТРОВА написать, что я состою членом контрреволюционной повстанческой организации, в которую меня завербовал ЛЯХОВИЦКИЙ. После этого меня отвели на допрос к Начальнику Райотделения НКВД Жашковского района гр[ажданину] СИМУКУ, который написал мое показание и, не прочитав мне что там написано, принудил меня подписать. Я, боясь избиений, еще подписал, не зная что. До этого времени я никогда в жизни не мог себе представить, что при Советской власти могут происходить допросы в таких условиях. Я в это время понимал и до сих пор понимаю, что такие ПЕТРОВЫ, ГЛУБОКОВСКИЕ, то есть действительные враги народа, которые так издеваются над активом и впоследствии выявилось, что ГЛУБОКОВСКИЙ — Начальник Райотделения НКВД нашего района оказался немецким шпионом и ПЕТРОВ также враг народа.
20 апреля 1938 года меня отправили в Уманскую тюрьму после окончания допроса. Просидев в тюрьме до 25 мая 1938 года, был отправлен в Киевскую тюрьму. Из Киевской тюрьмы 16 июня 1938 года меня опять вернули в Уманскую тюрьму, где я узнал, что ГЛУБОКОВСКИЙ и ПЕТРОВ оказались врагами народа. Я, обрадовавшись, ожидал вторичного допроса и был уверен, что меня отпустят как ни в чем невиновного, а оклеветанного на почве личных счетов.
Но когда меня вызвали на допрос в августе месяце, я увидел такую же самую обстановку, одно только то, что Начальник раймилиции Подвысокского района АКИМОВ прочитал мне мое первое показание, где я узнал, что там написано, что я состою членом контрреволюционной повстанческой организации и на случай войны с Польшей или с Германией, я должен быть командиром отделения и должен убивать красных командиров, что я имею среднее образование, но когда это просмотреть, так просто становится смешно.
Во-первых, следователь СИМУК наверно не заметил, что я хромой (я болею туберкулезом кости тазобедренного сустава). Пишет[, что] командиром отделения [является] несчастный хромой инвалид.
Во-вторых, что я имею среднее образование, тогда как я окончил только 3-х летку. Это уже наглая выдумка следователя СИМУК и вообще все, что я подписал под физическими мерами воздействия, это есть ложь. Про эти все избиения и издевательства надо мной могут подтвердить рабочие с Перегоновского сахарного завода нашего района, которые арестованы вместе со мной ГОЛИК Андрей Иванович и ПОНОМАРЕНКО Кирилл Зиновьевич, которые отправлены в лагерь на Медвежью Гору, а также гражданин с. Покотилово нашего района БАРОН Авраам Ха[ц]келевич.
Если не ошибаюсь, 1 сентября 1938 года на повторном допросе, который делал Начальник милиции АКИМОВ, который зачитал мне мое первое показание, так АКИМОВ все-таки отказался написать отрицательный протокол, а также начал мне угрожать, заявив, что, если хочешь, так я сделаю из тебя кусок гнилого мяса, что ты, мол, компрометируешь Начальника Райотделения НКВД ГЛУБОКОВСКОГО, который в то время был уже арестован, как немецкий шпион. И благодаря только тому, что бывший Начальник Райотделения НКВД ГЛУБОКОВСКИЙ был враг народа, бывшим кулаком на почве классовой мести удалось оклеветать меня, в результате чего из меня сделали искусственного врага народа. А также приятель ГЛУБОКОВСКОГО АКИМОВ продлил и окончил начатое ГЛУБОКОВСКИМ дело. Кроме этого на повторном следствии АКИМОВ предъявил мне обвинение в компрометации пятисотниц нашего села, на что поставил два ложных свидетеля. Компрометацией пятисотниц не занимался, а если бы я занимался компрометацией пятисотниц, так колхозы нашего села не смогли бы дать урожайности свеклы сахарной самую большую по всему району, как в 1936 году, так и в 1937 году и не мог бы колхоз «Красная коммуна» получить от РИК переходное красное знамя, и вообще, село не могло бы быть передовым в районе. Я никогда не был и не могу быть врагом народа, так как я по происхождению бедняк и лучшей жизни, как мне была при Советской власти, я не знаю, так как я с 1900 года рождения. Я все время активно работал в пользу Советской власти, в 1928 году председателем сельКНС, председателем хлебозаготовительной комиссии и с честью выполнял возложенные на меня задания, несомненный член сельсовета с 1928 года до дня ареста. С 1929 по 1936 год председатель СельПО и с 1936 года по день ареста председатель сельсовета. Неоднократно премирован за хорошую работу. В час выборов Верховного Совета [СССР] был заместителем председателя комиссии, где также у нас подготовительная работа и сами выборы прошли хорошо. Наряду с этим, что у нас из села забран актив села и из них сделали искусственных врагов народа, в селе остались люди такие, что в любую минуту могут выступить против Советской власти, о которых я неоднократно писал ГЛУБОКОВСКОМУ, но ГЛУБОКОВСКИЙ никаких мер не принимал, только теперь мне стало ясно почему. Такой как ЦВИГУН Даниил Евстафьевич — бывший церковный староста, организовывает моления по избам, агитирует против мероприятий Советской власти, КРИВОРУЧКО Андрей Тимофеевич — бывший бандит банды Казакова, который разгромил местечко Дубову Бабанского района, где было убито свыше 300 человек евреев, ШЕНДЗЕЛЯН Антон Антонович, отец которого немец, мать полька, отец бывший эконом крупного помещика, который убит махновцами за то, что помогал восстановить помещику экономию после возврата помещиков на Украине. Сам Антон судился за растрату колхозных денег. КУЧЕРЕКО Дорофей Васильевич, который работает фельдшером в амбулатории при сахарном заводе, бывший кулак, сейчас мстит активу, который раскулачивал его.
Был такой факт — активист РУДЕНКО Василий Маркович привез в амбулаторию свою жену Анну, которая также является активисткой, член сельсовета, член правления колхоза. В это время на приеме был КУЧЕРЕНКО, который РУДЕНКО заявил — «А ты помнишь, как при раскулачивании меня, ты нашел у меня 11 фунтов серебра (Царской монеты) и там было 25 рублей золотом и я Вас просил, чтобы Вы оставили хотя [бы] золотые мне, так Вы не оставили, а теперь пришел ко мне за помощью» и отказался оказать помочь больной РУДЕНКОВОЙ, заявив, что: «Придет еще такое время, что Вы перед нами будете на коленях лазить». И об этом я писал ГЛУБОКОВСКОМУ, но КУЧЕРЕНКО и до сих пор живет себе припеваючи и издевается и мстит активу.
Такой очень хитрый ДЕЛИКАТНЫЙ Стефан Кириллович, который все время двурушничает, имел тесную связь с ДЕРЕВИНСКИМ, которого раньше арестовали. Работая завхозом в колхозе «Красная коммуна», дал распоряжение старшему конюху ИВАНОВУ сорвать фураж з фонда РККА и этим самым довел, было, [конский] молодняк до плохого состояния. Обо всех этих фактах я писал докладные записки ГЛУБОКОВСКОМУ, но он никаких мер не принимал и таким образом на утешение бывшим кулакам, с которыми я вел борьбу на селе, я очутился в лагере. Я здесь ежедневно оплакиваю свою судьбу, что из меня сделали искусственного врага народа. Меня ужас берет, что я очутился между такими людьми в лагере — кулаки, бывшие экономы, которые не выходят из лагерей с 1928 года и, несмотря на это, здесь занимаются контрреволюцией. Это такой, как КРИВОШЛЫК Даниил Ефимович. Однажды в индивидуальном разговоре со мной, я узнал, что его отец был крупный торговец, сам КРИВОШЛЫК крупный кулак. Он мне заявляет, что, мол, ты не робей, так или иначе, если не в 1939, то в 1940 году Советскую власть уничтожат, и тогда мы освободимся, да и кроме КРИВОШЛЫКА есть много таких людей.
Все, написанное мною[,] есть дословная правда. А поэтому обращаюсь к Вам, как блюстителю революционной законности, обратить внимание на это и дать мне возможность возвратиться на свободу. Также принять во внимание, что я инвалид, болею туберкулезом тазобедренного сустава правой ноги, туберкулезом легких. Мне на свободе в хороших условиях осталось жить 2-3 года, а срок 8 лет, что мне присуждено Особым Совещанием, я никогда столько не проживу. Несмотря на мои болезни, я с января месяца здесь в лагере работаю физически и добросовестно. За март месяц получил вознаграждение 33 рубля и прогрессивки 4,50 [руб.] От больных почек я сейчас весь опух и в скором времени придется без времени лечь в могилу только из-за того, что классовому врагу удалось оклеветать меня. Еще раз прошу ускорить мое дело пересмотра и дать мне возможность возвратиться на свободу. О результате моего заявления я прошу сообщить по такому адресу: Пермская область, ПО Красновишерск Чердынского района, ОЛ/П № 10, командировка № 2.
Просит ДЕЛИКАТНЫЙ Даниил Алимпиевич.
Верно:
Следователь следственной части УНКВД,
сержант Госбезопасности [подпись] БЕЛЯК.
ГДА СБ Украiни, Kuiв, ф. 5, спр. 38195, т. 3, арк. 231-235. Заверенная копия. Машинописный текст.