Просьба Р. Брускиной И.В. Сталину о пересмотре дела ее мужа М. Брускина и приостановке его высылки до пересмотра дела. 7 января 1939 г.

7 января 1939 г.

г. Винница

Муж мой БРУСКИН Михаил Григорьевич родился в БССР[,] местечко Круча[,] в 1890 году. В 1920 году он был командирован ЦК КП(б)У в гор. Винницу на работу в качестве председателя Коллегии Губкожа. В это время на Украине наступали поляки, и он должен был эвакуировать кожевенную фабрику «Ястреб», подвергаясь большим опасностям. В 1921 году он .вернулся в Винницу и его назначили зам. председателя Гублескома. Затем он был председателем Союза деревообделочников, председателем Мелиосоюза, председателем Областного Комборбеза, Украинлеса, Укрдрева и т. д. Все время он работал до ареста только в лесных организациях. В 1931 году он окончил курсы при Ленинградской Лесной академии на красного директора.

Работая все время в лесных организациях, он ничего общего не мог иметь с теми людьми, в соучастии с которыми его обвиняли. Некоторых он впервые узнал на суде. Когда бывали случаи, что его, моего мужа, хотели перебросить на другую работу, в другой город, то Винницкий партком не отпускал его, считая его ценным работником.

За все годы пребывания в партии он честно выполнял все правительственные и партийные задания. Для него партия Ленина-Сталина стояли выше всего на свете. Он никогда не считался с собой и не жалел своих сил и энергии для Советской власти. Он настолько был предан Советской власти и Вам[,] нашему Великому Вождю Народов товарищу Сталину, что и в мыслях не мог допустить о какой-нибудь другой группировке, даже будучи беспартийным, последний год. Подавая апелляцию, он был уверен, что будет восстановлен [в членах партии].

Работая все время в одном городе, вся общественность знает его, как честного и верного большевика. Со дня его приезда в Винницу до дня ареста 21 мая п[рошлого] г[ода] он был членом Горсовета, членом бюро Промсекции. Это лишний раз подтверждает, что с этими [враждебными] людьми он никогда, нигде не мог с ними встречаться.

Когда пришли его арестовывать 21 мая п[рошлого] г[ода,] он считал это недоразумением и что его быстро освободят, и не велел нам беспокоиться, так как надеялся, что разберутся в его невиновности. Он не мог себе представить, что могут так оклеветать и насильственным путем заставить на себя подписать такое жуткое обвинение.

После того как Верховный Суд Союза ССР 10.11. [19]38 [г.] отменил приговор, вынесенный Винницкой Спецколлегией — расстрел, и заменил его 10 годами трудового лагеря, я имела 4 свидания с мужем, на которых он мне сообщил: что его обвиняют в участии в контрреволюционной организации «Бунд» в 1937 году. Муж мой утверждает, что такой организации не было, и никогда он не принимал нигде, ни в каких организациях никакого участия, что он был вынужден подписать предъявленное в отношении него ложное обвинение.

На мой вопрос и негодование по поводу того, как же мог он подписать и принять на себя заведомо клеветническое обвинение[,] муж мне ответил: «Я был вынужден это сделать, так как меня всячески пытали; избивали, сажали на пять суток без сна в жаркие месяцы июнь-июль и т. п. Этого было достаточно, чтобы подписать все что угодно[,] лишь бы избавиться от страданий». Следствие вели сотрудники НКВД Майструк и Решетников (точно не помню).

У мужа была все время уверенность в справедливости Советского суда, он был уверен, что суд разберется в этом деле и правда восторжествует. Тут же он мне сообщил, что его посадили в камеру вместе с гр[ажданином] Гитштейном Меером, с которым мы проживали в одном доме, причем ему, Брускину[,] велели подписать, что он якобы завербовал Гитштейна в организацию «Бунд», в свою очередь[,] Гитштейну предложили подписать, что он действительно был завербован Брускиным.

И вот, в результате этой гнусной инсценировки, сфабрикованной врагами, на основании клеветнических показаний Хаима Шварца, с которым мой муж никогда ничего общего не имел, ибо он был озлобленный, так как с ним никто не считался, и он не пользовался никаким авторитетом, — мужу моему был вынесен жуткий приговор, и только после 98 дней пребывания в камере смертников ему объявили отмену приговора и замены его 10 годами заключения в лагерях.

Я прошу затребовать дело моего мужа БРУСКИНА М.Г. для пересмотра и приостановить высылку [в концлагерь] впредь до пересмотра.