Запись беседы сотрудника Полпредства СССР в Германии С. И. Бродовского с немецким дипломатом Мольтке об освещении предстоящего процесса «Промпартии» корреспондентом газеты «Кельнише Цейтунг» Юстом. 13 ноября 1930 г.

13 ноября 1930 г.
Секретно

Дневник Бродовского

Запись беседы с Мольтке 12 ноября. Воспользовавшись посещением Мольтке, с целью вручения проекта конвенции, я сделал представление по поводу поведения печати, в связи с опубликованием у нас обвинительного акта по делу промышленной партии. Я не излагаю разговора хронологически ради краткости.

Я заявил, что, если во время Шахтинского процесса поведение германской прессы можно было частично объяснить тем, что в Шахтинском процессе были затронуты германские интересы, то совершенно непонятным является поведение германской печати, когда дело никакого отношения к Германии не имеет. Особенно возмутительная телеграмма Юста в [«]Кельнише Цейтунг[»], который позволил себе в конце заявить, что атака ГПУ против Пуанкаре и Бриана не имеет ничего общего с существом процесса, а является лишь только внешнеполитическим ударом Крыленко из своей юридической засады. Таким образом Юст вдруг является адвокатом Пуанкаре и Бриана. Мало того, он этим своим изречением доказывает, что он прекрасно знаком с существом дела, поэтому напрашивается мысль, что его тоже следовало бы привлечь в качестве обвиняемого в этом процессе. Раз он так уверен, что Пуанкаре и Бриан не имели ничего общего со злодеяниями обвиняемых. Если можно еще понять симпатии буржуазной прессы к обвиняемым, которые стремились к реставрации <капитализма>, то непонятно, почему в данном случае госп. Юст афиширует свои симпатии к тем элементам, которые при помощи Франции хотели установить в России тот режим, который бы вместе с Францией душил бы в будущем Германию. Эта защита Франции является каким-то совершенно непонятным курьезом, каким-то новшеством в германской иностранной политике. Если к тому еще прибавить инсинуации, якобы процесс искусственно состряпан, чтобы злостным саботажем объяснить наши хозяйственные затруднения, а кроме того, чтобы подкрепить позицию Литвинова в Женеве, то получается впечатление, что госп. Юст позавидовал лаврам Шефера и, намереваясь покинуть свой московский пост, хочет быть высланным, чтобы одеть на себя тогу героя. К такому выводу я прихожу не только на основании его последней выходки, но и целого ряда прежних корреспонденций последних времен. В ходе разговора я еще многократно обращал особое внимание Мольтке на защиту Юстом французского правительства, которое наверно не преминет воспользоваться свидетельством госп. Юста и других органов печати, которые тоже защищают Францию, правда, не в такой резкой форме.

Мольтке очень слабо защищал Юста, гл. обр. утверждая, что не так надо понимать, как я понимал соответственный пасус. Он однако понял всю бессмысленность защиты германской печатью Бриана и Пуанкаре против наших обвинений.

Интересно, отправлена ли действительно телеграмма Юста в таком виде, в каком она напечатана.

(Бродовский)

АВП РФ. Ф. 056. Oп. 15. П. 31. Д. 9. Л. 43-44. Машинописная копия того времени. Гриф секретности и дата машинописью. На Л. 43 вверху слева написаны от руки входящий номер и дата получения документа «18/Х1-30 г.». Здесь же рукописные пометы «О[тдел] печ[ати]», «П и М». «архив» (подпись-росчерк, неразборчиво). Вверху справа штамп Секретариата Западного отдела НКИД с входящим номером и датой «15/ХII-30 г.]» (вписаны от руки).