Протокол судебного заседания Военного трибунала войск НКВД Харьковского округа по делу Г.И. Кочергинского и других сотрудников НКВД

27-30 июня 1939 г.

Дело № 0095

ПРОТОКОЛ

СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ

1939 г.. Июня 27-30 дня. Военный трибунал войск НКВД Харьковского округа в выездной сессии в г. Сталино, в открытом судебном заседании, в составе:

Председательствующего - военного юриста I ранга т. ГУРЬЕВА,

Членов: КОНОВАЛОВА и ПОЛЯКОВА.

при секретаре ГЛАДКОВЕ,

без участия прокурора и без защиты,

рассмотрел дело по обвинению б[ывшего] нач[альника] ДТО НКВД СевероДонецкой] ж[елезной] д[ороги] КОЧЕРГИНСКОГО Георгия Израилевича; бывшего] оперуполномоченного] ОДТО НКВД [ст.] Красный Лиман РОЗЕНБЕРГА Альберта Петровича; б[ывшего] оперуполномоченного] ОДТО НКВД [ст.] Ворошиловград Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги] КОВАЛЁВА Константина Трофимовича; б[ывшего] пом[ощника] о[пер]уполномоченного ОДТО НКВД [ст.] Дебальцево Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги] КУЗНЕЦОВА Николая Митрофановича; б[ывшего] пом[ощника] нач[альника] ОДТО НКВД [ст.] Дебальцево Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги], лейтенанта государственной безопасности ЛУБОВСКОГО Антона Карловича; б[ывшего] оперуполномоченного [ОДТО] ст. им. Кагановича Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги], сержанта государствен [ной] безопасности МАЦЕЙКАНЕЦ Владимира Антоновича по ст. 206-17 п. «б» УК УССР.

Председательствующий объявил судебное заседание открытым в 12 ч. 50 минут. Объявляется подлежащее слушанию дело.

Секретарь доложил, что в судебное заседание доставлены под стражей обвиняемые КОЧЕРГИНСКИЙ, РОЗЕНБЕРГ, КОВАЛЁВ, КУЗНЕЦОВ, ЛУБОВСКИЙ и МАЦЕЙКАНЕЦ.

Явились вызванные на 27/VI свидетели ИВЧЕНКО, БОНДАРЧУК, ГУЕНОК.

Не явился, за выбытием неизвестно куда, свид[етель] ИГНАТОВ.

Явились эксперты УСТИНСЖИЙ, ШАТАЛИН, БАНИН.

Председательствующий удостоверяется в личности обвиняемых, которые о себе показали:

1. КОЧЕРГИНСКИЙ Георгий Израилевич, 1898 г. рождения, уроженец г. Рига (Латвия), на территории СССР проживает с 1918 г., по национальности еврей, гр[аждани]н СССР, по социальному] происхождению из рабочих, по социальному] положению служащий, семейный, образование среднее, б[ывший] член ВКП(б) с сентября 1917 г., исключён в связи с данным делом, служил в РККА с февраля 1918 г. по февраль 1921 г., в органах НКВД с февраля 1921 г., награждён значком почётного чекиста, не судился, до ареста работал в должности нач[альника] ДТО Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги] с XI—[19]37 г., имел звание «капитан государственной безопасности», арестован по настоящему делу 20/VII1 1938 г., обвинительное заключение получил 21 июня с.г. Предъявленное обвинение понимает.

2. РОЗЕНБЕРГ Альберт Петрович, 1893 г. рождения, урож[енец] г. Газенпот[1] (Латвия), по национальности латыш, гр[аждани]н СССР, проживает на территории СССР с 1914 г., по социальному] происхождению из рабочих, по социальному] положению служащий, образование низшее, б[ывший] член ВКП(б) с января 1932 г., исключён в связи с данным делом, служил в б[ывшей] царской армии с 1914 по 1915 г., в Красной Армии с 1918 по 1921 г., в органах НКВД с июня м-ца 1921 г., семейный, не судился, до ареста работал в должности оперуполномоченного ОДТО НКВД ст. Красный Лиман, имел звание лейтенанта государственной безопасности, арестован по настоящему делу 5/IV 1938 г., обвинительное заключение получил 21/VI 1939 г. Предъявленное обвинение понимает.

3. КОВАЛЁВ Константин Трофимович, 1903 г. рождения, урож[енец] с. Святогоровка Добропольского р-на Сталинской области УССР, по национальности украинец, по социальному] происхождению из крестьян-середняков, по социальному] положению служащий, б[ывший] член ВКП(б) с 1931 г., исключён в связи с данным делом, образование низшее, служил в Красной Армии 5 лет, в органах НКВД - 2 года и 6 м-цев, не судился, до ареста работал в должности оперуполномоченного ст. Ворошиловград, звания по НКВД не имел, арестован по настоящему делу 17/VIII 1938 г., обвинительное заключение получил 21 /VI 1939 г. Предъявленное обвинение понимает.

4. КУЗНЕЦОВ Николай Митрофанович, 1903 г. рождения, урож[енец] д. Новоселки Касторенского р-на Курской области РСФСР, по национальности русский, по социальному] происхождению из рабочих, по социальному] положению служащий, б[ывший] член ВКП(б) с 29/XII 1929 г., исключён в связи с данным делом, в Красной Армии не служил, в органах НКВД с 10/Х 1933 г., звания не имеет, в других армиях не служил, не судился, до ареста работал в должности пом[ощника] оперуполномоченного ОДТО НКВД ст. Дебалыдево Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги], арестован по настоящему делу 7/VIII 1938г„ обвинительное заключение получил 21/V1—[19]39 г. Предъявленное обвинение понимает.

5. ЛУБОВСК1Ш Антон Карлович. 1893 г. рождения. урож[енец] г. Двинска (Латвия), по национальности поляк. гр[ажцани]н СССР, проживает на территории СССР с февраля 1918 г.. по социальному] происхождению из рабочих, по еоц[иааьному] положению служащий. б[ывший] член ВКП(б) с августа 1919 г., исключён в связи с данным делом, в Красной Армии не служил, в других армиях не служил, в органах НКВД с 15/1Х 1921 г., имел два поощрения, до ареста работа! в должности помощника] нач[альника] ОДТО ст. Дебальцево Сев[еро]-ДоЦецкой] ж[елезнон] д[ороги], имел звание лейтенанта государственной безопасности. образование низшее, арестован по настоящему делу 10/V11 1938 г., обвинительное заключение получил 21/Vl-[19]39 г. Предъявленное обвинение понимает.

6. МАЦЕИКАНЕЦ Владимир Антонович. 1905 г. рождения, урож[енец] г. Вильно (Польша), по национальности поляк, гр[аждани]н СССР, проживает на территории СССР с 1914 г., по социальному] положению служащий, по соц[и-альному] происхождению рабочий. б[ывший] член ВКП(б) с 1929 г., исключён в связи с данным делом, образование низшее, служил в РККА с 1927 г. по 1930 г. в 24-м Могилевском погранотряде, в других армиях не служил, в органах НКВД с 1930 г., до ареста работал оперуполномоченным ОДТО НКВД ст. им. Кагановича Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги]. имел звание сержанта государственной безопасности, арестован по настоящему делу 7/VII—[19]38 г., обвинительное заключение получил 21/VI—[19]39 г. Предъявленное обвинение понимает.

Председательствующий объявляет состав суда и право отвода. Отвода составу суда не заявлено.

Председательствующий удостоверяется в личности экспертов и свидетелей, предупреждает их об ответственности за ложные показания по ст. 89 УК УССР, после чего свидетели из зала судебного заседания удаляются.

Председательствующий разъясняет подсудимым их право ходатайствовать о приобщении к делу тех или иных документов и о вызове дополнительных свидетелей, а также процессуальные права о порядке дачи объяснений по делу.

От обвиняемых последовали следующие ходатайства:

От обв[иняемого] КОЧЕРГИНСКОГО:

Прошу приобщить к делу протокол оперативного совещания по ОДТО ст. Дебальцево за август 1938 г., протокол заседания партийного комитета за август 1938 г., документы аттестационного порядка о МАТВЕЕВЕ; вызвать в качестве свидетелей ПЕРЕПЕЛИЦУ, БОГУСЛАВСКОГО - работников ОДТО ст. Дебальцево и ФИЛОНОВА - работника ДТО Сев[еро]-Дон[ецкой] железной] д[ороги], ст. Артёмовск.

От обв[иняемого] ЛУБОВСКОГО:

Прошу вызвать в качестве свидетелей сотрудника дистанции сл[ужбы] пути ст. Дарьевка Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги] ФЕДОРИНА[2] , а также сотрудников ОДТО ст. Дебалъцево РОЗИЗНОГО[3] и АРАНОВИЧА.

От обвин[яемого] КОВАЛЁВА:

Прошу вызвать в качестве свидетелей оперуполномоченного ст. им. Кагановича ВОРОНИНА, а также врача этой станции СМОЛЯКОВА и директора школы ЗОРИНА.    

От обвин[яемого] МАПЕЙКАНЦА:

Прошу отвести проходящего по делу в качестве свидетеля МАЦЕНКО. вызвать свидетелей - сотрудников ДТО Сев[еро]-Дон[еикой] ж[елезной] д[ороги] в Артёмовске ПАЛИЯ и ВОРОНИНА; приобщить к делу дело «Оккупанты» и по нему же следдело; приобщить агентурное дело «Студенты» и протокол допроса немца ГЕЛЛЕРТА.

От обвин[яемого] КУЗНЕЦОВА:

Прошу приобщить к делу распоряжение б[ывшего] нач[альника] ДТО КОЧЕРГИНСКОГО, коим мне запрещалось проводить по делам следствие: приобщить к делу в черновиках протоколы произведённых мною допросов.

От обвин[яемого] РОЗЕНБЕРГА ходатайств не последовало.

ВТ ОПРЕДЕЛИЛ:

1) Удовлетворить ходатайство КОЧЕРГИНСКОГО о вызове в качестве свидетелей ПЕРЕПЕЛИЦУ и ФИЛОНОВА; о вызове свидетеля БОГУСЛАВСКОГО М., об истребовании протоколов оперативного] совещания и заседания партбюро от VIII—[ 19]38 г., материалов досрочной аттестации - отказать, т. к. те вопросы, которые отражены в этих документах, могут осветить свидетели, вызванные В суд.

2) Удовлетворить ходатайство ЛУБОВСКОГО о вызове в качестве свидетеля ФЕДОРИНА и ходатайство МАЦЕЙКАНЦА о вызове свидетелем ПАЛИЯ. В их ходатайствах о вызове в качестве свидетелей РОЗИЗНОГО[4]. АРАНОВИЧА[5], ВОРОНИНА и об истребовании агентурных разработок - отказать, а также отказать в ходатайствах КУЗНЕЦОВУ и КОВАЛЁВУ в силу того, что доводы, по которым подсудимые ЛУБОВСКИЙ, МАЦЕЙКАНЕЦ, КУЗНЕЦОВ и КОВАЛЁВ ходатайствуют, направлены не на выяснение обстоятельств, связанных с предъявленными им обвинениями.

Председательствующий оглашает обвинительное заключение, разъясняет подсудимым суть предъявленного им обвинения, спрашивает раздельно у каждого из подсудимых - признают ли они себя виновными и желают ли давать показания.

Обвин[яемый] КОЧЕРГИНСКИЙ:

Я признаю себя виновным только в том, что не принял своевременно мер к очищению аппарата ДТО НКВД Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги] от чуждого элемента и часть ответственной работы передоверил ненадежным лицам.

Обвин[яемый] РОЗЕНБЕРГ:

Я признаю себя виновным в фабрикации дел, указанных в обвинительном заключении, но объясняю это жёсткими сроками, данными б[ывшим] начальником] ДТО КОЧЕРГИНСКИМ для проведения по делам следствия.

Обвин[яемый] ЛУБОВСКИЙ:

Я признаю себя виновным только в допуске для допроса посторонних НКВД лиц.

Обвин[яемый] КОВАЛЁВ:

Я признаю себя виновным в незаконном методе допроса по делу ЛЯХОВЕЦ-КОГО и в исправлении по его же делу анкеты.

Обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕН:

Я виновным себя не признаю полностью.

Обвин[яемый] КУЗНЕЦОВ:

Признаю себя виновным в фабрикации дел.

ВТ ОПРЕДЕЛИЛ:

Исследование дела начать с опроса обвиняемого КУЗНЕЦОВА, затем РОЗЕНБЕРГА, КОВАЛЁВА, МАЦЕЙКАНЕЦ, ЛУБОВСКОГО и КОЧЕРГИНСКОГО, а потом свидетелей в порядке вызова по времени явки в суд.

Обвин[яемый] КУЗНЕЦОВ показал:

К моменту возникновения вопроса об изъятии на Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороге] чуждого элемента, т. е. до январской операции 1938 г., в ОДТО ст. Дебальцево было арестовано до 75 человек.

По распоряжению б[ывшего] нач[альника] ДТО КОЧЕРГИНСКОГО дела о них необходимо было закончить в срочном порядке. В намеченный жёсткий срок для проведения следствия мы своим аппаратом вложиться не смогли и поэтому нач[альник] ОДТО ИГНАТОВ согласовал с Политотделом дороги вопрос о выделении нам в помощь для следственной работы работников Политотдела.

В январскую операцию 1938 г. я к следственной работе не привлекался, т. к. по распоряжению б[ывшего] нач[альника] ДТО КОЧЕРГИНСКОГО выполнял должность нач[альника] штаба по приёму арестованных. Только в отдельных случаях, когда оперативные работники уходили на обед или на отдых, я их подменял.

Мне предъявлено обвинение в фальсификации пяти следственных дел. Я хочу указать, что я лично протоколов допроса начисто не писал, а составляемые мною черновики протоколов обычно корректировались, т. е. дополнялись и исправлялись нач[альником] ОДТО ИГНАТОВЫМ после допроса свидетеля. Давали ли на подпись свидетелю корректированные протоколы и кто, я не знаю.

На вопросы ВТ Обвин[яемый] КУЗНЕЦОВ:

На совещании, где выступал б[ывший] нач[альник] ДТО КОЧЕРГИНСКИЙ, я присутствовал. Он, т. е. КОЧЕРГИНСКИЙ, тогда заявил, что группа из Артёмовска приехала для помощи оперативному составу О ДТО ст. Дебальцсво в скорейшем очищении узла от чуждого элемента.

КОЧЕРГИНСКИЙ на совещании сказал, что к аресту по узлу намечено до 500 человек, и эту цифру затем подтвердил нач[альник| ОДТО ИГНАТОВ. После совещания оперативный состав разбился на группы по станциям для производства арестов. Я в январской операции не участвовал.

Подделкой подписей на протоколах ни по одному делу я не занимался, т. к. после допроса мною свидетеля я ему зачитывал его показания, свидетель их подписывал и уходил.

Председательствующий оглашает показания КУЗНЕЦОВА от 16/V111—[19]38 г. на л. д. 235 т. 3.

На вопросы ВТ обвин[яемый] КУЗНЕЦОВ:

Я таких показаний не давал. Они сформулированы следователем, который допрашивал меня, и я вынужден был подписать протокол в редакции следователя.

Со свидетелем РУСАЛОВЫМ у меня были натянутые отношения ещё с 1930 года.

Ни к одному из свидетелей при допросах я нажима не применял.

Мои протоколы, как я уже сказал, корректировались ИГНАТОВЫМ, корректировались неправильно, и поэтому свидетели при вторичном их допросе отказались от своих первичных показаний. На этих протоколах подписи мои.

КОЧЕРГИНСКИЙ дал установку на совещании о том, что каждый из оперативных работников должен был заканчивать следствие не менее как по двенадцати делам в сутки.

Председательствующий оглашает показания ДЕЙНЕКО на л. д. 481 т. 2.

Обв[иняемый] КУЗНЕЦОВ:

Показания ДЕЙНЕКО являются ложными, т. к. я его никогда не допрашивал.

Председательствующий оглашает показания ТИМОШЕК.

Обвин[яемый] КУЗНЕЦОВ:

Эти показания не верны, т. к. они не отвечают действительности.

Председательствующий оглашает протокол очной ставки между КУЗНЕЦОВЫМ и ЛУБОВСКИМ (т. 2, стр. 280-281).

Обвин[яемый] КУЗНЕЦОВ:

Я антисоветской агитацией не занимался.

Показания свидетелей и обвиняемых во всех случаях исправлялись ИГНАТОВЫМ.

Экспертиза оглашает веш[ественные] Доказат[ельства] - дело ВАНИНА!:

1) Фиктивный протокол допроса свидетеля ЕРЕМЕНКО по делу ВАНИНА и справку о том, что такого свидетеля не было;

2) фиктивные протоколы допроса свидетелей] ЛЕОНОВА и АФОНИНА и справку о том, что таких свидетелей не было.

Обвин[яемый] КУЗНЕЦОВ:

Я утверждаю, что свидетелей я допрашивал.

Ня вопросы обвиняемого! КОЧЕРГИНСКОГО обвин. КУЗНЕЦОВ:

Корректировка показаний свидетелей и обвиняемых проводилась нач[альником] ОДТО ИГНАТОВЫМ с ведома заместителя] нач[альника] ДТО МАТВЕЕВА.

Привлечение комсомольцев для работы в НКВД практиковалось с ноября 1937 г. - с момента прибытия в ДТО КОЧЕРГИНСКОГО.

На совещании в январе 1938 г. КОЧЕРГИНСКИМ дана была установка о немедленном аресте лиц по 18 политическим окраскам, и в тот же день вечером начали поступать арестованные. Опер-составу на участках КОЧЕРГИНСКИМ и ИГНАТОВЫМ было дано количество лиц, подлежащих аресту. К месту ареста оперативные работники выехали без компрометирующих данных.

Были случаи, когда аресты производились и по телефонному распоряжению КОЧЕРГИНСКОГО, иногда ордера на арест давал КОЧЕРГИНСКИЙ.

Беседы со свидетелями из актива проводились прикреплёнными от Политотдела проверенными лицами.

В 16 ч. 30 мин. объявляется перерыв до 19-ти часов.

В 19 часов судебное заседание объявлено продолженным.

Обвин[яемый] РОЗЕНБЕРГ показал:

1 /VIII—[19]37 г. я был назначен в Красно-Лиманское отделение, куда позднее назначен был начальником МАТВЕЕВ. С его приездом, т. е. с XI—[ 19]37 г., начались массовые аресты. Я лично по линии проводил аресты кулаков.

На первом совещании МАТВЕЕВ дал установку каждому оперативному] работнику завербовать актив для дачи показаний по тому или иному делу. Было завербовано до 20-ти чел. коммунистов.

Система допроса была введена с применением так называемых отстойников, т. е., если арестованный не сознавался, его держали на ногах по 2-3 дня.

МАТВЕЕВ требовал форсирования окончания следствия и давал крайне жёсткие сроки. Помню, что по одному делу МАТВЕЕВ приказал закончить следствие в 12-часовой срок, а т. к. в такой срок я не мог обеспечить вызов свидетеля, то пришлось протокол сфабриковать.

По распоряжению МАТВЕЕВА были арестованы ПРОТАСОВЫ, отец и сын, допросили осведомов[6] КРИНЬКО и др., фамилии не помню, материалов было мало, но их осудили.

По делу ЦИЦОРА[7] было допрошено 3 человека из актива околодка пути, их я заставил подписать протоколы с обвинением, которого они фактически подтвердить не могли.

На вопросы ВТ обвин[яемый] РОЗЕНБЕРГ:

Характеристику от имени парторга ст. Светланово по делу БАРЫШИК[8] сфабриковал я, печать на ней я поставил случайно завалявшуюся, какой-то коллегии защитников.

7/1—[ 19]38 г. в присутствии заместителя] нач[альника] ДТО АНТОНЕНКО проводилось совещание по вопросу об изъятии всех иностранцев и кулаков. Утром мы все разъехались для ареста; я выехал на ст. Сентяновку, получив задание арестовать в районе 50 чел., за 2 дня объехал район, выявил 14 поляков, 9 раскулаченных и друг, элементы - всего 46 человек. Я составил список и сдал его МАТВЕЕВУ. На другой день раздался звонок КОЧЕРГИНСКОГО, и он мне сказал о необходимости немедленного ареста лиц по списку, который мне вручит МАТВЕЕВ. Ночью в этот же день меня вызвал МАТВЕЕВ, дал список на 25 человек, приказал немедленно произвести арест и закончить следствие в 2 дня.

Утром выехал в р-н Сентяновку и за день успел допросить свидетелей по 7 делам (ФИЛИППСКОГО[9], ГОЛУБА[10] и др.). На другой день - ещё человек 12 или 13, всех арестовать не успел.

По протоколу предварительного следствия записи сделаны ШАТАЛИНЫМ неправильно.

КОЧЕРГИНСКИЙ требовал от меня дачи показаний в части якобы моей шпионской работы, и когда я это отрицал, меня избили.

Подписи свид[етеля] БЫЛЯ я не подделывал.

Свидетелей] ОРЛА и ЦЫКАЛОВА я не допрашивал, а только из разговора с ними сделал набросок, доложил МАТВЕЕВУ, он раскричался, стал угрожать отдачей под суд, тогда я оформил протоколы и подписал их.

Недоделки по прекращённым 14 делам были, были по отдельным показаниям и натянутые показания. Объясняется это тем, что при отсутствии агентурных данных КОЧЕРГИНСКИЙ и ИГНАТОВ дали твёрдый лимит на число арестованных, и ещё хуже то, что установили сроки на разработку 3-4 дня для всех дел.

Свидетели ГРИЦАЙ, ТИМЧЕНКО, ГОНЧАРЕНКО, КАПИНЕРОВ и друг, допрашивались правильно. ШАПОВАЛЕНКО я не допрашивал.

Экспертиза оглашает:

Фиктивный протокол допроса свид[етеля] БАТРАК по делу ХОРОШКО'⁷ на л. д. 5-6 и протокол действительного допроса этого же свидетеля нал. д. 17-18. в котором свидетель] БАТРАК заявил о фиктивности первого протокола.

Оглашаются показания свидетелей ТИМЧЕНКО и Г РИЦАЯ по делу ПОГОРЕЛОВА на л. д. 26-27, в которых они опровергают показания, записанные в протоколах обвин[яемым] РОЗЕНБЕРГ.

Обвин[яемый] РОЗЕНБЕРГ:

Я не знаю, почему эти свидетели при допросе их вторично отказались от ранее данных показаний, я их к подписи протоколов не принуждал и объявлял об ответственности за дачу ложных показаний. 

На вопросы обв[иняемого] КОЧЕРГИНСКОГО обв[иняемый] РОЗЕНБЕРГ:

Откуда звонил КОЧЕРГИНСКИЙ, я не знаю.

Следствие по делам январской группы я закончил 17/1 [1938 г.]. Когда приехал КОЧЕРГИНСКИЙ, я написал ему обстоятельный рапорт с тем, чтобы предотвратить осуждение некоторых невинных людей по сфальсифицированным протоколам. КОЧЕРГИНСКИИ рапорт порвал и назвал чепухой.

Обвин[яемый] КОВАЛЁВ показал:

Меня обвиняют в фальсификации документов, незаконных арестах и избиениях арестованных, в частности, по допросу свидетеля] САВИЦКОЙ. Я САВИЦКУЮ узнал впервые, когда она пришла с заявлением ко мне о том, что у неё есть знакомый, у которого есть голуби, летающие за границу. После этого я стал ей давать отдельные поручения, и она их честно выполняла. Допрос САВИЦКОЙ я вёл по делам САЧЕК и ЛЯХОВЕЦКОГО, она давала изобличающие их показания.

Свид[етель] ПОГУЛЯЕВ по делу САЧЕК также давал изобличающие показания, но точно этих показаний я не помню.

На вопрос ВТ обвин[яемый! КОВАЛЁВ:

Причину отказа САВИЦКОЙ от первичных показаний на передопросе объяснить не могу.

Оглашаются показания САВИЦКОЙ, л. д. 357-359, т. 2.

Обвин[яемый] КОВАЛЁВ:

САВИЦКАЯ лжёт, я ей протоколы зачитывал.

На вопросы ВТ обвин[яемый] КОВАЛЁВ:

Меня допрашивали в мае и августе м[еся]цах 1938 г. От данных тогда показаний я отказываюсь по такому поводу: когда в ДТО узнали о том, что у нас в отделении били арестованных, приехал КОЧЕРГИНСКИЙ для выяснения обстоятельств. Меня вызвал КОЧЕРГИНСКИЙ и вместо опроса по существу фактов избиения он начал допрашивать меня по поводу моих сожительств с рядом женщин и о якобы моей венерической болезни. Когда я стал возражать, меня КОЧЕРГИНСКИЙ избил. При этом, кажется, присутствовал и ШАТАЛИН. Вторично допрашивал меня КОЧЕРГИНСКИЙ в присутствии следователя из Москвы. Мне предъявили обвинение во вредительстве, фальсификации дел на базе опроса штатных свидетелей.

ЛЯХОВЕЦКИЙ был арестован по подозрению в шпионаже, мне СИНЬКО дал указания добиться от него признания «смертным боем», и я действительно ЛЯХОВЕЦКОГО один раз ударил. По делу ЛЯХОВЕЦКОГО я допросил всего, кажется, 5 свидетелей, в том числе и САВИЦКУЮ.

Экспертиза оглашает протокол допроса свидетеля] ПОГУЛЯЕВА по делу САЧЕК на л. д. 26-28 и вторичный протокол допроса этого же свидетеля на л. д. 22, где он отказывается от первичных показаний.

Обвин[яемый] КОВАЛЁВ:

Всем допрашиваемым свидетелям я перед подписью ими протоколов зачитывал содержание их.

Показания свид[етелей] БОЛГАРЕВА и ИВАЩЕНКО[11] излагал правильно. Анкетные данные на ЛИХОВЕЦКОГО с «украинца» на «поляк» я не переделывал. САВИЦКУЮ в заблуждение не вводил и не угрожал ей.

Показания ПОГУЛЯЕВ давал сам, и записаны они правильно. Это я показываю искренне. Никаких натянутых отношений с ними не было.

На вопросы ВТ обвин[яемый] КОВАЛЁВ:

ЩЕРБАНЯ я допрашивал, но не бил, а бил его следователь ЩЕРБИНА.

Установочных данных насчёт избиения арестованных прямых не было, но приехавший к нам следователь ВОРОНИН первым начал практиковать избиение и говорил, что по этому поводу есть установка СИНЬКО и КОЧЕРГИНСКОГО - «врагов не жалеть».

Веских доказательств о том, что ЛЯХОВЕЦКИЙ - враг, по делу не было, но применял я к нему меры воздействия согласно установки.

На вопрос обвин[яемого] МАЦЕЙКАНЕЦ обвин[яемый] КОВАЛЁВ:

Показания о том, что обвин. МАЦЕЙКАНЕЦ бил арестованных, я не давал.

На вопрос КОЧЕРГИНСКОГО обвин[яемый] КОВАЛЁВ:

Лично от обвин[яемого] КОЧЕРГИНСКОГО установок на избиение арестованных я не получал.

В 23 ч. 30 мин. объявляется перерыв до 10-ти час. утра 28/VI-[19]39 г.

Мера пресечения обвиняемым оставлена прежней, т. е. содержание под стражей.

28/VI, в 10 ч. 30 мин. утра, судебное заседание объявлено продолженным.

Секретарь доложил, что в судебное заседание доставлены под стражей обвин[яемые] КОЧЕРГИНСКИЙ, РОЗЕНБЕРГ, ЛУБОВСКИЙ, КОВАЛЁВ, МА-ЦЕЙКАНЕЦ и КУЗНЕЦОВ.

Явились эксперты УСТИНСКИЙ, ШАТАЛИН и БАНИН.

Явились свидетели ПОТРОХОВ, ГУЕНОК, БОНДАРЧУК, ШИП, БАБИНЕЦ ХАДЖИНОВ, ЖИЛИНСКИЙ, ДЬЯЧЕНКО, ИВЧЕНКО и ФЕДОРИН[12].

Не явились по уважительным причинам, согласно списка ДТО НКВД Сев[е-ро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги], свидетели ВОРОНИН, ОМЕЛЬЧЕНКО. ЗА-ЛОЗНЫЙ, АНТОНЕНКО, СИНЬКО и МАТВЕЕВ.

Обвин[яемый] МАНЕЙКАНЕН показал:

Особых нарушений в смысле выполнения директив и в работе по оперпункту ОДТО ст. [им.] Кагановича не наблюдалось. В период массовых арестов нами был поднят архив, и все аресты были произведены правильно по тем или иным компрометирующим материалам.

По делу ПОНОМАРЕВА, не помню точно, кого я допрашивал, но ПОНОМАРЕВ арестован правильно, он в прошлом - петлюровец, эмигрировал из Бельгии. ⁴⁹³

По остальным делам, т. е. САРОСЕК, КАБЫХИ и друг., по которым меня обвиняют в фабрикации компрометирующих документов, я также виновным себя не признаю.

Экспертиза оглашает показания свидетелей по делу ПОНОМАРЕВА - протокол [допроса] ВОЛЖИНА на л. д. 28-29 и отказ его от первичных показаний на л. д. 59; протокол [допроса] свидетеля] РОГОЛЯНА на л. д. 30-31 и отказ его от первичных показаний на л. д. 60.

Обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕЦ:

Мне не известно, почему свидетели дали противоположные показания при вторичных допросах.

Председательствующий оглашает характеристику ПОНОМАРЕВА на л. д. 57.

Обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕЦ:

Я прошу ознакомиться с имеющимися в деле компрометирующими материалами.

Экспертиза оглашает показания свидетелей по делу САРОСЕК[А]: протокол [допроса] свидетеля КАРДАН] на л. д. 22-24 и отказ его от первичных показаний на л. д. 47; протокол [допроса] свидетеля ОДИНЦОВА на л. д. 25-26 и отказ его от первичных показаний на л. д. 48; протокол допроса свидетеля САФРОНОВА на л. д. 27-28 и отказ его от первичных показаний на л. д. 45; протокол допроса свидетеля ШАПОВАЛОВА на л. д. 29-30 и отказ его от первичных показаний на л. д. 46.

Обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕЦ:

САРОСЕК осуждён правильно, он - вредитель.

На вопрос ВТ Обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕЦ:

По делу ЛАДАТКО[13] отказался один свидетель ПИВОВАРОВ, но арест ЛА-ДАТКО и его осуждение правильны, т. к. он - диверсант.

Заключение экспертизы: Да, по делу ЛАДАТКО действительно было достаточно материалов для его ареста и без показаний ПИВОВАРОВА.

Эксперт оглашает показания свидетелей по делу КАБЫФЫ[14]:

Протокол допроса свидетеля НАУМЕНКО на л. д. 18-19 и отказ его от первичных показаний на л. д. 28; протокол допроса свидетеля МАЦЕНКО на л. д. 20-21 и заявление МАЦЕНКО о фабрикации его показаний обвиняемым МАЦЕЙКАНЕЦ на л. д. 29-34.

Экспертизой оглашается протокол допроса свидетеля МАЦЕНКО, свидетеля ЦЫБУЛЬКО по делу КАБЫФЫ на л. д. 24.

Обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕЦ:

Свидетель МАЦЕНКО, как сотрудник НКВД, привлекался для допроса некоторых свидетелей, но в том, что по делу КАБЫФЫ он был допущен мной и как свидетель, и как следователь, я вину признаю.

На вопрос ВТ Обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕЦ:

По делу ЕРЕМЧУКА отказался от своих первичных показаний один свидетель ДУДКИН, причину отказа я не знаю, но ЕРЕМЧУК ранее судился по ст. 54-8. так что арест его был произведён правильно.

По делу ГУРЕЦКОГО я САВИЦКУЮ не допрашивал, я только спросил у неё, может ли она дать показания, и когда она отказалась, я её отпустил.

Оглашаются показания САВИЦКОЙ от 19/V—[19]38 г.

Обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕЦ:

Я утверждаю, что с САВИЦКОЙ я по делу ГУРЕЦКОГО только говорил, а допрашивал её следователь МАЦЕНКО.

На вопрос ВТ обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕЦ:

КОЧЕРГИНСКИЙ, узнав об избиении АНЦЕЛОВИЧА, приехал к нам на ст. Кагановичи и провёл совещание, на котором требовал прекратить избиение арестованных без его санкции в каждом отдельном случае.

Экспертиза оглашает заключение об «зреете ПОНОМАРЕВА:

ПОНОМАРЕВ арестовывался по компрометирующим данным, по которым он был освобождён в 1932 г.

На вопрос обв[иняемого] КОЧЕРГИНСКОГО обв[инясмый1 МАЦЕЙКАНЕЦ:

КОЧЕРГИНСКИЙ приезжал на ст. Кагановичи для выяснения вопросов с избиением арестованных в апреле 1938 г.

Обвин[яемый] ЛУБОВСКИЙ показал:

Я работал пом[ощником] нач[альника] отделения] ОДТО ст. Дебальцево, где начальником был ИГНАТОВ.

В декабре 1937 г.[15] на совещании, где присутствовал КОЧЕРГИНСКИЙ, стоял вопрос об усилении активности по изъятию немцев. Я выехал в Шуровку, пробыл там два дня и подобрал имеющиеся компрометирующие данные на отдельных лиц, впоследствии изъятых.

На втором совещании 12/1—[19]38 г. я не был, т. к. выезжал на линию, но мне рассказывал свидетель ГУЕНОК, что на этом совещании обсуждались мероприятия по изъятию чуждого и враждебного элемента по Дебальцевскому узлу.

Когда я приехал в Дебальцево, то оперативный состав проводил допросы арестованных в школе ФЗУ. В коридоре было много арестованных, охранявшихся мобилизованным составом из актива. Мне дали для допроса одного арестованного, с которым я провозился всю ночь. Он оказался бывш. белогвардейцем и сознался в предъявленных ему обвинениях.

Во время допроса арестованного ЛЕМИШЕВСКОГО ко мне зашёл обв[няемый] КОЧЕРГИНСКИЙ и, когда узнал, что ЛЕМИШЕВСКИЙ не сознается, избил его.

Дело МИТИНА я не вёл, мне прислали его для передопроса. Я вызвал свидетеля ШИП, которого до этого допрашивал следователь АРАНОВИЧ[16]. Проверяя анкетные данные на ШИПА, увидел, что ШИП значился как беспартийный. На самом же деле, ШИП мне сказал, что он - член партии. На поставленный мною вопрос ИГНАТОВУ о причине неправильной записи, ИГНАТОВ ответил: «Такая дана установка на совещании», т. е. скрывать партийную принадлежность свидетеля.

Экспертиза оглашает показания свидетелей по делу МИТИНА:

1) протокол допроса свидетеля ШИП на л. д. 18 и отказ от его первичных показаний на л. д. 60 обор.;

2) протокол допроса свидетеля ЛИСУ НОВА на л. д. 21 и отказ от его первичных показаний на л. д. 59-60.

На вопрос ВТ обвиняемый[17] ЛУБОВСКИЙ:

Свидетели ШИП и ЛИЗУНОВ отказались от своих показаний, видимо, потому, что при первом допросе их АРАНОВИЧЕМ они дали вынужденные показания.

Я ШИПА и ЛИСУНОВА допрашивал правильно, протоколы всё им зачитывал, и они расписывались.

Экспертиза оглашает показания свидетеля САВЕНКО по делу ВРЕЩ на л. д. 5-6 и отказ его от первичных показаний на л. д. 26.

Обвин[яемый] ЛУБОВСКИЙ:

Я всех свидетелей предупреждал при допросах об ответственности за дачу ложных показаний. Принуждений не допускал ни по делу ВРЕЩ, ни по делу САВЕНКО.

На вопросы ВТ обвин[яемый] ЛУБОВСКИЙ:

На втором совещании КОЧЕРГИНСКИЙ обвинял сотрудников в неповоротливости, медлительности арестов и потребовал форсировать это дело.

К БАБИНЕЦ я ездил по поручению ИГНАТОВА. У БАБИНЦА я путём отвлечённого разговора с ним должен был выяснить, будет ли он кому-либо подавать заявление о неправильном ведении следствия по его делу.

КОТВАСОВСКОГО я не допрашивал.

Меня допрашивали два раза, причём всё время угрожали мне, и я вынужден был давать показания, какие требовал следователь.

От КОЧЕРГИНСКОГО я получил телефонное указание об аресте на своём участке до 80-ти человек. Освобождено по Дебальцевскому отделению как неправильно арестованных, кажется, до 50-ти человек. Санкции на арест он давал по телефону.

Личные дела освобождённых хранил у себя ИГНАТОВ.

На вопрос обвин[яемого] КОЧЕРГИНСКОГО обвин. ЛУБОВСКИЙ:

К БАБИНЦУ я ездил уладить вопрос с его избиением при допросах и выяснить состояние его здоровья.

В январскую операцию мной был поднят учёт, кажется, на 35 человек. Из этого количества арестовано было только 18, т. к. на остальных КОЧЕРГИНСКИЙ санкции не дал, считая, [что] недостаточно материалов.

В 16 ч. 30 мин. объявляется перерыв до 19-ти часов.

В 19 час. судебное заседание объявлено продолженным.

Обвин[яемый] КОЧЕРГИНСКИЙ показал:

Я был назначен на должность начальника ДТО Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги] в ноябре м-це 1937 г. после длительного пребывания группы центра на Дальнем Востоке.

Получив назначение в ДТО, я узнал, что аппарат НКВД Сев[еро]-Дон[сцкой] ж[елезной] д[ороги] засорён чуждым и ненадежным элементом и находится на поводке у врагов.

Приехав в Артёмовск, я принял группу арестованных руководящих работников дороги, сидевших по 7 м|еся]цев и не дававших показаний при наличии изобличающих материалов. Буквально на другой день я, не применяя жестокостей, получил от этой группы ряд признаний и вскрыл крупную антисоветскую организацию, показав аппарату, как надо работать.

В июле м[еся]це 1937 г., т. е. ещё до назначения в ДТО, на совещании в Киеве я получил, в числе других, установку от наркома (Ежова) бить и беспощадно выкорчёвывать врагов, и поэтому, будучи уже в ДТО, я в январскую операцию [1938 г.] применял к отдельным вражеским элементам при допросах физические методы.

Главный свидетель обвинения по моему делу, мой бывш. помощник МАТВЕЕВ, с моим приездом на дорогу занял позицию «ничего не делать», и когда я после вступления на должность нач[альника] ДТО, по запросу из центра должен был дать досрочную аттестацию на командный состав, я о МАТВЕЕВЕ написал, что он негодный, безынициативный работник, и его из органов надо убрать.

Получив директиву из Москвы от СОКОЛИНСКОГО[18] об изъятии с дороги иностранцев и чуждого элемента, я под председательством ИГНАТОВА провёл совещание, на котором дал установку поднять немедленно оперативный учёт, причём никого после выявления компрометирующих данных я не разрешил арестовывать без моей санкции. Об арестах установок не давал.

На втором совещании был разработан конкретный план действий по изъятию с дороги классово-чуждых элементов. Каждый оперативный работник был прикреплён к определённому участку, причём наблюдение за операцией я поручил МАССОВИЧУ, которому присвоил права связи с прокурором.

С проходящим по делу в качестве свидетеля ГУЕНКОМ во время проведения январской операции был случай, когда ГУЕНОК, как парторг, потребовал у меня объяснения о том, почему операция по аресту не согласована с ним. Я ГУЕНКУ ответил, что по административной линии я у него никаких санкций брать не обязан и не буду.

В результате проведения массовых операций выявилось лицо отдельных работников следственной части. Так, например, в феврале м-це мне доложили ряд дел, следствие по которым вёл обвиняемый] РОЗЕНБЕРГ. Проверка этих дел подтвердила мои предположения о том, что РОЗЕНБЕРГ - фальсификатор.

Принятыми мною мерами по ликвидации фальсификаторов дел были арестованы лица, сидящие сейчас со мной на скамье подсудимых.

Экспертиза оглашает документы по делу КОРГИНА л. д. 1-3 и СЕМКО л. д. 1-3, изобличающие обвин. КОЧЕРГИНСКОГО в незаконных арестах.

Обв[иняемый] КОЧЕРГИНСКИЙ:

По делам КОРГИНА и СЕМКО я дал санкцию на аресты, будучи введён в заблуждение следственным аппаратом, т. к. согласие на арест я давал чаще по телефонному докладу опер-работника, с приездом его выслушивал доклад, просматривали материалы, а МАССОВИЧ писал справки, по которым прокурор давал санкции на арест. Справки давались мотивированными кратко, и редко когда прокурор отказывал в санкциях на арест.

Прекращение дел до моего ареста имело место часто, часто я не давал санкции на арест.

Основанием для ареста служили компрометирующие данные и 2-3 свидетеля, могущие подтвердить эти данные. После ареста было приказано в 2-3 дня оформить допросы обвиняемого и свидетелей и дела передавать на Тройку.

Я знаю 34 прекращённых дела по Дебальцево ОДТО, привезённых мне комиссией ШАТАЛИНА, и в этот момент я узнал о штатных свидетелях (июль м-ц) при просмотре этих 34-х дел на освобождённых.

Других данных и, тем более, 276 чел. я не знал и не знал цифры 155 чел., освобождённых якобы до моего ареста, и не допускаю, чтобы это было следствием неправильных арестов, скорее, это неправильные передопросы для того, чтобы оклеветать меня.

На вопросы ВТ обвин[яемый] КОЧЕРГИНСКИЙ показал:

Вопрос о выселении был преподан директивой ФРИНОВСКОГО. Руководство выселением я поручил АНТОНЕНКО.

Утверждаю, что ни одно выселение, ни накануне, ни в день выборов в Верховный Совет, не проводилось, хотя и не мною, а на месте оно и было приостановлено. Расписки о выселении на день выборов действительно были вручены.

При выселении из оборонных узлов посыпался ряд жалоб, и я сейчас же, совместно с прокурором, разобрал заявления, и в тех случаях, когда было установлено, что выселение проведено неправильно, выселяемых восстанавливали. Приостановлено и не было допущено выселение на 155 семей. О том, что 155 семей возвращено обратно после их сселения, об этом я не знал.

Мои предложения - поскорей пропустить дело ОВЧИННИКОВА через Тройку - были не потому, что я его избил, а на него было достаточно материалов. Предложения ИГНАТОВУ о прекращении его дела я не давал.

Бил ли я старика-стрелочника БАБИНЕЦ, я не помню. Указаний ИГНАТОВУ об освобождении не давал и не просил принимать мер предотвращения подачи им жалобы об избиении его.

ФИЛИПЧЕНК0[19], ОВЧИННИКОВА, КИСЕЛЁВА, ГРИГОРЕНКО, ГЕРАСИМОВА, РЕЗНИКОВА, ДЕГГЯРЁВА я действительно бил. Бить их как врагов я имел право. Другим я бить не разрешал.

'“Здесь фамилия напечитана с двумя буквами «п» - Филипичснко, но нсех остальных случаях и и других документах архинного утлоиного дела - с одной.

Бил ли КАРТАШЁВА, ЗАБ/ЮЦКОГО, не помню.

КАРЧМАРА бил как врага, г. к. он жил около польской границы и, несомненно, был шпион, затем он все-таки признался и Тройкой был осуждён по I категории.

Почему МАССОВИЧ скрыл от учёта право-троцкистов, прошедших через Тройку по окраске «диверсанты-вредители», я не знаю. Указаний об этом ему не давал.

Об избиениях оперработниками - я знал только об одном АНЦЕЛОВИЧЕ, других фактов мне известно не было.

Камера-«отстойник» была создана мною по примеру НКВД Москвы и ДВКрая[20], где я работал. Стояли там до тех пор, пока не дадут согласия писать заявление о своих признаниях. Сколько человек там стояло, я не знаю.

При мне опер[ативные] работники не били, я при них врагов бил.

Установку — как допрашивать и примерный протокол допроса кулака, составленный АНТОНЕНКО, я давал и рекомендовал.

Факты отказов от показаний в суде свидетелей были мне известны, но я это отнёс к аполитичности суда, не придав значения как к сигналу извращений в следствии, но позже было доказано, что я не прав.

Побитых пускать на суд было бы преступлением, моя установка - их на особое совещание.

32 дела у меня не лежали 3-4 м-ца, а только 3 дня до моего ареста.

Штатных свидетелей ДЕЙНЕКО[21] и др. я не знал.

За извращения в следствии ТИМОШЕКА, РОЗЕНБЕРГА, КУЗНЕЦОВА, ДУБОВИКА, РАФАЛЬЦЕВА[22] я наказывал.

Свид[етель] БОНДАРЧУК Филипп Давыдович, член ВКП(б), в должности оперуполномоченного ОДТО ст. Дебальцево с XI—[19]37 г., не судился, вражды и родства ни с кем из обвиняемых не имеет, показал:

КОЧЕРГИНСКИЙ прибыл в Дебальцево в последних числах декабря м-ца [19]37 г., а его бригада начала работу с января 1938 г.

Перед январской операцией КОЧЕРГИНСКИЙ устроил совещание оперсостава ОДТО, где заявил, что СССР воюет с Японией, скоро начнётся война с Германией, и что на НКВД правительство возлагает надежду в смысле очистки страны от чуждого элемента, и что по этому необходимо по Союзу расстрелять до 5-ти миллионов человек. На ст. Дебальцево надо форсировать очистку от классово-чуждого и враждебного элемента.

КОЧЕРГИНСКИЙ и ИГНАТОВ дали мне участок и задание подобрать материал на 45 человек, но арестовал я всего 13 человек, т. к. на моем участке общее количество рабочих и служащих было меньше 45 человек.

За невыполнение распоряжения об аресте 45-ти чел. КОЧЕРГИНСКИЙ по телефону меня ругал и угрожал исключить из партии.

Установка по велению следствия со стороны КОЧЕРГИНСКОГО была такова. что, если показаний на допросах не дают, не выпускать с допроса. ИГНАТОВ добавил, что при допросах необходимо в анкете указывать беспартийную принадлежность свидетелей, что дела будут рассматриваться на Тройке, и стесняться в показаниях не следует.

На вопросы ВТ свид[етель] БОНДАРЧУК:

Из арестованных мною 13 человек освобождённых не было.

«Отстойник» организовал КОЧЕРГИНСКИЙ. Там арестованные стояли и по 7 дней под охраной мобилизованного партийного и комсомольского состава, т. е. до тех пор. пока арестованный не начинал давать показания.

По установке КОЧЕРГИНСКОГО, «лица, попавшие в вагон, освобождению не подлежали».

До приезда КОЧЕРГИНСКОГО на ст. Дебальцево случаи избиения арестованных не наблюдались, а затем, с приездом КОЧЕРГИНСКОГО, начали бить. В частности, КОЧЕРГИНСКИЙ на моих глазах избивал несколько человек.

Были 2 человека в аппарате - ХОДАРЕВ и ГАВРЕНКО, которые только и били арестованных до признания, а после признания протоколы допроса писали другие работники, в частности ФАДЕЕВ.

Били жестоко, например, у старика-стрелочника БАБИНЕЦ, которого я отливал водой, отнялся язык.

Была установка, что битых не выпускать, а добиваться передачи дел на тройку или на особое совещание.

Вопросы извращения Ревзаконности на совещаниях не ставились, т. к. КОЧЕРГИНСКИЙ говорил, что он действует от имени Ежова.

На вопросы КОЧЕРГИНСКОГО свид[стель] БОНДАРЧУК:

КОЧЕРГИНСКИЙ звонил мне на линию в 3 часа ночи, и когда я сказал, что работаю, он ответил: «Ты пьянствуешь» и на другой день вызвал меня к себе.

Обвнн[ясмый] КОЧЕРГИНСКИЙ:

БОНДАРЧУК лжёт, он на линии пьянствовал. Ареста он не отбыл, т. к. мне доложили, что информация о его пьянстве была не точная.

На вопросы КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] БОНДАРЧУК:

Однажды по указанию КОЧЕРГИНСКОГО я явился в Обком партии, там мне сказали, что поступила анонимка о вражеских делах в ДТО и что я об этом знаю. Я ответил, что надо спросить других.

Из арестованных мною 13-ти человек я лично допрашивал только часть.

Да, на оперативном совещании КОЧЕРГИНСКИЙ дал установку арестованных не выпускать.

Обв[иняемый] КОЧЕРГИНСКИЙ:

Ого ложь, во время операции было освобождено 32 чел.

На вопросы КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] БОНДАРЧУК:

При мне БАБИНЦА КОЧЕРГИНСКИЙ не бил, но об избиении БАБИНЦА он знал.

Ни о каком учётном материале на совещании речи не было. Установки были об аресте того числа лиц, которое было дано.

Свид[етель] ШИП Павел Иванович, член ВКП(б) с 1932 г., работает нач[альником] паспортного стола ДТО[23] с 1937 г., не судился, из подсудимых знаю только КУЗНЕЦОВА и ЛУБОВСКОГО, во вражде и родстве с ними не состою, показал:

В 1937 г. на ст. Дебальцево в ОДТО были вызваны я, ЛЕСКОВСКИЙ и МИТИН[24]. У нас спросили о 2-х ИЗОТОВЫХ[25], о МИТИНЕ[26] и о МЕЛЕНИНЕ[27]. Спрашивали у нас у всех сразу. Это было в декабре 1937 г. Я лично на предложение следователя АРАНОВИЧА[28] дать о них показания отказывался, т. к. ничего плохого о них не знал. Тогда и мне, и остальным заявили, что мы поддерживаем вражеский элемент и нас пошлют для переговоров к ИГНАТОВУ и КОЧЕРГИНСКОМУ. Мы испугались и подписали клеветнические протоколы.

Вторично меня по делу МИТИНА вызывал ЛУБОВСКИЙ, и когда я ему заявил, что мои первые показания - «липа», он заставил меня подписать и вторично ту же ложь, но добавил: «Больше по делу показать ничего не могу».

На вопросы ВТ свид[етель] ШИП:

Я дал ложные показания по 5-ти делам, помню на двух ИЗОТОВЫХ, КОШЕЛЕВА[29] и друг, (не помню).

Характеристики я дал под угрозами АРАНОВИЧА, но сколько, не помню, кажется, на МИТИНА, двух ИЗОТОВЫХ, КОШЕЛЕВА, ДЕНЯКА[30], МЕЛЕНИНА[31], Со стороны КУЗНЕЦОВА и ЛУБОВСКОГО требований на ложные характеристики не было. Кто от меня их получал, я не помню.

ЛУБОВСКОМУ я дал передопросы по МИТИНУ и МЕЛЕНИНУ, предупредив его об их фиктивности, но он не обратил внимания.

На вопросы обв[няемого] ЛУБОВСКОГО свид[етель] ШИП:

Да, протоколы составлены были АРАНОВИЧЕМ на МИТИНА и МЕЛЕНИ-НА, мне ЛУБОВСКИЙ зачитывал их, но я разъяснял ЛУБОВСКОМУ, что мои показания - «липа».

Характеристику на РЕЗНИЧЕНКО я давал по требованию ЛУБОВСКОГО.

Обвин[яемый] ЛУБОВСКИЙ:

Я такой характеристики не просил.

Свид[етель] ГУЕНОК Пётр Абрамович член ВКП(б), работает оперуполномоченным с 1936 г. на ст. Дебальцево, не судился, ни с кем из обвиняемых во вражде и родстве не состоит, показал:

Руководство нач[альника] ДТО КОЧЕРГИНСКОГО я почувствовал с января 1938 г. До этого в 1937 г. под руководством ИГНАТОВА было арестовано до 70 человек. Аресты санкционировались ДТО и прокурором. Государственные преступления раскрывали, извращений революционной законности не было.

КОЧЕРГИНСКИЙ прибыл с бригадой в Дебальцево 11/1 1938 г. Сразу же организовали штаб приёма арестованных. Оформляли дела в Красном уголке и учебном помещении ФЗУ.

В одной из комнат комбината был организован «отстойник».

Перед проведением операций по арестам КОЧЕРГИНСКИЙ провёл оперативное совещание, где говорил, что СССР воюет с Японией, что положение серьёзное, надо форсировать очистку Дебальцевского узла от чуждого элемента. Тут же после совещания мне дали задание арестовать 50 человек. Я выехал на линию ст. Софьино—Бродское, поговорил с активом, и мне удалось выявить компрометирующие материалы только на 25 человек. Доложил по телефону КОЧЕРГИНСКОМУ, он в этот же день дал санкцию на арест человек на 14. На другой день я дополнительно выявил ещё несколько человек, доложил по телефону опять КОЧЕРГИНСКОМУ, он мне санкционировал ещё человек 10-15.

13/1 я произвёл арест всех по имеющимся санкциям и в вагоне доставил их в ОДТО Дебальцево.

Установка для следствия была дана ИГНАТОВЫМ и КОЧЕРГИНСКИМ такого порядка, что свидетельские показания надо добыть любым путём. Предупреждать свидетелей о том, что дела идут на тройку, из вызывать не будут, причём в анкетной части свидетелей из числа членов ВКП(б) стараться писать «беспартийный».

17 или 18/1 по распоряжению КОЧЕРГИНСКОГО был вызван штатный свидетель ДЕЙНЕКО, и он в ночь по просьбе многих следователей написал, кажется, до 20 показаний свидетелей.

Была организована ночь допроса кулаков, допрос проводился по форме протокола, составленного, кажется, уполном[оченным] АФАНАСЬЕВЫМ[32] и одобренного на совещании КОЧЕРГИНСКИМ. Если тот или иной арестованный отказывался, его сильно избивали. Помню, что в числе арестованных был быв. батрак ГРИГОРЕНКО, ему пришили дело кулака и передали на тройку, но тройка не пропустила, и его затем выпустили.

Аналогичный случай был с арестованным ОВЧИННИКОВЫМ. ПАВЛЕНКО, проходивший по другому делу, давший показания о себе как о правотроцкистском участнике, по указанию КОЧЕРГИНСКОГО был передопрошен, т. к. КОЧЕРГИНСКОМУ не понравились показания. ПАВЛЕНКО под репрессией дал показания, что он - японский шпион.

Ня вопросы ВТ свид[етель] ГУЕНОК:

Санкции на арест КОЧЕРГИНСКИЙ давал по телефону.

Намётка количества лиц, подлежащих аресту по отдельным станциям, была сделана КОЧЕРГИНСКИМ на карте дороги произвольно, учётных материалов никаких не было. Пользовались теми данными, какие указывали парторг, в отделе кадров, профорг и т. п.

Мне поступали заявления от членов партии - работников ОДТО о том, что КОЧЕРГИНСКИЙ потворствует и восхваляет тех, кто быстро берет признания.

КОЧЕРГИНСКИЙ и ИГНАТОВ, несомненно, знали о фактах избиения некоторыми опер-работниками.

На партсобрании о КОЧЕРГИНСКОМ боялись говорить, боялся и я. Была какая-то растерянность, т. к. КОЧЕРГИНСКИЙ часто ссылался на центр, на Наркомат УССР.

На вопросы КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] ГУЕНОК:

Санкции на арест я получил от КОЧЕРГИНСКОГО человек на 30-35.

О спекуляции КОЧЕРГИНСКИМ именем наркома (Ежова) я писал в ЦК партии.

В числе арестованных 35 человек кулаков было процентов 50, остальные проходили как бывш. белогвардейцы и иностранцы.

Я никого из арестованных не бил и натянутых показаний от свидетелей не брал, но, согласно указаниям предупреждал некоторых свидетелей, что дела будут слушаться тройкой.

Объяснение эксперта ШАТАЛИНА:

Оставшиеся дела, не прошедшие на тройку, которые должен был рассматривать суд, подверглись перепроверке показаний свидетелей.

На вопросы КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] ГУЕНОК:

Дело с КОТВАСОВСКИМ является провокацией КОЧЕРГИНСКОГО в создании клеветнического материала на честных чекистов.

Свид[етель] БАБИНЕЦ Сергей Васильевич, возраст 56 лет, работает сторожем при складе, раньше был стрелочником ст. Бичинская 15 лет. Родители мои -отец, раздатчик материального склада, сельское хозяйство было - земли 2 десятины], 1—2 лошади и 1 корова, не судился, б[ес]/п[артийный], в армиях не служил, из арестованных знаю КОЧЕРГИНСКОГО, показал:

Меня в прошлом году арестовали и привели в НКВД ст. Дебапьцево. там мне предложили, чтобы я написал, что я - шпион. Я не знал, что это такое, и я сказал, что ничего не напишу. Тогда меня начали бить в грудь, под бока, по голове ударили, до крови по лицу били, пока [не] потерял сознание.

На другой день я опомнился, лежал в мокре и крови, и в тот же день меня освободили. Говорить я не мог. Приехал кое-как домой, но говорить мог слабо. При освобождении меня предупредили, чтобы я никому не говорил о том, как меня допрашивали, т. к. это государственная тайна. Потом ко мне приезжал человек в форме и спрашивал о моем здоровье (ЛУБОВСКИЙ).

На вопрос КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] БАБИНЕЦ:

Меня КОЧЕРГИНСКИЙ первый не бил, но присутствовал, когда меня били, а я после первых ударов вообще перестал сознавать кто меня бил.

На вопрос ВТ свид[етель] БАБИНЕЦ:

Перед тем, как меня били, я 2-е суток стоял на ногах. Со мной в коридоре стояли ещё люди, били и их и на моих глазах им закладывали в двери пальцы.

Свид[етель] ФЕДОРИН Михаил Ананьевич, б/п, работает на ст. Дарьевка, нач[альник] кадров на ж[елезной] д[ороге] с 1929 г., не судился, показал:

Я привлекался для работы в НКВД в конце 1937 г. ЛУБОВСКИМ, допрашивал свидетелей под его руководством. Первый раз по делу СИРОТИНА допрашивал свидетеля ГЛОБИНА сам ЛУБОВСКИЙ в моем присутствии. Он практиковал допрос свидетелей с оглашением протокола признания обвиняемого, и когда свидетели отказывались, ЛУБОВСКИЙ им объяснял, что, раз арестованный сознался, необходимо его показания подтверждать. Помню, что при мне ЛУБОВСКИМ были допрошены свидетели по делам ГЛОБИНА, ЛУКАША, кажется, всего по 5-ти делам. При допросе брата ЛУКАША, когда он сказал, что ничего о брате не знает, ЛУБОВСКИЙ написал протокол и, взяв в руки пресс, угрожая им, заставил ЛУКАША подписать.

На вопрос ВТ свид[етель] ФЕДОРИН:

Я знал о бесчинствах при допросах ЛУБОВСКОГО, возражать не мог из-за боязни.

Свид[етель] ИВЧЕНКО Василий Максимович, член ВКП(б), работает в должности зам[естителя] нач[альника] ДТО, не судился, показал:

С переходом в ДТО КОЧЕРГИНСКОГО им был внедрён метод допроса арестованных с избиениями.

КОЧЕРГИНСКИИ ходил по кабинетам следователей без пояса, с расстёгнутым воротником и, если не было признания, то он избивал сам и предлагал избивать и следователю. При мне из группы арест[ованных] МИРОНОВА, ПЕРЕ-СЕЧНОГО и РЕЗНИКОВА КОЧЕРГИНСКИЙ бил РЕЗНИКОВА.

Эти допросы производились в декабре м-це 1937 г. Затем я поехал в Дебальцево, там был организован «отстойник». Помню случай с арестованным КОРЧМАРЁМ, он был арестован по подозрению в польском шпионаже, КОЧЕРГИНСКИЙ его несколько раз избивал. Били без различия доказательств, враг или не враг.

По кулацкой линии были организованы так называемые «субботники», т. е. в день надо было получить семь расколов.

Арестованный по шпионажу ЗЕМБОРГСКИЙ после признаний был представлен на тройку и приговорён по I категории. Незадолго до исполнения приговора ЗЕМБОРГСКИЙ написал заявление, в котором изобличил ряд лиц по шпионажу, но его не допросили, а после исполнения приговора КОЧЕРГИНСКИЙ на заявлении написал резолюцию «Допросить», и, не помню кто, составил от имени ЗЕМБОРГСКОГО протокол допроса в копии, но подлинника не было.

На вопрос КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] ИВЧЕНКО:

Я не знаю, показания, которые были даны МИРОНОВЫМ, ПЕРЕСЕЧНЫМ и РЕЗНИКОВЫМ, объективны, или нет.

Из опергруппы ДТО на ст. Дебальцево я видел, как арестованных избивал только КОЧЕРГИНСКИЙ.

На вопрос ВТ свид[етель] ИВЧЕНКО:

КОЧЕРГИНСКИЙ бил всех арестованных, невзирая на наличие уликовых материалов.

Свид[етель] ХАДЖИНОВ Константин Фёдорович, б[ес]/п[артиный], судился в 1932 г. за происшествие, осуждён на 6 м[еся]цев, работает на ст. Дебальцево-Сортир[овочная], показал:

Меня арестовали 12/1 — [19]38 г., сидел в ДТО 2 1/2 м-ца[33]. Арестовали меня в клубе, допрашивал следователь ТИМОШЕК, он жестоко меня бил, и помогал ему КОЧЕРГИНСКИЙ. Кроме того, когда я не дал показания в том, что я якобы японский шпион, меня поставили в «отстойник», где я стоял 11 дней.

На вопросы ВТ свид[етель] ХАДЖИНОВ:

Меня допрашивали несколько человек (фамилии других не помню).

Были арестованные, которые стояли по 5-7 дней. Из всех комнат при допросах слышались крики и стоны.

На вопрос КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] ХАДЖИНОВ:

Да, после того как меня несколько раз били, я написал заявление с признанием о вредительстве, которого фактически с моей стороны не было.

Свид[етель] ТИМОШЕК Георгий Игнатьевич, член ВКП(б), зам[еститель] нач[альника] 2[-го] отделения] ДТО Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги], ранее оперуполномоченный ДТО, не судился, показал:

С приездом КОЧЕРГИНСКОГО изменилось то, что при допросах стали применять физические меры воздействия. Наибольшие избиения были допущены в январскую операцию.

На дороге было произведено буквально в 2-3 дня до 700 арестов.

Группой по ст. Дебальцево руководил КОЧЕРГИНСКИЙ, туда же 15/1 — [19]38 г. был вызван и я. К моему приезду там было арестованных до 300 человек. Аресты производились по контрольным цифрам, преподанным каждому оперуполномоченному. Был казус, о нем мне рассказывал уполн[омоченный] БОНДАРЧУК, ему предложили арестовать такое количество лиц, которое превышало количество рабочих и служащих на его участке.

На вопросы ВТ свид[етель] ТИМОШЕК:

Избиениями занимались, но кто, я не знаю, т. к. не присутствовал.

С арестованным ХАДЖИНОВЫМ мне пришлось говорить немного, т. к. его допрашивали другие.

БАБИНЦА я знаю, когда его арестовали, привели ко мне, я с ним поговорил, он не признался, и его убрали. Когда я его допрашивал, к нему мер воздействия не применяли.

На вопрос обв[иняемого] КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] ТИМОШЕК:

Прямых директив об избиении КОЧЕРГИНСКИЙ не давал, но, избивая арестованных по кабинетам следователей, он этим давал понимать, что бить можно и следует, если арестованный не сознается.

КОЧЕРГИНСКИЙ был действительно инициативный, знающий человек.

На вопрос ВТ свид[етель] ХАДЖИНОВ:

Я попал на допрос к ТИМОШЕКУ, он бил меня головой о железный ящик, ему помогал КОЧЕРГИНСКИЙ.

Свид[етель] ТИМОШЕК:

Я ХАДЖИНОВА не избивал, и при мне его не избивали.

В 24 ч. 28/VI объявлен перерыв до 10-ти час. утра 29/VI — [19]39 г.

Мера пресечения обвиняемым оставлена прежней, т. е. содержание под стражей.

29/VI — [19]39 г., в 11 час. 30 минут, судебное заседание объявлено продолженным.

Секретарь доложил, что в судебное заседание доставлены под стражей обвиняемые КОЧЕРГИНСКИЙ, РОЗЕНБЕРГ, КОВАЛЁВ, ЛУБОВСКИЙ, КУЗНЕЦОВ и МАЦЕЙКАНЕЦ.

Явились эксперты УСТИНСКИЙ, ШАТАЛИН и БАНИН.

Явились свидетели ПОТРОХОВ, ДЬЯЧЕНКО, ЖИЛИНСКИЙ, АФАНАСЬЕВ, ФАДЕЕВ, МАССОВИЧ, БОНДАРЧУК, ШИП, ГУЕНОК, БАБИНЕЦ, ФЕДОРИН, ИВЧЕНКО, ХАДЖИНОВ, ТИМОШЕК.

Свид[етель] ПОТРОХОВ Феодос Ильич, член ВКП(б), оперуполномоченный с I — [19]38 г. [ОДТО] ст. Дебальцево, не судился, с обвиняемыми вражды и родства не имеет, показал:

В январе 1938 г. КОЧЕРГИНСКИЙ прибыл с бригадой в Дебальцево, распределил станции и дал лимит на аресты по каждой станции.

Выехали для арестов без материалов и без агентурных данных, материал разбирали уже на линии через актив, подбирая из актива и нужных свидетелей.

Докладывали данные по телефону КОЧЕРГИНСКОМУ, и он санкционировал арест. Арестовано было до 300 чел., на некоторых никакого материала ещё не было.

Для окончания дел (сбора материала) был дан жёсткий срок, т. е. 2-3 дня. Допросы велись жестоко, с избиениями, свидетелей брали из актива, уговаривали их.

На вопрос ВТ свид[етель] ПОТРОХОВ:

КОЧЕРГИНСКИЙ видел все творившиеся безобразия и поощрял их. Критиковать КОЧЕРГИНСКОГО было нельзя, т. к. он угрожал исключением из партии и снятием с работы.

Из штатных свидетелей я знал ДЕЙНЕКО и ШИПА, остальных не знал. К их помощи я не прибегал.

Я для ареста на линию не выезжал, а остался в ДТО для подбора материалов, которые передавал следователю, когда вели следствие по делам уже арестованных лиц.

На вопрос ЛУБОВСКОГО свид[етель] ПОТРОХОВ:

Да, КОЧЕРГИНСКИЙ работников ругал. Часто ругал ЛУБОВСКОГО и КУЗНЕЦОВА.

Свид[етель] ДЬЯЧЕНКО Прокофий Иванович, член ВКП(б), работает оперуполномоченным ст. Красный Лиман, не судился, вражды и родства с подсудимыми не имею. Предупреждён об ответственности за ложные показания. Показал:

Работая до конца 1937 г. в отд[елении] Дебальцево, т. е. до приезда КОЧЕРГИНСКОГО, работа протекала нормально. С приездом КОЧЕРГИНСКОГО поднялась суматоха. Начались массовые аресты без документации, организовали «отстойник», при неправильных допросах свидетелей, при допросах обвиняемых проявляли принуждения. Мне известны данные, что 30 арестов без оснований были санкционированы, а затем их освободили. Примером бесчеловечного отношения в ОДТО был ЖИЛИНСКИЙ - молодой инженер. КОЧЕРГИНСКИЙ же, вместо проверки оснований, сам добивался признаний от арестованных путём их избиения.

На вопрос ВТ свид[етель] ДЬЯЧЕНО:

О фальсификации в следствии РОЗЕНБЕРГА по одному делу я докладывал МАТВЕЕВУ, а когда обнаружили фальсификации по другим его делам, то РОЗЕНБЕРГА арестовали.

У нас сидела группа арестованных, человек 10, допрос их вели следователи, а КОЧЕРГИНСКИЙ по черновикам - протоколам следователей печатал сам протоколы показаний, корректируя показания по своему усмотрению.

Я лично при избиениях не присутствовал, но неоднократно их слышал. Били и тогда, когда не только материалов о вражеской работе не было, но и вообще компрометирующих данных.

На вопрос КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] ДЬЯЧЕНКО:

Да, меры против РОЗЕНБЕРГА были приняты спустя месяц с лишним, после установления фактов фальсификации.

О семьях, водворённых обратно после неправильного выселения. КОЧЕРГИНСКИЙ давал указания их вербовать, дабы меньше было жалоб.

Свид[етель] ЖИЛИНСКИЙ Виктор Степанович, член ВКП(б), не судился, работает на Изюмском ПРЗ[34] в должности начальника группы производственного планирования, родства и вражды с подсудимым не имею. Предупреждён об ответственности за ложные показания, показал:

12/1 — [19]38 г. я был арестован и направлен в отделение НКВД - Красный Лиман. Сидел до 29/1—[19]38 г. и потом был выпущен.

Во время допросов мне предлагали дать показания о якобы шпионской работе в пользу Польши, затем Японии и ещё. До допроса я стоял на ногах около 3-х дней, и там же стояли ещё человек 15. Признаний я давать не мог, т. к. ничего антисоветского и, тем более, шпионского не допускал, ибо я воспитан Советской властью. Со мной грубо и издевательски обращались, и всё это делалось, как хотел КОЧЕРГИНСКИЙ.

На вопросы ВТ свид[етель] ЖИЛИНСКИЙ:

Когда меня освободили, я лежал в Харькове, в Психо-Неврологическом ин[ститу]те. Меня избивали часто и сильно, но я по болезни своей не могу сказать их имена. (В суде при объяснениях с ЖИЛИНСКИМ было короткое обморочное состояние).

КОЧЕРГИНСКИЙ по телефону с матерью разговаривал.

Свид[етель] АФАНАСЬЕВ Николай Алексеевич, член ВКП(б), работает нач[альником] ОДТО ст. Красный Лиман с IX—[ 19]37 г., до этого работал на-ч[альником] 4-го отделения] ДТО Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги], вражды и родства с подсудимыми не имею, предупреждён об ответственности за ложные показания, показал:

Когда КОЧЕРГИНСКИЙ прибыл в ДТО в период массовых арестов, по его установке, якобы преподанной в Наркомате, допросы велись с побоями. Многие аресты произведены без оснований, был лимит.

В моем кабинете КОЧЕРГИНСКИЙ бил 3-х человек. Это лишало возможности более глубокого расследования.

Меня с бригадой ДТО КОЧЕРГИНСКИЙ брал в Дебальцево.

Для следствия давался жёсткий срок, требовалось в день получить 7 расколов. За допрос одного человека в день КОЧЕРГИНСКИЙ смешивал с грязью на совещании. Его установка - только признания, более глубокими связями он не интересовался.

Помню, дали дело БЕЛОДЕДА, когда я начал его допрашивать, он дал показания, что он - кулак и вредитель, но признания, видимо, были получены раньше путём применения незаконных мер, т. к. по обстоятельствам он ничего не знал.

На вопросы ВТ свид[етель] АФАНАСЬЕВ:

КОЧЕРГИНСКИЙ, заходя в кабинеты следователей во время допроса арестованных, бил арестованных, не зная, есть ли на него компрометирующие данные, или нет.

Избил одного арестованного, который уже признался, а когда ему об этом сказали, то он пожал ему руку. Следователям же говорил: «Вот, как надо допрашивать».

На вопрос обв[иняемого] КОЧЕРГИНСКОГО свил. АФАНАСЬЕВ:

Да. без вашего разрешения я арестованных не бил.

Случаев неправильного ведения следствия КОЧЕРГИНСКИМ я не помню, т. е. не знаю конкретных дел, которые бы вёл сам КОЧЕРГИНСКИЙ.

На вопросы ВТ свид[етель] АФАНАСЬЕВ:

КОЧЕРГИНСКОМУ понравился мой протокол допроса кулака, признавшегося, что он - кулак и обманным путём пробрался на станцию. По его указанию копия протокола была дана всем опер-работникам, а они дублировали протоколы допросов по нему.

Свид[етель] ФАДЕЕВ Иван Васильевич, рождения 1902 г., член ВКП(б), работает нач[альником] ОДТО [ст.] Ворошиловград, до этого работал помощником] нач[альника] ОДТО [ст.] Дебальцево, не судился, родства и вражды с подсудимыми не имею, предупреждён об ответственности за ложные показания, показал:

В массовую операцию января 1938 г. был целый ряд фактов искривления Ревзаконности, был лимит для каждого оперработника, аресты производились без ордеров, без материалов, а по опросам актива. Компрометирующие материалы было предложено добыть через парт., проф. организации на месте, т. к. [начальник] ДТО КОЧЕРГИНСКИЙ и [начальник] ОДТО ИГНАТОВ ими не располагали.

Установка по допросу свидетелей была дана ИГНАТОВЫМ - предлагалось при допросе партийцев запись в анкете делать «б[ес]/п[артийный]», а вместо служащего - «рабочий».

Допросы арестованных велись с побоями, говорили, что КОЧЕРГИНСКИЙ красиво бьёт, а другие практиковались, желая, видимо, ему подражать, особенно при нем.

На вопрос ВТ свид[етель] ФАДЕЕВ:

Я следствие вёл мало, т. к. отсутствовал по болезни, а только писал протоколы допросов. Слышал разговоры по телефону, если кто КОЧЕРГИНСКОМУ заявлял, что лимит выполнить невозможно, то он ругал работника всячески, кричал, что помогаешь врагу, работаешь на врага.

На вопросы обвин[яемого] КОЧЕРГИНСКОГО свид[етель] ФАДЕЕВ:

При мне КОЧЕРГИНСКИЙ арестованных не бил.

Об избиении ХАДЖИНОВА я узнал от ХАДЖИНОВА, т. к. он был со мною связан. Материалов, говорящих о двурушничестве ХАДЖИНОВА, в ОДТО не было.

На вопросы ВТ свид[етель] ФАДЕЕВ:

В январе по Дебальцево было арестовано до 400 чел., арестованные сидели скученно в 3-х теплушках и одном классном вагоне.

Я знаю, что за фальсификацию дел КОЧЕРГИНСКИЙ КУЗНЕЦОВА уволил, а РОЗЕНБЕРГА арестовали. Подлоги были слишком ярки, чтобы не предпринять таких мер.

После арестов все оперработники были разосланы на участки, чтобы собрать материалы на арестованных. Нам двоим по 33 делам в 2 дня приказано было КОЧЕРГИНСКИМ найти 99 свидетелей и допросить их, но, т. к. по три показания в дело надо действительно резких, то в протоколы допроса свидетелей записывали более резко: вместо поломки по халатности - поломка умышленная и даже с целью вредительства; второпях писали показания и от несуществующих свидетелей (КУЗНЕЦОВ).

КОЧЕРГИНСКИЙ давал установку, что все лица инонациональности - шпионы, в этом духе вели и допросы.

По примеру КОЧЕРГИНСКОГО были массовые избиения.

Я был на беседе с приговорённым к расстрелу шпионом КОТВАСОВСКИМ, он заявил, что «ХОДАРЕВ и ИГНАТОВ требовали для Артёмовска (ДТО КОЧЕРГИНСКОГО), с кем я был связан в ОДТО, или кого я имел в виду завербовать, я им ответил, что связан ни с кем не был, а имел в виду завербовать ГУЕНКА, ФАДЕЕВА и др.». Это надо было КОЧЕРГИНСКОМУ для того, чтобы зажать критику его беззаконий, которые он допустил своим произволом.

На вопрос обвин[яемого] КУЗНЕЦОВА свид[етель] ФАДЕЕВ:

Я знаю, что по делам имелись два сфабрикованных протокола КУЗНЕЦОВЫМ.

Свид[етель] МАССОВИЧ Моисей Борисович, ст[арший] следователь ДТО Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороги], член ВКП(б), не судился, вражды и родства с подсудимыми не имею, предупреждён об ответственности за ложные показания, показал:

Я начал работать с КОЧЕРГИЖЖИМ с ноября 1937 г. На первом совещании в ДТО выслушали его бахвальство как ставленника Ежова и имеющего опыт в борьбе с врагами. С его приездом начались грубейшие нарушения Ревзаконности, особенно в его руководстве операцией по ОДТО ст. Дебальцево.

В процессе окончания операции оставались для доклада на тройку 44 дела, и тут я столкнулся с фактом, что по некоторым делам были фиктивные справки, характеристики и протоколы. Следствие по этим делам вёл обвин[яемый] РОЗЕНБЕРГ. Я доложил об этом обвиняемому] КОЧЕРГИНСКОМУ, и он дал указание проверить показания свидетелей.

Такое же положение с фальсификацией документов имело место и по отдельным делам обвин[яемого] КУЗНЕЦОВА.

Прекращённые 34 дела по ОДТО Дебальцево хранились у ИГНАТОВА, скрытые от учёта. Когда комиссия ШАТАЛИНА их привезла в июле м-це и передала КОЧЕРГИНСКОМУ, он скрыл эти дела от регистрации в ДТО, от учёта по ведомостям в центр, и дела эти до ареста КОЧЕРГИНСКОГО хранились у него в столе.

Учётом ведал я по всей Сев[еро]-Дон[ецкой] ж[елезной] д[ороге] - ОДТО и заявляю, что прекращённые дела от учёта были скрыты.

Учётные данные получал по телефону КОЧЕРГИНСКИЙ и передавал мне. Этим КОЧЕРГИНСКИМ создавалось показное благополучие.

О незаконных и безосновательных арестах, о фальсификации показаний обвиняемых и свидетелей, о массовых принуждениях КОЧЕРГИНСКИЙ создавал видимость борьбы - вспышка, крик, угрозы, но конкретные виновники им ни один не наказан, а только вмешательством представителей Москвы по сигналам не КОЧЕРГИНСКОГО, а работников ДТО и ОДТО фальсификаторы отвечают перед судом.

Да, на партсобрании КОЧЕРГИНСКОМУ говорили лестные слова и те, кто до собрания на КОЧЕРГИНСКОГО уже послал данные о его политически вредной работе как начальника, но, говорить об этом открыто все боялись, т. к. он говорил о больших связях с Москвой и НКВД УССР.

Внешне КОЧЕРГИНСКИЙ пытался казаться отечески заботливым к работникам, но это было лишь его изуверство и издевательство над многими.

На вопросы ВТ свид[етель] МАССОВИЧ:

При мне КОЧЕРГИНСКИЙ не бил РОЗЕНБЕРГА, но, когда я после отлучки из кабинета вернулся обратно, то лицо у РОЗЕНБЕРГА было красное.

При мне КОЧЕРГИНСКИЙ никого не избивал, но от свид[етеля] ГУЕНОК и др. я слышал, что избиения практиковались в массовом порядке.

О действиях КОЧЕРГИНСКОГО, которые я считал вражескими, я подавал три рапорта и имел беседу с приезжавшим к нам из НКВД СССР СОКОЛОВЫМ.

О выселениях также могу сказать, что они в значительной мере были проведены неправильно, т. к. помню, что много семейств было впоследствии восстановлено и возвращено обратно.

Примером неосновательных арестов служит то, что больше 250 чел. январской операции были освобождены.

На вопросы обв[иняемого] КОЧЕРГИНСКОГО свид. МАССОВИЧ:

Да, действительно, учёт арестованных вёлся, но не действенный (списочный), а телефонный.

В 16 ч. 30 м. объявляется перерыв до 19-ти часов.

В 19 часов судебное заседание объявлено продолженным.

Свид[етель] САВИЦКАЯ Надежда Давыдовна, 1900 г. рождения, работала продавцом в магазине «Гастроном», еврейка, б/п, не судилась, с подсудимыми родства и вражды не имела, предупреждена об ответственности за ложные показания, объяснила:

Помогала в работе и была связана с обв[иняемым] КОВАЛЁВЫМ, с ним мне приходилось говорить по показаниям на отдельных лиц. Однажды КОВАЛЁВ у меня спросил, знаю ли я ПЕТРОВСКОГО, я ответила: «Знаю как учителя». Он потребовал, чтобы я дала показания на него как на вредителя, я не соглашалась, т. к. не знала порочащих данных, но КОВАЛЁВ меня убеждал, что ПЕТРОВСКИЙ - враг, зачитывал его показания, говорил, что меня не вызовут в суд. Написал он протокол якобы моего допроса, и я, веря ему и НКВД, не читая, его подписала.

Такой же протокол и при таких же разговорах я подписала по настоянию КОВАЛЁВА на КОЛОМИЙЦА[35].

Потом меня вызвал обвин[яемый] МАЦЕЙКАНЕЦ и требовал дачи показаний на ГУРЕЦКОГО. Я ему отказала, т. к. ничего компрометирующего о ГУРЕЦКОМ сообщить не могла.

Особенно возмутительно получилось с делом ЛЯХОВЕЦКОГО. Меня больную вызвал к себе КОВАЛЁВ, когда я пришла, он потребовал дать показания на ЛЯХОВЕЦКОГО как турецкого шпиона. Я отказывалась, но КОВАЛЁВ по заготовленному протоколу устроил мне с ЛЯХОВЕЦКИМ очную ставку, предупредил меня до этого, чтобы я молчала при нем, и когда ввели ЛЯХОВЕЦКОГО, то КОВАЛЁВ зачитал мои показания, я еле выговорила: «Да», ЛЯХОВЕЦКИЙ засмеялся, а я ушла.

КОВАЛЁВ в моем присутствии говорил ЛЯХОВЕЦКОМУ, что, вот, на вас женщина дала изобличающие показания, и, не дав мне сказать ни слова, предложил выйти.

Я несколько раз обращалась к КОВАЛЁВУ с просьбой исправить протокол, но он и слушать не хотел, успокаивая меня, что моё показание силы не имеет.

На вопросы ВТ свид[етель] САВИЦКАЯ:

Когда началось следствие комиссии, КОВАЛЁВ настаивал, чтобы я подтверждала свои показания, а иначе, если я расскажу о случае с ЛЯХОВЕЦКИМ СИНЬКО или комиссии, то он меня застрелит из-за угла.

Фамилия САЧЕК мне незнакома, меня по делу САЧЕК не допрашивали, и как оказались в деле протоколы с моей подписью, я никак не могу объяснить.

На вопрос обв[иняемого] КОВАЛЁВА свид[етель] САВИЦКАЯ:

По поводу ЛЯХОВЕЦКОГО меня МАТВЕЕВ не допрашивал.

У КОЧЕРГИНСКОГО в кабинете комиссии я давала верные показания, как и сейчас суду.

Экспертиза оглашает анкетные данные по делу ЛЯХОВЕЦКОГО л. д. 10, в которых национальность с «украинца» исправлена на «поляк».

На вопросы ВТ обв[иняемый] КОВАЛЁВ:

Ранее данные показания я подтверждаю, но прошу предъявить мне для просмотра анкету, где допущено исправление.

Анкета предъявлена.

Свид[етель] МАЦЕНКО Иван Иванович, член ВКП(б), работает диспетчером паров[озного] отд[еления] ст. им. Кагановича, не судился, с подсудимыми вражды и родства не имеет, предупреждён об ответственности за ложные показания, показал:

Меня вызвал в ДТО СИНЬКО и заявил: «Вас привлекают как бывш. милицейского работника для работы в НКВД». Работать я стал под руководством обвин[яемого] МАЦЕЙКАНЦА.

Однажды мне МАЦЕЙКАНЕЦ поручил допросить по делу ГУРЕЦКОГО САВИЦКУЮ. САВИЦКАЯ отказывалась от показаний, тогда пришёл КОВАЛЁВ (видимо, его просил МАЦЕЙКАНЕЦ) и сказал ей, чтобы она мне подтвердила записи в протоколе на ГУРЕЦКОГО. После этого САВИЦКАЯ протокол подписала. Протокол был составлен мною не с её слов, а в свете тех установок, как надо писать на врагов.

Меня самого МАЦЕЙКАНЕЦ заставил подписать ложные показания на ДИ-ДЫКА и КИБИХА, заявив мне, что они признались. Я писал сам под диктовку МАЦЕЙКАНЦА. Он предлагал мне ещё писать, но я отказался.

Когда обвиняемые не признавались, а материалов на них не было, то на моё мнение о том, что обвинения не подтверждаются, и МАЦЕЙКАНЕЦ, и СИНЬКО обвиняли в этом меня, что я малодушничаю, надо крепче и строже с арестованными разговаривать. Арестованных бил и МАЦЕЙКАНЕЦ (МУРАВСКОГО), и КОВАЛЁВ (ГУРЕЦКОГО, ЛЯХОВЕЦКОГО). Факты избиения были частные[36]. Стояли у стенки круглые сутки.

На вопрос ВТ свид[етель] MAЦEHKO:

Перед тем, как САВИЦКАЯ подписала мне протокол на ГУРЕЦКОГО, с ней говорил о чём-то обв[иняемый] КОВАЛЁВ, но я не присутствовал при их разговоре.

Я делал эти безобразия бессознательно, думал, что так надо, поскольку мне говорили в НКВД, что этого требуют интересы дела.

По делу КАБЫФЫ[37] я был допрошен как свидетель, но затем МАЦЕЙКАНЕЦ дал мне это дело — вести допросы свидетелей.

На вопросы МАЦЕЙКАНЦА свид[етель] MAЦEHKO:

Да, инструктировал меня в работе МАЦЕЙКАНЕЦ и только по отдельным моментам - СИНЬКО.

О КАБЫФЕ[38] я ничего антисоветского не знал, но знал, что о нем говорили, что он кулацкого происхождения.

По делу ДИДЫКА протокол написал МАЦЕЙКАНЕЦ, а меня заставил подписать.

Свид[етель] ГРИЦАЙ Карп Трофимович. 1913 г. рождения, б/п, чернорабочий, не судился, украинец, середняк, родства и вражды с подсудимыми не имеет, предупреждён об ответственности за ложные показания, показал:

В 1937 г. на ст. Соль меня вызвал следователь РОЗЕНБЕРГ для допроса по поводу имевшего место крушения. Обвиняли в этом дор[ожного] мастера ПОГОРЕЛОВА. Я показал, что ПОГОРЕЛОВ сам обещал посмотреть стрелку, а смотрел ли он, или нет, я не знал. Чтобы он умышленно это делал, я не показы вал.

Оглашаются показания ГРИЦАЯ из дела ПОГОРЕЛОВА.

Свид[етель] ГРИЦАЙ:

Я показания о диверсионных намерениях ПОГОРЕЛОВА не делал, это приписал следователь РОЗЕНБЕРГ.

На вопрос ВТ свид[етель] ГРИЦАЙ:

Я за ПОГОРЕЛОВЫМ ничего антисоветского не замечал.

На вопрос обвин[яемого] РОЗЕНБЕРГА свид[етель] ГРИЦАЙ:

Да, подтверждаю, что, когда я подписывал протокол по делу ПОГОРЕЛОВА, обвин. РОЗЕНБЕРГ предупреждал меня об ответственности за ложные показания, но он сам извратил мои показания.

Свид[етель] ПОГУЛЯЕВ Владимир Михайлович, член ВКП(б), работает механиком на ст. им. Кагановича, не судился, вражды и родства с подсудимыми не имеет, предупреждён об ответственности за ложные показания, показал:

Я могу указать на один случай незаконных действий со стороны быв[шего] следователя КОВАЛЁВА, по вызову которого я являлся для дачи показаний по делу САЧЕК. САЧЕК я знал как рядового работника, ничего антисоветского за ним не замечал, о чём и рассказал КОВАЛЁВУ.

Председательствующий оглашает показания свид[етеля] ПОГУЛЯЕВА по делу САЧЕК (см. вещественные] доказательства] д[ела] Сачек[39]).

Свид[етель] ПОГУЛЯЕВ:

Записи в протоколе искажены, я таких следователю не давал, их отредактировал[40] быв[ший] следователь КОВАЛЁВ.

На вопрос ВТ обв[иняемый] КОВАЛЁВ:

Свид[етель] ПОГУЛЯЕВ лжёт, в протоколе записаны его показания, протокол подписан им добровольно.

СвидГетель] ПОГУЛЯЕВ:

КОВАЛЁВ показывает неправду.

ВТ определил:

Причины неявки свидетелей ИГНАТОВА, АНТОНЕНКО, МАТВЕЕВА, ОМЕЛЬЧЕНКО, ВОРОНИНА, СИНЬКО и ЗАЛОЗНОГО признать уважительными. При надобности огласить показания их на предварительном следствии.

В отношении св. св.[41] ДЕЙНЕКО, РУСАЛОВА[42], ПЕРЕПЕЛИЦЫ, ФИЛОНОВА, ПАЛИЯ[43], ШАПОВАЛОВА и ОЛЕЙНИКОВА установить причины неявки их в суд и считать возможным закончить судебное следствие в их отсутствии, огласив при надобности их показания.

На вопросы ВТ о дополнении судебного следствия обвин. МАЦЕЙКАНЕЦ задаёт вопросы экспертизе.

Эксперт ШАТАЛИН отвечает на вопросы, возникшие в процессе судебного следствия:

1) К концу допроса КОВАЛЁВА КОЧЕРГИНСКИМ я заходил в кабинет, помню, при проверке следственных дел на лиц, арестованных обв[иняемым] МАЦЕЙКАНЕЦ, установлено, что все арестованные по окраске подпадали под категорию директивы центра, другое дело - о наличии доказательств.

При мне КОВАЛЁВА не избивали, и признаков избиения я на нем не замечал.

2) Документов, подтверждающих анкетные данные арестованного, нет ни по одному делу, а поэтому и нельзя судить об отсутствии среди арестованных социально], близких лиц.

В январе 1938 г. было освобождено только 6 челов. Об освобождении в январе большего количества, как утверждает КОЧЕРГИНСКИЙ, - это не верно.

3) Больше всех работников санкций на арест давал КОЧЕРГИНСКИЙ, и, как видно из л. д. 182 т. 5, освобождённых больше всего тех арестованных, которые были изъяты по его санкциям.

4) В части избиения арестованных по ОДТО ст. им. Кагановича комиссия факта не проверяла.

На вопросы ВТ экспертиза:

Агентурный материал по делам «вещ[ественные] доказательства» не проверялся, т. к. все изобличающие данные должны быть сосредоточены в деле на осуждённого хотя бы и в ином виде.

На вопросы обв[иняемого] КОЧЕРГИНСКОГО экспертиза:

1) Выселением семейств из оборонных пунктов занималась особая группа под руководством КОЧЕРГИНСКОГО, непосредственного исполнителя или уполномоченного для этого АНТОНЕНКО. Всего было выселено 763 чел., из коих на день выборов в Верховный Совет объявл[ено] о выселении 50 чел. Водворено обратно из числа фактически выселенных 153 человека.

2) Бригада СОКОЛОВА (с КОЧЕРГИНСКИМ) действительно восстанавливала неправильно намеченных к выселению, но, какое количество, экспертиза данными не располагает.

3)  Об арестованных без оснований эксперт приводит данные, имеющиеся в деле - т. 5, л. д. 148 и 181.

4) В процессе выселения было подано большое количество заявлений, которые шли к обвиняемому] КОЧЕРГИНСКОМУ, он расследовал факты неправильных выселений, и, согласовывая с прокурором, восстанавливали, всего восстановленных и возвращённых - 153 семейства.

5) Комиссия на месте проверяла заявления на обвиняемого] КОЧЕРГИНСКОГО по должности] нач[альника] ДТО и установила, что он относился к подчинённому аппарату очень грубо.

6) В сведениях освобождённые учитываются те, которые были арестованы в бытность нач[альником] КОЧЕРГИНСКОГО и освобождённые до 11 /III— [19]39 г.

По просьбе обвиняемого! РОЗЕНБЕРГ экспертиза оглашает:

1) Справку с[ельского]/совета по делу ПОГОРЕЛОВА.

2) Удостоверяет, что по делу ПОГОРЕЛОВА допрошено 4 свидетеля.

 

В 24 часа объявлен перерыв.

В 0 ч. 20 мин. 30 июня судебное заседание продолжается.

На вопросы Председательствующего подсудимые и члены суда дополнить судебное следствие ничем не имели.

В 0 ч. 25 минут судебное следствие по делу объявлено законченным.

В последнем слове обвиняемые заявили:

1) КУЗНЕЦОВ:

В дополнение в ранее сказанному добавить ничего не могу. Прошу суд учесть, что на моем иждивении было 4 чел. нетрудоспособных членов семьи.

2) РОЗЕНБЕРГ:

Дело ПОГОРЕЛОВА оформлено мною правильно. На путь преступления по остальным делам я вынужден был стать из-за жёстких требований, предъявляемых руководством КОЧЕРГИНСКОГО в части сроков проведения следствия.

Я - малограмотный, мне трудно было работать, и если к этому прибавить постоянные угрозы со стороны КОЧЕРГИНСКОГО предать суду и отобрать партийный билет, то станет понятно, в каких условиях приходилось работать. Я прошу ВТ учесть всё это и смягчить мне наказание.

3) КОВАЛЁВ:

Проходившие по делу свидетели в достаточной мере охарактеризовали обстановку, в которой приходилось работать во время операции по изъятию чуждого элемента.

Показания, данные против меня свидетелями, и особенно САВИЦКОЙ, я объясняю нажимом на неё со стороны б[ывшего] нач[алъника] ОДТО СИНЬКО.

Я в органах НКВД работал 5 лет. Мои преступления ничем не отличаются по своему составу от тех преступлений, которые наблюдались у работников, находящихся и сейчас в органах НКВД, поэтому прошу меня оправдать.

4) МАЦЕЙКАНЕЦ:

Никто из проходивших по делу свидетелей не подтвердил искривлений с моей стороны Ревзаконности. Меня оклеветал ВОСКОБОЙНИКОВ, я норм УПК не нарушал, «отстойником» не пользовался, арестованных не бил, - эти обстоятельства подтверждают стрелок охраны МИРОШНИЧЕНКО и работник ОДТО КУШВИД[44], показания которых имеются в деле.

Фальсификации я не допускал. По всем делам, которые фигурировали на суде, аресты произведены мною правильно.

Я малограмотен. Прошу отнестись ко мне снисходительно.

5) ЛУБОВСКИЙ:

Я на протяжении 20 лет был в партии, 17 лет честно работал в ЧК-ГПУ, принимал активное участие в партийно-массовой работе. Активно работал по борьбе с бандитизмом, вскрыл ряд банд и, в частности, к-p организацию, пытавшуюся покушаться на т. Кагановича.

Я престу плений за собой не чувствую. За проступки, установленные следствием, я уже наказан, меня били, и я год просидел в тюрьме. Прошу меня оправдать.

6) КОЧЕРГИНСКИЙ:

Я был арестован по обвинению в шпионаже и за время следствия должен был давать показания как польский, японский и германский шпион, а перед судом мои действия - как вредительские.

Я бил и разрешал бить арестованных только врагов.

Во время массовой операции в январе 1938 г. я предварительно посылал оперативный состав на линию для получения компрометирующих данных на всех предполагавшихся к аресту лиц и только потом на основе полученных данных я давал санкции на арест. Не отрицаю, что отдельные санкции давал по телефону, доверясь оперативному составу о наличии изобличающих материалов.

Имевшие место искривления с арестами я выправлял сразу же, чутко относился к каждому неправильно арестованному и помню случай, что когда я узнал об аресте 3-х коммунистов, я после проверки не только немедленно их освободил, но и лично извинялся перед ними за допущенную ошибку.

Я не снимаю с себя вины и за случаи неправильного выселения, но хочу обратить внимание на то обстоятельство, что этой операцией непосредственно руководил мой заместитель АНТОНЕНКО, а мне уже позднее пришлось разбираться и восстанавливать ошибочно выселенных.

Меня обвиняют в том, что по моей вине осуждено к ВМН 12 человек, заявляю, что, если бы я имел 12 жизней, я отдал бы их все за искупление вины. Я на своей совести не чувствую ни одного неправильно осуждённого, но. если это установлено, прошу меня расстрелять.

В 1 ч. 20 мин. 30/VI суд уходит на совещание.

В 10 ч. 15 минут Председательствующий оглашает приговор, порядок обжалования его и для КОЧЕРГИНСКОГО - порядок принесения ходатайства о помиловании.

Меру пресечения осуждённым КОЧЕРГИНСКОМУ Георгию Израилевичу, РОЗЕНБЕРГУ Альберту Петровичу, КОВАЛЁВУ Константину Трофимовичу, КУЗНЕЦОВУ Николаю Митрофановичу, ЛУБОВСКОМУ Антону Карловичу, МАЦЕЙКАНЕЦ Владимиру Антоновичу оставить прежнюю - содержание под стражей.

В 10 ч. 40 минут судебное заседание объявлено закрытым.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ

ВОЕННЫЙ ЮРИСТ 1 РАНГА               Гурьев

СЕКРЕТАРЬ                                          Гладков

вк-1