Показания П. М. Соловьева об участии в «контрреволюционной организации» и планах подготовки «иностранной интервенции». 31 октября 1930 г.

31 октября 1930 г.
[Строго секретно]

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
профессора СОЛОВЬЕВА. Павла Михайловича, от 31/Х-30 г.

ДОПРОСИЛ НАЧ. 3 [отделения] СО ОГПУ СЛАВАТИНСКИЙ.

Признаю себя виновным в том, что я состоял членом контрреволюционной организации, группировавшейся около Теплотехнического Института.

Эта к-p организация, в момент моего вступления в нее в конце 1923 г., не имела четкого структурного оформления и по существу представляла собой тесно сплоченный круг к[онтр]-р[еволюционно] настроенных специалистов, работавших в области энергетики.

Нелегальные собрания организации происходили спорадически и связывались обычно с легальными заседаниями, напр[имер], с заседаниями научного совета института и т. п.

Центральной фигурой, вокруг которой консолидировались к[онтр]-р[еволюционно] настроенные специалисты в Теплотехническом Институте, был профессор Л. К. РАМЗИН, пользовавшийся большим авторитетом и как специалист и как лицо, облеченное большим доверием правительственных кругов.

Первые годы существования к-p организации, зародившейся в Теплотехническом Институте, проходили под знаком собирания сил. Ни четкой структуры, ни сколь-нибудь ясно оформленной политической платформы и практических установок организация, повторяю, не имела.

К практической работе, носившей уже вредительский характер, наша организация перешла примерно с конца 1926 года. Основными линиями вредительской деятельности было торможение всевозможных мероприятий, которыми могло бы быть кардинальным образом рационализировано энерго-снабжение и энерго-хозяйство страны. К указанному времени к-p группа Теплотехнического Института насчитывала уже значительное число специалистов, работавших в различных лабораториях и отделах института (РАМЗИН, ПРЕДТЕЧЕНСКИЙ, МЮЛЛЕР, я, ОЧКИН, ЩЕГОЛЕВ, ЕВРЕИНОВ, ДАВИДОВ, КОЗЛИНСКИЙ и др.). В общем, надо сказать, что весь персонал института был настроен в большей или меньшей степени контрреволюционно, т. к. подбирался соответствующим образом.

В 1928 году к-p группа Теплотехнического Института сделалась ячейкой более широкой к-p организации, охватывавшей своим влиянием значительные круги инженерства и работавшей в различных отраслях промышленности.

Со слов Л. К. РАМЗИН А мне было известно, что эта к-p организация, именовавшаяся вначале Инженерным Центром, впоследствии превратилась в Промышленную Партию.

Со слов того же РАМЗИНА, который входил в руководящее ядро как Инженерного Центра, так затем и Промышленной Партии, я узнал, что Промышленная Партия конечной целью своей ставила свержение диктатуры пролетариата и создание в России буржуазно-демократической республики с правительством, созданным на основе коалиции с б[ывшими] капиталистами, находящимися за границей.

С 1929 года я разошелся с РАМЗИНЫМ по чисто технической линии, редко виделся с ним и потому точными данными о всей практической деятельности как Инженерного Центра, так и Промышленной Партии, о ея структурном построении, о ея периферийных связях и т. п. я не располагаю.

Тем не менее связи с к-p организацией в Теплотехническом Институте я не порывал и потому был до известной степени в курсе общего хода дела. Так, в 1929 году я присутствовал на ряде небольших нелегальных собраний к-p ячейки Теплотехнического Института, также имел несколько случайных бесед с С. А. ПРЕДТЕЧЕНСКИМ, членом той же к-р организации.

На этих собраниях я встречался все с теми же лицами, т. е. РАМЗИНЫМ, ПРЕДТЕЧЕНСКИМ, МЮЛЛЕРОМ, ОЧКИНЫМ, ЩЕГОЛЕВЫМ, ЕВРЕИНОВЫМ и др.

Со слов главным образом РАМЗИНА, а также и С. А. ПРЕДТЕЧЕНСКОГО, который обычно говорил по поручению РАМЗИНА, я был осведомлен о том, что Инженерный Центр, а затем и Промпартия целиком ориентируются на иностранную интервенцию, которая должна была явиться решающим фактором в деле свержения советской власти в СССР.

Застрельщиком интервенции должна была явиться, по словам РАМЗИНА, Франция, где действовала в этом направлении бело-эмигрантская организация, т[ак] называемый] Торгпром.

Торгпром обеспечивал подготовку общественного мнения за границей в духе необходимости вооруженного вмешательства во внутренние дела СССР и брался снабжать к-p организации внутри СССР деньгами, необходимыми для подготовки интервенции.

РАМЗИН намекал, что с Торгпромом и французским генштабом у него завязаны прочные связи. Не упоминая фамилий, РАМЗИН говорил также, что он тесно связан и с французским посольством в Москве, через которое получаются необходимые для вредительских целей денежные средства. Куда и кому шли деньги я, однако, не знаю.

Задачей наших внутренних к-p организаций являлась подготовка почвы для иностранной интервенции, путем срыва темпов нового строительства, намеченного по плану пятилетки, путем создания всякого рода диспропорций в развитии отдельных отраслей промышленности, путем, наконец, диверсионных актов, ведущих к параличу в нужный момент наиболее важных органов народного хозяйства и обороны страны, как- то — электроцентралей, военных заводов и т. п.

Кроме того, задачей внутренних к-p организаций, другими словами всей Промышленной партии, была подготовка почвы для организованного охвата всякого рода народных возмущений и восстаний, вызванных хозяйственными неурядицами, в особенности на окраинах, дабы можно было, пользуясь этими восстаниями, оформить отторжение от Союза какой-либо окраины такового, напр[имер], Украины, быстро сформировать там временное правительство и от имени последнего просить международную империалистическую коалицию о защите вновь сформированного государства от натиска Москвы.

Таким образом можно было бы подвести под интервенцию против СССР формальное основание с точки зрения современного международного права и пакта Келлога, в частности.

Со слов того же РАМЗИНА мне было известно, что интервенция приурочивалась сначала к 1930 году, как к году наибольшего хозяйственного напряжения в Союзе, связанного с выполнением пятилетнего плана промышленного строительства. К этому времени капитальные вложения в новое строительство не могли дать еще никакого эффекта и потому обороноспособность страны, истощенной чрезвычайным финансовым напряжением и не усиленной еще последствиями этого напряжения, Должна была быть особенно ослаблена.

Впоследствии[,] однако, как мне говорил ПРЕДТЕЧЕНСКИЙ при одной из случайных встреч с ним, примерно в конце прошлого года, план этот был изменен[,] и интервенция отложена на год, т. е. до 1931 года[,] вследствие того впечатления, которое было произведено на заграничных интервентов инцидентом на КВЖД, демонстрировавшим силу советской Красной армии.

Признавая на основании всего вышеизложенного себя виновным в том, что я принимал участие в к[онтр]-р[еволюционной] организации, сформировавшейся из вредительского Инженерно-Технического Центра в Промышленную Партию, каковая ставила своей задачей свержение советской власти при помощи интервенции, другими словами признавая себя виновным в государственной измене, заявляю категорически о своем чистосердечном раскаянии и обещаю приложить все усилия к тому, чтоб искупить свои преступления самоотверженной работой по своей специальности, если советская власть предоставит мне таковую возможность.

П. Соловьев

31 октября 1930 г.

ДОПРОСИЛ — НАЧ. 3 [ОТДЕЛЕНИЯ] СО ОГПУ СЛАВАТИНСКИЙ.

Д. 355. Л. 80-84. Заверенная машинописная копия того времени. Протокол допроса П. М. Соловьева был направлен в ЦК В КП (б) на имя И. В. Сталина 1 ноября 1930 г. одновременно с протоколами допросов Рам- зина, Калинникова, Ларичева, Чарновского, Очкина от 31/Х-1930 г. (см. легенду к док. № 355-1).

ЦА ФСБ РФ. Ф. Р-42280. Т. 2. Л. 413-416 об. Рукописный подлинник показаний П. М. Соловьева, написанный им собственноручно в форме протокола допроса. На Л. 416 об. подпись-автограф Славатинского.