Показания Е. Ф. Евреинова о структуре и составе «Промпартии», ее «политических и террористических установках», способах «вредительства». 1 октября 1930 г.
1 октября 1930 г.
[Строго секретно]
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
инженера ЕВРЕИНОВА Евгения Федоровича сего 1-го октября 1930 г.
Допросили: Пом. Нач. СОУ ОГПУ АГРАНОВ.
и Нач. 3 Отделения] СО ГПУ СЛАВАТИНСКИЙ.
1. Признаю себя виновным в том, что я состоял членом контрреволюционной организации, именовавшей себя «Промышленной Партией».
Добавляю, что название ее, — в обиходе, среди членов организации, — вариировалось, — организация эта называлась также «Инженерно-Промышленной Партией», а сокращенно и для конспирации «П.П.»
В «Промышленную Партию» меня вовлек профессор РАМЗИИ Леонид Константинович. Это относится к концу 1927 года.
2. СТРУКТУРА ОРГАНИЗАЦИИ.
Структура «Промышленной Партии» представляется в следующем виде.
Во главе партии стоит ея Центральный Комитет из членов какового мне известны, как таковые, — профессор РАМЗИИ и ЛАРИЧЕВ. Центральный комитет был непосредственно связан с отраслевыми центрами, которые охватывали почти все участки и отрасли промышленности. В свою очередь отраслевые центры были связаны с периферийными ячейками «П.П.» в различных хозяйственных и промышленных предприятиях и учреждениях. Поскольку я не входил в центральный комитет с одной стороны и поскольку работа «Промышленной Партии» протекала в условиях глубокой конспирации, — все структурные построения
«П.П.» мне известны не были. Однако из разговоров с РАМЗИНЫМ Л. К. у меня создавалось впечатление о том, что Промышленная Партия, повторяю, охватывала основные участки промышленности и таким образом была мощной действующей организацией.
Я лично вел в «Промышленной Партии» работу по линии промышленной энергетики. Из других членов «П.П.», которые вели работу в этом же направлении — могу назвать профессора ДАВИДОВА Н. А.; ПРЕДТЕЧЕНСКОГО Сергея Васильевича, ДОМАНТОВИЧА Бориса Николаевича. Кроме того[,] я вовлек в организацию, в качестве ея рядовых членов группу молодых инженеров Теплотехнического Института, которые были связаны со мною в повседневной технической работе.
Из этих инженеров, как членов «Промышленной Партии», вступивших в нее разновременно, в периоде с конца 1927 по 1929 г., могу назвать следующих лиц:
1. ДЫДЗИНСКОГО Олега Ивановича, 2) ШИШОВА Всеволода Федоровича, 3) БУЛАШЕВИЧА Александра Фроловича, 4) ПРАСОЛОВА Михаила Николаевича, 5) РЕВОКАТОВА Николая Николаевича, 6) ТИТОВА Ивана Сергеевича, 7) СМИРНОВА Сергея Михайловича.
Все вышеперечисленные семь человек были членами «Промышленной Партии», знали о названии этой организации, о ея конечных политических задачах — и в общей форме о структуре организации.
Кроме того, я вел индивидуальную обработку в духе идей «Промышленной Партии» инженеров: ЦЕЙЦА Николая Валентиновича и ХОЛОСТОВА Александра Николаевича. Таким образом в Техническом отделе Теплотехнического Института была группа членов «Промышленной Партии» в составе десяти человек, вышеперечисленных лиц. Группу эту возглавлял я и связывал ее с Центральным Комитетом в лице РАМЗИНА.
Кроме группы «П.П.» в Теплотехническом Институте была группа «П.П.» и в МВТУ.
Группа эта состояла из студентов. Организована она была членами промышленной партии, преподавателями МВТУ: РАМЗИНЫМ, мною, КОЗЛИНСКИМ, ЛИППЕ, ДАВИДОВЫМ и НОВИ Валентином Осиповичем. Руководящую роль в студенческой группе МВТУ играли я и профессор ДАВИДОВ. В состав этой группы входило из известных мне студентов — человек пять-шесть. Однако группа «П.П.» в МВТУ была несомненно более значительной по своим размерам, т. к., повторяю, работу по вербовке в «Промышленную Партию» студентов МВТУ вели семь вышеупомянутых мною преподавателей, в том числе и я.
Из состава завербованных лично мной в «П.П.» студентов могу назвать: ЛАЗАРЕВА (ныне работает в Котлотурбине), КАРТОШКИНА (работает в Древстрое); КОЗЛОВА, СУШКИНА Игоря Николаевича (сын профессора), ОБНОСКОВА.
Кроме вышеперечисленных лиц — по МВТУ могу указать, как на человека, который по моим предположениям был членом «Промышленной Партии» — на профессора НАДЕЖИНА А. А., такие предположения у меня вытекают из разговоров, которые я имел лично с ним.
По МОГЕСу я твердо знаю, как активных работников «Промышленной Партии» — ВЕТЧИНКИНА Якова Павловича и МОКЕЕВА Владимира Александровича.
О том, что и ВЕТЧИНКИН и МОКЕЕВ — члены «Промышленной Партии» и руководители ея группы в МОГЕСе[,] я хорошо знаю, как от РАМЗИНА Л. К., так и лично от них.
ВЕТЧИНКИН и МОКЕЕВ неоднократно рас [с] называл и мне о том, что ими создана группа «Промышленной Партии», в состав которой входило человек пять инженеров из правления МОГЕСа. Могесовская группа «П.П.»[,] со слов ВЕТЧИНКИНА[,] была связана через ВЕТЧИНКИНА с РАМЗИНЫМ, фамилии членов могесовской группы ВЕТЧИНКИН мне, насколько я помню[,] сообщал, но, так как разговор о П.П. я имел с ВЕТЧИНКИНЫМ в последний раз в середине 1929 г. (в Доме Союзов на каком[-]то докладе в семинарии по энергетике) — то эти фамилии сейчас назвать не могу. Знаю лишь, что одним из членов могесовской группы «Промышленной Партии» был какой[-]то инженер- электрик из отдела сетей.
С МОКЕЕВЫМ разговор о промышленной партии вообще и об ея группе в МОГЕСе я имел последний раз с месяц тому назад, в помещении проэктного отдела Котлотурбины.
Со слов ВЕТЧИНКИНА и МОКЕЕВА — работа возглавлявшейся ими группы «Промышленной Партии» в основном сводилась к нарочитому недоиспользованию оборудования электростанций МОГЕСа с тем, чтобы этим самым замедлить темп роста отдачи энергии в сеть. Кроме этого группа ВЕТЧИНКИНА и МОКЕЕВА производила, если можно так выразиться, бескровные диверсионные акты, путем нарушения диспетчерской службы. Эти диверсионные акты, естественно, производились не ВЕТЧИНКИНЫМ и МОКЕЕВЫМ непосредственно, а персоналом диспетчерской службы. В результате таких диверсионных актов и должны были получаться срывы подачи энергии на различные промышленные предприятия. Кроме того[,] ВЕТЧИНКИН и МОКЕЕВ непосредственно вели вредительскую работу, сводившуюся к тому, что они нарочито не проводили в жизнь рационализаторские мероприятия по станциям МОГЕСа.
ВЕТЧИНКИН и МОКЕЕВ лично говорили мне о том, что в нужный момент, когда по приказу Центрального Комитета Промышленной Партии, в лице РАМЗИНА, нужно будет приступить к террору и к диверсионным актам — возглавлявшаяся ими группа «П.П.» сможет вывести из строя электростанции МОГЕСа, не нарушая их внешней целостности.
Такие диверсионные акты практически можно осуществить путем нарушения диспетчерской службы и выведением из строя крупных турбогенераторов. В такой плоскости я, ВЕТЧИНКИН и МОКЕЕВ вели разговоры, когда мы обсуждали вопросы о практическом направлении деятельности группы «Промышленной Партии» на МОГЕСе.
В группу «П.П.» на МОГЕСе входил и инженер САВЕЛОВ Николай Михайлович, не вернувшийся в СССР из служебной командировки в Англию. Со слов ВЕТЧИНКИНА и МОКЕЕВА мне известно, что он вел вредительскую работу, выражавшуюся в замедлении темпов проэктных работ и оформления заказов на крупное импортное оборудование. Последнее поручение он получил при своей командировке за границу.
Предполагаю, что невозвращение САВЕЛОВА в СССР явилось результатом выполнения им соответствующих поручений РАМЗИНА.
Расценивая деятельность групп[ы] «П.П.» на МОГЕСе, я считаю, что таковая была одной из наиболее действенных по своему вредительству.
Несомненно, что эта группа имела свои периферийные разветвления на отдельных электростанциях.
В заключение об этой группе «П.П.» на МОГЕСе добавляю, что прямым методом широкого охвата этой группой электростанций промышленных предприятий является недавно установленное положение о передаче в ведение МОГЕСа введенных в эксплоатацию фабрично-заводских тепло-электро-централей, работающих по электризации сторон параллельно с сетью МОГЕСа.
Само по себе такое положение является рациональным с точки зрения централизаци[и] работы электростанции, однако это же положение чрезвычайно легко может быть использовано для вредительских целей.
Кроме вышеуказанных трех групп «Промышленной Партии» (в Теплотехническом институте, в МВТУ и на МОГЕСе) со слов РАМЗИНА мне известно, что «П.П.» имела — по его выражению — базу в Красной армии. Рассказывая мне об этом, РАМЗИН сообщал мне свои персональные по линии «Промышленной партии» связи в Красной армии, каковые сейчас не могу вспомнить. Вспоминаю лишь, что РАМЗИНЫМ упоминались его связи со штабом РККА, военно-хозяйственными учреждениями и военно-воздушным флотом. Эти связи были чисто партийного характера и поддерживались непосредственно Центральным комитетом, поскольку они носили строго конспиративный характер. РАМЗИН мне говорил также и о том, что «Промышленная партия» имела возможность охватывать своим влиянием территориальные части через своих членов, отбывающих лагерные сборы.
Из членов «П.П.» в прошлом военных (б[ывших] офицеров) могу назвать следующих лиц: КОЗЛИНСКОГО, ЛИППЕ, БУЛАШЕВИЧА,
СМИРНОВА и ВЕТЧИНКИНА. Из этих лиц в террористические группы «Промышленной Партии» входили первые четыре ее члена.
3. ПОЛИТИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ «ПРОМЫШЛЕННОЙ ПАРТИИ».
Конечные политические задачи «Промышленной Партии» вытекали из ея основных программных установок, которые в последовательном порядке определялись следующим:
В начальный период существования «Промышленной партии», которая возникла в конце 1927 — начале 1928 г.г., партия целиком ориентировалась на правый уклон.
Установки правой оппозиции — на замедленный, «спокойный» темп развития народного хозяйства, на известную демократизацию советской системы и развертывание частной инициативы — в промышленности и торговле в известных пределах, не нарушающих гегемонию государства, — все это, в конечном итоге, давало нам возможность строить расчеты на установлении государственного строя, основанного на коалиции демократических элементов технической интеллигенции с правыми элементами внутри ВКП(б).
При этом положении и нами мыслилось возможным широкое привлечение в ряды ВКП(б) демократических элементов молодой технической интеллигенции, что должно было обеспечить прочность коалиции правых с нами.
В состав этой коалиции мы считали необходимым включение и «Трудовой Крестьянской Партии», как политической организации, имеющей программные установки в отношении сельского хозяйства и роли крестьянства, как класса, совпадающие с установками правых и «Промышленной Партии».
Блок правых элементов внутри ВКП(б) [с] «Промышленной Партией» и «Трудовой Крестьянской Партией» мы считали возможн[ым] оформить путем создания коалиционного правительства, в составе представителей этих трех политических группировок.
При этой комбинации мы считали необходимым оставление на руководящей государственной работе лидеров правого уклона — РЫКОВА, БУХАРИНА и ТОМСКОГО, причем такое правительство должен был возглавить А. И. РЫКОВ. От «Промышленной Партии» в состав такого правительства нами намечался РАМЗИН, который должен был возглавить энергетическое хозяйство страны.
Кто должен был персонально представлять в правительстве «Трудовую Крестьянскую Партию» — я не знаю, однако РАМЗИИ мне говорил, что такое представительство должно было иметь место.
Такая политическая ситуация представлялась Центральному Комитету «Промышленной Парти[и]» как первый этап к дальнейшему широкому развитию буржуазно-демократической системы и к достижению своего политического идеала, в виде буржуазно-демократической республики.
Несомненно, что и в первой фазе своего существования «Промышленная Партия», в лице ея членов из старого инженерно-технического персонала имела чисто реставраторские тенденции; однако, среди членов «П.П.» — из молодой технической интеллигенции, в том числе и в моей группе, включая в нее и меня, — превалировали тенденции к демократическому строю, с внешне советским ее оформлением при доминирующем влиянии в государственной системе технической интеллигенции.
Разгром правого уклона разбил наши иллюзии о возможности термидора и эволюционного перерождения советской системы. Линия ВКП(б) на уничтожение кулачества, как класса, и на вытеснение капиталистических элементов в городе, на форсирование темпов строительства, вызвавшее крайнее напряжение рессурсов страны и понижение жизненного уровня населения вообще и интеллигенции в частности, — все это создало у «Промышленной Партии» уверенность в неизбежном и близком падении соввласти и в реставрации капиталистической системы, с торжеством черной реакции и террора.
Такая уверенность и послужила причиной того, что «Промышленная Партия» стала целиком ориентироваться на интервенцию и на экстремистские методы борьбы с советской властью с целью ускорения осуществления конечного политического идеала «П.П.» создания буржуазно-демократической республики.
Вместе с этим и для этой же цели «Промышленная Партия» приз[н]а- ла возможным в последовательном порядке использовать ослабление международного положения страны, внешнюю блокаду, а в виде крайней меры интервенцию и внутренние диверсии и террор.
В целях подготовки общественного мнения заграницей к блокаде и интервенции «Промышленная Партия», в лице ее Центрального Комитета, предпринимала ряд конкретных мер по установлению связи с иностранцами и с эмигрантскими центрами. Такие связи устанавливались во время поездок членов «П.П.» заграницу.
4. ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ И ФОРМИРОВАНИЯ «ПРОМЫШЛЕННОЙ ПАРТИИ».
Террор признавался «Промышленной Партией», в лице ее Центрального комитета и ее периферийных групп, мерой, подлежащей применению в крайних случаях.
Эту основную установку разделял, в частности, я и моя группа в вышеотмеченном составе.
Террор признавался «Промышленной Партией» лишь индивидуального характера.
Основной задачей террора мы мыслили принуждение советской власти к уступкам и в сторону выполнения политических установок «Промышленной Партии».
В качестве намеченных Центральным Комитетом «П.П.» объектов террора РАМЗИН мне назвал следующих лиц: в первую очередь СТАЛИНА, который был всегда в фокусе наших террористических тенденций, ВОРОШИЛОВА, МЕНЖИНСКОГО, ЯГОДУ и УНШЛИХТА. В целях конспирации объекты возможных террористических выступлений не должны были быть известны членам террористических групп и обсуждаться в таковых. Согласно этой общей установки, я, как возглавлявший свою террористическую группу, никаких фамилий, возможных объектов террора, своей группе не сообщал. Однако, каждый член «Промышленной партии», вступая в ея террористические группы, принимал на себя обязательство по первому приказанию Центрального комитета партии приступить к террористическим актам.
Повторяю, что сигнал к террористическим выступлениям должен был мне дать РАМЗИН от имени Центрального Комитета.
Оружие для выполнения террористических актов мы должны были получить одновременно с получением приказания о террористических выступлениях.
Из террористических формирований «Промышленной партии» мне известна только моя группа. В состав этой террористической группы входили: я, ДЫДЗИНСКИЙ, ШИШОВ, БУЛАШЕВИЧ, ПРАСОЛОВ, РЕВ[0]КАТОВ, ТИТОВ и СМИРНОВ. Состав этой террористической группы был утвержден РАМЗИНЫМ. Моя студенческая группа в МВТУ рассматривалась, как резервная группа, которая должна была, в случае ликвидации первой, основной группы, поставлять новые кадры для террористических выступлений.
В целом террористическая деятельность «П.П.» возглавлялась РАМЗИНЫМ.
5. ВРЕДИТЕЛЬСТВО, КАК ТАКТИЧЕСКАЯ УСТАНОВКА «ПРОМЫШЛЕННОЙ ПАРТИИ»
Центральный Комитет «П.П.» признавал вредительство, как метод борьбы с соввластью, в целях осуществления политических задач партии.
Основной установкой «П.П.» в области вредительства признавалось всякое такое мероприятие, которое, достигая вредоносной эффективности в данный момент, в возможно большей степени сохранило бы целостность объекта вредительства.
Кроме этого, партия признавала целесообразным и такие способы вредительства, как нерациональная затрата средств и рессурсов страны и торможение темпов строительства, с целью растягивания строительства к моменту свержения советской власти.
Об известных мне практических мероприятиях «Промышленной партии» в области вредительства сообщу дополнительно.
Как один из видов вредительства «Промышленной партии» можно привести ее противодействие разрешению советской властью проблемы кадров.
Это проводилось путем саботажа и всемерного торможения процесса реорганизации ВТУЗов, преследуя кроме того цели сохранения школы в ее старом виде к моменту переворота.
Вредительской работой в этом направлении идейно руководил РАМЗИН.
Показания записаны с моих слов правильно и мне прочитаны.
ЕВРЕИНОВ.
ДОПРОСИЛ: Пом. Нач. СОУ ОГПУ: АГРАНОВ.
НАЧ. 3 ОТДЕЛЕНИЯ СО ОГПУ: СЛАВАТИНСКИЙ.
Д. 354. Л. 2-12. Машинописная копия того времени. На Л. 2 вверху штамп с вписаннъши от руки датой «19.X.1930 г.» и данными о количестве размноженных экземпляров текста (50 экз.), подпись-автограф Хряпкиной. Здесь же штамп о рассылке документе (номер и дата отсутствуют). На Л. 12 внизу напечатано «ВЕРНО:» (заверяющая подпись отсутствует). На Л. 8 абзац «При этой комбинации мы считали необходимым оставление на руководящей государственной работе лидеров правого уклона [...] возглавить энергетическое хозяйство страны» отчеркнут на поле слева двумя вертикальными чертами, рядом рукописная помета «NB».
В деле (Л. 1) имеется сопроводительное письмо от 19 октября 1930 г.: «ЧЛЕНАМ И КАНДИДАТАМ ПОЛИТБЮРО тт. Андрееву, Ворошилову, Кагановичу, Калинину, Кирову, Косиору Ст„ Куйбышеву, Микояну, Молотову, Петровскому, Рудзутаку, Рыкову, Сталину, Сырцову, Чубарю. ЧЛЕНАМ ПРЕЗИДИУМА ЦКК тт. Акулову, Ильину, Павлуновскому, Розенгольц, Сольцу, Шкирятову, Янсону, Ярославскому.
По поручению т. Сталина посылаются Вам для сведения
- показания Евреинова от 1.Х.30 г. о террористической организации промпартии;
- показания Рамзина, Калинникова, Ларичева, Чарновского, Предтеченского, Соловьева, Мюллера, Кирпотенко от 16 и 17.Х.30 г. по вопросу об интервенции.
ПРИЛОЖЕНИЕ: экз. № на 41 листе.
Зам зав. СО ЦК (Б. Двинский)». Машинописная копия того времени на бланке ЦК ВКП(б), гриф «СТРОГО СЕКРЕТНО». Номер документа (№ П959) и дата машинописью.
ЦА ФСБ РФ. Ф. Р-42280. Т. 2. Л. 20-27. Рукописный подлинник протокола, написанный рукой Славатинского. Внизу каждого листа заверительная подпись-автограф Е. Ф. Евреинова. На Л. 27 подписи-автографы Агранова и Славатинского.