Показания А. В. Иванова о «вредительстве» в нефтяной промышленности, о подготовке и сроках интервенции в СССР. 13 октября 1930 г.

13 октября 1930 г.
[Секретно]

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ИНЖ. ИВАНОВА АЛЕКСАНДРА ВАСИЛЬЕВИЧА ОТ 13/Х-1930 г.

Как я уже показывал, ранее, в СССР существовала огромная вредительская организация в нефтяной промышленности. Будучи членом этой организации, я знал, что и целый ряд других крупных отраслей промышленности, как металлургия, химпромышленность, текстиль, уголь и пр., были охвачены подобными же вредительскими организациями.

Еще в мою последнюю поездку заграницу — 1924 г. (Германия, Англия) я слышал от лиц, состоящих членами Торгпрома — НОБЕЛЯ и Кянджунцева, что НЭП разложит советскую власть и партию большевиков, создав благоприятную обстановку для постепенного перехода к буржуазно-демократической республике. Торгпром был настолько уверен в реконструкции советской власти и в возврате в той или иной форме буржуазии к власти, что русские нефтяные ценности стали вновь котироваться на Парижской и Лондонской биржах.

Соответственно этому и вредительские директивы Торгпрома в части нефтяной промышленности сводились к срыву наших кредитов заграницей, блокаде нашего экспорта, задержке развития наших богатейших нефтеносных районов, задержке капитального строительства и пр. Появление оппозиции в рядах большевистской партии служило как бы лучшим симптомом приведенной выше концепции. Но расчеты Торгпрома и наших вредительских организаций оказались ложными. Правительство взяло новый курс на усиленное строительство в области промышленности, найдя средства внутри страны и от усиления экспорта.

Мелко-буржуазная крестьянская стихия коллективизируется и переходит на новые технические рельсы. Уже в 1926 и [19]27 г.г. я начал слышал от члена английской миссии УАЙТА новые идеи. Правительства Франции и Англии, ранее загипнотизированные агитацией Торгпрома и буржуазной прессой в быстром развале советской власти под влиянием НЭПа, раскола партии и деятельности вредительских организаций, стали более пристально присматриваться к строительству в СССР и видеть на цифрах и фактах мощный рост нашей промышленности и всего х[озяйст]ва.

Для них и для Торгпрома год от года становилось ясней, что Советское Правительство справляется с разрухой и быстро становится на самостоятельные ноги. Надежда Торгпрома на возврат б. фабрик и заводов гибла на глазах у всех. Надежда буржуазных правительств и вместе с ними буржуазии Англии и Франции обратить СССР в свою колонию, лопалась как мыльный пузырь. Становилось очевидным для всех, что указанными выше мерами развалить СССР и свергнуть большевистское правительство нельзя. Нужен был какой[-]то дополнительный железный кулак, способный раздробить страну на части. Таковым кулаком может быть только вооруженная интервенция, в пределах СССР.

Кольцо лимитрофов из Румынии, Польши, Латвии, Эстонии и Финляндии, вместо защитных идей от вторжения Красной Армии в их пределы, получает новое задание быть авангардом для вторжения в СССР с целью захвата промышленных районов.

УАЙТ передавал мне, что английский и французский штабы вошли в полный контакт с Торгпромом в части координирования своих действий. Характер вредительской работы начал меняться под влиянием новых директив Торгпрома.

Все вредительские организации, как я узнал в 1927 или 1928 г.[,] связываются общим инженерным центром, получающим задания от Торгпрома через различные иностранные миссии (гл[авным] обр[азом] через английскую и французскую миссии).

Нефтяная промышленность получает задание через Уайта организовать в местах возможной высадки десантов (Батум и Туапсе) специальные военны[е] групп[ы] из бывших военных инженеров и бывших офицеров; в задачи этих групп входило принятие различных мер по облегчению дессантских операций, углублению портов для военных судов, заготовки материалов и др. Я в точности не смогу сказать, в каком объеме было выполнено это задание, но одно звено этого рода вредительства в виде прокладки нефтепровода и постройки мощных нефтеперегонных заводов в Туапсе, было выполнено полностью. Сосредоточие больших нефтяных масс в Туапсе давало возможность свободного маневрирования военным иностранным судам в Черном море. В этом выразилась наиболее конкретная помощь интервентам со стороны вредительской организации нефтяной промышленности.

Из всех моих бесед с Уайтом я знал, что интервенция назначена на лето-осень 1928 г. Аналогичные разговоры об определении срока интервенции были у меня и с другими инженерами-нефтяниками, и в том числе со Стрижевым. От приехавшего из заграницы Стрижева (весной 1928 г.) я узнал, что интервенция откладывается до 1930/31 г. Стрижев, по его словам, виделся в Париже с Нобелем Густавом, сообщившем ему, что лимитрофы, Польша и Румыния, по мнению заграничных военных кругов[,] не достаточно подготовлены для вооруженного выступления против СССР.

Другим мотивом к отсрочке интервенции служило то, что недостаточно оформился анти-советский блок, в каковой в это время втягивались более усиленно такие страны, как Латвия и Финляндия.

Неоднократно обсуждая вопрос об интервенции в среде вредительской организации в нефтепромышленности (Стрижев, Ларичев и др.), мы неуклонно приходили к убеждению, что Советская власть может быть свергнута только путем вооруженной интервенции.

Записал собственноручно — А. В. ИВАНОВ.

Допросил: Пом. Нач. 1-го Отделения] ЭКУ ОГПУ (Ржавский)

Д. 383. Л. 191-194. Машинописная копия того времени. На Л. 191 вверху — делопроизводственная помета (машинописью) о перепечатке текста, штамп о рассылке документа (номер и дата отсутствуют). На Л. 193 абзац «Из всех бесед с Уайтом [...] для вооруженного выступления против СССР» отчеркнут вертикальной чертой на поле слева, рядом от руки написано «NB». На Л. 157 — сопроводительное письмо от 18 октября 1930 г. (№ П954) об отправке членам и кандидатам в члены ЦК и членам ЦКК ВКП(б) показаний Ларичева, Аккермана, Покровского, Ефремова, Предтеченского, Нольде, Михаленко, Иванова, Неандера и Федотова (см. легенду к док. № 353-17).