Письмо бывшего работника УНКВД СССР по ЛО С.К. Якушева секретарю Ленинградского областного комитета КПСС Ф.Р. Козлову. 20 марта 1956 г.

20 марта 1956 г.

СЕКРЕТАРЮ ЛЕНИНГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО КОМИТЕТА КПСС
тов. КОЗЛОВУ Ф.Р.

Выслушав доклад т. Хрущева Н.С. на закрытом заседании XX съезда КПСС, считаю своим партийным долгом доложить Вам об очень важном факте, который, по моему мнению, в связи с вскрывшимися новыми обстоятельствами, вытекающими из доклада тов. Хрущева, заслуживает особого внимания.

Тов. Н.С. Хрущев в своем докладе говорит, что после убийства С.М. Кирова при странных обстоятельствах был убит его сопровождающий.

Работая с 1932 по 1949 г. в Ленинградском управлении ОГПУ НКВД, мне в 1937 году пришлось вести дело по убийству оперативного комиссара Борисова, охранявшего С.М. Кирова.

Я не могу сейчас в деталях воспроизвести обстоятельств, послуживших основанием возникновения следственного дела по убийству Борисова, но по сохранившемуся в моей памяти дело обстояло так: мне было дано указание (боюсь утверждать, чье было указание — начальника отдела или начальника отделения) — разыскать работавшего в свое время шофером в гараже НКВД Кузина и допросить его об обстоятельствах аварии автомашины, на которой доставлялся для допроса следственной комиссии ЦК ВКП(б) оперкомиссар Борисов, охранявший С.М. Кирова.

Я не помню многих деталей, как я разыскал этого шофера, я помню, что он работал, кажется, на заводе «Петрозавод», фамилия его — Кузин (имя, отчество не помню).

Разыскав Кузина, я в течение нескольких часов беседовал с ним об обстоятельствах аварии его автомашины, в результате которой погиб оперкомиссар Борисов.

На допросе Кузин вел себя довольно странно, страшно волновался, путал обстоятельства аварии автомашины, плакал, неоднократно спрашивал, что ему будет, и проч., в общем, чувствовалось, что он что-то знает, но боится последствий и поэтому скрывает истину.

В продолжительной беседе Кузин мне чистосердечно рассказал об обстоятельствах «аварии», в результате которой был убит Борисов.

Дело это обстояло так: он — Кузин как шофер грузовой автомашины, после убийства С.М. Кирова в числе других шоферов гаража НКВД был оставлен на работе до особого распоряжения.

Ночью в 2—3 часа он был направлен с автомашиной к зданию Управления НКВД.

В 5—6 часов утра 2 декабря он был вызван в оперативный отдел, и ему было предложено подать автомашину к подъезду здания НКВД на ул. Воинова.

Он подал автомашину, из здания Управления вышли трое: один был одет в кожаное пальто, второй — в черное с воротником пальто и шапку, третий был в полувоенной форме.

Двое, в гражданском черном пальто и полувоенной форме, сели в кузов автомашины, а сотрудник в кожаном пальто сел в кабину автомашины, рядом с ним — Кузиным. Никого из «пассажиров», как говорил Кузин, он не знал.

Севший к нему в кабину сотрудник в кожаном пальто приказал Кузину на самой большой скорости ехать к Смольному. Проезжая перекресток ул. Воинова — просп. Чернышевского, на перекрестке которого стоял регулировщик, сотрудник, сидевший рядом с ним, приказал ему — Кузину раздавить «гада милиционера». Кузин отказался это сделать, после чего этот сотрудник приказал ему ехать быстрей. «Жми, говорил он, на всю железку, нужно срочно в Смольный».

На втором перекрестке возле Таврического садоводства, где выходили трамвайные пути из прилегающей улицы на ул. Воинова, машину, мчавшуюся с предельной скоростью, на трамвайных путях сильно тряхнуло, в этот момент сидевший рядом с ним — Кузиным сотрудник резко выхватил у него рулевое управление и повернул машину вправо, в направлении дома Таврического садоводства.

Кузин, как он показывал, нашел в себе самообладание при столь неожиданных обстоятельствах, резко повернул рулевое управление влево и тем самым успел вывести автомашину из прямого лобового удара о стенку дома.

В результате этого действия Кузина управляемая им автомашина зацепила правым концом переднего траверза о стенку дома, разбилась правая фара и стекло раскрывшейся правой дверки кабины автомашины, видимо, оттого, что сидящий с ним сотрудник пытался выброситься из машины.

При всем этом Кузин был страшно напуган происшедшим и он в течение нескольких минут находился в каком-то оцепенении. Сидящего с ним сотрудника уже не было, он услышал какой-то глухой удар в кузове и, когда он посмотрел в кузов автомашины, он увидел лежащего на полу автомашины человека в черном пальто с окровавленной головой. Сотрудника в полувоенной форме в кузове автомашины уже не было, он убегал в направлении школы, расположенной на левой стороне ул. Воинова, а сотрудник в кожаном пальто пригрозил ему, чтобы он не говорил о причине этой аварии, иначе у него слетит голова с плеч. Говори, что машина потеряла рулевое управление, и ты будешь оправдан. Заручившись согласием на подобное заявление от Кузина, сотрудник в кожаном пальто также убежал в направлении школы.

Приехавшими вскоре сотрудниками НКВД Кузин был задержан и увезен в Управление НКВД, где он был арестован в административном порядке на 15 суток. Находясь в камере, он узнал, что сидящие вместе с ним: сотрудник в кожаном пальто — Малий Дмитрий, а сотрудник в полувоенной форме — Виноградов.

Находясь первое время вместе в камере с Малий и Виноградовым, им всем давали передачи, состоящие из апельсин, яблок, лимонов, колбасы и др. продуктов. Кто приносил эти передачи, Кузин не знал.

Просидев 9 суток, Кузин был из-под ареста освобожден и вскоре уволен с работы в гараже НКВД.

По этим показаниям Кузина были арестованы сотрудники оперативного отдела Ленинградского управления НКВД — Малий Дмитрий и Виноградов.

Сотрудника оперативного отдела Малий я знал лично на протяжении 3— 4-х лет. Причем знал как сотрудника «особых поручений», отъявленного хулигана, на все способного человека.

В личной беседе с Вами я приводил Вам пример его гнусного хулиганства на семейном вечере сотрудников НКВД и членов их семей в Доме работников искусств в Ленинграде в 1936 году. Я не буду повторять этот случай в этом письме.

Второго арестованного — Виноградова я тоже знал, но очень мало, знал только, что он является близким другом Малия.

Арестованный Малий на следствии никаких показаний не дал, несмотря на то, что он изобличался показаниями Кузина и Виноградова и очными ставками с ними.

Виноградов после непродолжительного запирательства дал подробные показания об обстоятельствах подготовки и убийстве оперативного комиссара Борисова.

Эти факты и обстоятельства следующие:

После убийства С.М. Кирова оперкомиссар Борисов был задержан оперативным отделом и помещен в красный уголок оперода в здании НКВД.

Мне трудно сказать, кто и о чем с ним беседовал. В процессе следствия по делу Борисова этот вопрос остался открытым за отсутствием конкретных лиц, могущих этот период в какой-то степени осветить.

По показаниям Виноградова, Борисов, как я уже указывал, был помещен в красный уголок, причем он не был обезоружен. Оставляя его одного в красном уголке, руководство оперативного отдела (Виноградов называл заместителя начальника оперативного отдела Хвиюзова) рассчитывало на то, что Борисов, боясь ответственности за гибель С.М. Кирова, охрану которого он нес, покончит жизнь самоубийством. Но Борисов, оставленный один с оружием, к этому трагическому выводу не приходил. От предложенной пищи отказывался, плакал, не спал. Время подходило к утру, приближалась развязка, прибывающая в Ленинград Правительственная комиссия во главе со Сталиным Борисова, очевидно, допросит в первую очередь. И вот для того, якобы, чтобы избавиться от свидетеля, который за месяц до этого трагического случая задержал убийцу Николаева, ведшего подозрительное наблюдение за С.М. Кировым, и доставил его в оперативный отдел, руководство которого, не обыскав Николаева, при котором находился заряженный револьвер, из которого потом он и убил С.М. Кирова, проверив его документы и пожурив Николаева за то, что им не были уплачены в течение 2 или 3-х месяцев членские партийные взносы — отпустили его.

Борисов, как показывал Виноградов, по словам Хвиюзоза, погубит не только руководство отдела, но и руководство Управления, в частности зам. начальника Управления Запорожца.

Для того, чтобы избавиться от этого свидетеля — Борисова, его нужно любыми средствами убрать, причем Хвиюзов якобы говорил, что есть указание Запорожца — убить Борисова. Виноградов показывал, что до его прихода в кабинет Хвиюзова Хвиюзов и Малий уже обсуждали конкретный план убийства Борисова. Этот вывод он сделал из того, что Хвиюзов сказал ему, что мы рассчитывали, что Борисов покончит жизнь самоубийством. Но он этого не сделал. Убить его в красном уголке — шум выстрела вызовет внимание сотрудников оперода, которые находились в отделе и могли на выстрел быстро явиться в красный уголок. Самый верный способ, говорил присутствующий Малий, убить Борисова, когда его будем доставлять в Смольный для допроса Правительственной комиссии, причем Малий предлагал доставлять Борисова не на легковой, а грузовой автомашине, в пути которой организовать аварию, в процессе которой убить Борисова.

В результате обсуждения этого вопроса они — Хвиюзов, Малий и Виноградов договорились убить Борисова при аварии автомашины в пути ее следования к Смольному. Роли были распределены следующим образом:

Малий сядет в кабину с шофером, Виноградов с Борисовым разместятся в кузове автомашины. Причем Борисова посадят к правому борту кузова автомашины, а рядом с ним — Виноградов. При аварии автомашины, которую вызовет Малий направлением ее в стену одного из домов на ул. Воинова, Виноградов должен будет ударить Борисова по голове железным куском.

Хвиюзов оправдывал этот вариант как наиболее безопасный, т.к. он оформит эту аварию причиной неисправности автомашины и поэтому им, Малию и Виноградову, последствий бояться нечего. Главное, как он говорил, необходимо сделать так, чтобы Борисов был мертв.

Хвиюзов предупреждал Малия и Виноградова, что после аварии автомашины они, возможно, будут арестованы, но чтобы они не боялись этого и на следствии ссылались только на аварию автомашины. Просидят они не больше 15—20 суток.

Вскоре после этой беседы в кабинете Хвиюзова Малию и Виноградову было предложено доставить Борисова в Смольный. Малий и Виноградов, взяв с собой Борисова, вышли к стоявшей грузовой автомашине, шофером которой был Кузин, и разместились в ней так, как показывали на допросе Кузин, а затем и Виноградов. Виноградов показал, что, проезжая по ул. Воинова по направлению к Смольному, машина шла с большой скоростью. На трамвайных путях, выходящих на улицу Воинова у Таврического садоводства, машину сильно тряхнуло, в это время она резко повернула вправо в сторону дома, а затем также резко снова повернула влево, задев раскрывшейся дверкой кузова автомашины о водосточную трубу дома. В этот момент я, показывал Виноградов, ударил Борисова железным куском по голове. Машина остановилась, вскочивший ко мне в кузов машины Малий, выхватив из моих рук железный кусок, еще раз ударил им лежавшего на полу автомашины Борисова по голове. Виноградов после этого соскочил с автомашины и побежал звонить Хвиюзову о случившемся.

Так был убит Борисов. Малий и Виноградов Военной коллегией Верховного суда осуждены к расстрелу.

Шофер Кузин мною после суда был освобожден и дело в отношении его прекращено. Дальнейшую судьбу Кузина я не знаю. Возможно, он жив. Если он жив, прошу его допросить.

Нет необходимости гадать о выводах. Борисов убит сотрудниками органов НКВД по заданию руководящих работников этих органов.

Из этого факта вытекает и другой вывод, кто в действительности направлял злодейскую руку убийцы Николаева против С.М. Кирова.

Если Борисова нужно было убрать, т.к. он мог назвать действительных вдохновителей убийства С.М. Кирова и что в этом были заинтересованы руководящие работники органов НКВД, я лично прихожу к выводу, что убийство С.М. Кирова произведено по заданию этих руководящих работников органов НКВД Москвы и Ленинграда.

В Ленинграде этими работниками могли быть Запорожец и руководство оперативного отдела, в том числе Хвиюзов.

Кто был в Москве, не знаю.

Следственное дело по обвинению Малий и Виноградова должно находиться в Комитете государственной безопасности при Совете Министров СССР по Ленинградской области.

Тов. Козлов, излагая все это по сохранившейся у меня памяти, я, естественно, отдельные детали хода следствия недостаточно полно и последовательно изложил. Я старался сказать коротко о главном. Если что будет неясно или что-либо необходимо уточнить, я всегда готов внести необходимую ясность или уточнить отдельные [моменты].

С глубоким уважением к Вам

Член КПСС с 1926 г. ЯКУШЕВ

Копия верна:              [подпись]