Из информационной записки заведующего I Западным отделом НКИД Л.Э. Березова полномочному представителю СССР в Латвии С.И. Бродовскому по вопросу об отозвании консула Латвии в Ленинграде Биссенека. 27 января 1935 г.
27 января 1935 г.
Секретно
№ 12092
Уважаемый товарищ,
I. По делу Биссенека латыши проявляют совершенно неожиданное нахальство. Казалось бы, они должны быть довольны корректностью, проявленной нами. По крайней мере, после переговоров Б.С. с Бильманисом по вопросу об отозвании Биссенека у нас сложилось впечатление, что латыши, пойманные с поличным, не осмелятся допустить какие-либо выходки. Между тем по этому вопросу с Вами уже два раза разговаривал Мунтерес, причем постановка им вопроса свидетельствовала о том, что латыши осмеливаются считать себя в этом деле «обиженными».
21 с. месяца разговор на эту тему имел место между Максим Максимовичем и латвийским представителем в Лиге наций Фельдманисом. Разговор имел место, конечно, по инициативе латышей. Фельдманис по поручению Ульманиса жаловался на то, что советские органы поверили заявлениям Николаева о том, что латвийский консул предлагал ему облегчить сношения с Троцким. Такое предложение со стороны латвийского консула немыслимо уже хотя бы потому, что Латвия считает Троцкого своим врагом. В особенности латыш жаловался на статьи в «Известиях» и в «Правде», в которых был якобы раскрыт аноним, что набросило тень на Латвию. Ульманис требует от нас удовлетворения. В частности, он требует, чтобы Биссенеку было разрешено вернуться на некоторое время в Ленинград. В противном случае Ульманис угрожает оглаской этого дела в печати.
Нарком заявил Фельдманису, что он может беседовать с ним на эту тему только в информационном порядке, так как переговоры по этому вопросу должны вестись в дипломатическом порядке, через посланников в Риге и в Москве. М.М. разъяснил, что нет оснований сомневаться в правдивости показаний Николаева, который не имел никакого интереса в том, чтобы впутывать латвийского консула в это дело. М.М. указал далее, что мы поступили более чем корректно, ограничиваясь одним требованием об отозвании Биссенека, так как мы имели все основания потребовать от Латвии удовлетворения за сношения ее агента с контрреволюцией и за вмешательство во внутренние дела СССР. Что же касается раскрытия анонима, то это произошло в результате поведения Бильманиса, который сам рассказывай членам дипкорпуса в Москве, что речь о латвийском консуле. Таким образом, дело получило огласку не по нашей вине. Советское правительство не может отвечать за статьи в «Правде» и «Известиях», ибо газеты имеют право давать свое собственное толкование событиям, а также давать собственные оценки. Латвийская печать пишет более неприятные вещи о СССР. В заключение М.М. выразил свое личное мнение о том, что об удовлетворении со стороны СССР не может быть и речи. Чем скорее дело будет предано забвенью, тем лучше для Латвии. Если Ульманис захочет выступить в печати, то это его дело, но мы, конечно, не останемся в долгу.
Содержание беседы М.М. с Фельдманисом сообщаем для сведения и для руководства на тот случай, если латыши попытаются еще раз заговорить с Вами по этому делу. По существу вопроса Вам не следует принимать дискуссии и, как это Вы делали до сих пор, адресуйте их в Москву.
Зав. 1-м Западным отделом Березов
Отв. референт Кониц
Верно: С. Зарницкий
Справка: «Выписка сделана из документа, хранящегося в секретном фонде референтуры по Латвии, 1935 г., п. 64, д. 35774, лл. 12—13».
Пометы: «Вх. 795»; «№ 1027м/ас»; «З-СЗ/иф».