«Мой ответ перед партией и Отечеством»: письмо Л.В. Николаева в Политбюро ЦК ВКП(б)

Октябрь 1934 г.

Москва, Кремль, Ильинка в ЦК ВКП(б)
ПОЛИТБЮРО

МОЙ ОТВЕТ
ПЕРЕД ПАРТИЕЙ И ОТЕЧЕСТВОМ.

Переживания, потрясения мои зашли слишком глубоко.

Нет сил и времени писать все подробно.

В изложении данного письма я ограничусь тем, что заслуживает внимание.

... Жить и бороться дальше, не имея опоры и защиты над живым человеком, кажется, что нет смысла!

Правильное развитие сознания и наличие во мне рабочей психологии создавало из меня борца за новую жизнь — готовым быть всегда на самопожертвование.

«Неопределимые» трудности перед[о] мной стояли не один раз, но когда они соответствовали той атмосфере (были в соответ. рамках), в которых я мог жить — я набирал новые силы.

Теперь пошел 3-й месяц, как я чувствую, что заживо погребен (!), я морально убит, вокруг меня создали неразрывную цепь клеветы, через которую я подняться, не минуя одного (смерти), снова не смогу.

Для человека, немало испытавшего на своем жизненном пути (за 31 год), действительность — его настоящее должно стать реальным.

Живя в своем пролетарском отечестве, разве можно было когда-либо думать о безвыходном положении?

Оказывается, что да, сплошь да рядом!

Я не нахожу отклика о помощи к живому человеку 6 м-цев.

...Покуда для меня была возможность жить и работать, то я во что-то верил, во мне была огромная сила рвения вести за собой массы на победу, на выполнение лозунгов поставленных партией.

Но что станет со мной дальше, покажет самое ближайшее время.

Я не берусь делать суждения о всех о всех слабых сторонах нашей жизни... А как сын пролетария останусь всегда верный своей партии и своему отечеству.

За это время (6 месяцев) я продумал очень много и только благодаря правильному рассудку я сохранил здравый смысл на жизнь.

Однако 18 лет моей трудовой жизни остаются далеко позади. Мне казалось, что революция способствовала развитию моих мыслей и идей, что революция именно так высоко меня подняла.

От активного участия на баррикадах пролетарской революции 17 г. я окунулся в непосредственную работу советских органов (1918—22 г.). ...Работая на заводе, я чувствовал себя вполне свободно и равноправным хозяином...

Я принимал самое активное участие в социалистическом строительстве нашей страны (з-ды им. К. Маркса, Кр. Арсенал, Кр. Заря) и боролся за генеральную линию (прямую) партии.

Я работал не покладая рук — день и ночь на пользу партии, и мне казалось, что партия оценила во мне достоинства (раб. в Об. ВКП(б), Обл. КК, Ин-т и ККИ) и опыт.

Теперь в последние годы своей жизни я достиг самого наибольшего подъема — развития умственных сил и способностей. Но дела и стремления мои остаются быть как недостроенное здание...

И как это ни странно мне приходится говорить о праве на жизнь.

Оказывается, что я шел по иерархирационной лестнице — выполняя работу и подчиняясь по долгу службы...

Меня исключили из партии (Партком Ин-та), но потом восстановили.

Восстановили не зря, вероятно, потому, что я не заслуживаю высшей меры наказания от своей партии.

Но тех, кого надо было наказать за их самодурство, — они остались безнаказанные и в полном самодовольствии.

Я поражаюсь на свою физическую силу, обилие терпения и стечения целого ряда обстоятельств.

...Наши мысли и дела — все было отдано в услужение одной классовой идеи — на новую жизнь. Мать старушка непрерывно работает 35-й год, к тому исключительно в ночь. Сестра член партии с 1917 г. Жена член партии с 19 г.

Я горжусь тем, что врожденный пролетарий, но они, эти люди из Ин-та, предают забвению рабочий класс, они забывают, на что он способен!

Совокупность всех обстоятельств, вытекающих из дела Ин-та, толкают меня на тяжелую мысль.

Причем выход представляется самому вполне свободный, никто не интересуется тем, как и чем я живу. Отсюда я перехожу из одной сферы влияния в др. ...

Я делаю заключение, что вне партии мне — ни жизнь, ни работа не дорога.

Быть может, дальше я сверну с пути, но теперь я не нахожу в этом греха.

Одно то, что я сижу 6 м-цев без работы (и без снабж.), многое значит.

Я взывал о помощи не один раз, но никто не обращает внимания, все ставят один и тот же штамп — в «дело»...

* * *

Я скажу прямо, что по характеру своему я форменный протестант всего чуждого и несправедливого в таком огромном хоз-ве, как наша страна.

За это я был затравлен на протяжении полного ряда лет.

Мне мстили за все — за правдивость, за горячность, за мою способность.

Здесь укажу на ту действительность, о которой говорил недавно КИРОВ (его пророческие слова).

Он говорил, что «беспокойный непоседа встречается иногда в нашей партийной практике» (11/VII-с.г.).

Если взять историю далекого прошлого, то нужно указать на ту видную роль коммунистов, которые сыграли немаловажную роль в деле моего воспитания.

1. Ф.......... с Р первые меня унизили. Это было в 1921 г. Для этого Ф. потребовалось (из Выб. Райокммунотдела) вступить на должность судьи. Это ли не пристрастие.

2. Когда М.... не в угоду было держать меня, то он прежде всего ударил по зарплате — заплатив за 2 недели 04 коп., и затем сумел нажать и убрать с завода.

Тут бессильны были правосудия (разные комиссии и прокур.) против его подпольного стажа и ордена.

3. ОГНМИ — 60 .... и никак (где пытались уволить меня в 24 г.) я указывал на Облавршколл.

4. Но самым позорным моментом зажима самокритики является предпоследнее место моей работы .... куда я был выдвинут с з-да им. K.M.

В бытность мою референтом я был незаменимым работником. Доказательством этого служит следующее:

С момента моего прихода на пр-водство велось оживление в группе референтуры — МЕЩЕРЯКОВА, ГОРЯЧЕВА, ВЛАДИМИРОВА, ШУЛЬМАН не раз указывал им, что вот как надо давать информации по существу дела ПОЗЕРН накладывал свои резолюции, т.к. мои информационные доклады заинтересовывали его.

С ЧУДОВЫМ на эту тему я разговаривал по телефону и проч. ...

При отъездах на выходной день в Лугу я там задерживался по 3—4 дня (из-за ненастной погоды и далекого расстояния). Так было не один раз, но все все это проходило безнаказанно...

Однако стоило мне разразиться выступить на одном из отчетных докладов кол-ва партии, как буквально на следующий же день по распоряжению Ос... я был уволен (выкинут) без отпуска, без компенсации и без работы.

За меня же пострадала и моя жена — ее тоже вскоре оттуда убрали.

Момент был тяжелый, но я был молод и находился во «Власти новых дум, о новой светлой дали»...

5. Работая в Лен. Обл. КИРКИ я также натолкнулся на позорную историю, которая не может пройти бесследно.

Мой б. руководитель Ф....................................... , сын кустаря, привлек к суровой ответственности 20—30 чел. за то, что был уволен его отец из артели Л.

Люди сидели пачками со слезами на глазах у дверей его кабинета.

Об этом было сообщено кому следует, но он и поныне здравствует там под покровительством Общ...

6. Теперь об Ин-те истории партии.

По мере своего развития и активного участия в той или иной отрасли общественно-полезной работы или государственной службы я рос и выдвигался все больше и больше.

В этом видел олицетворение своих могучих способностей.

Своей деловитостью и исполнительностью в Ин-те я завоевал огромный авторитет.

Меня оставляли Зам. завом, восхваляли на собрании, ко мне имелось т.т. отношение.

Болезнь и момент отрыва от учебы (ИКП) я перенес очень легко. Но когда я стал, подобно оператору, вскрывать давно наболевшие раны, со мной происходит беда...

За это я ожидал одобрения и все больше и больше стал говорить о ненормальных сторонах общегосударствен, учреждений.

Но в отместку мне находятся люди (Б…… А..... и.. Л), которые наметили жестокую расправу (один эмигр. и др. бел. офицер) мои доводы в расчет не принимаются за то они берут верх (Один дур. сделал 50 дур). Об этом останавливаться здесь не буду, я подал 4 заявления и сделал столько же устных объяснений.

История этого дела меня во многом переубеждает.

Им создаются бурные овации, а мне, рабочему человеку, приклепывается ярлык обывателя. Однако, я остаюсь быть уверенным, что если их не потревожить 1—2 месяца, то они и Советской власти не почувствуют, все — правые уклонисты — ЛУРЬЕ, ЦУКЕРМАН, АВВАКУМОВ.

...Мне мстили и я страдал — подобно тому, как воспитатель социалистических идей — Ж. Руссо.

Несмотря на то, что был благородный человек, его все считали негодяем, и он всю жизнь подвергался насмешкам и преследованиям.

Напротив С. ВОЛЬТЕР был «негодяй», но его многие читали и любили.

Причиной этому могло служить следующее: Руссо хотел обновить старый мир, он действовал мечом, разрушался и подтачивал горькую правду вельмож и проч. ...

Но ВОЛЬТЕР ненавидел скверность (а РУССО скверных людей) и говорил вообще.

Он брал мир и... таким, каким он был на самом деле. Он льстил и сплачивал малодушных людей на свою сторону.

Вот какова моя горькая истина. Я думал, что найду исход и решил дело довести до конца. Но тщетны оказались мои надежды. Обл. партколлегия подтвердила решения... нижестоящей организации.

Тогда я решил, что со стороны виднее, и подал заявление в ЦК КИК, но результатов пока что нет (2 месяца), как будто бы там спят.

Выходит, что я должен жить святым духом, но я не один, у меня семья, и нас скоро погонят из квартиры на улицу.

Таким образом, идя по линии наибольшего сопротивления, я хочу сказать через голову ведомственных организаций и дистанций... всей партии, всему рабочему классу.

Сказать о правдивых мотивах своего поступка, т.к. для меня наступил последний жизненный путь.

* * *

Для меня жизнь открылась, но стало казаться все простой истиной.

Везде мы видим так много показного, по малейшему поводу создается шумиха, но нередко слова не сходятся с делом.

Культура растет — но между слабым и сильным, между большим и малым (!) не бескорыстно сопровождается борьба за жизнь.

Для нас, для рабочего люда, нет свободного доступа к жизни, к работе, к учебе.

Моя мать, бедный и темный человек, после революции должна была отработать еще 18 лет на своей беспросветной работе.

Мы въехали в новую квартиру, но за нее дерут так, что нет никакого спаса (говорят, что на целых 50 лет).

Везде и всюду по малейшему поводу, как и в прежнее время, висит угроза штрафа.

Денежное обращение идет черепашьим темпом.

Сотни тысяч автомашин ежегодно пробегают миллионы клм. совершенно напрасно.

О войне предсказывают, как метеорологи о погоде, пусть будет так — война неизбежна, но она будет разрушительна и спасительна. На сколько же пострадает народ, как в нашу Революцию 17—30—50 млн. чел. — со всеми ее последствиями (см. цифры СССР в сборн. ЦУНХУ).

Наша жизнь и без того коротка, пошатнулись ее вековые устои.

С каждым годом вводятся новые суровые законы о применении высшей меры наказания — расстрела.

Каждый рабочий и служащий состоит на государственном счету, но это говорит только о государствен. бесплановости, об упадке производительных сил!

Социалист, реализм хочет замазать реальную самокритику.

Людей много, но разницы в них мало.

Кипучая деятельность человека создает фантазию и успокоение.

Секрет жизни и благоразумие держится на преданности, но преданность — это патриотизм, не больше.

...История моего прошлого имеет перевес против настоящего.

Мать безграмотная находила помощь своим детям (бесплатное лечение б-цы и курорт). Но сейчас я отбил все пороги, оказывается, что никто не в силах помочь (бюрократизм одолевает Наркомздрав, Райздрав, Облпрофсо- вет и пр.пр.).

...О если бы я открыл секрет своих переживаний за последние дни и м-цы...

Я оставляю автобиографичным рассказ (на 100 стр.), из которого можно сделать глубокую мораль...

Я давно прозрел, не этим людям из Ин-та судить о моей м/грамотности (ведь это они в компании с МЕЩЕРСКИМ составили такое постановление).

На экзаменах в ИКП, быть может, я не был бы так слаб — если бы не встретили меня так академично (как у Л. Толстого).

Но этот урок для меня даром не прошел.

Я прочел и закрепил в памяти очень многое.

Я изучил все важнейшие сочинения ЛЕНИНА, СТАЛИНА, капитал К. МАРКСА.

Хорошо знаю историю партии и революцион. движения, ее стратегию и....

Я увидел, что овладение философией дает простор в смысле развертывания деловой работы и глубокого рассуждения на живой мир!!!

...Как солдату революции мне никакая смерть не страшна. Я на все теперь буду готов, а предупредить этого никто не в силах.

Я веду подготовление подобно А. ЖЕЛЯБОВУ....

В таких действиях важно одно — силу рвения на самопожертвование.

...Если раньше до царя было далеко, то теперь до Великих высоко.

Я ходил с заявлением к Секретарю РК, к К-ву, но тот не пожелал говорить со мной.

Я послал заявление письмо к К-ву, но оно до него не дошло. Послал письмо к СТАЛИНУ — получилось то же самое.

Здесь я выступаю еще более смело — подобно тому, как А. РАДИЩЕВ — 150-170 лет тому назад, в эпоху царствования Екатерины II.

Он был одним из смелых людей того времени, который дерзнул возражать против общего порядка, против самодержавия, против Екатерины Великой.

У него не было ни т.т., ни организации. Страшно было и говорить о страдании, обличать несправедливость!

Но его сила была в том, что он не мог равнодушно молчать, видя непорядки.

Екатерина дорожила своей властью и награждала любимцев по своей прихоти, ей нравилось, когда ее называли — Великой, Мудрой и проч.

И сейчас для одних создаются почести и слава, а для других надгробное рыдание...

...Да еще потребуется не мало смелых людей, готовых отдать себя во имя исторической миссии.

И я готов быть на это — ради (целого) человечества, составляя мать, жену на добрых людей — мать, жену и малолетних детей.

Привет царю индустрии и войны — СТАЛИНУ.

Л. НИКОЛАЕВ