Копия заявления Л.Д. Троцкого, Л.Б. Каменева, Г.Е. Зиновьева и др. в Политбюро ЦК ВКП(б) о разногласиях в партии. 8 октября 1926 г.

Заявление т. т. Каменева, Зиновьева,

Троцкого, Сокольникова, Пятакова и Евдокимова.

(Оглашенное на зас. ПБ 8.Х.26 г.).

ВСЕМ ЧЛЕНА ПОЛИТБЮРО.

Разногласия, существующие в партии и в ЦК, целиком и полностью определяются вопросом о том, как и каким путем обеспечить и укрепить диктатуру пролетариата и социалистическое строительство. Мы считали и считаем, что эти разногласия, как они ни серьезны, вполне уместны в единой партии и что мы обязаны принять все меры к тому, чтобы эти разногласия не привели к расколу. Исходя из этого, когда явно выяснилось, что внутрипартийная борьба грозит принять крайне обостренные формы, мы 5-го октября внесли в Политбюро предложение обсудить совместно условия ликвидации периода внутрипартийной борьбы и создания условий дружной работы. Отказ Политбюро немедленно приступить к совместному обсуждению нашего предложения, несомненно, должен был привести к ухудшению положения. Оттяжка совместного обсуждения обозначала продолжение травли оппозиции в прессе и на собраниях и неизбежные при этих условиях с нашей стороны попытки изложить перед партией наши подлинные взгляды. Несмотря на это ухудшение обстановки для совместной выработки условий мира в партии, мы продолжаем настаивать, что все меры, направленные к этой цели, должны быть приняты.

После XIV съезда мы подчинились постановлению ЦК, запретившему нам выступать перед партией с изложением своих взглядов. Затем мы делали попытки на апрельском Пленуме поставить по существу вопрос о темпе индустриализации и о зарплате, на июльском Пленуме — о перспективах международной революции и внутрипартийном режиме. Наше понимание опасностей и задач партии в настоящую эпоху было отклонено большинством ЦК. Более того, вынесенные решения, проводимые и намеченные мероприятия являлись для нас свидетельством того, что руководящие центры партии намерены в еще большей мере, чем ранее, сосредоточить огонь налево. С нашей точки зрения это означало усугубление классовых опасностей. Факт созыва партийной конференции под знаком борьбы с оппозицией, в условиях непрерывной односторонней дискуссии против наших взглядов, к тому же излагаемых перед партией в явно искаженном виде, неизбежно должен был вызвать с нашей стороны попытку непосредственно довести до сведения партийной массы наши взгляды и предложения.

Мы считали и считаем, что самое добросовестное подчинение решениям XIV съезда предполагает одновременно нормальную подготовку XV-го Съезда. Эта подготовка немыслима без обсуждения партией фактов, явлений и цифр истекшего года и проверки борющихся взглядов на основе проделанного опыта. Именно этот смысл имели наши выступления на некоторых ячейках Москвы и Ленинграда.

Руководящие партийные организации, начиная с Московской, призвали партийные ячейки воспротивиться дискуссии всеми средствами. Этим самым реальные разногласия оказались замененными одним единственным вопросом о дисциплине. Ни для кого из нас не может быть сомнения в том, что рабочие ячейки хотели выслушать не только официальную, но и оппозиционную точки зрения и стремились обеспечить строго партийный характер обсуждения. Запрещение дискуссии, подкрепленное организационными мерами, совершенно небывалыми в истории нашей партии, поставили фактически каждую рабочую ячейку перед выбором: либо отказ от широкой дискуссии, либо риск организационных потрясений, разрушения дисциплины и даже раскола. Поставленная перед таким выбором партийная масса явно становится на путь отказа от дискуссии. Мы считаемся с тем фактом, что партия, поставленная перед необходимостью выбирать между внутрипартийной демократией и дисциплиной, отказалась на данной стадии входить в обсуждение спорных вопросов по существу. С нашей точки зрения это угрожает в дальнейшем нарастанием классовых опасностей. Но непосредственной опасностью было бы потрясение единства партии.

Как бы глубоко ни были мы убеждены в правильности нашей линии и в нашем праве отстаивать ее перед лицом партии, мы считаем своим долгом, поставленные перед перспективой раскола, превыше всего поставить единство партии и сохранению этого единства подчинить свои действия.

Не вступая поэтому в обсуждение по существу заключающегося в письме т. т. Рыкова, Бухарина и Томского неправильного изложения наших взглядов и хода событий в партии, мы заявляем по поводу имеющихся в конце этого письма предложений:

1) Необходимость подчинения всем решениям партии, ее съездов, ее ЦК и ее ЦКК не может ни в ком из большевиков вызвать ни малейшего сомнения. Мы признаем это подчинение для себя совершенно обязательным.

2) Мы признаем целиком и полностью решения Х съезда о фракциях; для нас совершенно ясна ненормальность и вред существования фракций в партии. Мы не можем, однако, ни на минуту забыть, что Х съезд видел причину, вызывающую к жизни фракционные организации и фракционную работу, в извращениях партийного режима и что тот же Х-й и последующие съезды указали, что единственно действительным средством против фракционного расщепления партии является проведение внутрипартийной демократии. Мы готовы оказать ЦК полное содействие в уничтожении всякой фракционности, откуда бы она ни шла, и доказать на деле свою готовность защищать свои взгляды лишь в тех формах, которые предусмотрены Х съездом и последующими решениями партии.

3) Всякую перспективу или угрозу раскола по аналогии со Стокгольмским съездом, мы категорически отвергаем. И мы, и Н.К. Крупская стояли и стоим за единство партии против раскола. Мы полагаем лишь, что нет решительно ничего антипартийного в констатировании того факта, что в нашей партии бывали и несомненно будут случаи, когда взгляды товарищей, остающихся в тот или иной момент в меньшинстве, впоследствии усваиваются партией и становятся взглядами ее большинства.

4) Никогда наши взгляды не имели ничего общего ни с теорией «двух партий», как она изложена у Оссовского, ни с ликвидаторской проповедью по отношению Коминтерна и Профинтерна, ни с какими бы то ни было попытками соглашения с с.-д., вхождения в Амстердам, расширения концессионной политики и т. п. Члены ЦК знают, что подобные взгляды нам глубоко чужды и находятся в самом резком противоречии со всей нашей политической линией в вопросах внутренней и международной политики.

Слишком хорошо известно из всего хода внутрипартийной борьбы, что мы всегда стояли и сейчас стоим на точке зрения диктатуры единой коммунистической партии и недопустимости в эпоху диктатуры пролетариата каких бы то ни было партий рядом с проводящей эту диктатуру коммунистической партией, за непримиримо классовую линию Коминтерна и Профинтерна, против каких бы то ни было попыток не только ликвидировать, но хотя бы ослабить эту линию, против вхождения в Амстердам, против расширения концессионной политики за указанные Лениным пределы. Незачем пояснять, что мы самым решительным образом будем бороться с противоположными взглядами. Хотя мы и голосовали против исключения Оссовского из партии за статью, помещенную в «Большевике», мы считали и считаем его взгляды на партию и ее роль глубоко ошибочными. Если мы сомневались в точности изложения взглядов т. т. Медведева и Шляпникова в известной статье в «Правде», то мы можем ныне констатировать, что в своей статье в «Большевике» т. Шляпников во всяком случае отказывается признать своими глубоко вредные и анти-ленинские взгляды на Коминтерн, вхождение в Амстердам, концессии и т. п.

5) Недопустимо, чтобы критика тех или других действий или положений Коминтерна переходила границы, за пределами которых эта критика ослабляет положение СССР или Коминтерна, или может быть использована для ослабления этих основных крепостей международного пролетарского движения. Всякий, переходящий эти пределы, должен быть решительно призван к порядку. Мы не имели и не имеем решительно ничего общего с агитацией Корша. Мы констатируем, что Рут Фишер и Маслов уже после своего исключения из партии в заявлении от 24.VIII решительно отмежевались от взглядов Корша. Мы решительно отрицаем право тех, кто ведет травлю против СССР и Коминтерна, претендовать на какую бы то ни было солидарность с нами.

Эти наши заявления не устраняют того факта, что у нас остается ряд разногласий с большинством ЦК. Несмотря на наличие этих разногласий, стремясь всеми мерами предотвратить угрозу раскола, мы считаем своим партийным долгом подчиниться и призвать всех товарищей, разделяющих наши взгляды, подчиниться всем решениям партии и прекратить всякую борьбу за свои взгляды в таких формах, которые выходят за пределы нормальной жизни партии. Мы полагаем, что те наши взгляды, в правильности которых мы не смогли до сих пор убедить партию, должны отстаиваться нами нормальным в партии путем в убеждении, что то, что в этих взглядах правильно, будет усвоено партией в ходе ее борьбы за свои цели.

Мы выражаем также уверенность, что ЦК даст соответствующие указания, которые введут и борьбу против оппозиции в нормальное русло и создадут в партии режим, который обеспечит необходимую для партии свободу обмена мнений и выработки при участии всех членов партии обязательных для всех решений.

Со своей стороны мы полагаем, что этой цели содействовали бы следующие меры:

1. Пропаганда постановлений XIV съезда и последующих решений партии должна вестись в положительной форме, без обвинений инакомыслящих в меньшевизме, неверии в социализм и т. п.

2. Отстаивание своих взглядов в ячейках не должно вызывать никаких репрессий, перемещений и т. п.

3. ЦК пересматривает дела исключенных за оппозицию в целях восстановления их в членстве в партии.

4. ЦК издает циркуляр о примирительных шагах и о прекращении травли, изменения тона полемики и о необходимости во всех организациях наладить дружную работу с товарищами, выступавшими в защиту взглядов оппозиции.

5. Перед съездом «оппозиция» должна получить возможность изложить перед партией свои взгляды в обычных для партийного обсуждения формах, которые своевременно будут установлены ЦК.

6. Сущность нашего заявления за нашими подписями печатается в ЦО.

КАМЕНЕВ.

ЗИНОВЬЕВ.

ТРОЦКИЙ.

СОКОЛЬНИКОВ.

ПЯТАКОВ.

ЕВДОКИМОВ.

Верно: Л.КАМЕНЕВ.