Письмо В.П.Затонского В.М.Молотову о положении дел в Ново-Троицком районе УССР. 5 января 1932 г.
О БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ПАРТИЙНОСТИ.
(из дорожных впечатлений)
4-го января мне довелось побывать в Ново-Троицком районе (бывш. Мелитопольского округа на границе с Крымом). Накануне там проходил пленум РПК по вопросу о январском задании по хлебозаготовкам. Все члены пленума и весь районный актив разъехались по селам, в районе остался один секретарь РПК. По ихнему расписанию в тот день должны были по всем ячейкам района обсуждаться «итоги пленума».
Я предложил пойти на партийное собрание — ячейки МТС в Ново-Троицком. Сам секретарь т. Айзенштадт очевидно там не рассчитывал быть так как не знал точно где и когда собираются. Справились, пошли. Условились, что мы с докладом выступать не будем, а поглядим как ячейка готовится к проведению январских хлебозаготовок.
Слушали доклад секретаря ячейки — информация о решении ЦК КП(б)У и пленума РПК — обычный шаблон о полной готовности данной ячейки выполнить и перевыполнить план. Из организационных мероприятий намечалось на следующий день созвать шесть собраний (по числу колхозов) колхозников вместе с индивидуалами, где сообщить разверстку по участкам, выделить бригады и все что полагается.
Первым слово берет председатель сельсовета и в горячей покаянной речи говорит о том, как много времени упущено, сколько хлеба осыпалось при уборке, поросло при скирдовании, раскрадено, разбазарено и т. д. вследствие бесхозяйственности в колхозах и весь смысл его речи сводился к тому, что хоть мы виноваты, но сейчас уже поздно, хлеба не получим. Напыщенно, с деланным пафосом выступил затем комсомольский секретарь. Растянуто, абстрактно и обще высказался один из приезжих (Харьковских) бригадиров, «доказывая», что согласно такого-то параграфа такого-то постановления ЦК надо заготовлять хлеб, требуя перевыполнения плана и сокращения маржи но не говоря толком как надо работать. После этого упорное молчание. Никто не записывается и даже на прямые вызовы коммунисты — руководители колхозов отказываются говорить. Например, один ссылался на болезнь горла, хотя несколько позже задетый за живое и отстаивал невозможность накидки для своего колхоза разговаривая достаточно громко и бойко.
Пришлось взять слово председательствовавшему на собрании (тоже председатель колхоза). Говорил с виду горячо, требовал ликвидировать отсталость и оппортунизм, заострить борьбу с кулачеством и все что полагается и даже предложил установить срок окончания хлебозаготовок не 30-го а 15-го января, но на ехидную реплику кого-то из присутствовавших — а как же с заготовками в твоем колхозе — оратор сразу осекся и заявил буквально: «что ж, у нас в «Пролетарии» надо заготовить 300 центнеров, имеется 100 центнеров очищенного и подготовленного к посеву материала. Если разрешено будет сдать посевной фонд мы его и свезем, больше ничего не имеем». О заготовке хлеба у колхозников даже не заикнулся.
Пришлось взять слово, чтобы разоблачить оппортунистическое лицемерие подобных выступлений, равно как антипартийность отмалчивания большинства собравшихся. После этого немного раскачались, началась взаимная критика, норовили подбросить соседу больший план, отстаивая однако, невозможность выполнения конкретных заданий для своего колхоза. Словом, выявилась изрядная гниль ячейки Н. Троицкой МТС — этого рычага в перестройке колхозной деревни. Само собой разумеется, что у большинства присутствовавших молодых партийцев со стажем примерно 1930–1931 года, а тем более у комсомольцев это не было сознательное политическое двурушничество (хотя многие хитрили и лгали). Но несомненно отсутствие большевистской закалки. Нет мобилизованности в данном случае по линии борьбы за хлеб, нет твердой установки на полное выполнение плана, норовят отписаться резолюциями, отсидеться в бригадах, отбрехаться фразами о классовой борьбе, о массовой работе, от действительной борьбы и подлинной работы.
Тут повинно прежде всего руководство района, не поставившее своей первейшей задачей партийно-воспитательную работу. Наряду с крайней слабостью политической мобилизованности членов партии комсомольцев, еще большая их организационная беспомощность.
Порешили на следующий день созвать сразу шесть собраний и сразу общих — и колхозники и индивидуалы. Кто руководит, кто выступает, кто организует — ничего не продумано, «якось-то буде». Спрашиваешь их — будут у вас на собраниях заявления коммунистов хотя бы о том, что они сдают из имеющегося у них хлеба столько-то центнеров государству — об этом не думали. О том, чтобы подготовить такие выступления и вызовы на соревнование со стороны беспартийных активистов и говорить нечего. Да никакого актива по существу у них в колхозах и нет. Один из председателей — тот самый которому хлебозаготовки в горле застряли и он вначале отказывался говорить, весьма «активно» доказывал, что в его колхозе (несколько сот дворов) все ненадежный элемент из кулаков, подкулачников и в лучшем случае малосознательных мелких собственников. Он один выходит хорош.
На вопрос — есть ли индивидуалы полностью выполняющие контрактации — все говорят, что есть, но кто именно — указать не могут, никто этим не интересуется, никому не пришло в голову, что такой добросовестный контрактант является прекрасным наглядным доказательством реальности хлебозаготовительных планов как для индивидуального, так тем боле колхозного сектора. Безрукость полнейшая.
Приходится учить их, как малых ребят, как надо дифференцировать подход к различным социальным группам, где надо поощрять, где требовать, как расставлять свои силы, организовать близких к нам людей, еще больше приближать их в процессе классовой борьбы.
А где же Райпартком? Где уполномоченные ЦК? (Тов. Сидорский из НКЗема сидит в районе уже 3 недели).
Приходится на живых примерах демонстрации подобного партийного собрания в самом районном центре показать им чего стоит составление бумажных планов, писание резолюций, циркуляры, распоряжения по телефону или с автомобиля проездом и т. п. раз не подобраны, не воспитаны в духе большевистской партийности местные организации.
На следующий день переехал в соседний район — Нижние Серогозы. Там уже сам предложил собрать партийцев и комсомольцев. Докладчика вовсе не было — разъяснили, что секретарь сельячейки недавно снят за оппортунизм и исключен из партии, а вновь избранный отсутствовал. Из беседы выяснилось, что из присутствовавших 4-х членов партии — колхозников ни один не знает толком, что у них делается в колхозе вообще и в частности на заготовке хлеба. Все они привлекались к работе по хлебозаготовкам но исключительно в виде ночных бдений на кварталах, в бригадах по уговариванию сдавать хлеб, — по ихнему это массовая работа. Из 30 с лишком комсомольцев ни один не вовлечен в работу, ни один не знал зачем заготовляется хлеб. Наиболее бойкая комсомолка дала ответ (сама вызвалась) «для отправки за границу». После ряда наводящих вопросов догадались, что он идет и для внутреннего потребления — кормят рабочих. На вопрос — почему же рабочих следует кормить, с трудом удалось получить ответ, что они «также пользу приносят» так как производят нужные крестьянству товары и трактора (в селе расположена МТС). Дальше выяснилось, что и эти сведения почерпнуты комсомольцами из газет. Никакой разъяснительной работы среди них не ведется. В колхозе, где хлебозаготовки выполнены едва на половину, а розданы в среднем на руки по 16 пудов на едока, есть комсомольская ячейка в 13 человек. По их словам в последний раз у них собрание было в июле месяце. А о чем тогда говорилось они не помнят.
Весь разговор происходил в присутствии секретаря Н. Серогозского РПК т. Агупова, Зав. орга и прочего партийного актива, работающего в районных учреждениях. Я не сомневаюсь, что огромное большинство из них работают, в частности по хлебозаготовкам, день и ночь. Хоть уполномоченный ЦК т. Андреев, недавно был уполномоченный т. Пригов (НКЮ), но очевидно никому невдомек, что поднять колхозную массу на высшую ступень, переработать вчерашнего мелкого собственника в настоящего коллективиста, а в данном случае заготовить хлеб — в новой обстановке невозможно без опоры на подлинную активность коммунистов и комсомольцев. Прежде самим парторганизациям надо подняться хоть ступенькой выше. Было больно глядеть на прекрасный людской материал сельских коммунистов и особенно комсомольской молодежи, которые тянутся и рады проявить себя в борьбе за хлеб, за социализм, но не знают как и что делать, не имеют поддержки и руководства, бредут самотеком и ощупью.
Районное руководство в Н. Троицком и Н. Серогозах чувствовало себя весьма неловко при демонстрации результатов своей работы и большевистскому воспитанию подрастающих кадров, ибо несомненно с их стороны совершена грубая политическая ошибка — упущение большевистской партийности. Но по видимому наглядный урок, в особенности после решения ЦК КП(б)У от 3.1 по Зиновьевскому и Ново-Московскому районам, пойдет на пользу. Товарищи как будто поняли необходимость решительной перестройки своей работы, поэтому на этот раз можно ограничиться газетной заметкой, которая может оказаться полезной и для некоторых иных организаций, где тоже в суматохе административной работы, за циркулярами и инструкциями притупилась и идейная большевистская чуткость.
В. ЗАТОНСКИЙ