Речь общественного обвинителя тов. Чагара

Товарищи судьи! Я, главным образом, буду останавливаться на тех моментах, которые охватывают события приблизительно 26—27 и 28 гг.

Я подробно остановлюсь на фигуре Вели Ибраимова. Это объясняется тем, что Вели Ибраимов является основной фигурой из все подсудимых. Его фигура является основной потому, что он был председателем Крымского Центрального Исполнительного Комитета, человеком, которому было доверие в партии, которому доверяло рабоче-крестьянское правительство и Советская власть, которому доверяли трудящиеся слои крестьянства всех национальностей Крымской Республики.

Но Вели Ибраимов в одном лице своем носил это доверие, носил эти задачи, в другом лице у него было совершенно другое, совершенно противоположное. В этом лице были бандитские шайки, которыми он руководил и с которыми имел дело.

Вели Ибраимов вместо того, чтобы сгруппировать вокруг себя беднейшие слои всех национальностей республики, вместо того, чтобы сгруппировать вокруг себя рабочий класс, вместо того, чтобы сгруппировать вокруг себя честных граждан нашей республики, сгруппировать партийцев и комсомольцев, честных и добросовестных людей, вместо того, чтобы руководить и принимать участие в осуществлении возложенных на него задач и оправдать доверие, которое было ему выражено со стороны трудящихся слоев нашей республики, вместо всего этого, он группирует вокруг себя бандитские шайки и действует вопреки доверию, которое было ему оказано.

Мы в наших условиях и нашей социальной обстановке имеем сейчас не так много людей, которые участвовали бы в революционной борьбе против белых и против контр-революции. И вот, Веля Ибраимов, в 27 году, вместе с бандитами и бывшими контр-разведчиками, принимает все меры, использовывает все для того, чтобы в 27 году уничтожить этих людей, этих революционеров, которых мы имели в Крыму. Вместо того, чтобы ловить бандитов и передать их в руки власти, Вели Ибраимов скрывает их. Эти бандиты в последнее время занимаются грабежами и убийствами, и Вели Ибраимов их скрывает у себя, являясь в то же время официальным лицом, пользующимся доверием и партии, и Советской власти. Вели Ибраимов вместо того, чтобы помочь советским органам вести более успешно борьбу против бандитизма, наоборот, фальшивыми документами вводит в заблуждение органы нашей власти.

Вели Ибраимов вместо того, чтобы правильно и по назначению использовать общественную рабоче-крестьянскую копейку, эти деньги, эти средства направляет на поддержание бандитских шаек, на содержание бандитов, на содержание спекулянтов, на содержание жен своих в Москве и Ялте, на содержание ряда темных лиц, так называемых ответственных работников. Ибраимов не ограничивается этим, он использовывает целый ряд трудностей работы в нашей республике, как национальной. Он делает все возможное, чтобы тормозить наше революционное строительство. Вместо того, чтобы принять все меры для того, чтобы обезоружить бандитов, он снабжает этих бандитов оружием, созывает совещание, скрывает их у себя на квартире, руководит ими, обещает амнистию и принимает все меры для того, чтобы отправить их на Кавказ или за границу.

Ибраимов, вместо того, чтобы поддерживать редких для нас людей, которые являлись истинными революционерами, которые были сознательными людьми, - не оказывает им никакой помощи и направляет из учреждения в учреждение. Вместо того, чтобы поддерживать этих людей, он содержит каких-то темных лиц, бандитскую шайку, выдает по 500—1000 рублей спекулянтам, отдает этим лицам лошадей, закупленных для крестьян на крестьянские же копейки. Все это он делает для того, чтобы эти люди исполняли его волю, осуществляли его приказания.

Ибраимов являлся председателем Крымского Центрального Исполнительного Комитета, руководителем советской жизни нашей республики. И вместо того, чтобы способствовали выдвижению ряда лиц из трудящихся слоев крестьян коренной национальности и постепенно выжить тот элемент из нашего советского аппарата, который попал туда случайно, — Ибраимов всячески содействует устройству бандитов в Домах Крестьянина в государственном аппарате, посылает бывшего архиерея заведовать хозяйством пионерского лагеря «Артек».

Растраты, создание бандитской шайки—все это доказывает, что Ибраимов является для нас чуждым элементом.

Ибраимов, вместо того, чтобы сегодня судить эту бандитскую шайку, сам сидит во главе ее на скамье подсудимых. Почему это так? Потому ли, что Ибраимов был не грамотен, некультурным человеком? Я думаю, было бы правильно определение, что все действия и вся работа Ибраимова, как руководителя, как вдохновителя банды, только не трудящихся слоев, не объясняется его некультурностью или неграмотностью.

Можно ли сказать, что на данном процессе решается татарский вопрос? Есть люди, которые пытаются доказать, что данный процесс является процессом, где решается татарский вопрос. Несмотря на то, что эти люди в культурном и политическом отношении достаточно развиты, они отстают в смысле классового самосознания, в смысле правильного понимания обстановки от тех неграмотных трудящихся татар, которые здесь вчера выступали. Вопрос вели-ибраимовщины является на 100 проц. классовым и носит исключительно классовый характер, ибо Верховный суд судит тех людей, которые пошли против интересов рабочего класса и интересов трудящихся слоев всех национальностей нашей Крымской республики

Дело здесь классовое, ибо мы судим тех людей, которые истребляли бедняков-татар. Я считаю, что этого не понимают только те националисты, которые далеко отстали от неграмотных бедняков, выступавших здесь вчера.

Беднота прекрасно понимает, что нельзя личные интересы путать с классовыми вопросами, беднота прекрасно это понимает. А вот Чапчакчи говорит, что для того, чтобы назначить пенсию, нужно, чтобы заявление получило оформление и прошло целый ряд инстанций, но в то же время тот же Чапчакчи способствует выступавшему здесь свидетелю-юристу попасть на государственные средства в Московское пролетарское учебное заведение. А между тем, выступавший здесь юрист—известный борец за националистическую молодежь против комсомола. Для него формальностей нет, а Чолаку пенсии не дали.

Если мы ликвидируем ибраимовщнну, то у нас останется еще целый ряд затруднений и нам придется усиленным темпом воспитывать молодежь бедноты в революционном духе. Для этого мы имеем базу. За 8 лет Советской власти мы создали эту базу и ее мы видели здесь на суде. Если мы возьмем допрос Ибраимова—его процесс, то с одной стороны он является крупным событием для Крымской республики, крупным вопросом, непосредственно связанным с национальным. Но, с другой стороны, данный процесс является ничтожным фактом в революционной истории Крымской республики.

Почему это крупный вопрос? Прежде всего потому, что Ибраимов являлся председателем Крымского Исполнительного Комитета, являлся представителем от партии, Советской власти и трудящихся слоев республики. Но, с другой стороны, он являлся руководителем банды и тем самым осуществлением желаний бандитов. Эти две противоположности нельзя совместить, а потому, в этом отношении, дело крупное.

Но в то же время мы говорим, что вопрос этот маленький, маленький потому, что он не является массовым явлением, массовым движением. За Ибраимовым мы имеем 17—20—25 человек, но не больше. Вот почему это ничтожное явление в истории нашей Крымской республики.

Я ставлю вопрос: почему существовала эта грязная история, эта болезнь Крымской республики? На этот вопрос я скажу, и тем самым выражу мнение всех трудящихся слоев Крымской республики, что Советская власть и наша партия, подходя к национальной республике и касаясь национальной жизни страны, очень осторожно подходила к ней. Делала она это правильно. Сегодня мы являемся свидетелями того, когда партия и Советская власть окончательно убедились, что В. Ибраимов не является доверенным лицом трудящихся слоев, а является руководителем бандитской шайки. Я считаю, что процесс должен являться примером для всех трудящихся нашей республики в дальнейшей работе и в дальнейшем развитии ее. Если возьмем Муслюмовский процесс, то по своему существу он явился ареной борьбы двух классов в лице Ибраимова, агентов и компании—с одной стороны, и с другой стороны—в лице Чолака, Сейдаметова и других.

Сегодняшний процесс, по моему мнению, является продолжением процесса Муслюмовых, является той же муслюмовщиной.

Товарищи судьи! Я думаю, что будет правильно, если я скажу, что все факты, которые имели место в этом процессе, все голоса, которые раздавались через представителей трудящихся слоев, через ряд постановлений, которые мы имеем здесь, — все это говорит о том, что эти преступления с точки зрения пролетарской общественности являются чрезвычайно опасными и недопустимыми и заслуживают самой суровой кары.