Глава первая - Ленинско-сталинский план индустриализации роль внешней торговли

1. ОСНОВЫ ПЛАНА ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ

Сейчас же после окончания гражданской войны Ленин во весь рост поставил проблему создания собственной, построенной по последнему слову техники, тяжелой индустрии— краеугольного камня фундамента социалистической экономики, на котором должно быть возведено будущее здание социалистического общества.

Ленин говорил: «Крупная машинная промышленность и перенесение ее в земледелие есть единственная, экономическая база социализма, единственная база для успешной борьбы за избавление человечества от ига капитала». С тех пор прошло не так много времени, но то, о чем мечтал Ленин, то, что он предуказывал в своих пламенных речах, в разработанных под его руководством планах и, в особенности, в знаменитом плане электрификации, уже стало живой, яркой реальностью. Мы не только построили фундамент социалистической экономики, мы уже успели на этом фундаменте возвести величественнейшее здание социалистического общества. Это здание в основном уже готово. «Та общественная организация, которую мы создали, может быть названа организацией советской, социалистической, еще не вполне достроенной, но в корне своем социалистической организацией общества» [Из беседы тов. Сталина с Рой Говардом 1 марта 1936 г., изд. Партиздата, 1936 г., стр. 17.].

Эта всемирно-историческая победа была обеспечена прежде всего наличием большевистского учения Ленина—Сталина о построении социализма в одной стране, о решающей роли крупной тяжелой промышленности, способной реорганизовать и земледелие, о путях социалистического преобразования нашей страны. Ленин и Сталин, гениальные теоретики и практики социалистической революции, ярким прожектором большевистского учения осветили трудящимся первого в истории советского государства путь к победе. Они указали, что этот путь лежит через индустриализацию страны и социалистическую реконструкцию сельского хозяйства. Рабочий класс, смело и решительно шагая по этому, указанному Лениным и Сталиным, пути, увлекая за собой миллионные массы трудящегося крестьянства, сметая со своей дороги классовых врагов и их приспешников, пришел теперь к счастливой и радостной жизни, возможной лишь в условиях социализма. Вписывая в историю незабываемые страницы героической борьбы за социализм, трудящиеся советской страны нынче, в связи с неисчерпаемыми возможностями стахановского движения, уже в недалекой перспективе видят ясно очерченные контуры высшей фазы социалистического общества — коммунизма.

Но для того чтобы достигнуть той счастливой и радостной жизни, которой мы сейчас живем, для того чтобы сделать нашу страну социалистической, мощной и непобедимой, нужно было прежде всего преодолеть нашу былую экономическую отсталость, т. е. построить собственную тяжелую промышленность, с тем чтобы с ее помощью провести реконструкцию всего народного хозяйства на базе новейшей техники. Вот что говорил Ленин о роли тяжелой промышленности в связи с судьбами социалистического строительства в нашей стране:

«...Без спасения тяжелой промышленности, без ее восстановления мы не сможем построить никакой промышленности, а без нее мы вообще погибнем, как самостоятельная страна. Это мы хорошо знаем.

Спасением для России является не только хороший урожай в крестьянском хозяйстве — этого еще мало — и не только хорошее состояние легкой промышленности, поставляющей крестьянству предметы потребления, — этого тоже еще мало, — нам необходима также тяжелая индустрия. А для того, чтобы привести ее в хорошее состояние, потребуется много лет...» [Ленин — Собр. соч., т. XXVII, стр. 349 (Из речи на IV конгрессе Коммунистического Интернационала).].

Мысль о том, что без высокоразвитой тяжелой индустрии невозможно будет развить всю промышленность, все народное хозяйство, перевести на рельсы коллективизации крестьянство, построить социализм, Ленин высказывал неоднократно. В годы ожесточенной гражданской войны, в годы разрухи и голода, Ленин выдвинул план электрификации, который по существу являлся планом создания тяжелой индустрии и который Ленин называл второй программой партии. При этом Ленин подчеркивал, что строительство собственной промышленности является главным условием победы социализма в нашей стране. Ленин подчеркивал, что мелкотоварное хозяйство ежечасно, ежеминутно рождало капиталистические элементы. Для того чтобы подорвать корни мелкособственнического хозяйства, корни капитализма, «есть, — говорил Ленин, — одно средство — перевести хозяйство страны, в том числе земледелие, на новую техническую базу, на техническую базу современного крупного производства... Только тогда, когда страна будет электрифицирована, когда под промышленность, сельское хозяйство и транспорт будет подведена техническая база современной крупной промышленности, только тогда мы победим окончательно» [Ленин —Собр. соч., т. XXVI, стр. 46 и 47.]. Базой же современного крупного производства является тяжелая промышленность, производящая орудия и средства производства, т. е. электроэнергию, топливо, металлы, химические продукты, машины. В соответствии с этими положениями Ленин со всей строгостью пламенного борца за социализм требовал: «Добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития крупной машинной индустрии, для развития электрификации, гидроторфа, для постройки Волховстроя и прочее».

«В этом и только в этом будет наша надежда. Только тогда мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, с лошади экономий, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну, — на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации, Волховстроя и т. д.» [Ленин — Собр. соч., т. XXVII, стр. 417.].

Продолжая дело Ленина, развивая и обогащая марксизм-ленинизм, отстаивая его в жестокой борьбе с контрреволюционным троцкизмом и правыми реставраторами капитализма, тов. Сталин повел нашу страну по ленинскому пути и под его руководством в СССР уже построено социалистическое общество. Экономическим же фундаментом этого общества является именно та крупная машинная, построенная по последнему слову техники, промышленность, о которой говорил Ленин. Без этого фундамента мы не смогли бы разрешить самую трудную задачу пролетарской революции — перевести на социалистические рельсы многомиллионное крестьянство. Без высокоразвитой промышленности мы не были бы в состоянии ликвидировать враждебные эксплуататорские классы, обеспечить технико-экономическую независимость нашего государства от капиталистического мира, сделать наш Советский Союз непобедимым в военном отношении. Иначе говоря, созданием промышленности и, в первую очередь, созданием тяжелой индустрии мы решили дело социализма в нашей стране. Этой победы мы добились благодаря гениально разработанному Сталиным плану построения социализма и, в частности, плану строительства тяжелой индустрии.

«Превратить нашу страну, — говорил тов. Сталин, — из аграрной в индустриальную, способную производить своими собственными силами необходимое оборудование, — вот в чем суть основы нашей генеральной линии» [Стенограмма XIV съезда ВКП(б).].

Разработанная тов. Сталиным программа решительной индустриализации была принята XIV съездом ВКП(б), и на ее выполнение были мобилизованы все творческие силы нашей страны.

1926 год был переломным годом в деле индустриализации. С этого года Советский Союз, восстановив в основном свою промышленность, приступил к решительной индустриализации страны. Затратив на подготовительную работу немного времени, наша партия и советская власть уже в 1927 г. разработали, а в 1928 г. приняли пятилетний план, который явился конкретным выражением сталинской программы строительства тяжелой промышленности. План этот наметил создание нескольких десятков гигантов современной тяжелой индустрии, решающих дело индустриализации страны, т. е. крупных заводов металлургии, предприятий топливной промышленности, электростанций, заводов машиностроения и мощных химических комбинатов. При этом нельзя не подчеркнуть, что вся международная и внутренняя обстановка диктовала тогда необходимость осуществления гигантской программы строительства тяжелой промышленности как можно скорее. «Задержать темпы, — говорил тов. Сталин, — это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми» [Из речи на совещании хозяйственников в феврале 1931 г. «О задачах хозяйственников».]. Темпы строительства тяжелой промышленности были поставлены во главу угла. Был практически поставлен вопрос о выполнении пятилетки в четыре года.

2. ИСТОЧНИКИ НАКОПЛЕНИЯ СРЕДСТВ ДЛЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ

Итак, была принята труднейшая программа, был избран единственно правильный путь, не имеющий никаких примеров в истории, — в кратчайший срок перевести народное хозяйство страны советов с рельсов отсталой экономики на рельсы передовой индустрии. Это было твердо записано, это было законом. Но мало было решить этот вопрос, составить программу индустриализации, согласиться на том, что без развития тяжелой промышленности о победе социализма не может быть и речи. Надо было также найти источники средств для выполнения столь грандиозного плана индустриализации СССР.

История знала примеры индустриализации отдельных стран. Но как, за счет чего, вернее, за счет кого, проводилась индустриализация в этих капиталистических странах? «История, — говорит тов. Сталин, — знала до сего времени три пути образования и развития мощных промышленных государств. Первый путь — это путь захвата и ограбления колоний. Так развивалась, например, Англия, которая, захватив колонии во всех частях света, выкачивала оттуда «добавочный капитал» для усиления своей промышленности в продолжение двух веков и превратилась в конце концов в «фабрику мира».Вы знаете, что этот путь развития для нас неприемлем, ибо колониальные захваты и грабежи несовместимы с природой советского строя.

Второй путь — это путь военного разгрома и контрибуций, проводимый одной страной в отношении другой страны. Так обстояло дело, например, с Германией, которая, разгромив Францию в период франко-прусской войны и выколотив из нее 5 миллиардов контрибуции, влила потом эту сумму в каналы своей промышленности. Вы знаете, что этот путь развития также несовместим с природой советского строя, ибо он ничем по сути дела не отличается от первого пути.

Путь третий — это путь кабальных концессий и кабальных займов, идущих от стран, капиталистически развитых, в страну, капиталистически отсталую. Так обстояло дело, например, с царской Россией, которая, давая кабальные концессии и беря кабальные займы у западных держав, влезла тем самым в ярмо полуколониального существования, что не исключало, однако, того, что в будущем она могла бы, в конце концов, выкарабкаться на путь самостоятельного промышленного развития, конечно, не без помощи более или менее «удачных» войн и, конечно, не без ограбления соседних стран. Едва ли нужно доказывать, что этот путь также неприемлем для советской страны: не для того мы проливали кровь в трехлетней войне с империалистами всех стран, чтобы на другой день после победоносного окончания гражданской войны пойти добровольно в кабалу империализма» [И. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 9-е, стр. 169. Из речи в свердловском университете 9 июня 1925 г.].

Итак, о тех путях, по которым шла индустриализация капиталистических государств, для советской страны не могло быть и речи. Советское государство должно было найти свой новый, еще неизведанный путь мощного промышленного развития, путь, который соответствовал бы его социалистической природе. Этот путь был намечен Лениным и Сталиным. Это путь индустриализации без кредитов извне, без притока иностранного капитала, без какого-либо экономического влияния этого капитала на нашехозяйство. Иначе говоря, это путь индустриализации за счет собственных сил и средств пролетарского государства, опирающегося на внутренние возможности, таящиеся в преимуществах советской системы хозяйства. Это путь экономии, путь напряженной, героической, творческой работы миллионов трудящихся, спаянных борьбой за социализм. Путь этот мыслился трудным, требующим известных жертв, но единственно правильным, ведущим прямо к цели.

Враги народа предсказывали нам гибель. Вся капиталистическая печать трубила в один голос о том, что если Советский Союз «не станет на колени перед Европой», если он путем уступок политических и экономических не получит кредитов извне, то «катастрофа Советской России будет неизбежной». Небезызвестный Лесли Уркарт, один из вдохновителей интервенции в годы гражданской войны, с необыкновенной наглостью предлагал советскому правительству капитулировать — «пересмотреть те начала, которыми оно до сих пор руководствовалось по отношению к внешнему миру».

Видный меньшевистский теоретик из II Интернационала О. Бауэр, предрекая гибель СССР, писал: «Большевики не в состоянии построить социалистическое общество. Даже в лучшем случае, даже если капиталистические страны не станут на путь открытой войны против пролетарской диктатуры, а только откажут ей в кредитах... даже в этом случае Советская республика неминуемо окажется перед непреодолимыми трудностями, которые сделают для нее построение социалистического общества прямо невозможным» [Отто Бауэр — «Мировая революция», 1919 г.]. Об этом же твердили троцкисты и другие враги народа. Они сеяли сомнения, что индустриализация будет, якобы, не по силам молодой советской стране. Они утверждали, что развитие крупной советской промышленности в условиях капиталистического окружения без кредитов извне невозможно. Тов. Сталин двенадцать лет назад четко, ясно и, как теперь показал наш опыт, исключительно прозорливо и правильно указывал: «Да, возможно. Дело это будет сопряжено с большими трудностями, придется при этом пережить тяжелые испытания, но индустриализацию нашей страны без кредитов извне мы все же можем провести, несмотря на все эти затруднения» [И. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 9-е стр. 169. Из речи в Свердловском университете 9 июня 1925 г.].

Предпосылки успешного продвижения по намеченному пути заложены в преимуществах советской системы по сравнению с системой капиталистической. Разве национализация промышленности, транспорта и кредита, монополизация внешней торговли и регулирование государством внутренней торговли — разве все это уже тогда, когда мы вступили на путь социалистической индустриализации, не представляло собой мощные орудия, которые могло использовать пролетарское государство для целей индустриализации; орудия, которых не имела и не могла иметь капиталистическая страна. Разве невиданное сплочение трудящихся, несокрушимый союз рабочего класса с многомиллионным трудящимся крестьянством под руководством рабочего класса, величайший трудовой подъем масс, освободившихся от эксплуатации и впервые в истории работающих на себя, не представляли собой огромного преимущества советской страны перед капиталистическими странами. Несомненно, все эти преимущества советского социалистического строя представляли собой исключительный по своей мощи фактор, позволявший советскому рабочему классу рассчитывать на бесспорную и блестящую победу на трудном, неизведанном еще пути, но единственно возможном и правильном пути социалистической индустриализации.

Что же требовалось для того, чтобы обеспечить промышленное развитие советской страны собственными силами? Ленин и Сталин дали на этот вопрос исчерпывающий ответ. «Мы должны, — подчеркивал Ленин, — построить государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами, доверие крестьян по отношению к себе и с величайшей экономией изгнали бы из своих общественных отношений всякие следы каких бы то ни было излишеств. Мы должны свести наш госаппарат до максимальной экономии»... Надо добиться, говорил Ленин, чтобы «всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации»... [Ленин—Собр. соч., т. XXVII, стр. 417.]

Социалистическая организация советского хозяйства, твердое планирование, уничтожение частной собственности на средства производства, на землю, фабрики и заводы, проведение в жизнь принципа «кто не работает, тот не ест» — все это создает предпосылки неизмеримо лучшего, рационального, более экономного хозяйствования. Необходимо лишь добиваться, указывал тов. Сталин, «чтобы излишки накоплений в стране не распылялись, а собирались в наших кредитных учреждениях, кооперативных и государственных, а также в порядке внутренних займов, на предмет их использования для нужд, прежде всего промышленности» [И. Сталин — «О хозяйственном положении Советского Союза». Доклад активу Ленинградской организации о работе пленума ЦК ВКП(б) 13 апреля 1926 г., изд. «Прибой».].

Проводя всюду и везде разумную экономию и создав предпосылки к тому, чтобы сэкономленные средства не распылялись, а сосредотачивались в одних руках, пролетарское государство получает, таким образом, возможность мобилизовать большие накопления для развития крупной машинной индустрии. Источников же накопления в нашем огромном хозяйстве много. Тов. Сталин в цитированном только что докладе активу ленинградской организации ВКП(б) перечислил главные из них. «Я мог бы сослаться, — говорит тов. Сталин, — на тот факт, как экспроприация помещиков и капиталистов в нашей стране в результате Октябрьской революции, уничтожение частной собственности на землю, фабрики, заводы и т. д. и передачу их в общенародную собственность. Едва ли нужно доказывать, что этот факт представляет довольно солидный источник накопления».

«Я мог бы сослаться, далее, на такой факт, как аннулирование царских долгов, снявшее с плеч нашего народного хозяйства миллиарды долгов. Не следует забывать, что при оставлении этих долгов нам пришлось бы платить ежегодно несколько сот миллионов одних лишь процентов, в ущерб промышленности, в ущерб всего нашего народного хозяйства. Нечего и говорить, что это обстоятельство внесло большое облегчение в дело нашего накопления».

«Я мог бы указать на нашу национализированную промышленность, которая восстановилась, которая развивается и которая дает некоторые прибыли, необходимые для дальнейшего развития промышленности. Это тоже источник накопления».

«Я мог бы указать на нашу национализированную внешнюю торговлю, дающую некоторую прибыль и представляющую, стало быть, некий источник накопления» (разрядка наша — Д. М.).

«Можно было бы сослаться на нашу более или менее организованную внутреннюю торговлю, тоже дающую известную прибыль и представляющую, таким образом, некий источник накопления».

«Можно было бы указать на такой рычаг накопления, как наша банковская система, дающая известную прибыль и питающая по мере сил нашу промышленность».

«Наконец мы имеем такое оружие, как государственная власть, которая распоряжается государственным бюджетом и которая собирает малую толику денег для дальнейшего развития народного хозяйства вообще и нашей индустрии в особенности».

«Таковы, в основном, главные источники нашего внутреннего накопления. Они интересны в том отношении, что дают нам возможность создавать те необходимые резервы, без которых невозможна индустриализация нашей страны» [И. Сталин — Из доклада активу Ленинградской организации ВКП(б) 13 апреля 1926 г.].

Из этих указаний тов. Сталина видно, какое важное место он отводил внешней торговле, как источнику накоплений средств для выполнения большевистского плана индустриализации СССР.

3. ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ КАК ИСТОЧНИК НАКОПЛЕНИЯ ВАЛЮТНЫХ СРЕДСТВ ДЛЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ

В чем же основное значение внешней торговли в деле индустриализации нашей страны? Основное значение ее заключается в том, что советская страна, экспортируя за границу те товары, которые имеются в стране в достаточном количестве, и выручая за них иностранную валюту, получает возможность на эту иностранную валюту ввозить то, чего у нас нет или не хватает и что особенно необходимо для выполнения планов индустриализации. В период, когда СССР был по преимуществу аграрной, технически отсталой страной, основное, в чем мы нуждались в борьбе за предпринятую нами социалистическую индустриализацию, — были машины, оборудование, металлы. У нас не было в необходимом объеме ни своего машиностроения, ни своей металлургии. Мы хотели и должны были их построить. Мы строили с огромным энтузиазмом. Мы спешили, ибо малейшее промедление грозило нам тем, что более сильный, вооруженный до зубов капитализм сможет напасть на нас до того, как мы станем индустриальной, мощной и непобедимой страной. И естественно, что наш взор обращался на внешнюю торговлю, могущую служить серьезным источником накоплений для индустриализации, источником использования передового технического опыта капиталистических стран, рычагом, ускоряющим выполнение принятой программы индустриализации. Мы следовали в этом отношении прямым указаниям Ленина, который еще в 1921 г., говоря об индустриализации советской страны как о важнейшей задаче социалистического строительства, подчеркивал необходимость использования восстановления экономических связей с капиталистическими странами для выполнения этой основной задачи. Он писал: «Восстановление торговых отношений предполагает возможность для нас открытия прямой широкой закупки необходимых для нас машин. И мы должны все усилия направить на то, чтобы это осуществить..., чтобы начать товарообмен более правильно, чтобы для нашего широкого плана восстановления народного хозяйства получить возможность закупать необходимые машины возможно скорее. Чем скорее мы это сделаем, тем больше у нас будет основ для экономической независимости от капиталистических стран» [Ленин, В. И. —Собр. соч., т. XXVI, 11 и 12.]. Эту мысль Ленин повторял много раз. Нельзя не напомнить, например, и его высказывания о путях и средствах выполнения знаменитого плана электрификации, первого, широкого в полном смысле слова, социалистического плана индустриализации нашей страны.

«Если мы хотим, — говорил Ленин, — товарообмена с заграницей, а мы его хотим, мы понимаем его необходимость, наш основной интерес — возможно скорее получить от капиталистических стран те средства производства (паровозы, машины, электрические аппараты), без которых восстановить нашу промышленность сколько-нибудь серьезно мы не сможем, а иногда и совсем не сможем за недоступностью иметь для наших фабрик нужные машины... Мы получим то основное, при помощи чего мы укрепимся, станем окончательно на ноги и экономически его (капитализм — Д. М.) победим» [Ленин, B. И.— Собр. соч., т. XXVI, стр. 18 и 19.].

Ленин искал наилучшие пути использования передовой техники капиталистических стран для скорейшего восстановления промышленности и индустриализации советской страны. Одним из путей был путь концессий. Ленин придавал концессиям большое значение. Он считал возможным допустить в известной мере иностранный капитал для строительства у нас крупных промышленных предприятий, c тем чтобы эти предприятия, построенные по последнему слову техники, по истечении срока концессии остались в руках пролетарского государства и служили бы вкладом в дело индустриализации страны.

Нужно иметь в виду, как разорено, разрушено было наше хозяйство в то время, когда Ленин настаивал на концессиях. Возражая противникам концессий, Ленин говорил: «В Москве есть целый слой интеллигентски-бюрократический, который пытается создавать «общественное мнение». Он начал потешаться. «Вот так коммунизм вышел! Вроде того, как человек, у которого внизу костыли, а вместо лица сплошная перевязка, и от коммунизма остается загадочная картинка». Этого рода шуточки я достаточно слыхал, но шуточки эти либо бюрократические, либо не серьезные. Россия из войны вышла в таком положении, что ее состояние больше всего похоже на состояние человека, которого избили до полусмерти: семь лет колотили ее, и тут, дай бог, с костылями двигаться! Вот мы в каком положении! Тут думать, что мы можем вылезти без костылей, — значит ничего не понимать. Пока революции нет в других странах, мы должны будем вылезать десятилетиями и тут не жалко сотнями миллионов, а то и миллиардами поступиться из наших необъятных богатств, из наших богатых источников сырья, лишь бы получить помощь крупного передового капитализма. Мы потом с лихвой себе вернем... Надо признать такой факт, как переутомление и изнеможение масс» [Ленин, В. И.— Собр. соч., т. XXVI, стр. 245. Доклад о натуральном налоге на X съезде РКП(б) 15 марта 1921 г.].

Однако иностранный капитал, проявляя к концессиям большой интерес, ставил нам неприемлемые условия, он пытался путем концессий получить экономическое влияние на нашу страну. Находились люди, которые готовы были пойти на неприемлемые условия капиталистов. Это нашло свое отражение в выступлениях «рабочей оппозиции» в период XI съезда партии. Не понимал ленинской политики концессий и тов. Красин, усиленно предлагавший советскому правительству подписать концессионный договор с Уркартом, претендовавшим на полное распоряжение в такой важной отрасли промышленности, как цветная металлургия. Эти предложения тов. Красина и других исходили из неверия в силы пролетарского государства. Ленин же рассматривал концессии лишь как подсобное средство и подходил к ним весьма осторожно. Идя на переговоры о концессиях, Ленин нередко лишь щупал почву, он искал наилучшую форму использования иностранного оборудования для промышленного развития советской страны. Он говорил: «Наша концессионная политика кажется мне очень хорошей. Но, несмотря на это, сносной концессии мы еще не имеем» [Ленин — Собр. соч., т. XXVII, стр. 348.]. В другом месте Ленин также, констатируя осторожность в сдаче концессий и отсутствие серьезных результатов концессионной политики, подчеркивает, что «вся трудность состоит в том, чтобы найти практически проверенный способ привлечения западно-европейского капитала» [Ленин — Собр. соч., т. XXVI, стр. 390.].

«Теоретически, — говорил Ленин, — для нас совершенно бесспорно, и у всех, мне кажется, рассеялись на этот счет сомнения — теоретически, говорю я, совершенно ясно, что нам выгодно откупиться от европейского капитала несколькими десятками или сотнями миллионов, которые мы могли бы еще ему предоставить, для того, чтобы в кратчайший срок увеличить запасы оборудования, материалов, сырья, машин для восстановления нашей крупной промышленности» [Там же.].

Концессии Ленин считал одним из способов. Но он обращал внимание на этот способ лишь потому, что разоренная, нищая тогда страна не могла надеяться на сколько-нибудь широкий импорт машин, поскольку широкий экспорт из страны был тогда исключен. Больше того, тот небольшой золотой фонд, который достался советской стране в наследство от царской России и который Ленин предполагал использовать для ввоза оборудования, пришлось расходовать на ввоз топлива и продовольствия, ибо голод и холод душили в то время советскую страну.

В политическом отчете ЦК РКП(б) на X съезде партии Ленин с великим огорчением констатировал этот факт. «Первого февраля 1921 г.,— говорил он,— СНК принял решение о закупке за границей 18500000 пудов угля, так как тогда уже обрисовался наш топливный кризис. Тогда уже выяснилось, что нам придется затратить наш золотой фонд не только на покупку средств оборудования. Последнее подняло бы наше угольное производство, и мы хозяйничали бы лучше, если бы выписали из-за границы себе машины на развитие угольной промышленности, нежели, если бы выписали уголь (разрядка наша — Д. М.), но кризис оказался таким острым, что пришлось от этого экономически лучшего образца действий перейти к худшему и затрачивать средства на закупку угля, который мы могли бы иметь у себя. Нам придется идти на еще большие уступки для закупки предметов потребления для крестьян и рабочих» [Ленин — Собр. соч., т. XXVI, стр. 213. Отчет о политической деятельности ЦК РКП(б) на X съезде РКП(б) 1921 г.].

Однако никакие трудности не заставили Ленина пойти на невыгодные условия концессионеров. Как только появилась возможность хотя бы небольшого экспорта, Ленин устремляет внимание партии и рабочего класса на внешнюю торговлю как на важнейший источник накопления средств для ввоза оборудования, для строительства тяжелой промышленности, как наилучший способ, при помощи которого можно было использовать капиталистическую технику для целей социалистического строительства.

Уже в 1921 г. Ленин делает все для того, чтобы развернуть экспорт товаров, имевшихся в стране, для импорта машин и оборудования. Он указывает на необозримые лесные богатства как источник экспорта, на нефть и т. д. В апреле 1921 г. Ленин писал: «Теперь, когда есть Батум, надо изо всех сил налечь на быстрейший обмен нефти и керосина за границей на оборудование» [Ленинский сборник, т. XX, стр. 158.]. В ноябре 1921 г. Ленин рассылает всем уполномоченным НКВТ на местах строгую телеграмму, категорически запрещающую разбазаривать товары, выделенные на экспорт, «составляющие государственный контр-валютный фонд» [Ленинский сборник, т. XXIII, стр. 186.].

Ленин повседневно следит за экспортом и импортом, лично руководит заказами на машины, всюду и везде подчеркивая громаднейшее политическое значение использования такого важного источника индустриализации страны, как импорт.

«Прежде всего,— говорил он,— надо восстановить хозяйство, надо прочно поставить его на ноги»... Но, продолжал Ленин, «без оборудования его, без машин из капиталистических стран сделать это скоро нельзя. И не жалко при этом лишней прибыли для капиталистов, лишь бы добиться этого восстановления» [Ленин — Собр. соч., т. XXVI, стр. 30.]. И в результате в 1921 г. при всех трудностях, которые переживала тогда пролетарская диктатура, все же наша страна сумела впервые мобилизовать экспортные товары и вывезти их за границу. Этот экспорт был очень мал — всего было выручено за год 20,2 млн. руб. [По старому курсу.]. Но Ленин придавал этой сумме валюты огромное значение. Итогам внешней торговли за 1921 г. он посвятил много места и внимания в своих выступлениях того периода. Он говорил о первых успехах советской внешней торговли и в докладе на IX съезде Советов и на IV конгрессе Коминтерна, высоко расценивая выручку по советскому экспорту как источник валюты для покупки оборудования, для строительства тяжелой промышленности.

«В 1921 г., — говорил Ленин на IX съезде Советов, — первом году в деле торгового оборота с заграницей, — мы чрезвычайно шагнули вперед... Надо сказать, что мы впервые начинаем получать помощь из-за границы: заказаны тысячи паровозов и мы уже получили первые 13 шведских и 37 немецких. Это самое маленькое начало, но все же начало. У нас все-таки сотни цистерн заказано, и до 50 из них в 1921 г. уже пришло. Мы оплачиваем все это чрезвычайно дорого, непомерно дорого, но все же это значит, что крупная промышленность передовых стран оказывает нам помощь, это значит то, что крупная промышленность капиталистических стран оказывает нам помощь в деле восстановления нашего хозяйства, несмотря на то, что все они руководятся капиталистами, от всей души ненавидящими нас. Если проследить все три года — 1918, 1919, 1920, — наш привоз из-за границы окажется 17 с небольшим млн. пудов, а в 1921 г. — 50 млн. пудов, т. е. в три раза больше, чем за все три предыдущих года вместе взятых. Наш вывоз за первые три года вместе был 2¹/₂млн. пудов, за один 1921 г.— 11¹/₂ млн. пудов. Эта цифра ничтожная, мизерная, до смешного малая, эта цифра всякому знающему человеку говорит сразу — «нищета». Но,— продолжал Ленин,— начало положено. Все внимание, все усилия, все заботы мы должны теперь приложить к тому, чтобы это развитие не останавливалось, чтобы оно шло вперед» [Ленин — Собр. соч., т. XXVII, стр. 121 и 122. «О внутренней и внешней политике республики». Отчет ВЦИК СНК IX съезду Советов 1921 г.].

Несколько позже Ленин в докладе на IV конгрессе Коминтерна еще раз подчеркивал значение начатых советской страной торговых отношений с капиталистическими странами, значение внешней торговли как источника накоплений для строительства тяжелой промышленности. «Положение тяжелой промышленности, — говорит Ленин, — представляет, действительно, очень тяжелый вопрос для нашей отсталой страны, так как мы не могли рассчитывать на займы в богатых странах. Несмотря на это, мы наблюдаем уже заметное улучшение и мы видим далее, что наша торговая деятельность принесла нам уже некоторый капитал. Правда, пока очень скромный, немногим превышающий двадцать миллионов золотых рублей (выручка от экспорта — Д. М.). Во всяком случае, начало положено: наша торговля дает нам средства, которые мы можем использовать для улучшения положения тяжелой промышленности... Тяжелая индустрия нуждается в государственных субсидиях. Если мы их не найдем, то мы, как цивилизованное государство, — я уже не говорю, как социалистическое, — погибли. Итак, в этом отношении мы сделали решительный шаг. Мы добыли средства, необходимые для того, чтобы поставить тяжелую промышленность на собственные ноги. Сумма, которую мы до сих пор добыли, правда едва превышает двадцать миллионов золотых рублей, но во всяком случае, эта сумма имеется и она предназначается только для того, чтобы поднять нашу тяжелую индустрию» [Ленин — Собр. соч., т. XXVII, стр. 348 и 349. «Пять лет российской революции». Доклад на IV конгрессе Коминтерна 1922 г.].

Эти замечательные строки раскрывают всю суть линии партии, они показывают, с какой энергией, с какой последовательностью Ленин отстаивал задачу индустриализации нашей страны, как он первые же шаги советской внешней торговли подчинил этой основной задаче. Первую же сумму валюты, полученную от только что начатого экспорта, он предназначил только и исключительно на то, «чтобы поднять нашу тяжелую индустрию».

Он повседневно следил за экспортом и импортом, лично руководил размещением заказов на машины. 21 июля 1921 г. он посылает тов. Стомонякову телефонограмму об импорте машин для Каширской электростанции [Ленинский сборник, т. XX, стр. 215.]. Днем раньше он писал в Главуголь письмо об импорте врубовых машин [Там же, стр. 234.]. 13 сентября 1921 г. он шлет в Лондон телеграмму об импорте турбин [Ленинский сборник, т. XXIII, стр. 22 и 23.]. 28 октября он телеграфирует в Берлин об импорте машин для Гидроторфа [Там же, стр. 94.]. 2 декабря 1921 г. он пишет письмо в Наркомвнешторг о необходимости выписать каталог иностранных фирм, продающих машины, и т. д. [Там же, стр. 86.]

Ленин дал таким образом с самого же начала направление в развитии советской внешней торговли.

4. БОРЬБА ПАРТИИ ЗА ПРАВИЛЬНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ В ЦЕЛЯХ ПОСТРОЕНИЯСОЦИАЛИЗМА

Линия подчинения всей внешней торговли задаче индустриализации страны, линия, которая рассматривает внешнюю торговлю как один из источников накопления для тяжелой промышленности, а не для чего-нибудь другого, встретила сопротивление классовых врагов. Но партия, возглавляемая Сталиным, сметала со своего пути всяческий оппортунизм, расчищая для внешней торговли единственно правильный путь, путь, указанный Лениным и Сталиным. Именно благодаря этому внешняя торговля вложила немалые средства в дело индустриализации.

Начатый в 1921. г. под самым непосредственным и повседневным руководством Ленина, советский экспорт быстро стал увеличиваться. До начала второй пятилетки Советский Союз вывез товаров за границу на сумму свыше 30 млрд. руб. [По новому расчетному курсу. (см. примечание ниже).]. Можно без большого преувеличения сказать, что эти 30 млрд. руб. валюты были в основном истрачены на создание тяжелой индустрии, ибо импорт на предметы потребления, на сырье для легкой промышленности и т. п. был невелик. В течение всего послеоктябрьского периода, пока мы не построили тяжелой промышленности, весь наш импорт мы строили под углом зрения задач индустриализации. Именно эта ленинско-сталинская политика импорта, его необычайная целеустремленность, возможная лишь в условиях социалистического государства с его монополией внешней торговли, позволила так эффективно и правильно использовать внешнеторговые связи СССР с капиталистическими странами для выполнения узловой задачи социалистического строительства и тем самым завоевать технико-экономическую независимость СССР от капиталистического мира.

Ленин с величайшей радостью подчеркивал как факт первостепенного значения то обстоятельство, что советская страна в 1921 г. выручила от экспорта 20 млн. руб. и что она может эту сумму отдать на строительство тяжелой индустрии. Ленин призывал тогда «все внимание, все усилия, все заботы» приложить к тому, чтобы начатое развитие советской внешней торговли «не останавливалось, чтобы оно шло вперед». Эта поставленная Лениным задача была блестяще выполнена. Советский экспорт, а вместе с ним и импорт, начиная с 1921 г. непрерывно и быстро увеличивались вплоть до того момента, пока тяжелая промышленность не была построена. Этому росту не помешали никакие трудности как внутри страны, так и те препятствия, которые встречал Советский Союз в капиталистических странах. Этот рост не был остановлен разразившимся в 1929 г. мировым кризисом в капиталистических странах, необычайно сжавшим мировой товарооборот, чрезвычайно затруднившим внешнюю торговлю, усилившим мероприятия антисоветски настроенных капиталистических кругов специально против советского экспорта. СССР вышел из всех трудностей победителем и полностью использовал внешнюю торговлю как источник накоплений для тяжелой индустрии, как фактор, ускоряющий темпы социалистического строительства. Если в 1921 г. советский экспорт составил крохотную сумму в 20 млн. руб. (87,6 млн. по новому курсу), то в 1930 г. он поднялся до 4539,3 млн. руб. Вот данные об экспорте и импорте за все годы после Великой Октябрьской Социалистической революции (в млн. руб.).

¹ Весь цифровой материал по внешней торговле, приводимый в данной книге, взят и обработан по официальным изданиям Главного таможенного управления Наркомвнешторга. В целях сравнимости цифр стоимости внешнеторговых оборотов автор все эти цифры дает в пересчете по новому расчетному курсу рубля, установленному правительством в апреле 1936 г. Коэффициент пересчета всех цифр равен 4,38.

Из этой таблицы видно, как бурно увеличивалась советская внешняя торговля в годы восстановления народного хозяйства.

Конечно, не сразу советская страна смогла в полной мере использовать растущую выручку от экспорта на машины и металлы для строительства тяжелой промышленности. Отставание сельского хозяйства по техническим культурам требовало значительных затрат валюты на импорт сырья для легкой промышленности. В 1923/24 г., например, импорт этого сырья составлял в общей сумме импорта 38%, в то время как удельный вес машин и металлов, предназначенных для строительства тяжелой индустрии, составлял только 21%. Но это соотношение с каждым годом резко менялось.

По мере восстановления народного хозяйства советская страна старалась максимально больше выделить валюты на покупку средств производства тяжелой промышленности. В 1923/24 г. было закуплено машин и металлов на 219 млн. рублей. При переходе к решительной социалистической индустриализации эта сумма импорта увеличилась во много раз — в 1926/27 г. до 823 млн. руб., а в 1927/28 г. машин и металлов было ввезено на сумму почти в 1,5 млрд. руб., или в 7 раз больше, чем в 1923/24 г. Удельный вес машин и металлов в импорте увеличился за те же годы с 21% до 36%, в то время как удельный вес сырья для легкой промышленности упал с 38% до 28%. Этот рост удельного веса импорта машин и металлов, непрерывно увеличиваясь в годы восстановительного периода, особенно резко поднялся в годы первой пятилетки: в 1931 г. он достиг 73%.

Машины и металлы стали наиболее характерными и превалирующими статьями советского импорта. Ежегодно в течение десятка лет внешняя торговля, накопляя средства от экспорта, вливала в народное хозяйство советской страны все возрастающий поток заграничных машин, оборудования, металлов. Нет сомнения, что этот поток сыграл немалую роль в строительстве тяжелой промышленности, ибо нередко, особенно в первые годы широкого нового промышленного строительства, внешняя торговля поставляла нашей промышленности машины, производившие техническую реконструкцию производства. Как увеличивались суммы импорта машин, можно видеть из следующих цифр:

Импорт машин и оборудования

Проводя жесткую линию в импорте, всячески стараясь ввезти в страну как можно больше машин и оборудования, партия и правительство вовсе не рассматривали, однако, такое направление в структуре советского импорта законом для советского хозяйства. Наоборот, партия и правительство рассматривали увеличение импорта машин и оборудования как средство для достижения такого положения, когда Советский Союз перестанет зависеть от заграничной техники, наладит собственное производство всех машин, т. е. добьется полной технико-экономической независимости от капиталистического мира и откажется от широкого импорта машин.

Задача состояла в том, чтобы превратить СССР из страны, импортирующей машины и оборудование, в страну, производящую машины и оборудование. Одним из средств скорейшего разрешения этой важнейшей задачи являлось увеличение импорта машин до тех пор, пока, наконец, можно будет при помощи увеличенного импорта машин наладить удовлетворение всех потребностей в машинах за счет внутреннего производства и, следовательно, отказаться от широкого импорта машин. Иначе говоря, нужно было превратить СССР в индустриальную, технически независимую, передовую страну. Эта задача блестяще выполнена, причем импорт сыграл именно ту роль, которая ему была отведена партией и советской властью.

Выполнение этой задачи неоднократно встречало сопротивление классовых врагов. Нашей партии пришлось выдержать ожесточенные бои по этому вопросу и с контрреволюционным троцкизмом и с правым уклоном, объединившимися в единый преступный право-троцкистский блок. Враги народа, как мы уже подчеркивали, пробрались в аппарат самой внешней торговли.

Контрреволюционный троцкизм, исходя из меньшевистской теории о том, что наша страна является придатком мирового капитализма, что победа социализма в нашей стране невозможна, что советская экономика подчинена законам развития мирового капиталистического хозяйства, выступал против монополии внешней торговли и считал, что СССР должен оставаться сельскохозяйственной, отсталой страной, ввозящей машины и оборудование. Исходя из этой предпосылки, троцкизм представлял структуру внешней торговли СССР как структуру внешней торговли типичной  аграрной страны, выкачивающей за границу хлеб и всегда ввозящей промышленные товары, машины и оборудование. Живая действительность социалистического строительства показала контрреволюционную сущность троцкизма, проделавшего путь от оппозиции к подлой банде террористов и диверсантов, кровавых наймитов Гестапо. СССР превратился в мощную индустриальную страну, причем импорт машин и оборудования, игравший до определенной ступени развития существенную роль в нашей внешней торговле, теперь играет подсобную роль, так как СССР может теперь сам производить любое оборудование. Больше того, Советский Союз имеет уже все возможности экспортировать машины и оборудование. Этот факт ярко подтверждает контрреволюционную враждебность троцкизма, пытавшегося повернуть нашу страну на путь капитуляции перед капитализмом, а когда ему это не удалось, вставшего на путь террора и диверсии против советского государства.

Очень ясно выражал капитулянтскую позицию троцкизма член террористической и диверсионной троцкистской группы, заядлый враг СССР — Сокольников, который рассматривал импорт машин и оборудования не как средство борьбы за индустриализацию СССР, а как вечный принцип советского хозяйства вообще. Тов. Сталин разоблачил контрреволюционную суть заявления Сокольникова. Он сказал: «Всякому известно, что мы вынуждены сейчас ввозить оборудование. Но Сокольников превращает эту нужду в принцип, в теорию, в перспективу развития. Я говорил в докладе о двух основных, руководящих, генеральных линиях по построению нашего хозяйства. Я говорил об этом для того, чтобы выяснить вопрос о путях обеспечения нашей стране самостоятельного хозяйственного развития в обстановке капиталистического окружения. Я говорил в докладе о нашей генеральной линии, о нашей перспективе, в том смысле, чтобы страну нашу превратить из аграрной в индустриальную. Что такое аграрная страна? Аграрная страна — это такая страна, которая вывозит сельскохозяйственные продукты и ввозит оборудование, но сама этого оборудования (машин и проч.) не производит или почти не производит своими собственными силами. Если мы застрянем на той ступени развития, на которой нам приходится ввозить оборудование и машины, а не производить их собственными силами, то мы не можем быть гарантированы от превращения нашей страны в придаток капиталистической системы. Именно поэтому мы должны держать курс на развитие у нас производства средств производства... Превратить нашу страну из аграрной в индустриальную, способную производить своими силами необходимое оборудование —  вот в чем суть, основа нашей генеральной линии. Мы должны поставить дело так, чтобы помыслы и стремления хозяйственников были направлены в эту именно сторону, в сторону превращения нашей страны из страны, ввозящей оборудование, в страну, производящую это оборудование. Ибо в этом основная гарантия того, что наша страна не будет превращена в придаток капиталистической системы».

«Они, авторы плана Дауэса, хотели бы ограничить нас производством, скажем, ситца, но нам этого мало, ибо мы хотим производить не только ситец, но и машины, необходимые для производства ситца. Они хотели бы, чтобы мы ограничивались производством, скажем, автомобилей, но нам этого мало, ибо мы хотим производить не только автомобили, но и машины, производящие автомобили. Они хотят нас ограничить производством, скажем, башмаков, но нам этого мало, ибо мы хотим производить не только башмаки, но и машины, производящие башмаки и т. д. и т. п. Вот в чем разница двух генеральных линий, и вот чего не хочет понять Сокольников. Отказаться от нашей линии — значит отойти от задач социалистического строительства, значит стать на точку зрения дауэсизации нашей страны» [Стенографический отчет XIV съезда ВКП(б), стр. 487 — 489.].

XIV съезд по предложению тов. Сталина принял решение: «Вести экономическое строительство под таким углом зрения, чтобы СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, превратить в страну, производящую машины и оборудование, чтобы таким образом СССР в обстановке капиталистического окружения отнюдь не мог превратиться в экономический придаток капиталистического мирового хозяйства» [ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, часть II, 1936 г., стр. 48.].

Для того чтобы выполнить эту задачу, необходимо было импортировать машины и оборудование, но импортировать не вообще и не всегда, как предлагал троцкизм, а только на той стадии развития индустриализации, когда это требовалось для того, чтобы ускорить темпы индустриализации, и только с такой установкой, чтобы при помощи ввезенного оборудования как можно скорее наладить собственное машиностроение. Только такой импорт машин мог отвечать задачам социалистического строительства.

Для этого планы импорта необходимо было строго продумывать, не тратить валюту на ввоз таких товаров, которые не решают дело построения собственного машиностроения и тяжелой промышленности вообще и которые могут быть произведены в СССР. Четкие указания на этотcчет дала XVконференция ВКП(б) в ноябре 1926 г. в резолюции по докладу «О хозяйственном положении страны и задачах партии». В этой резолюции конференция подчеркнула, что «осуществление индустриализации на данной стадии развития упирается в необходимость максимального ввоза оборудования, возможность расширения которого зависит от развития экспорта и освобождения импорта от тех товаров, которые могут быть произведены внутри СССР» [ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, часть II, 1936, стр. 140.].

Нужно отметить указания конференции и о том, что расширение импорта машин важно на определенной стадии развития, а не вообще Это указание выполнено. Случилось не так, как предполагали подлые враги народа. СССР на определенной стадии развития сильно расширил импорт машин и оборудования и этим ускорил темпы индустриализации, а затем, начиная с 1932 г., получил возможность резко снижать этот импорт, удовлетворяя колоссально выросшие потребности в машинах внутренним производством. Достаточно сказать, что в 1937 г. импорт машин был в 10 раз меньше импорта машин 1931 г., когда этот импорт достиг наивысшего уровня.

Следует также отметить борьбу правых реставраторов, вместе с троцкизмом скатившихся в банду японо-немецких фашистских диверсантов и убийц, против ленинско-сталинской политики импорта.

В соответствии с линией, направленной против индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, в соответствии с установкой на сдачу позиций кулачеству и на реставрацию капитализма в СССР, правые выступали против ввоза машин и оборудования вообще. Они предлагали, отказавшись от плана индустриализации, ввозить не машины, а сырье для легкой промышленности, предметы широкого потребления и даже хлеб. В тот момент, когда партия и советская власть развертывали социалистическое наступление по всему фронту, правые, во главе с злейшим врагом народа Бухариным, требовали, с тем, чтобы не тревожить кулака хлебозаготовками, ввезти хлеб из-за границы, естественно, отказавшись от импорта машин.

Тов. Сталин дал тогда жесточайшую отповедь этой кулацкой установке. На апрельском пленуме ЦК ВКП(б) в 1929 г. он говорил: «Ну, а как быть, если все же не хватит товарного хлеба?» Бухарин отвечает на это: «не тревожьте кулака чрезвычайными мерами и ввозите хлеб из-за границы». Он еще недавно предлагал ввезти хлеб из-за границы, миллионов 50 пудов, т. е. миллионов на 100 рублей валютой. А если валюта нужна для того, чтобы ввезти оборудование для индустрии? Бухарин отвечает на это: «Надо дать предпочтение ввозу хлеба из-за границы, отставив, очевидно, на задний план ввоз оборудования для промышленности» [Вопросы ленинизма, изд. 9, стр. 411. «О правом уклоне в ВКП(б)». Речь на пленуме ЦК ВКП(б) в апреле 1929 г.].

Вот до чего дошла капитуляция правых перед кулачеством. Естественно, что партия не позволила нанести ущерб индустриализации, не пошла на импорт хлеба за счет импорта оборудования. Партия и советская власть при помощи чрезвычайных мер заставили кулачество сдать государству хлеб и тем самым не только обеспечили возможность проведения плана индустриализации и, в частности, плана импорта машин, но ускорили также процесс социалистической реконструкции сельского хозяйства.

Контрреволюционная бухаринская программа отказа от индустриализации, а в связи с этим отказа от импорта машин и вместо этого форсирование импорта сырья для легкой промышленности и хлеба потерпела полный крах. Подводя итоги выполнения первой пятилетки, тов. Сталин на январском пленуме ЦК ВКП(б) в 1933 г. подчеркнул правильность линии партии в вопросе об импорте оборудования, в противовес контрреволюционной линии правого уклона. Он сказал: «Мы могли бы из полутора миллиардов рублей валюты, истраченных за этот период (период первой пятилетки — Д. М.) на оборудование нашей тяжелой промышленности, отложить половину на импорт хлопка, кожи, шерсти, каучука и т. д. У нас было бы тогда больше ситца, обуви, одежды. Но у нас не было бы тогда ни тракторной, ни автомобильной промышленности, не было бы сколько-нибудь серьезной черной металлургии, не было бы металла для производства машин, — и мы были бы безоружны перед лицом вооруженного новой техникой капиталистического окружения. Мы лишили бы себя тогда возможности снабжать сельское хозяйство тракторами и с.-х. машинами, — стало быть мы сидели бы без хлеба. Мы лишили бы себя возможности одержать победу над капиталистическими элементами в стране, — стало быть, мы неимоверно повысили бы шансы на реставрацию капитализма. Мы не имели бы тогда всех тех современных средств обороны, без которых невозможна государственная независимость страны, без которых наша страна превращается в объект военных операций внешних врагов. Наше положение было бы тогда более или менее аналогично положению нынешнего Китая, который не имеет своей тяжелой промышленности, не имеет своей военной промышленности и который клюют теперь все, кому только не лень.

Одним словом, мы имели бы в таком случае военную интервенцию, не пакты о ненападении, а войну, войну опасную и смертельную, войну кровавую и неравную, ибо в этой войне мы были бы почти что безоружны перед врагами, имеющими в своем распоряжении все современные средства нападения» [Вопросы ленинизма, 10-е изд., стр. 491 — 492. Итоги первой пятилетки.].

Эту же мысль о правильности линии партии, проводимой ею во внешней торговле, тов. Сталин ярко выразил и в своей исторической речи на выпуске академиков Красной армии в мае 1935 г. Именно твердо и неуклонно проводимая тов. Сталиным линия партии в отношении импорта, всецело подчиненная задачам индустриализации и технической реконструкции народного хозяйства, обеспечила нам победу. Правильно построенный импорт, в котором каждая копейка учитывалась, где валюта не разбазаривалась бы на всякие второстепенные товары, может быть, порой и очень необходимые, но не решавшие основную задачу, импорт, который включал в себя, в первую очередь, наиболее совершенное оборудование, технические новинки, все самое лучшее, что могла дать мировая техника, — такой импорт действительно превратился в мощный рычаг ускорения темпов индустриализации, темпов построения собственной машиностроительной промышленности, в рычаг скорейшего освобождения от импортной зависимости. Это был импорт, приведший к сокращению импорта, благодаря колоссально выросшей, мощной, технически передовой советской тяжелой индустрии.

Конечно, роль импорта не исчерпывается только ввозом машин. Для строительства тяжелой промышленности требовался импорт многих других товаров, не имевшихся в стране в том количестве, которое было необходимо для проведения индустриализации в наикратчайший срок. Здесь, прежде всего, следует упомянуть черные и цветные металлы и прокат, каучук, некоторые химикалии и т. д.

Однако, вопрос о скорейшем внутреннем производстве всех этих видов сырья в необходимых для нашей промышленности размерах, в конечном итоге, решался наличием у нас собственной машиностроительной базы. И действительно, как только нам удалось при помощи иностранного оборудования построить намеченные нами предприятия черной и цветной металлургии, машиностроительные заводы, химические комбинаты и т. д., так многие из перечисленных видов сырья исчезли из состава советского импорта. Даже по каучуку, потребление которого в нашей стране увеличивается каждый год, мы в значительной степени освободились от импортной зависимости, построив собственную промышленность искусственного каучука.

Вопросу о конкретной роли импорта в создании важнейших отраслей тяжелой промышленности и о том, как шел процесс освобождения СССР от импортной зависимости по важнейшим машинам и сырью, мы посвящаем специальную главу нашей работы.