Глава 5. Начало семилетки: новые симптомы начала кризиса

5.1. Анализ семилетнего плана

Причины отказа от выполнения шестой пятилетки и замены ее се­милеткой не вполне ясны. В экономической литературе высказы­валось предположение, что этой причиной явилось невыполнение заданий шестой пятилетки по ряду показателей. Однако, в этом отношении она не отличалась от предыдущих пятилеток. Другое предположение состоит в том, что имелось в виду сделать боль­ший крен на развитие более прогрессивных отраслей экономики и отраслей военно-промышленного комплекса. Второе предположение кажется мне более правдоподобным.

Контрольные цифры развития советской экономики на 1959-1965 гг., утвержденные XXI съездом КПСС, предусматривали коренное преобразование характера советской экономики. Этот период рассматривался как важнейший этап в решении задачи по обеспе­чению превосходства советской экономики над американской, ко­торое предусматривалось достичь не только по абсолютному объ­ему, но и на душу населения уже в начале 70-х годов. С этой целью намечалось сохранить высокие темпы экономического раз­вития предыдущего периода. Огромные капитальные вложения должны были обеспечить техническое перевооружение значитель­ной части экономики. Они должны были вырасти по сравнению с предыдущим периодом на 80%, в том числе по промышленности на огромную величину - в 2 раза (1).

Для обеспечения этого  колоссального  роста  предусматривался быстрый рост продукции строительства и, особенно, продукции ма­шиностроения. Последнюю предполагалось увеличить тоже в 2 ра­за, т. е. со среднегодовым темпом в 13-14%. Очевидно, что рост численности занятых мог обеспечить лишь небольшую часть наме­ченного прироста продукции строительства и машиностроения. Основную часть предполагалось осуществить за счет роста про­изводительности труда и других мер по повышению эффективности, например, снижению удельных расходов черных металлов на 25% (2). При старой организации производства в машиностроении это, конечно, было немыслимо. Поэтому предполагалась коренная перестройка ее организационной структуры. Главный упор здесь делался на преодолении одного из самых традиционных дефектов советского машиностроения - его натурализации. Предполагалось осуществить небывалую по масштабам программу организации про­изводства изделий общемашиностроительного назначения на спе­циализированных заводах и цехах. Только по производству литья и штамповок, таких заводов и цехов должно было быть построено 75-80 (3) огромной мощности, видимо, покрывающей все потреб­ности советского машиностроения в литье и поковках. На таком мероприятии давно настаивали крупнейшие советские экономисты, например, С. А. Хейнман. По объему мероприятий в этой области задания семилетки намного превосходили мероприятия, намечен­ные шестым пятилетним планом.

Как тогда любили говорить, величественные планы, намеченные семилеткой, однако, уже вскоре начали разбиваться о те дефек­ты тогдашнего советского общественного и экономического меха­низма, и структурные дефекты, о которых уже шла речь. Очевидно, например, что огромная программа по созданию специализи­рованных производств требовала огромных капитальных вложений. Общий объем этих вложений в машиностроение в контрольных циф­рах не указывался, в отличие от капитальных вложений в другие отрасли промышленности. Очевидно, что он был намечен намного выше среднего роста по промышленности. Но основная его часть шла, безусловно, на оборонную промышленность. И для намечен­ных мер по созданию специализированных производств в столь грандиозных масштабах средств, конечно же, не хватало. Реаль­но осуществилась лишь небольшая их часть. Последствия такого провала, конечно, тоже достаточно очевидны. Реконструкция распределения капитальных вложений в промышленность в семи­летке показывает, что в соответствии с ними резко возрастали капитальные вложения в  отрасли, в контрольных цифрах не указанных, нацеленных в основном на военные нужды: цветную металлургию, в особенности по производству редкоземельных продуктов, которые прямо названы в тексте контрольных цифр, и в машиностроение, преимущественно, очевидно, оборонное. Из лишь частично оборонных статей роста продукции машиностроения можно указать на приборостроение и, особенно, счетные, и матема­тические машины (в 4,5-4.7 раза), однако, до относительно не­большой, даже для того времени, величины немногим более 2 млрд. рублей, химическое оборудование (более 3 раз). Даже произ­водство технологического оборудования для литейной промышлен­ности намечалось с ростом лишь в 2,3-2,4 раза, что плохо сог­ласовывалось с грандиозными мероприятиями по строительству специализированных литейных цехов и заводов.

При составлении семилетки советское руководство пало жертвой собственной статистики. Если исходить из намечавшегося объема капитальных вложений и наличия основных фондов на начало се­милетки, намеченный в ней рост национального дохода (или ва­лового внутреннего продукта, который тогда не исчислялся, но легко может быть исчислен на основе данных семилетнего плана) не выглядел чрезмерно нереалистичным. Располагая основными фондами примерно в 300 миллиардов рублей семилетний план пре­дусматривал капитальные вложения (с учетом средств колхозов) порядка 220 миллиардов рублей (4), что с учетом возмещения выбытия фондов в размере 15%, обеспечивала их рост примерно на 60%, т. е. в таком же объеме, что и национального дохода. Однако, как уже тогда показал Я. Б. Кваша в вышедшей в 1959 г. книге "Амортизация и сроки службы основных фондов" восстано­вительная стоимость основных фондов в СССР была примерно в 1,5 раза выше, чем балансовая. Если же исходить из восстано­вительной стоимости основных фондов, то при намечавшемся объ­еме капитальных вложений с учетом выбытия основных фондов в размере около 70 миллиардов рублей, намечавшийся объем ввода в действие основных фондов позволял обеспечить их прирост в размере лишь в треть от их величины в начале периода. При та­ком условии намечавшийся прирост национального дохода или ВВП мог быть достигнут лишь при совершенно фантастическом увели­чении фондоотдачи. Понятно, что нереальность намеченного пла­на всплыла уже в начале реализации семилетнего плана. Пос­кольку намеченные планы военного строительства не хотели пе­ресматривать, жертвами стали сельское хозяйство, жилищное строительство, ряд мероприятий по повышению уровня жизни населения,  вложения в специализацию и кооперирование произ­водства. На сельском хозяйстве это сказалось уже в самом кон­це 50-х годов, когда поcле быстрого роста в предшествующий пе­риод, его роcт почти прекратился. В связи с этим резко замед­лялся рост реальных доходов населения и вскоре СССР был вы­нужден импортировать зерно, отвлекая валютные ресурсы от за­купок новой техники.

Сохранение высоких темпов экономического роста с точки зрения распределения ресурсов требовало либо дальнейшего замедления или даже сокращения уровня жизни, либо (и) сокращения военных расходов. Оба эти пути были неприемлемы для советского руко­водства в то время. Что касается сокращения военных расходов, то советское руководство, судя по всему, действительно опаса­лось, что Запад и, прежде всего, США, воспользовавшись своим огромным военным превосходством в ядерном вооружении и во многих других областях (ВВС, ВМФ) может навязать СССР войну, пока он не окреп в достаточной степени. О таких планах Пента­гона сообщала советскому руководству внешняя разведка в пово­ротном 1960 году (нельзя исключать, что такие планы и разра­батывались в расчете, что они станут достоянием советского руководства и навяжут ему разорительную гонку вооружений) (5).

В целом, план семилетки был обоснован значительно хуже, чем планы пятой пятилетки и даже шестой пятилетки. Это подтверж­дает, что упреки современников в отношении некомпетентности председателя Госплана СССР И. Кузьмина были обоснованными.

5.2. Технический прогресс и организация производства: успехи и неудачи

Очевидно, что после 1958 года усилия по внедрению методов комплексного совершенствования технологии и организации про­изводства резко уменьшились. Нельзя считать совпадением уменьшение этих усилий с ликвидацией отраслевых министерств, ибо их распространение лучше всего осуществлялось при центра­лизованном контроле и руководстве отраслевых министерств и, конечно, Госплана СССР. Принципиальная важность указанных из­менений состояла в том, что они касались организации произ­водства - области, в которой советская экономика традиционно в силу более низкой общей культуры и отсутствия конкуренции сильно отставала от капиталистических стран. Это отставание начало преодолеваться в связи с общим ростом культуры и зре­лости общества.

Аналогичные процессы, по-видимому, происходили и в других от­раслях, традиционно являвшихся приоритетными в советской эко­номике (цветная промышленность, топливная, нефтепереработка, железнодорожный транспорт). В то же время, в неприоритетных отраслях (связь, сельское хозяйство, легкая и пищевая промыш­ленность) отставание в технике и организации производства могло и сохраняться. Окончательная оценка данного явления требует больших дополнительных исследований.

Конец 50-х годов характеризовался большой откровенностью в  выявлении многих недостатков советской экономики по сравнению с экономикой капиталистических стран. В работах выдающегося со­ветского экономиста С. Хейнмана, вышедших в конце 50-х - начале 60-х годов, были выявлены как техническое отставание советской промышленности в ряде отраслей, так и, особенно, организацион­ное отставание. В материалах двух Пленумов ЦК КПСС в июне 1959 года и июле 1960 года также много и достаточно откровен­но говорилось о размере технического и организационного отс­тавания, намечались пути сокращения этого отставания. Большие надежды возлагались на большую специализацию, унификацию и типизацию продукции, для которых в условиях командной эконо­мики существовали объективно большие возможности, чем в ры­ночной экономике. Большие возможности повышения темпов роста производительности труда открывались в связи с более широким распространением поточных линий в промышленности. Приводимые в экономической литературе оценки эффективности этих уже осу­ществленных организационных нововведений были достаточно впе­чатляющими. Так, внедрение поточных линий на одном из круп­нейших станкостроительных заводов "Красный Пролетарий" позво­лило увеличить выпуск продукции на одного рабочего в 1,6-2,5 раз при снижении себестоимости на 15-30% (6). В работах С. Хейнмана приводились и другие примеры достаточно масштабного и очень эффективного внедрения поточных линий. Однако, в кон­це 50-х годов поточные линии охватывали лишь несколько процен­тов от выпуска продукции промышленности и требовались большие усилия для внедрения этих и других мероприятий организацион­ного характера в практику. В 1959-1960 годах распространение поточных линий, если судить по Ленинграду, по которому имелась такая статистика, было исключительно быстрым. За два го­да (1959 и 1960 годы) в ленинградской промышленности было внедрено больше поточных линий, чем за весь предшествующий период. Имевшиеся данные об их экономической эффективности показывали их исключительно быструю окупаемость и исключи­тельно сильное положительное влияние на все экономические по­казатели (7). Можно, однако, предположить, что отчетные дан­ные преувеличивались. Кроме того, возможности ленинградской промышленности в улучшении организации производства были нам­ного больше, чем в остальной стране (за исключением московс­кой).

О том, что это было возможно, свидетельствовал опыт передовых предприятий. Его распространение зависело от настойчивости руководящих органов, квалификации хозяйственных руководителей на всех уровнях. Именно эти предпосылки во все большей степе­ни отсутствовали. Они даже постепенно утрачивались. Самоуспо­коенность политического и хозяйственного руководства в отно­шении усилий по внедрению новой техники и лучшей организации производства облегчались и тем, что официальная статистика создавала ложную картину не столь уж большого и, к тому же, быстро сокращавшегося отставания промышленности СССР по уров­ню производительности труда от США и других капиталистических стран. Даже С. Хейнман вынужден был пользоваться подобными преувеличенными официальными оценками. Однако, в своих самос­тоятельных расчетах он по отдельных отраслям (например, хлоп­чатобумажной промышленности) приходил к гораздо менее успока­ивающей картине. В этой отрасли, несмотря на очень широкое внедрение автоматических станков во второй половине 50-х годов отставание по производительности труда от США, по его расче­там, составило более 3 раз (8). Широкое распространение прог­рессивных методов организации производства затруднялось и нехваткой способных руководителей, и их сосредоточением преи­мущественно в военно-промышленном комплексе, и неспособностью плановых органов воздействовать на предприятия и министерства в направлении повышения эффективности производства. Здесь ро­ковую роль сыграла лживость статистической информации. Минис­терства и предприятия могли показывать, особенно в многоно­менклатурных отраслях, значительное повышение производитель­ности труда, достигнутое за счет скрытого роста цен, и плано­вые органы не могли, да и не хотели уличить их в обмане. По­литическое руководство не нашло в себе силы покончить с мно­голетним статистическим обманом в то время, когда для этого создались наилучшие условия, когда были не только мнимые, но и очень большие реальные успехи советской экономики.

Как раз тогда, когда решался вопрос о способности командной экономики поддерживать паритет в экономическом соревновании с капитализмом по всему фронту, а не по отдельным его направле­ниям, что удавалось и ранее, институциональные механизмы и персональный состав руководителей советской экономики, и поли­тики подверглись резкому ухудшению, о чем уже говорилось выше.

5.3. Попытка рационализации планирования и управления
с по­мощью ЭВМ и экономико-математических методов

Некоторый шанс повышения эффективности командной экономики давало создание и распространение электронно-вычислительной техники в начале 50-х годов и новых экономико-математических методов экономических исследований. Управление из одного центра очень сложной экономической системой и контроль, и ре­гулирование ее текущего состояния требовало огромного коли­чества вычислений. Именно в виду колоссальной величины этих вычислений, притом в короткие сроки, отводимые для составле­ния планов, приходилось, во многом, искусственно ограничивать число планируемых показателей и номенклатуру распределяемой продукции, что приводило к серьезным диспропорциям как раз по продуктам, не включенным в народнохозяйственный план. Исполь­зование несравненно более быстродействующей вычислительной техники позволяло этот дефект централизованного планирования существенно уменьшить. Такое новое средство планирования как межотраслевой баланс расширял возможности вариантных расчетов при составлении плана. При решении ряда производственных за­дач и даже народнохозяйственных полезным мог оказаться такой новый метод составления планов как линейное программирование. Правда, возможности электронно-вычислительной техники в то время были еще не велики по сравнению со сложностью народно­хозяйственного планирования, а новые методы планирования да­леко не столь эффективными, как казалось многим в конце 50-х годов. Но уже организационные решения в этой области показали характер советского общества в то время. С одной стороны, по­ражает энергия, проявленная советскими учеными в этой облас­ти. Стоило только снять запрет на исследования в области ки­бернетики и применения математических методов в экономике, как в эту область исследований буквально хлынул поток высоко талантливых и квалифицированных математиков и экономистов разных поколений. К развитию этой области исследований прило­жили "руку" такие выдающиеся ученые, как академики А. Н. Кол­могоров, А. И. Берг, В. Немчинов, члены-корреспонденты АН СССР А. Ляпунов, крупнейший математик "инженер А. Полетаев" и многие другие. К ним благосклонно относилась Академия Наук СССР, создав у себя ряд научных учреждений данного профиля.

Практические результаты от применения новых методов, естест­венно, были невелики. Новая область исследований делала в СССР только первые шаги. Происходил процесс приобретения опы­та и новых знаний. Применявшиеся математические методы были еще достаточно примитивны. Например, использовавшаяся стати­ческая модель межотраслевого баланса позволяла решить очень ограниченный круг экономических задач народнохозяйственного уровня. Требовалось время для подготовки информации, исполь­зуемой в новых методах экономических исследований. Возник це­лый ряд вопросов, связанных с несогласованностью используемой для планирования и отчетов экономической информацией и необхо­димой для использования при применении новых методов. Нередко достигаемый эффект при проведенных расчетах не использовался, т. к. противоречил интересам предприятий. Например, более ра­циональные схемы перевозок грузов противоречили интересам транспортных предприятий, заинтересованных в росте объема пе­ревозок, даже нерациональных, но оплачиваемых потребителями.

Большие сложности создавала слабая  техническая  оснащенность новых научных и вычислительных центров. Вычислительная техни­ка того времени была еще малопроизводительна. К тому же, при ограниченном объеме, она распределялась, прежде всего, в поль­зу оборонных предприятий и институтов естественного профиля. Здесь следует отметить, что создание мощной для того времени отрасли по производству электронно-вычислительной техники яв­ляется крупнейшим научно-техническим и промышленным достиже­нием. Советская наука в этой области не намного отставала, в то время, от западной. Самая крупная в то время ЭВМ БЭС-6 со­ответствовала по техническим характеристикам аналогичным аме­риканским. Хотя производство электронно-вычислительной техни­ки в СССР, в то время, в несколько раз отставало от американс­кой по объему, СССР занимал в этой отрасли второе место в ми­ре.

В то же время выяснились и серьезные препятствия для исполь­зования вычислительной техники, создаваемые сложившейся к то­му времени социально-экономической моделью. В советском руко­водстве не нашлось человека, который оценил бы потенциальные возможности этого направления научно-практических исследова­ний для экономики. Сам Н. Хрущев, если судить по его выступ­лениям, мало что понимал в этой области в конце 50-х годов. В авторитарной стране такое равнодушие первого руководителя бы­ло чревато огромной недооценкой любого направления. Нет дан­ных, что и его главный экономический помощник А. Косыгин был в этой области достаточно компетентен. При отсутствии мощной поддержки сверху, усилия отдельных хозяйственных руководите­лей, и тем более ученых, давали небольшой эффект.

Известен очень показательный случай, когда очень талантливый советский ученый И. Полетаев представил в Министерство оборо­ны (он был в то время военнослужащим) проект создания сети больших ЭВМ для управления экономикой в мирное и военное вре­мя. Начальник политуправления Советской Армии спросил у про­ектантов: "А где здесь в вашей машине руководящая роль пар­тии?". Поскольку ее там не было, проект был отвергнут, а его авторы (кроме И. Полетаева в нем участвовали и  другие крупные математики) были отправлены в отставку (9).

5.4. Первые симптомы кризиса "советского чуда"

Уже в 1959-1960 годы выявилось, что намеченные семилетним планом важные и необходимые мероприятия по обновлению произ­водственной базы советской экономики срываются. Этот факт был недооценен и государственным руководством Советского Союза, и отечественными, и зарубежными учеными, завороженными действи­тельными успехами советской экономики и науки и все еще об­суждавшими время, когда Советский Союз перегонит США в эконо­мическом развитии. На июльском пленуме ЦК КПСС 1960 года председатель Государственного комитета СССР по автоматизации и машиностроении А. И. Костоусов привел весьма тревожные дан­ные о развитии этой отрасли в количественном и качественном отношении. Он сообщил, что план капитальных вложений в эту отрасль (в узком смысле, без военно-промышленного комплекса) выполнялся в 1959-1960 году (первый квартал) только на 85% и 88% соответственно. План по капитальным вложениям в части оборудования был выполнен в 1959 году только на 88%. Уже эти данные предвещали серьезные проблемы с техническим перевоору­жением народного хозяйства. Еще более тревожными были данные о качестве проектируемой продукции машиностроения. А. И. Костоусов сообщил, что из 759 новых видов тракторов и сельско­хозяйственных машин, представленных в 1959 году на государс­твенные испытания, только 88 было принято к производству, ос­тальные были либо забракованы (186), либо отправлены на дора­ботку (10). На том же пленуме ЦК КПСС, весьма скучном и мало­содержательном, за исключением нескольких выступлений, акаде­мик В. Трапезников откровенно и, пожалуй, впервые публично объяснил усложняющиеся проблемы с научно-техническим прогрес­сом тем, что до сих пор советская экономика опиралась на иностранные технические достижения, а теперь ей приходится опираться на собственные, а для их разработки не приспособле­на структура разработки и внедрения НИОКР - сеть научных институтов, конструкторских бюро на предприятиях, ис­пытательные стенды и полигоны и т. д. Всю эту дорогостоящую и требующую большого количества инженерно-технических работни­ков в гражданской промышленности придется создавать, во мно­гом, заново (11).

Конечно, сами по себе приведенные данные не казались катаст­рофическими. План по капитальным вложениям мог быть и завы­шен. Даже принятые к внедрению образцы сельскохозяйственной техники означали определенный прогресс в техническом оснаще­нии сельского хозяйства. Но это был уже первый серьезный зво­нок о надвигающемся кризисе в области наращивания основных  производственных фондов. Он не был услышан не только советс­ким руководством, но и подавляющим большинством советских и западных экономистов. Единственное известное мне исключение, это крупнейший статистик Колин Кларк, который на слушаниях в конгрессе США еще в середине 60-х годов говорил о надвигающемся в СССР инвестиционном кризисе. В СССР публично тогда же выражал беспо­койство в связи со степенью обновления производственных фон­дов Я. Б. Кваша.

По-видимому, впервые в этот период, появились серьезные зат­руднения и с обеспечением научно-технического прогресса  в оборонной промышленности. Очень показательную историю в этой связи рассказал Сергей Хрущев в своих воспоминаниях. В руки советских властей попала американская ракета типа "воз­дух-воздух" "Сайдуиндер", намного превосходившая аналогичные советские ракеты. Было решено ее скопировать. Однако, в по­павшем образце отсутствовала очень важная часть - чувстви­тельный элемент головки. "Принцип его работы не составлял секрета, а вот при организации производства завод столкнулся с чрезвычайными трудностями. Брак превышал девяносто девять процентов (!!! - Х.). Бились долго, ничто не помогало. Решили создать компетентную комиссию из ученых, производственников и администраторов, ей поручили разобраться и найти путь выхода из кризиса... Комиссия заседала долго, скрупулезно исследова­ла технологию, выслушала десятки предложений и сотни жалоб. Электронщики кивали на машиностроителей - нет необходимого оборудования. Пошли к машиностроителям, те сослались на нека­чественный металл: из того, что им поставляют, лучшего не сделаешь. Металлурги только развели руками - руда поступает такого качества, что скажите "спасибо" и за это. Горная про­мышленность сослалась на низкое качество оборудования для об­работки руд, поставляемого машиностроением. Круг замкнулся.

Проблема оказалась неразрешимой. Наша система, настроенная на иные "управляющие воздействия", в условиях ослабления команд­ного режима, еще совсем робкой демократизации, функциониро­вать отказывалась" (12). И дальше Сергей Хрущев пересказыва­ет историю с нарушением инструкции по изготовлению краски, использовавшейся в авиационной промышленности, повлекшей нес­колько аварий в авиации во время Отечественной войны. Трех провинившихся - директора, главного инженера и главного конт­ролера расстреляли на глазах руководителей других аналогичных предприятий. "На следующий день все разъехались по домам. Больше неприятностей с краской не отмечалось. Технология вы­держивалась строго. Теперь времена поменялись, а система ос­талась прежней, вот она и не работала" (13). В конце концов, правда, проблему как-то удалось решить, брак уменьшить и про­изводство ракеты было налажено.

В целом, достигнутые Советским Союзом успехи в экономическом, социальном и оборонном строительстве в конце 50-х годов каза­лись и, во многом, были феноменальными. Несмотря на две тяже­лейшие войны и не менее катастрофический период коллективиза­ции, была создана современная промышленность, развитой транс­порт, механизированное сельское хозяйство, очень развитая система образования и здравоохранения и самая современная  оборона. Слово "русское чудо" казалось вполне уместным. Одна­ко, сохранялись и многие слабые места советской экономики: более низкая эффективность использования ресурсов по сравне­нию с капиталистическими странами, отставание в новейших от­раслях промышленности, малоэффективное сельское хозяйство, отставание по многим направлениям развития науки и техники (самый яркий пример - почти полное отсутствие Нобелевских премий советским ученым). Потребительский рынок оставался де­фицитным, а качество потребительских товаров и многих средств производства невысоким. Часть из указанных слабых мест явилась результатом гипертрофии оборонного сектора, часть - следстви­ем недостатков командной экономики, если с ними не бороться и не противодействовать. Только самые квалифицированные эконо­мисты (Я. Кваша - в СССР, К. Кларк - на Западе) заметили появ­ление грозной опасности замедления темпов роста производс­твенных фондов уже в конце 50-х годов.

При рассмотрении причин затухания экономического роста в СССР в конце 50-х годов нельзя обойти вопроса об ухудшении качества хозяйственного руководства, о чем я уже говорил неоднократно. На первую роль в этом руководстве в начале семилетки выдви­нулся А. Н. Косыгин. Он вовремя поддержал Н. Хрущева в его борьбе с, т. н., "антипартийной группой" и в награду за это был на июньском пленуме ЦК КПСС 1957 г. избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, а вслед за тем и заместителем председателя Совета Министров СССР. В июне 1959 г. он был назначен предсе­дателем Госплана СССР, а 4 мая 1960 г. назначен первым замес­тителем председателя Совета Министров СССР и в том же месяце членом Президиума ЦК КПСС, что уже даже формально делало его первым лицом в руководстве экономики (сам Н. Хрущев вмешивал­ся в вопросы экономики эпизодически и либо по самым принципи­альным вопросам, либо по очень частным).

В годы застоя и перестройки имя А. Н. Косыгина было поднято на пьедестал, как исключительно компетентного и умного, даже выдающегося хозяйственника. Во многом, это было связано с тем, что он считался "отцом" реформы 1965 г., которая счита­лась очень успешной. Его компетентность противопоставлялась вопиющей некомпетентности в хозяйственных вопросах других членов государственного руководства периода Н. Хрущева и Л. Брежнева. Если, однако, попытаться объективно оценить резуль­таты хозяйственной деятельности А. Косыгина в предшествующий, его подъему на пьедестал власти, период, то трудно обнаружить, в отличие от многих других высших хозяйственных руководителей того периода, какие-либо крупные хозяйственные успехи. Прав­да, ему достались не самые выигрышные в то время отрасли - легкая и пищевая промышленность. Его роль в эвакуации промыш­ленности в годы войны, судя по всему, была невелика и каса­лась преимущественно отраслей легкой и пищевой промышленнос­ти. Как бы то ни было, крупных успехов в хозяйственной дея­тельности А. Н. Косыгина обнаружить трудно, как, впрочем, и крупных провалов. А. Н. Косыгина ценил и симпатизировал ему И. Сталин, что может говорить либо о неизвестных нам хозяйс­твенных достижениях, либо просто о личной симпатии. В деятель­ности А. Косыгина после его продвижения на высший экономичес­кий пост трудно найти какие-то серьезные успехи или находки.

Хотя период второй половины 60-х годов выходит за рамки расс­матриваемой темы, отмечу, что мнимые успехи экономической ре­формы 1965 г. являются либо статистической иллюзией (мои рас­четы говорят о падении темпов основных экономических показа­телей в этот период), либо связаны с  благоприятным стечением обстоя­тельств, например, погоды в сельском хозяйстве.

Конец кратковременной золотой эры в советской экономике в 50-е годы характеризовали и другие явления экономической жизни то­го периода. Резко замедлился прирост сельскохозяйственного производства в конце 50-х годов. Фантастические планы перегона Америки в производстве мяса и молока провалились спустя уже два года после их объявления. Вскрылись большие приписки в статистических данных о производстве зерна, животноводческой продукции (14). Резко усилился дефицит многих видов потреби­тельских товаров. Росло недовольство населения качеством мно­гих потребительских товаров. При недостатке одних товаров, в торговле накапливались большие запасы, не пользующихся спросом населения, тканей, швейных изделий, обуви (15). Стремясь уси­лить воздействие торговли на промышленность, ЦК КПСС и Совет Министров СССР в августе 1960 г. приняли постановление "О ме­рах по дальнейшему улучшению торговли", которым предусматри­валось утверждение планов по производству товаров народного потребления на основе заказов торговых организаций (16). Од­нако, из этого, казалось, революционного постановления ничего серьезного не вышло. Оно противоречило всей логике командной экономики, в том виде, как она сложилась в СССР в тот период. Кроме того, для производства многих нужных предметов потребления просто не хватало ресурсов, используемых в военно-про­мышленном комплексе.

Сноски:
(к гл. V)

1. КПСС в резолюциях и решения съездов, конференций и плену­мов ЦК. Т. 9. М. 1986. С. 366.
2. Там же. С. 349.

3. Там же. С. 355.
4. Там же. С. 366, 368.
5. Александр Фурсенко, Имсотии Нафтали. Адская игра. М. 1999. С. 48.
6. С.  А.  Хейнман. Организация производства и производитель­ности труда. Ук. соч. С. 145.
7. С.  А. Хейнман. Экономические проблемы организации промыш­ленного производства. Ук. соч. С. 147-155.
8. С. А. Хейнман. Там же. Ук. соч. С. 42.
9. Очерки по истории информатики в России.  Новосибирск. 1998 . С. 524-525.
10. Пленум ЦК КПСС. 13-16 июля 1960 г. М. 1960 . С. 116.
11. Там же. С. 153-155.
12. Сергей Хрущев. Никита Хрущев: кризисы и ракеты. М. 1994. С. 354.
13. Там же. С. 355-357.
14. Р. Г. Пихоя. КПСС и власть. М. 1998. С. 174-177.
15. Г.  А.  Дихтяр.  Советская торговля в период развернутого строительства коммунизма. М. 1965. С. 355.
16. Там же. С. 356.