Глава 1. Поворот к рецентрализации экономики: незамеченная страница советской экономической истории

1.1. ПРИЧИНЫ ПОВОРОТА К РЕЦЕНТРАЛИЗАЦИИ

Уже в самом начале 60-х годов советское государственное руководство в полной мере осознало, что надежды на быстрый экономический рост и победу в экономическом соревновании с капитализмом, питавшиеся действительно выдающимися успехами советской экономики в 50-е годы, не оправдались. Темпы экономического роста в 1960-1961 годах оказались намного меньше, чем среднегодовые темпы роста национального дохода и промышленной продукции, намеченные в программе КПСС и семилетнем плане развития народного хозяйства СССР[1]. Это было тяжелейшим ударом для советского руководства и прежде всего Н.С. Хрущева, который именно на успехах в экономическом соревновании с капитализмом строил свою стратегию победы над капитализмом.

Разумеется, Н.С. Хрущев не мог мириться с такой неудачей. Сле-довало определить ее причины и выработать линию на перелом наме-тившейся негативной тенденции. Самое же главное, что замедление темпов экономического развития ощутимо сказалось на социально-экономическом положении страны: резко замедлился рост уровня жизни населения, увеличился товарный дефицит на потребительском рынке, усилилась инфляция. Ухудшалось качество многих видов продукции. Недовольство экономическим положением охватывало все большие слои населения, сопровождалось появлением оппозиционных политических настроений.

Следует отметить, что заметный спад в темпах экономического роста в начале 60-х годов произошел не только в СССР, но и в ряде других социалистических стран Восточной Европы. И там возникла экономическая дискуссия о причинах этого спада, которая была намного откровеннее и глубже, чем в СССР. И, конечно, о ней стало известно в советских научных и хозяйственных кругах. Значительная часть хозяйственных руководителей и ученых в этих странах пришла тогда к выводу, что причинами негативных экономических явлений были ослабление в предшествующий период централизации хозяйственной жизни, снижение уровня дисциплины рядовых работников и хозяйственных руководителей и многое другое, что я назвал демонтажем командной экономики. Наиболее отчетливо эту точку зрения выразили польские экономисты В. Вакар и Я. Зелинский. Выделяя два типа хозрасчета, традиционный прямой и косвенный (рыночный), они писали на основе опыта децентрализации польской экономики во второй половине 50-х годов, что частичное введение элементов косвенного хозрасчета ничего не даст и даже нежелательно, так как должно привести к «распаду внутренней согласованности плана, возникновению «узких мест» и излишков, внесет хаос и путаницу в ход общественного воспроизводства» [1]. В результате аналогичных советским хозяйственных неудач польское руководство усилило в начале 60-х годов централизацию хозяйственной жизни. Подобные же явления, мнения и действия имели место и в Чехословакии в тот же период [2]. Особенностью Советского Союза явилось то, что в отличие от многих восточно-европейских стран, официально, в программных документах партии курс на рецентрализацию хозяйственной жизни не объявлялся, чтобы не скомпрометировать «мудрость» государственного и партийного руководства, но фактически интенсивно проводился и широко обосновывался в экономической литературе, особенно в ведущем экономическом журнале - органе Госплана СССР «Плановое хозяйство».

Явочная рецентрализация советской экономики в первой половине 60-х годов, в сущности, прошла практически мимо внимания подавляющего большинства историков СССР вообще и экономических историков в частности, как советских (российских), так и западных. Я просмотрел ряд работ последнего времени по истории СССР хрущевского периода, написанных российскими авторами, и ни в одной из них не обнаружил указания на процесс рецентрализации экономики в те годы [3]. Это же относится и к немногочисленной мемуарной литературе об этом периоде (мемуары А.И. Микояна, А.Г. Зверева,

В.Н. Новикова, Д.В. Павлова и некоторых других крупных хозяйственников того периода). Не нашло это явление отражения и в западной экономической литературе по советской истории и истории советской экономики (книги А. Ноува, Ф. Хэнсона, популярный на Западе учебник П. Грегори и Р. Стюарта по советской экономике, сборник статей по биографии Н.С. Хрущева, вышедший в США в 2000 году [4]). Лишь в учебнике Н. Верта по истории советского государства содержится вполне определенная, хотя далеко не полная, характеристика рецентрализации советской экономики в начале 60-х годов [5].

Наиболее поразительным примером полного игнорирования происходивших в первой половине 60-х годов изменений в управлении советской экономикой является вышедший в 1980 году шестой том «Истории социалистической экономики СССР», посвященный развитию экономики СССР в 1960-1979 годах. Эта книга, формата Большой Советской энциклопедии и объемом более 700 страниц, даже не упомянула об этих изменениях, что отражает крайне низкий уровень офи-циальной советской экономической истории части науки того периода.

1.2. НАПРАВЛЕНИЯ РЕЦЕНТРАЛИЗАЦИИ

В рецентрализации экономики Советского Союза в начале 60-х годов можно выделить следующие направления:

•             рецентрализация управления экономикой;

•             увеличение числа директивных показателей;

•             увеличение детализации распределения материальных ресурсов;

•             усиление нормирования всех видов ресурсов;

•             ограничение личного хозяйства рабочих и служащих и работников сельского хозяйства;

•             качественное усиление борьбы с коррупцией в государственном аппарате и с экономической преступностью;

•             обновление руководящих кадров.

Нетрудно заметить, что все эти меры шли в направлении, противоположном тому, который развертывался, начиная с 1953 года. Некоторые из них, такие как ликвидация промысловой кооперации, шли даже дальше по усилению централизации, чем в период классической модели командной экономики.

Рассмотрим указанные направления рецентрализации последовательно.

1.2.1.     РЕЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ ЭКОНОМИКОЙ

Рецентрализация экономики началась с образования советов народного хозяйства в трех крупнейших республиках СССР - России, Украине, Казахстане в начале 1960 года. Это важнейшее организационное мероприятие прошло внешне незаметно, без объяснения общественности причин такого изменения. Правда, областные совнархозы в этих республиках оставались, но между ними и центральными органами управления образовалось мощное и очень влиятельное промежуточное звено - республиканские совнархозы. Теперь центральным хозяйственным органам можно было иметь дело не с десятками мелких совнархозов, а с тремя очень крупными республиканскими совнархозами, что, конечно, существенно упрощало задачу управления промышленностью и строительством. Важно и то, что один, самый крупный, республиканский совнархоз размещался в Москве и, таким образом, роль Москвы в управлении экономикой существенно усиливалась, вопреки первоначальным планам Н.С. Хрушева уменьшить роль московской элиты в управлении страной. Императивы экономического развития оказались сильнее политических мотивов и предпочтений.

Причины создания республиканских совнархозов достаточно очевидны. Мелкие совнархозы, какими в основном они и были, не имели в своем распоряжении ни достаточных материальных и финансовых ресурсов, ни квалифицированных руководящих кадров, чтобы успешно руководить подведомственным хозяйством и осуществлять экономическое и техническое развитие. С появлением республиканских совнархозов не изменилась роль предприятий в системе хозяйственного управления. Мало что изменилось в системе управления научно-техническим прогрессом, ставшей к тому времени наиболее важной. Сохранилось и большое количество маломощных совнархозов на областном уровне. Ни данное, ни другие мероприятия по рецентрализации, проводившиеся в 1961-1962 годах, не привели к улучшению экономического положения всей страны, промышленности и строительства, в частности. Темпы экономического роста продолжали снижаться. Потребовались новые организационные мероприятия по рецентрализации экономики. Они были проведены на ноябрьском пленуме ЦК КПСС 1962 года.

В настоящее время в распоряжении исследователей имеется неоценимый новый источник, характеризующий процесс подготовки решений ноябрьского пленума ЦК КППС, - черновые протоколы заседаний Президиума ЦК КПСС. На заседаниях Президиума и его члены, и особенно Н.С. Хрущев гораздо откровеннее, чем в публичных выступлениях, давали негативные оценки положения в экономике страны, объясняли мотивы своих действий. Теперь видны и различные точки зрения отдельных членов Президиума ЦК КПСС в решении некоторых вопросов управления экономикой, хотя принципиально взгляды членов Президиума не расходились с точкой зрения Н.С. Хрущева.

И в решениях пленума, и в обширном докладе на пленуме Н.С. Хрущева давалась в целом положительная оценка развития экономики СССР и выполнения семилетнего плана, но приводимые в них многочисленные примеры неэффективного развития в отдельных отраслях экономики, и особенно в развитии научно-технического прогресса свидетельствовали о том, что положение в экономике не так благополучно, как следовало из официальных данных, и необходимы новые экономические и организационные решения, чтобы переломить негативные явления в экономике.

Самым заметным решением ноябрьского пленума ЦК КПСС в области государственного и хозяйственного руководства экономикой явилась реорганизация партийного руководства по производственному принципу. Это решение, внешне относящееся к партийному строительству, конечно, имело прямое отношение к руководству экономикой, если учесть ключевую роль партии в руководстве экономикой. Об этом прямо говорил Н.С. Хрущев на одном из заседаний Президиума ЦК КПСС, предшествующем пленуму ЦК КПСС. На заседании Президиума ЦК КПСС 31 октября 1962 года Н.С. Хрущев достаточно откровенно признал, что капиталисты в погоне за прибылью гораздо эффективнее используют производственные мощности, чем они используются в СССР. «У нас это ослаблено. Бюрократ этим не страдает, он гарантирован. Поэтому здесь только партия может: если партия ослабит внимание, контроль, свои требования, - значит, может быть застой. Кто должен тут? Тут административное вмешательство. А в административном - кто? Партия» [6].

Коренное изменение системы партийного руководства, в противоречии со сложившимся еще с ленинских времен территориальным принципом, должно было иметь серьезные причины. Между тем и в советской, и в постсоветской экономической литературе оно трактуется практически единодушно, как пример абсурдности и волюнтаризма. На мой взгляд, это решение - результат осознания Н.С. Хрущевым пагубности роли партии в экономике как важного, но безответственного элемента. Своим решением Н.С. Хрущев попытался сделать партию и ее руководящие органы ответственным элементом советской экономической жизни. Мерилом успешности деятельности партийных организаций всех уровней в соответствии с проведенной реформой должны были стать конкретные результаты экономического развития на предприятиях и в соответствующих экономических районах всей страны, поскольку разделение по производственному принципу было доведено до уровня центральных партийных органов, где сформировались Бюро ЦК КПСС по промышленности и строительству и по сельскому хозяйству. Когда партийные органы отвечали одновременно за несколько отраслей экономики, спрос с них за результаты хозяйственной деятельности был затруднен. Практически, независимо от структуры хозяйства административного района, партийные органы и их руководители, как неоднократно отмечалось в воспоминаниях этих руководителей, например, П.Е. Шелеста, самого Н.С. Хрущева, наибольшее внимание, примерно 3/4 времени, отдавали руководству сельским хозяйством. Этим решением, однако, не была затронута другая аномалия в структуре политического руководства в СССР - дублирование деятельности партийных и хозяйственных органов. Напротив, в связи с повышением ответственности партийных органов за конкретные области деятельности это явление еще больше усилилось. Важно также иметь в виду, что результативность этого деления партийных органов по производственному принципу зависела от реальной требовательности высших партийных органов к низшим. С другой стороны, кажутся обоснованными мнения критиков этих решений, которые упрекают произведенную реорганизацию в том, что она могла привести к ослаблению политической деятельности партии, ее идеологической составляющей. Но фактически партия как политический организм умерла уже очень давно, а ее идеологическая работа к этому времени во многом носила формальный, преимущественно запретительный характер, мало что прибавляя к авторитету партии и социализма, скорее наоборот. Понятно, что именно необходимость отвечать за конкретные результаты хозяйственной деятельности и вызывало наибольшее, как мне представляется, раздражение партийных руководителей, привыкших как раз к безответственности, и еще больше озлобляло их против

Н.С. Хрущева. Последующие уверения в том, что это решение было ошибочным в силу забвения роли партии как политического руководителя общества, казались лишь удобным прикрытием истинных мотивов этого недовольства. Н.С. Хрущев получил поддержку в борьбе с «антипартийной группой» со стороны руководителей местных партийных органов именно за обещание более «легкой жизни», и даже ограниченная попытка вернуться, под давлением обстоятельств, к большей ответственности отталкивала теперь уже их от него в сторону тех, кто готов был эту «легкую жизнь» им сохранить.

Другим важным политическим решением, имевшим и большое экономическое значение для рецентрализации, было повышение роли контрольных органов в экономической жизни. Ранее я показал, что ослабление роли контрольных органов, начавшееся сразу после смерти Сталина, рождало безответственность и коррупцию в государственном и хозяйственном аппарате. Решение этого пленума создать мощный партийно-государственный орган - Комитет партийно-государственного контроля ЦК КПСС и Совета министров СССР, во главе с уже очень влиятельным к тому времени членом Президиума ЦК и близким к Н.С. Хрущеву А.Н. Шелепиным, было направлено на ослабление этих негативных явлений в экономической и общественной жизни. По мнению Р.Г. Пихои, изучившего множество документов о деятельности высших органов власти в СССР послевоенного периода, этот орган - бюрократический монстр - фактически дублировал и отраслевые отделы ЦК КПСС, и аппарат Совета министров СССР [7]. Такого же мнения придерживается и автор первой в России биографии

А.Н. Шелепина - Леонид Млечин, опирающийся главным образом на беседы с высокопоставленными деятелями того периода. «Создавался орган с огромными, почти неограниченными полномочиями, получивший право контролировать и партийные органы, и правительство, и Вооруженные силы, и даже КГБ» [8] (эти утверждения, конечно, нуждаются в критической оценке на основе архивных документов о реальной деятельности нового органа, что до сих пор не было произведено). О влиятельности нового органа в немалой степени говорит уровень его руководителей. Опубликованный в книге Л. Млечина перечень заместителей А.Н.Шелепина не впечатляет. В нем отсутствуют крупные фигуры, с явными заслугами и большим, и успешным опытом работы, в частности, в экономике. В любом случае утверждение о повышении роли контрольных органов благодаря этому решению не вызывает сомнений.

В соответствии с решениями ноябрьского пленума ЦК КПСС (1962) для руководства техническим прогрессом и определением на его основе перспектив развития соответствующих отраслей промышленности были созданы государственные отраслевые комитеты по важнейшим отраслям промышленности. В подчинение этим комитетам были переданы из ведения совнархозов предприятия, непосредственно осуществлявшие НИОКР, - отраслевые научно-исследовательские институты, конструкторские бюро, опытные заводы и т.д. Государственные комитеты должны были совместно с Госпланом СССР, на основе разработок своих научных учреждений и своего аппарата определять перспективы экономического и технического развития соответствующих отраслей промышленности. Частично новые государственные органы напоминали упраздненные пять лет назад отраслевые промышленные министерства. Но производственные предприятия по-прежнему оставались в подчинении совнархозов. И этим отраслевые комитеты принципиально отличались от отраслевых министерств. Однако часть функций этих министерств они все-таки приобрели. Многие крупные хозяйственные руководители, направленные в 1957 году в регионы для руководства совнархозами (например, Н.К. Байбаков), были теперь возращены в Москву и назначены руководителями отраслевых комитетов в ранге министров СССР. С созданием отраслевых промышленных комитетов рецентрализация экономики сделала еще один шаг.

Если в промышленности производственные предприятия были оставлены в распоряжении совнархозов, и тем самым преемственность с прежними решениями была хотя бы частично сохранена, то в строительстве от них в значительной степени отказались. Строительные и проектные организации были полностью выведены из подчинения совнархозов и переданы: первые - в подчинение Советам министров союзных республик, вторые - в подчинение реорганизованного Госкомитета по строительству Совета министров СССР, который также должен был осуществлять и общее руководство строительством.

Наконец не остались неизменными и сами совнархозы. В соответствии с решениями того же пленума ЦК КПСС они были значительно укрупнены и число их сократилось в несколько раз, а масштабы, соответственно, увеличились. Такое укрупнение могло усилить качество хозяйственного руководства, поскольку легче было найти квалифицированных руководителей для крупных совнархозов, и в то же время осложнило процесс управления, поскольку совнархозам пришлось теперь руководить значительно большим числом отраслей и предприятий. Правда, эти совнархозы были полностью освобождены от руководства строительством и сферой НИОКР. Укрупнение совнархозов было следующим шагом в рецентрализации экономики.

Для руководства работой всей промышленностью был создан СНХ СССР - суперминистерство, которому были подчинены республиканские совнархозы, отраслевые комитеты и огромная сеть организаций материально-технического снабжения. Он также перенял от Госплана СССР функции по годовому планированию [9], что было совершенно необычным в практике советского планирования, когда в одном административном органе сосредоточивались и плановые, и административные функции, конечно, под общим руководством ЦК КПСС и Совета министров СССР. Таким образом, создавался еще один крупнейший центральный орган с огромными полномочиями. В связи с созданием СНХ СССР был упразднен Госэкономсовет, занимавшийся перспективным планированием народного хозяйства, и его функции были переданы Госплану СССР.

В марте 1963 года был создан еще один орган по управлению экономикой, что не было предусмотрено решениями ноябрьского пленума ЦК КПСС, - Высший совет народного хозяйства СССР (ВСНХ СССР). Создание этого органа, не предусмотренного, кстати, и Конституцией СССР, венчало организационные изменения по рецентрализации экономикой. Определенные в постановлении функции этого органа в области экономики [10] были столь велики, что непонятно было, чем должен в области экономики заниматься Совет министров СССР. Правда, в этом постановлении ВСНХ СССР объявлялся высшим государственным органом по руководству промышленностью и строительством. Но в его подчинение были переданы не только СНХ СССР и основные государственные производственные комитеты, руководившие атомной промышленностью, электроэнергетикой и газовой промышленностью, государственные комитеты по оборонным отраслям промышленности, государственным стандартам и по делам изобретений и открытий, но также Госплан СССР, занимавшийся планированием и контролем за выполнением планов по всей экономике, а также Государственный комитет по координации научно-исследовательских работ, Стройбанк СССР и Государственная комиссия по запасам полезных ископаемых. Поскольку решение внешнеполитических и оборонно-промышленных вопросов, а также руководство деятельностью всех силовых структур давно были выведены из сферы влияния Совета министров СССР, его сфера деятельности теперь ограничивалась в сущности сельским хозяйством, розничной торговлей, внешней торговлей, образованием и здравоохранением, общим контролем над деятельностью Министерства финансов СССР. На это обстоятельство указывал В.Н. Новиков, бывший в то время председателем Комиссии по внешнеэкономическим вопросам Совета министров СССР: «Высший совет народного хозяйства во главе с Д.Ф. Устиновым практически заменял или подменял Совмин. Все оперативные вопросы, большие и малые, решались именно в ВСНХ» [11].

Нет нужды доказывать, что принятые организационные решения привели к большим перемещениям кадров для создания новых организационных структур, преимущественно в Москве, но также и в крупных региональных центрах. Этот процесс напоминал ту «перетряску» кадров, которая происходила весьма болезненно в 1957 году, но теперь уже в противоположном направлении, не из Москвы, а наоборот - из областей в Москву или в республиканские столицы. Естественно полагать, что региональные руководители, поддержавшие в 1957 году Н.С. Хрущева в немалой степени из-за его готовности передать им больше власти в экономике, были недовольны принятыми решениями, повышавшими роль центра в управлении экономикой в ущерб областям. Правда, руководители центральных органов должны были быть довольными, но большинство из них, видимо, считало принятые решения недостаточными.

В проводившихся мероприятиях по рецентрализации управления экономикой было немало поспешности и импровизации. Взаимоотношения органов управления были плохо продуманы, их функции зачастую пересекались. Впоследствии справедливо писалось [12], что в результате этих решений система управления экономикой усложнилась и запуталась. Некоторые первоначально принятые решения пришлось исправлять спустя буквально несколько месяцев после их принятия. Так, в соответствии с принятыми в феврале 1963 года постановлениями ЦК КПСС и Совета министров СССР, конкретизировавшими решения ноябрьского пленума ЦК КПСС, Госплану СССР была возвращена функция годового планирования, а со СНХ СССР она была снята [13]. ВСНХ СССР вообще был создан дополнительно к органам, намечавшимся постановлениями пленума ЦК КПСС.

Ни опубликованные архивные материалы, ни воспоминания руководителей хозяйственных органов тех лет не позволяют оценить эффективность проведенных мероприятий. Эти источники к тому же крайне малочисленны и малоконкретны. Обращает на себя внимание, однако, что Н.К. Байбаков описывает свою деятельность во главе Государственного комитета химической и нефтяной промышленности (так он назывался с мая 1963 года, а в марте был только Комитетом по химии) без особого энтузиазма [14], хотя и не давая негативной оценки этого нововведения.

Поскольку принятые решения по рецентрализации управления экономикой означали практически признание ошибочности мероприятий по децентрализации экономики, проводившихся как возрождение ленинских принципов управления экономикой и отказ от сталинской чрезмерной централизации, Н.С. Хрущев должен был продемонстрировать, что это не так или не совсем так. Поэтому в его докладе на пленуме ЦК КПСС содержались призывы к развитию демократических начал управления производством путем создания производственных комитетов на предприятиях [15] и предложение о том, что «необходимо составление планов и их реализацию возложить на республики, их Госпланы и Советы народного хозяйства», оставив Госплану СССР задачу «стыковать» эти планы [16]. Вполне возможно, что Н.С. Хрущев искренне надеялся на действенность и целесообразность этих мер. Но в таком случае он проявлял изрядную наивность и непонимание характера процесса народнохозяйственного планирования: и предприятия, и союзные республики больше всего были заинтересованы при существовавшем хозяйственном механизме в заниженных планах, а задача народнохозяйственного планирования выходила далеко за функции стыковки планов, составляемых в республиках, призвана была обеспечить народнохозяйственные интересы и изменение, а не консервацию народнохозяйственных пропорций.

Н.С. Хрущев отдавал себе отчет, что любые организационные меры не дадут эффекта, если будут осуществляться малокомпетентными и пассивными работниками. Он с глубоким раздражением говорил о качестве работы Госплана СССР (тогда им еще руководил В.Н. Новиков): «Госплан наш такой, что надо думать о каком-то органе по контролю над ним: в Госплане много людей, которые уже «родились» в Госплане. Он работает, он занят, ему обеспечена зарплата, а в промышленности вот такое положение» [17]. «Корявый» стиль изложения может быть связан с «корявым» стилем самого автора либо с неточной записью, но мысль тем не менее ясна.

Активно обсуждалось в связи с реорганизацией управления экономикой низкое качество работы плановых органов. Очень критически оценивал ее Н.С. Хрущев в выступлениях на пленуме ЦК КПСС [18] и на заседаниях Президиума ЦК КПСС. Но наиболее откровенно эту неудовлетворенность выразил А.И. Костоусов - председатель Комитета по машиностроению и автоматизации, в январе 1963 года: «В чем недостатки наших планов? Откровенно говоря, можно сказать, что наши планы никогда не базировались на расчетах, на работе научно-исследовательских организаций...  Превалировал валовой подход, определялись тонны, говорилось о достаточном уровне количества. А какое количество - этого никто не хотел знать, это никого не интересует» [19]. После этого убийственного не только для плановых органов, но и для высшего политического руководства заявления, против которого никто не возразил, положение, однако, ничуть не изменилось.

1.2.2 УВЕЛИЧЕНИЕ ЧИСЛА ДИРЕКТИВНЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ И ДЕТАЛИЗАЦИЯ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ МАТЕРИАЛЬНЫХ РЕСУРСОВ

С самого начала 60-х годов в советской экономической литературе развернулась всесторонняя критика происходившего в предшествующий период сокращения планируемых показателей, низкого качества государственного управления экономикой. Критики такого чрезмерного сокращения единодушно утверждали, что оно нарушало пропорциональность в развитии экономики, затрудняло обоснование народнохозяйственных планов и контроль за затратами ресурсов. Самую активную позицию в этой критике занимал журнал «Плановое хозяйство», отражавший точку зрения Госплана СССР, органом которого он являлся. В сумме эта критика охватывала все мероприятия, проводившиеся в этой области в предшествующий период, хотя полного возврата к масштабам планового регулирования, существовавшего до 1953 года, не предлагалось.

А. Якоби и П. Менделевич уже в первом номере этого журнала за 1961 год подвергли критике состояние нормирования материальных ресурсов в стране. Авторы обращали внимание на действительно возмутительный факт: нередко нормы расхода материальных ресурсов устанавливаются в народнохозяйственном плане и планах совнархозов выше фактически достигнутых в предыдущий год [20]. Такое «планирование» позволяло предприятиям не предпринимать никаких усилий по сокращению фактических норм расходования материальных ресурсов. В то же время нормативная база по материальным ресурсам, используемая при разработке народнохозяйственного плана (и контролю за его выполнением), была крайне ограничена. Так, по прокату черных металлов нормативами было охвачено всего 30 % их потребления в машиностроении и металлообработке [21]. Ю. Колдомасов показал трудность увязки плана производства и капитального строительства в условиях, когда балансы оборудования разрабатываются только по некоторым важнейшим видам продукции и не отражается весь их спектр, необходимый для такой увязки и возможный при составлении их в стоимостном выражении по всем видам машиностроительной продукции инвестиционного назначения [22]. Б. Глускер, один из наиболее решительных сторонников расширения круга планируемых показателей, отмечая многочисленные диспропорции, появившиеся в экономике в последние годы, объяснял их слишком общим, неконкретным характером устанавливаемых в народнохозяйственном плане натуральных показателей и плановых материальных балансов. Он предлагал «пойти на некоторое расширение ассортимента планируемой центральными органами продукции, прежде всего за счет включения в нее новых материалов, новых типов оборудования и т.п.» [23]. Он сообщил о том, что в этом направлении практика планирования уже смещается. «В народнохозяйственном плане на 1962 год имеется в виду несколько расширить номенклатуру продукции, по которой утверждаются планы производства» [24].

Демонстрируя новую тенденцию появления, наряду с традиционно дефицитными видами предметов потребления в розничном товарообороте, довольно большой массы излишних предметов потребления, Р. Локшин связывал это с отсутствием, при обосновании планов розничного товарооборота, расчетов потребности в важнейших видах предметов потребления в натуральном выражении, при наличии только расчетов соответствия общей товарной массы и денежного спроса - как это практиковалось вплоть до начала 60-х годов [25].

Важнейшим (и нередко недооцениваемым в российской и западной экономической литературе) инструментом централизации командной экономики являлась система материально-технического снабжения. Именно на эту систему как государственный орган возлагалась ответственность за обеспечение огромного количества потребителей многочисленными предметами производственно-технического назначения. Разумеется, эту функцию данная система могла выполнять только совместно с Госпланом СССР, министерствами и предприятиями. Но по отношению к ним она выступала в качестве «главного погонялы» наряду с партийными и контрольными органами. Значимость этой системы в классической командной экономике подчеркивалась тем обстоятельством, что с момента создания Госснаба СССР в 1947 году во главе ее был поставлен член Политбюро ЦК ВКП (б) - Л.М. Каганович. В послевоенный период только два хозяйственных органа в СССР возглавлялись членами Политбюро ЦК - Госплан и Госснаб, а после смещения Н.А. Вознесенского с поста председателя Госплана СССР и до избрания М.З. Сабурова осенью 1952 года в расширенный состав Президиума ЦК КПСС - только один. Это подчеркивало важнейшее значение, которое придавалось Госснабу в системе экономического руководства. Нелишне напомнить, что смещение Н.А. Вознесенского последовало после докладной записки заместителя председателя Госснаба СССР, в которой отмечались недостатки Госплана СССР при составлении народнохозяйственного плана на I квартал 1949 года. В этом факте также отражалась роль Госснаба СССР в руководстве командной экономикой.

В известной степени, роль централизованной системы материально-технического снабжения в формировании народнохозяйственного плана и регулирования экономикой была даже больше, чем Госплана СССР. В решающей области планирования - формировании плана в натуральном выражении Госплан СССР непосредственно влиял на формирование номенклатуры народнохозяйственного плана даже в периоды наиболее жесткого планирования по нескольким тысячам позиций, в то время как номенклатура плана снабжения по планируемой продукции охватывала в разные периоды 18-30 тыс. позиций. Не удивительно, что отдельные советские экономисты (например, И.В. Нит и П.А. Медведев) в 80-е годы считали, что истинным руководителем советской экономики был не Госплан СССР, а Госснаб СССР. Правда, возможности Госснаба СССР воздействовать на деятельность предприятий были весьма ограниченными, поскольку отсутствовали административные рычаги, а материальные санкции за нарушение обязательств по поставкам были весьма скромными. Поэтому Госснаб СССР должен был для воздействия на недобросовестных поставщиков прибегать к содействию партийных органов и тех же Госплана СССР и отраслевых министерств.

Колебания в номенклатуре плана материально-технического снабжения и народнохозяйственного плана, естественно, шли в одном направлении и даже примерно в тех же размерах. Так, вслед за сокращением в 1954 году номенклатуры промышленной продукции народнохозяйственного плана по сравнению с 1953 годом в 3 раза произошло ее сокращение в 2 раза по фондируемой (она же была планируемой) промышленной продукции в плане снабжения. Расширение номенклатуры промышленной продукции в народнохозяйственном плане сопровождалось и расширением номенклатуры фондируемой и централизованно планируемой продукции в плане материально-технического снабжения. К сожалению, мне не удалось найти в экономической литературе начала 60-х годов прямых данных об изменении объема номенклатуры фондируемой и планируемой продукции (имеются данные лишь по фондируемой продукции госплановской номенклатуры, число наименований которой в 1953 году составляло 1600 наименований и, следовательно, в 1954 году - 800 наименований), поэтому приходится только высказать предположение на основе прошлого опыта, что она росла пропорционально росту номенклатуры продукции в натуральном выражении в народнохозяйственном плане. Эта тенденция очевидна лишь по фондируемой продукции, число наименований которой в начале 60-х годов превысило 1000 наименований.

Понятно, что руководители местных хозяйственных органов без восторга приняли меры по усилению централизации экономики, уменьшающие их власть и самостоятельность, даже если многие из них понимали обоснованность тех мер с общегосударственной точки зрения. Однако, воспитанные в традициях партийной дисциплины, лишь немногие из них осмеливались протестовать против новых решений. Одним из таких немногих был председатель Кемеровского совнархоза Л. Графов, выступивший в прениях по докладу Н.С. Хрущева на ноябрьском пленуме ЦК КПСС. Единственный из выступавших на этом пленуме, он не только осудил намечаемые меры, но и привел довольно показательные данные о масштабе проведенных мероприятий по рецентрализации экономики в области плановых показателей. Л. Графов сообщил: «если в 1958 году утверждалось 1200 плановых показателей по производству, то в 1962 году их уже утверждается 1670, или на 39 % больше, по труду устанавливалось 14 показателей, сейчас - 22, или на 57 % больше, по себестоимости - 2, сейчас - 10, или в 5 раз больше» [26].

Под влиянием возникших серьезных хозяйственных трудностей пришлось вернуться к уже полузабытым в предыдущий период, особенно с переходом к совнархозам, словам о дисциплине и ответственности. Так, в передовой статье журнала «Плановое хозяйства» № 7 за 1961 год отмечалось: «опыт последних лет показывает, что на отдельных (традиционный эвфемизм в советской пропаганде. - Г.Х.) участках хозяйства централизованный контроль за выполнением заданий народнохозяйственного плана был ослаблен» [27]. И дальше в передовой статье для обоснования этого вывода с большой тревогой указывалось на многочисленные случаи потери хозяйственниками ответственности за выполнение плановых заданий, самовольные корректировки планов, приписки и другие способы обмана государства с целью сокрытия истинного положения дел на своих предприятиях и в организациях (совнархозах).

До какой степени удалось осуществить намечавшееся усиление централизации планирования и распределения ресурсов в начале 60-х годов в целом по стране (а не по одному Кемеровскому совнархозу, что, конечно, тоже показательно), мне, не имея доступа к архивным документам, в полной мере сказать трудно. Единственное, что можно вполне определенно и уверенно сказать, используя литературные источники, так это то, что такие действия предпринимались во всех указанных направлениях. Более или менее определенные сведения о масштабе этих действий, и то лишь для одного года, имеются применительно к номенклатуре планируемой промышленной продукции. Ранее я приводил данные о сокращении номенклатуры народнохозяйственного плана за 1953-1958 годы. Теперь можно уточнить, что в номенклатуре народнохозяйственного плана большую часть («более 5 тысяч» из 9490 позиций) занимали задания по номенклатуре промышленной продукции [28].Судя по приводимым в книге Б. Глускера данным, к 1958 году их число сократилось почти до 1000 наименований [29]. В народнохозяйственном плане на 1963 год были установлены задания по номенклатуре промышленной продукции примерно по 1100 наименованиям, не считая «именников», т.е. крупных по размеру видов оборудования, выделяемых на конкретные объекты [30]. Очевидно некоторое увеличение плановой номенклатуры промышленной продукции, но этот уровень все еще не достигает уровня 1953 и даже 1957 года. Экстраполируя эту тенденцию на другие мероприятия по централизации планирования, можно сказать, что в 1962-1963 годах она заметно усилилась, но уровень централизации периода классической модели командной экономики не был достигнут. И все-таки централизация в управлении страной при ее разумном проведении могла способствовать улучшению качества планирования и более тщательному контролю за работой промышленности всех отраслей народного хозяйства.

1.2.3. ОГРАНИЧЕНИЕ ПОДСОБНЫХ ХОЗЯЙСТВ

В сельском хозяйстве уже с конца 50-х годов Н.С. Хрущев проводил линию на свертывание личного подсобного хозяйства колхозников, рабочих и служащих совхозов. В этой политике сочеталось убеждение (справедливое), что забота о личном подсобном хозяйстве отвлекает людей от производительного труда в общественном хозяйстве, со стремлением улучшить качество жизни работников сельского хозяйства (особенно женщин), вынужденных трудиться с утра до позднего вечера в общественном хозяйстве и личном хозяйстве, которое Н.С. Хрущев считал малопроизводительным, поскольку оно основывалось на ручном труде. В тот период у Н.С. Хрущева было представление об огромных возможностях общественного хозяйства, стоит только дать ему необходимые ресурсы, предложить рациональные приемы работы и хороших руководителей.

Кампания по сокращению личного подсобного хозяйства совпала с движением «догнать и перегнать США по молоку и мясу». Уже на декабрьском пленуме ЦК КПСС в 1958 году Н.С. Хрущев потребовал сократить размеры приусадебных хозяйств и численность скота в личном владении работников совхозов [31]. С этой целью было рекомендовано совхозам выкупить личный скот у работников совхозов. Следующим шагом в том же направлении летом 1959 года было запрещение держать скот жителям городов, что тоже было справедливо, поскольку скот кормили там дешевым хлебом, но цены на хлеб тем не менее повышать не решались [32]. Поскольку надежды на бурное развитие общественного хозяйства, в том числе и животноводства, не оправдались, борьба с личным подсобным хозяйством привела к за-медлению роста продукции сельского хозяйства. Хотя это выявилось уже в начале 60-х годов, явно поспешные меры по свертыванию личного подсобного хозяйства тем не менее при Н.С. Хрущеве так и не отменили.

1.2.4. УСИЛЕНИЕ БОРЬБЫ С КОРРУПЦИЕЙ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ

Либерализация экономической и политической жизни после смерти Сталина привела к усилению экономической преступности и появлению преступных организованных группировок в различных сферах экономической жизни, прежде всего, разумеется, в торговле. Конечно, экономическая преступность получила широкое распространение и в период классической модели командной экономики [33]. В ее сферу вовлекались не только хозяйственники, но и работники государственного и партийного аппарата, правоохранительных органов. Однако тогда с этой преступностью велась систематическая борьба, которая сдерживала вал экономической преступности. Правоохранительные органы имели широкую агентуру осведомителей в хозяйственных органах, в том числе и в торговле, и это позволяло относительно своевременно выявлять и ликвидировать очаги экономической преступности [34]. В связи с политической либерализацией эта сеть осведомителей была либо ликвидирована, либо очень резко сокращена. В 1956-1960 годах, если судить по известной мне советской исторической, юридической и экономико-статистической литературе, в СССР не было серьезной борьбы с экономической преступностью. Не удивительно, что в этих условиях экономическая преступность расцвела пышным цветом. Расширилась и ее сфера в связи с политической либерализацией. Приток иностранных туристов, деловых людей, расширение других международных контактов (например, научных), проведение международных фестивалей, конгрессов, спортивных соревнований, обучение иностранных студентов в советских вузах - все это благоприятствовало возникновению валютной спекуляции в связи с завышенным валютным курсом рубля и разницей в ценах на товары внутри страны и за границей, по некоторым их видам - огромной. Нет нужды доказывать, что экономическая преступность не только разрушала основные моральные ценности советского общества, но и наносила большой непосредственный экономический ущерб, отвлекая трудовые ресурсы, ослабляя стимулы к производительному труду, разлагая государственный и партийный аппарат. Следует отметить, что немалую роль в развитии экономической преступности в торговле, общественном питании и материально-техническом снабжении играла и хроническая недооценка труда торговых работников. В 1940-1960 годах их зарплата не превышала 70 % от средней заработной платы в народном хозяйстве [35].

Уже с самого начала 1961 года, практически одновременно с другими мероприятиями по рецентрализации экономики, заметно усилилась деятельность правоохранительных органов СССР по борьбе с экономическими преступлениями в самых разных направлениях. Первый удар был нанесен по валютной спекуляции, которая достигла к тому времени, особенно в Москве, больших размеров. Органами КГБ были арестованы самые крупные валютные спекулянты тех лет - Рокотов и Файбишенко [36]. Они были приговорены к расстрелу. Столь суровый и незаконный (по указу, принятому задним числом после совершения преступления) приговор отражал, помимо традиционного презрения советских руководителей и судов того времени к принципам права, глубокий страх Н.С. Хрущева перед разрастанием экономической преступности, влияющей на политическую и экономическую обстановку в стране, ослабляющей эффективность советского общества.

Другим крупным событием в борьбе с экономической преступностью, получившим, как и дело Рокотова-Файбишенко, широкую, хотя и далеко не полную огласку, было разоблачение преступной деятельности целого сообщества руководящих торговых работников, крупных деятелей администрации Ленинграда и области, местных партийных и правоохранительных органов во главе с председателем Ленинградского горисполкома, членом ЦК КПСС Н.И. Смирновым [37], пользовавшимся поддержкой и покровительством второго человека в руководстве ЦК КПСС - Ф.Р. Козлова. Несмотря на активное противодействие руководства Ленинградского обкома КПСС это дело было доведено до суда и многие торговые, административные и партийные работники Ленинграда оказались на скамье подсудимых. Возможно, что активность прокуратуры СССР и других центральных правоохранительных органов в этом деле диктовалась не только директивой об усилении борьбы с организованной преступностью, но и внутрипартийной борьбой в руководстве КПСС. Так, по крайней мере, считает следователь по этому делу А.И. Кирпичников [38], и эта версия выглядит весьма правдоподобной, что, однако, не меняет, как следует и из воспоминаний самого А.И. Кирпичникова, основной цели этой кампании, активно проводившейся в этот период и в других районах страны, в том числе и в Москве. Подводя итоги этой кампании в 1961-1962 годах, когда она еще далеко не была доведена до конца, Н.С. Хрущев в докладе (не вошедшем в стенографический отчет в этой части) на ноябрьском пленуме ЦК КПСС говорил о 12 тысячах арестованных за экономические преступления, в том числе и более 4 тысяч партработников [39]. Было вынесено более 150 расстрельных приговоров, что уже напоминало сталинские времена. Исключительно важно и то, что в этом докладе сообщалось (что также не вошло в опубликованный текст) об отмене принятого в 1938 году постановления, требующего решения партийных органов для привлечения члена партии к судебной ответственности. Этот документ, принятый тогда, по-видимому, для ограничения произвола органов НКВД против членов партии, впоследствии ограждал многих членов партии от судебных преследований, если у них была поддержка руководителей партийного аппарата. Отмена постановления также не могла не настроить против Н.С. Хрущева партийных работников и нечистоплотных членов партии.

1.2.5. ОБНОВЛЕНИЕ РУКОВОДЯЩИХ КАДРОВ

Создание новых органов управления экономикой потребовало крупных кадровых перемещений в этой сфере. Анализ этих перемещений - самостоятельная проблема, которая требует отдельного рассмотрения. Здесь я очень кратко рассмотрю только ее основные направления применительно к высшим органам хозяйственного управления. Во-первых, произошло известное омоложение руководящих кадров и выдвижение новых фигур, ранее занимавших скромное место в управленческой пирамиде. Процесс старения руководящих кадров, происходивший в последние годы жизни и после смерти Сталина, был остановлен: частично повернут в обратном направлении - во главе новых органов управления экономикой в ЦК КПСС были выдвинуты новые фигуры в возрасте до 50 лет, что для того времени считалось молодым возрастом. Во главе Бюро ЦК КПСС по промышленности, приобретшего огромное значение в связи с перестройкой партийных органов по производственному принципу, был поставлен П.В. Рудаков, ранее занимавший пост руководителя одного из промышленных отделов ЦК КПСС. Во главе аналогичного Бюро по сельскому хозяйству был выдвинут В.Н. Поляков, также не занимавший прежде значительных административных должностей.

Председателем Комитета партийно-государственного контроля был поставлен А.Н. Шелепин, которому исполнилось «только» 44 года, почти мальчишеский возраст по понятиям бюрократического аппарата того времени. Другой особенностью кадровой политики этого периода явилось выдвижение на первый план руководителей с большим опытом работы в военной промышленности. ВСНХ СССР, игравший ключевую роль в управлении экономикой, возглавил многолетний министр оборонной промышленности и председатель ВПК Совета министров СССР Д.Ф. Устинов. Госплан СССР несколько лет возглавлял его долголетний коллега В.Н. Новиков. СНХ РСФСР, руководивший промышленностью самой большой республики СССР, возглавлял еще один крупный деятель оборонной промышленности - С.А. Афанасьев. Очевидно, что такое выдвижение на первый план в руководство всей экономикой представителей промышленности преследовало цель перенести в гражданские отрасли организационный и технологический опыт этого передового в СССР сектора экономики.

В целом эти кадровые изменения шли в направлении повышения эффективности высшего хозяйственного руководства, после довольно долгого периода его ухудшения после смерти Сталина.

1.2.6. МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ РЕЦЕНТРАЛИЗАЦИИ

Оценивая в целом комплекс мероприятий по рецентрализации экономики, проводившихся в 1961-1965 годах, следует констатировать, что они частично вернули советскую экономику к ее классической модели. Это была, конечно, весьма мягкая классическая модель с точки зрения централизации управления и по степени жесткости в отношении работников.

Каковы же экономические последствия частичной рецентрализации управления экономикой в первой половине 60-х годов? В полной мере эти меры стали проводиться в 1963-1965 годах, поэтому целесообразно сравнить характер развития советской экономики в 1961-1962 и 1963-1965 годах. Разумеется, характер экономического развития определялся не только изменениями в методах управления, но и другими факторами (например, структурной политикой или климатическими условиями в сельском хозяйстве), но несомненно, что изменение методов управления экономикой при этом является все же важнейшим фактором.

Для сравнения экономического развития СССР в периоды ослабления и усиления централизации управления экономикой в указанные периоды были использованы данные советской статистики и альтерна-тивные оценки западной статистики экономического роста (мои данные относятся к пятилетнему периоду, без выделения отдельных лет). Заодно для выявления тенденций был взят также и конец 50-х годов. Результаты сравнения представлены в табл. 1.

Три первых индикатора (табл. 1) не показывают ускорения экономического развития после 1962 года. В то же время последние три показателя демонстрируют ускорение экономического развития, хотя и небольшое. Показателен в этом отношении исчисленный Объединенной экономической комиссией конгресса США индекс валового национального продукта. По моим расчетам, основанным на абсолютных данных об объеме ВНП в ценах 1970 года, исчисленного экспертами Объединенной экономической комиссии конгресса США, за 1959-1962 годы среднегодовые темпы роста ВНП составили 4,7 %, в то время как за 1963-1965 годы - 5,25 %. Еще более отчетливо ускорение экономического развития СССР, начиная с 1962 года, подтверждается внутренним потреблением топлива - этот параметр обычно хорошо корреспондирует с объемом производства. Если в 1959-1962 годах внутреннее потребление топлива росло в среднем на 4,8 %, то в 1963-1965 годах - на 8,4 %. Что касается динамики перевозок грузов железнодорожным транспортом, то в этот период точность отражения его динамики экономического развития уменьшилась вследствие, с одной стороны, увеличения удельного веса других видов транспорта, особенно трубопроводного, а с другой - изменения в структуре топливного баланса в пользу нефти и газа, транспортируемых преимущественно по трубам[2].

Еще одним свидетельством результативности «нового курса» в экономической политике (а также проводившихся структурных изменений в экономике) служит резкий рост розничного товарооборота в конце периода. При всех искажениях его динамики официальной статистикой этот показатель верно отражал тенденции. В 1965 году розничный товарооборот вырос на 9,9 %, в то время как в предыдущие четыре года его ежегодный рост в среднем составлял немногим более 4 %.

Таблица 1. Сравнение годовых темпов прироста экономических показателей в 1959-1965 гг., % к предыдущему году
Показатели	1958	1959	1960	1961	1962	1963	1964	1965
Национальный доход, исчисляемый ЦСУ СССР	12,4	7,4	7,7	6,8	5,7	4,0	9,3	6,9
Продукция промышленности, исчисляемая ЦСУ СССР	10,3	11,4	9,5	9,1	9,7	8,1	7,3	8,7
Перевозки грузов железнодорожным транспортом	8,6	9,0	6,9	5,5	4,5	3,9	6,0	5,5
Производство топлива (в условном выражении)	7,2	7,0	5,1	5,2	5,7	6,3	8,8	6,0
Внутреннее потребление топлива	6,6	5.9	3,9	4,6	4,6	9,2	5,5	10,6
ВНП по расчетам, представленным Объединенной экономической комиссией конгресса США	5,7	4,0	5,6	3,7	-1,0	10,0	6,2	5,9
Примечание. Динамика внутреннего потребления топлива рассчитана: для 19581960 годов на основе данных о производстве топлива и его экспорте, для 19611965 годов по публиковавшимся в 1960-1965 годах в справочнике «Народное хозяйство СССР» ежегодно (за исключением данных за 1961 год) балансах топливноэнергетических ресурсов. Поскольку данные баланса топливно-энергетических ресурсов за 1961 год не были опубликованы, динамика внутреннего потребления топлива за 1961 и 1962 годы приведена экспертно в среднегодовом исчислении в равных величинах за оба года.
Источники. Народное хозяйство СССР в 1961 году. - М., 1962. - С. 203; Народное хозяйство СССР в 1967 году. - М., 1968. - С. 59, 235; Транспорт СССР. - М., 1972. - С. 92. ВНП по расчетам, нредставленным Объединенной комиссией конгресса США; USSR: measures of economic growth and development. U.S. Congress. Jont Economic Com- itee Washington, DC, 1982. - P. 52-53.

Даже небольшое ускорение экономического развития в 19631965 годах может служить доказательством результативности проведенных в первой половине 60-х годов мер по рецентрализации экономики. Удалось не только приостановить довольно быстро идущую тенденцию к падению темпов экономического роста, но и повернуть ее вспять. Тем не менее эти темпы были далеки от темпов 50-х годов и лишь немногим превышали американские в этот период. О победе в экономическом соревновании с капитализмом приходилось забыть. В то же время данные топливно-энергетического баланса, который, конечно, тоже несовершенен, говорят о радикальном ускорении экономического развития СССР в 1963-1965 годах.

Перелом в тенденциях экономического развития СССР был осуществлен в 1963-1965 годах в результате реставрации лишь части элементов классической модели командной экономики. Многие рациональные ее элементы так и не были восстановлены: низким был уровень централизации планирования производства продукции в натуральном выражении и материально-технического снабжения, не был восстановлен Госснаб СССР, не возобновлена практика пересмотра норм выработки, не восстановлена министерская система управления промышленностью и т.д. Так и не начали реализовываться предложения многих советских экономистов по улучшению качества планирования и управления. Организация внутрипроизводственного управления оставалась низкой. Продолжала оставаться низкой система материального и морального поощрения за качественный и квалифицированный труд. Тем не менее даже проведенные мероприятия показали, что применение имманентных командной экономике методов управления дает положительные результаты. Положительные результаты были достигнуты благодаря аналогичным мероприятиям по ре-централизации управления экономикой также в таких социалистических странах, как Польша и Чехословакия.

 БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ И ПРИМЕЧАНИЯ

1. Глиньский Б. Теория и практика управления промышленными предприятиями / Б. Глиньский. - М., 1969. - С. 6.

2. Шик О. Весеннее возрождение - иллюзии и действительность / О. Шик. - М., 1991. - С. 146-147.

3. Например, Пыжиков А. Хрущевская «оттепель» / А. П^хжиков. - М., 2002, где имеется обширная глава об экономическом развитии СССР в хрущевский период.

4. Nikita Khrushchev / ed. : by W. Taubman, S. Khrushchev, A. Gleason. - New Haven, L., 2000.

5. Верт Н. История советского государства / Н. Верт. - М., 2000.- С. 414, 419.

6. Президиум ЦК КПСС. 1953-1964. - М., 2003. - С. 561.

7. Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти / Р. Г. Пихоя. - Новосибирск, 2000. - С. 222.

8. Млечин Л. Железный Шурик / Л. Млечин. - М., 2004. - С. 318.

9. Пленум ЦК КПСС 19-23 ноября 1962 года. - М., 1963. - С. 451.

10. Об образовании Высшего совета народного хозяйства СССР Совета министров СССР (ВСНХ СССР) : ст. 49, принято 13 марта 1963 г. // Собр. по-становлений правительства СССР. - М., 1963.

11. Новиков В. Н. В годы руководства Хрущева / В. Н. Новиков // Вопросы истории. - 1989. - № 2. - С. 106.

12. Медведев Р. Хрущев Н.С. Политическая биография / Р. Медведев. - М., 1990. - С. 202.

13. СП Правительства СССР. - 1963. - № 1. - С. 2, 4.

14. Байбаков Н. К. Сорок лет в правительстве / Н. К. Байбаков. - М., 1993. - С. 89- 93.

15. Пленум ЦК КПСС. 19-23 ноября 1962 года. - М., 1963. - С. 62-59.

16. Там же. - С. 60.

17. Президиум ЦК КПСС. 1953-1964. - М., 2003. - С. 560.

18. Пленум ЦК КПСС. 19-23 ноября 1962 года. - М., 1963. - С. 48-56.

19. Президиум ЦК КПСС. 1953-1964. - М., 2003. - С. 686.

20. Якоби А. Улучшить организацию и методы нормирования расхода материальных ресурсов / А. Якоби, П. Менделевич // Плановое хозяйство. - 1961. - № 1. - С. 23.

21. Там же. - С. 25.

22. Колдомасов Ю. Усовершенствовать методику разработки сводного баланса оборудования / Ю. Колдомасов // Плановое хозяйство. -1961. - № 4. - С. 41.

23. Глускер Б. К вопросу о построении системы показателей народнохо-зяйственного плана / Б. Глускер // Плановое хозяйство. - 1962. - № 9. - С. 37.

24. Глускер Б. К вопросу о построении системы показателей народнохо-зяйственного плана / Б. Глускер // Плановое хозяйство. - 1962. - № 9. - С. 38.

25. Локшин Р. Производство товаров и платежеспособный спрос / Р. Локшин // Плановое хозяйство. - 1963. - № 1. - С. 20.

26. Пленум ЦК КПСС. 19-23 ноября 1962 года. - М., 1963. - С. 356.

27. Плановое хозяйство. - 1961. - № 7. - С. 7.

28. Глускер Б. О системе показателей народнохозяйственного плана / Б. Глускер, П. Крылов // Плановое хозяйство. - 1954. - № 5. - С. 79-84.

29. Глускер Б. Система показателей народнохозяйственного плана / Б. Глускер. - М., 1963. - С. 19.

30. Там же. - С. 21. Б. Глускер приводит данные о сокращении номенклатуры в 2 раза в 1954 и в 1958 гг., но общее число показателей народнохозяйственного плана сокращалось и в промежутке между этими датами и, по- видимому, пусть и незначительно, - в 1958-1961 гг.

31. Млечин Л. Железный Шурик / Л. Млечин. - М., 2004. - С. 332.

32. Там же. - С. 333.

33. Осокина Е. За фасадом «сталинского изобилия» / Е. Осокина - М., 1999. - С. 222-227.

34. Там же. - С. 226.

35. Народное хозяйство СССР в 1967 году. - М., 1968. - С. 657-658.

36. Рокотов В. Казнь мотылька / В. Рокотов // Совершенно секретно. - 2004. - № 7. - С. 29-31.

37. Кирпичников А. И. Взятка и коррупция в России / А. И. Кирпичников. - М., 1997. - С. 253-274.

38. Там же. - С. 272-273.

39. Твардовский А. Т. Рабочие дневники / А. Т. Твардовский // Знамя. - 2000.- № 7. - С. 140.