Докладная записка УНКВД по Челябинской обл. о неудовлетворительном состоянии колхозного сектора. 7 января 1935 г.

№3

Заместителю народного комиссара внутренних дел СССР т. Прокофьеву

Несмотря на то что техническая вооруженность сельского хозяйства Челябинской обл. значительно возросла, что в истекшем 1934 г. высокий урожай по области создавал все предпосылки для ликвидации отставания по линии организационно-хозяйственного укрепления колхозов, положение колхозного сектора Челябинской обл. на сегодняшний день продолжает оставаться тяжелым.

Зяблевая вспашка сорвана — план по зяби выполнен на 16 %; план хлебозакупок еще не выполнен и до сих пор держится на уровне 75 %; семенные фонды не засыпаются — по состоянию на 1 января 1935 г. засыпано 50 %; к распределению доходов в колхозах еще по существу не приступ[лено]; ремонт тракторного парка идет настолько неудовлетворительно — отремонтировано к 1 января 15 %, что если положение не будет выправлено в ближайшее же время, неизбежен невыход в весенний сев значительного количества тракторов, что грозит (из-за необходимости сев проводить по весновспашке) срывом сева яровых.

Причинами этого положения, по нашим материалам, в основном являются:

1. Колхозами интересовались и оказывали им практическую помощь лишь во время уборочной и хлебосдачи. Вопросы же распределения доходов и конкретной помощи колхозам по линии подготовки к весеннему севу 1935 г., от которых в значительной мере зависит подготовка будущего урожая, предоставлены самотеку.

2. Либеральное отношение к единоличнику, находящемуся в лучших по сравнению со значительной частью колхозников условиях, что создает нездоровые настроения у отсталой части колхозников.

3. Безобразная работа значительной части МТС, всей практикой работы еще не сумевших доказать преимущества колхозов, обслуживаемых МТС, перед колхозами, не обслуживаемыми МТС.

I.    Состояние коллективизации

Динамика развития коллективизации крестьянских хозяйств области за истекшие 3 года характеризуется следующими данными (на 1 июля каждого года): в 1932 г. — 73,2 %, в 1933 г. — 61,4 %, в 1934 г. (на 1 октября 1934 г.) — 70,6 %. В действительности же роста коллективизации за 1934 г. нет, так как арифметическое повышение процента коллективизации падает за счет сокращения количества хозяйств в области. В абсолютном выражении количество коллективизированных хозяйств в текущем году сократилось. Так, на 1 января 1934 г. коллективизированных хозяйств состояло 289,6 тыс., на 1 октября 1934 г. — 267,8 тыс. При общем, за период 1932-1934 гг., сокращении количества крестьянских хозяйств на 144 тыс. количество коллективизированных хозяйств сократилось на 67 тыс. Следовательно, значительная часть общего сокращения крестьянских хозяйств падает на колхозные хозяйства.

II.    Положение единоличников²

Одной из главных причин медленной коллективизации является либеральная, неправильная политика но отношению к единоличнику, фактически поставленному в лучшие, нежели колхозник, условия. По данным учета налогового обложения на 1 июня 1934 г., в Челябинской обл. имеется — 113 тыс. 702 крестьянских хозяйства, из которых 13 тыс. 13 совершенно освобождены от налога, как бедняцкие маломощные хозяйства.

Все учтенные по налогам хозяйства имеют посевных площадей 120 тыс. га, в их пользовании имеется 32 тыс. лошадей, 70 тыс. коров и 38 тыс. овец. Все доходы от полеводства, исчисленные по нормативам обложения, выражаются в сумме 14 687 660 руб., тогда как неземледельческие доходы (промысел, охота, рыбная ловля и пр.) составляют 13 178 256 руб., кроме того, от продажи продуктов собственного производства эти хоз[яйст]ва получили 8 458 571 руб. Следовательно, общая сумма доходов выражается в сумме 36 324 487 руб. В этой сумме доходов доход от промысла и торговли равен 60 %.

Таким образом, значительная часть доходов индивидуальных хозяйств определяется не с/х производством, а заработком на стороне в промышленности, охоте, рыбной ловле и т.п. Благодаря плохому учету доходов единоличников имеет место укрытие от обложения целого ряда доходов: охота (продажа дичи, пушнины), извоз, работа на стороне, торговля продукцией собственного производства и т.д. Наблюдаются также случаи, когда единоличники получают заниженные задания по посевным площадям, в связи с чем последние, перевыполняя план сева, сдают государству хлеб только с площадей, утвержденных по плану. Мало также единоличники привлекаются и к выполнению государственных обязательств по линии строительства дорог, ремонта мостов, строительства и ремонта школ, заготовки [и] перевозки дров для школ — все эти обязательства выполняются колхозниками.

Все это создает у единоличников такие настроения, что можно отсиживаться вне колхозов и не выполнять государственные обязательства, а у отсталой части колхозников стремления, в значительной мере реализуемые, уйти из колхоза на производство, в промышленность и т.д.

III.    О работе МТС

Коллективизированные хозяйства объединены в 4199 колхозов, из них: 2812 колхозов в 1934 г. обслуживались 116 МТС, располагающими 7684 тракторами, 1318 комбайнами, 840 грузовыми машинами и т.д.

Несмотря на такую вооруженность МТС, работа 1934 г., как правило, показала, что колхозы, не обслуживаемые МТС, весь цикл с/х работ решительно по всем показателям проделали значительно удовлетворительнее колхозов, обслуживаемых МТС. Это явление, создающее нездоровые настроения среди колхозников, имеет место по следующим причинам:

а)    МТС, заключая договор с колхозом, планирует использование всех имеющихся у него в распоряжении машин по плановым нормативам НКЗ СССР. В действительности же, как правило, до одной трети тракторного парка и свыше половины комбайнов вообще на работах не используются, а остальные установленных норм нс вырабатывают;

б)    между тем колхоз, заключив договор на обслуживание с МТС, будучи уверен в его реализации, оказывается в тяжелом положении с первых же дней весеннего сева и до окончания всех с/х работ, так как МТС принятых на себя обязательств нс выполняет;

в)    невыполнение МТС принятых на себя обязательств неизбежно влечет за собой, после того как положение становится катастрофическим, наем рабочей силы из единоличников и колхозников колхозов, не обслуживаемых МТС.

И в то время как колхозники этого колхоза в лучшем случае получают лишь незначительные авансы в счет заработанных трудодней, привлекаемые единоличники получают за работу натурой и деньгами за каждые 3-5 дней работы полностью. В итоге колхоз, обслуживаемый МТС, из-за невыполнения последним принятых на себя договорных обязательств теряет на общих результатах своей работы, тем самым понижая доходность колхозников на трудодень. Положение осложняется еще и тем, что МТС не только не несет никакой ответственности за невыполнение договора (в 1934 г. не было ни одного обращения колхозов в арбитраж), но, пользуясь безразличным отношением к делу правлений колхозов и запутанностью, а подчас и совершенным отсутствием в колхозах отчетности, заставляет колхозы оплачивать натуроплату за работу, которая МТС и не производилась. Изложенное не является исключением. Эго вошло в повседневную практику работы МТС.

IV.    О положении колхозов

Недостаточная политико-массовая работа привела к тому, что отсталая часть колхозников, исходя из того, что «государство все равно все отберет, а мы, как и в прежние годы, будем голодать», саботировали и урожай 1934 г. фактически не убирали. В результате хороший урожай в значительной части колхозов был сведен на нет. Эти колхозы не только не засыпали семена, но даже не выполнили плана хлебосдачи. По проверенным 34 районам таких колхозов насчитывается 350.

В декабре 1934 г. нами проведено выборочное негласное изучение 46 колхозов, не выполнивших плана зернопоставок³, не создавших семфондов, а также не имеющих хлеба для распределения на трудодни. По всем обследованным колхозам обращает на себя внимание резкая диспропорция между фактическим валовым сбором хлебов и ожидавшимся по данным комиссии по урожайности. Валовой сбор зерновых по определению комиссии по урожайности⁴ в обследованных 46 колхозах должен был составить 253 504 ц, фактически же было собрано всего 156 241 ц, что дает разрыв более полумиллиона пудов, или 63 % к собранному урожаю. Подавляющая часть этого разрыва падает на потери. Аналогичное положение мы имеем и по другим более благополучным колхозам. Вообще же потери, по далеко не полным данным комиссии по урожайности, превышают 25 млн пудов.

Несмотря на то что значительную часть урожая можно было спасти, местные районные организации, сосредоточив все свое внимание лишь на выполнении плана хлебосдачи, после выполнения плана успокоились, от руководства колхозами самоустранились и предоставили, как и прежде, все самотеку, что и привело к таким последствиям. Такие огромные потери не могли не сказаться. И естественно, поэтому в ряде колхозов уже ощущаются продзатруднения. В связи с этим наблюдается отлив колхозников в города и на производство, а по отдельным колхозам эти явления принимают массовый характер. Уходит главным образом трудоспособная сила колхозов, которая, как показали прошлые годы, обратно в колхоз не возвращается.

Привожу несколько фактов, характеризующих состояние отдельных колхозов, носящих отнюдь не единичный характер.

В колхозе «Юный хлебороб» Мокроусовского района из 245 трудоспособных членов на 25 ноября 1934 г. ушел на производство 71 чел. В колхозе «Новый путь» из числа 60 чел. трудоспособных ушли 17. В колхозе им. Калинина из 42 трудоспособных ушло на производство 22 чел.

В ряде колхозов, переживавших такое же положение и в прошлые 1932-1933 гг., на почве ухода рабочей силы фиксируется резкий их упадок.

В колхозе «Вперед» Звериноголовского района за последние три года произошли следующие изменения в его количественном составе:

Аналогичные изменения имеют место в этом колхозе и по животноводству:

Ежегодное сокращение рабсилы и живого тягла обусловили снижение посевплощадей. В указанном колхозе посеяно было в 1932 г. — 1491 га, в 1933 г. — 707 га и в 1934 г. — 568 га. Нагрузка же на тягловую силу в 1934 г. повысилась на 27 %.

В колхозе «Опыт» № 2 того же района число дворов на 18 ноября 1934 г. по сравнению с прошлым годом сократилось на 66,7 %, количество трудоспособных членов колхоза сократилось на 80,4 %. В результате этого в 1934 г. нагрузка на одного трудоспособного в сравнении с 1932 г. увеличилась в З¹/₂ раза, хотя посевная площадь колхоза сократилась вдвое. Этот колхоз, не выполнив на 48 % своих обязательств перед государством и не засыпав семян, на 28 ноября 1934 г. имел в остатке лишь 52 ц отходов, которыми и снабжают колхозников из расчета 800 г на трудодень. Имеющийся скот (745 голов овец, 93 коровы, 25 лошадей) грубыми кормами обеспечен на 50 %, концентрированных же кормов в колхозе нет совершенно и т.д. Массовый неорганизованный уход рабсилы на производство в ряде колхозов угрожает поставить их в предстоящую посевную кампанию еще в более тяжелые условия, чем в 1934 г.

V. О [конском поголовье]

Изложенное не исчерпывает характеристики состояния колхозного сектора, тем не менее и приведенное, полагаю, достаточно сигнализирует явное неблагополучие деревни Челябинской обл. Вместе с этим вынужден особо подчеркнуть угрожающее состояние с живой тягловой силой. Конское поголовье систематически сокращается. Это видно из следующей таблицы движения лошадей в области (по всем секторам):

По колхозному же сектору движение лошадей представляется в следующем виде:

Эти таблицы показывают, что сокращение конского поголовья падает почти исключительно на колхозный сектор. В отдельных колхозах положение катастрофично. В декабре 1934 г. нами было проведено обследование 45 колхозов в 10 районах области. В этих колхозах конское поголовье в течение последних двух лет резко шло на убыль:

На 1 января 1933 г. в указанных колхозах имелось лошадей — 9357.

На 1 января 1934 г. в указанных колхозах имелось лошадей — 7555.

На 15 ноября 1934 г. в указанных колхозах имелось лошадей — 6303.

Таким образом, за 1933 г. и 11 месяцев 1934 г. убыло 3054 лошади, что составляет 18,4 % ко всему конскому поголовью, имеющемуся на 15 ноября 1934 г. в обследованных колхозах.

О том, как поставлено дело воспроизводства, свидетельствует следующее:

В обследованных нами 15 колхозах из общего количества 3930 маток, имевшихся на 1 января 1933 г., числилось покрытыми в том же 1933 г. только 1854, или 47 %. Из числа покрытых маток ожеребилось в 1934 г. 513 маток — 27,7 %, дали выкидыши 230 маток — 12,4 %, а остальные 1111 маток никакого приплода не дали. Но и этот народившийся молодняк не сохраняется, что сводит на нет даже мизерные результаты случных мероприятий. Так, например, из приплода 1934 г. 513 жеребят сохранилось только 387 голов — 71,5 %. Из народившегося же молодняка за 1933 г. в количестве 641 головы к 15 ноября 1934 г. осталось лишь 335 голов, или 52 %, и т.д.

Таково положение вещей. Общее же благодушие местных органов свидетельствует о том, что если положение не будет своевременно выправлено, область в весенний сев 1935 г. встретится с такими трудностями, которые создадут безусловную угрозу срыва будущего урожая. Изложенное сообщается на ваше распоряжение № 20008.

Нач. УНКВД по Челябинской обл. Минаев 

²    После осуществления мобилизационно-репрессивными методами политики «ликвидации кулачества как класса» в поле зрения государства неизбежно оказались единоличные хозяйства, в существовании которых справедливо усматривалась потенциальная угроза крайне неустойчивой колхозной системе и альтернатива последней. Динамика коллективизации в стране в целом и в отдельных ее регионах имела неустойчивый характер. Источниками прироста должны были выступать единоличные хозяйства, вступавшие в колхозы. Методы воздействия на единоличников комбинировались — от повышения на них налогового бремени до угрозы экспроприаций в случае невыполнения («саботажа») госзаданий. Однако при этом шел также массовый исход из колхозов в сочетании с кампаниями «чисток» колхозов и исключением из них хозяйств по тем или иным основаниям. Последние тем самым теряли статус колхозных, учитываясь далее как единоличные. И те и другие при возможности ориентировались уже на деятельность вне аграрного сектора — промыслы, отходничество, заработки в городе и т.д. Итогом этих процессов становился достаточно противоречивый результат: доля коллективизированных хозяйств в целом за годы второй пятилетки существенно возросла, но произошло это за счет значительного уменьшения сельского населения. Поэтому формы и методы ликвидации единоличных хозяйств занимали особое место в «деревенской» политике власти. К середине 1930-х гг. в этой сфере проявлялись разнонаправленные тенденции — повышался административно-налоговый пресс на единоличников, но полной экспроприации данных хозяйств препятствовали нормативные акты: у единоличных хозяйств запрещалась конфискация инвентаря и имущества, минимально необходимого для ведения сельхозпроизводства (см.: Положение о взыскании налогов и неналоговых платежей, утвержденное ЦИК СССР 17 сентября 1932 г. СЗ СССР. 1932. № 69. Ст. 410 б). Приведенные данные по состоянию единоличных хозяйств на начало 1935 г. по Челябинской обл. в целом соотносимы с данными по западносибирскому региону, где в 1934 г. на одно единоличное хозяйство приходилось 1,99 га посева, 0,6 лошадей, 0,55 голов крупного рогатого скота (см.: Политика раскрестьянивания в Сибири. Вып. 1. Новосибирск, 2000. С. 68).

³    Система централизованных хлебозаготовок, возникшая и реформировавшаяся с созданием колхозной системы, включала в себя обязательные поставки, натуроплату за деятельность МТС и хлебозакуп. Эти базовые источники хлебозаготовительной политики сталинского режима нацеливались на максимально возможный уровень изъятия хлеба. Среди них свое важное место занимал имевший характер натуральной подати, т.н. хлебозакуп. Закупка зерна от имени государства осуществлялась органами потребкооперации у колхозов и единоличных крестьян, выполнивших план обязательных поставок государству. При хлебозакупе устанавливались цены, повышенные по отношению к государственным заготовительным, примерно, на четверть. Для стимулирования закупок зерна в места осуществления закупа направлялись потребительские товары. Однако этот полурыночный принцип на практике подвергался жесткой централизации — с действием принципа разверстки заданий хлебозакупа «сверху вниз». Отказ от продажи зерна кооперации в меньших, чем устанавливалось разверсткой, количествах воспринимался как саботаж и враждебные по отношению к власти действия и карался репрессиями.

⁴    Определение уровня урожайности занимало важное место в организационно-нормативном давлении государства на деревню. Так, определение урожайности выступало одним из принципов взимания натуроплаты за работы МТС. Получавшие более высокий урожай колхозы платили МТС больше, чем колхозы с меньшим урожаем. В 1935-1938 гг. урожайность устанавливалась по т.н. нормальнохозяйственному методу, согласно которому из устанавливаемой на поле т.н. биологической урожайности вычитались минимально допустимые потери (в частности, потери, зависящие от погодных условий, потери от несовершенства техники уборочных работ и т.д.). Так, при определении урожайности в середине 1930-х гг. не учитывались потери, «не используемые в хозяйстве», к числу которых относилось самоосыпание зерна на корню вследствие перестоя хлеба, потери при перевозке снопов на тока и т.д. В 1939 г. определение урожайности зерна стало устанавливаться более жестким образом — непосредственно в поле в момент созревания зерна (т.н. биологический метод), а ранее допустимые потери переставали учитываться. Таким образом исчисленная урожайность позволяла поднимать задания по хлебосдаче. По данным ряда исследователей (М.А. Вылцан, Н.Я. Гущин и др.), т.н. биологическая урожайность и исчисленный на этой основе валовой сбор зерна примерно на четверть превышали т.н. амбарный урожай.