Отчет о беседе заместителя председателя Госплана, председателя Главконцесскома Г. Л. Пятакова с американским нефтепромышленником Синклером и сенатором США Фоллом — 14 июля 1922 г.
Отчет о беседе заместителя председателя Госплана, председателя Главконцесскома Г. Л. Пятакова с американским нефтепромышленником Синклером и сенатором США Фоллом[1]
14 июля 1922 г.
Тов. Пятаков получил копию записки т. Нуортевы[2] о разговоре последнего с сенатором Фоллом до того, как он принял Синклера, и он также был осведомлен об их настроении.
Разговор начал Фолл со своей стереотипной речи о целях своего приезда. (Сущность этой речи передана в записке т. Нуортевы).
Тов. Пятаков заявил им, что в общем он знает, о чем идет речь, но что, к сожалению, т. Красин мало писал и что он хотел бы ознакомиться с общими чертами их предложения. Синклер тогда и заявил, что речь идет об участии их во всей нашей нефтяной промышленности, включая добычу, очистку, транспорт и продажу, и что они представили меморандум об общем плане т. Красину.
Тов. Пятаков заявил, что он не видит возможности говорить об общем соглашении с Синклером относительно всей нашей нефти, ввиду того, что Баку и Грозный[3] являются государственными независимыми предприятиями и вряд ли могут быть включаемы в какой-либо концессионный договор, но что возможен частичный договор, как возможность организации смешанного общества для добычи нефти в районе Эмбы, Майкопа и Батума и т. д., и также смешанное общество для обслуживания нефти, как постройки нефтепроводников[4], парафинных заводов и т. д. и общий договор на основании предыдущих договоров относительно продажи нефти и что относительно последнего договора его интересует следующее: желают ли они участвовать также в нашей внутренней торговле нефтью в России или же только в продаже нефти заграницей. В первом случае, то есть в любой форме участия ли Синклера в нашем нефтяном синдикате или создания смешанного общества для этой цели, было бы возможно только при очень выгодных для нас условиях, а во втором, то есть участие в экспорте, было бы возможно простым созданием смешанного общества для этой цели. Относительно внутренней торговли т. Пятаков сделал еще следующее примечание, обращая внимание Синклера на это, как на важный фактор, что в России нефть для общего потребления продается по свободной цене, которая устанавливается, как всюду, рынком, но что нефть для нужд железных дорог, военной промышленности, основной металлургической и т. д. отпускается по пониженной цене, установленной правительством. На это Синклер ответил, что его не интересует продажа нефти, а весь процесс, что он не хочет концессии и не добивается контроля, но что если бы мы решили оперировать нашу нефтяную промышленность, как одно целое, то он хотел бы в этом участвовать и взять на себя техническую сторону всего дела, что он хотел бы видеть нашу нефтяную промышленность объединенной, мощной, монопольной и т. д., чтобы мы могли получить более выгодную цену за нашу нефть на мировом рынке и что меморандум относительно этого представлен т. Красину.
Тов. Пятаков заявил, что он этого меморандума не получил.
Тогда Синклер попросил, не найдет ли возможным т. Пятаков в письменном виде высказать свои соображения по этому поводу, на что последний заметил, что считает это еще преждевременным, так как он ведет с ними вполне откровенный разговор о возможностях только, но что ничего конкретного еще не намечается.
После обсуждения разных других вариантов соглашения частичного характера выяснилось, что Синклер хочет создать с нами смешанное общество хотя бы под названием “Российская нефтяная компания или монополия”, которая являлась бы объединяющим центром всей нашей нефтяной промышленности, чтобы эта организация учредила другие компании для различных отраслей нефтяной промышленности в различных районах и т. д., что он хотел бы 50% участия в этом обществе, но что он не добивается контроля или собственности на наши нефтеносные земли, что у них существовал даже план оценить все наши нефтяные богатства не для приобретения их, а для того чтобы из первых же прибылей оперирующего концерна платить определенный процент за пользование ими, так как собственность остается нашей.
После этого т. Пятаков, резюмируя, сказал, что мы хотели найти общий язык с Синклером (пример Сахалина, где мы пошли на невыгодную для себя концессию[5] и т. д.), но что нефть для нас является не только предметом получения прибылей, но и основной частью всей нашей экономической жизни, что если речь идет о создании мощного нефтяного концерна в противовес британским интересам, то он был бы готов рассмотреть их предложения и ответить на представленный ими в письменной форме план письмом. После некоторого обмена мнений было решено, что они представят т. Пятакову не копию меморандума Красину, а измененный меморандум, основанный на некоторых выводах из бесед. Тов. Пятаков обещал ответить на него, но они просили его не представлять его на рассмотрение правительства до второй беседы, в продолжение которой они хотели бы, чтобы т. Пятаков им помог изменить проект для того, чтобы придать ему более приемлемый характер, то есть чтобы меморандум совпадал с мнением т. Пятакова. На это т. Пятаков согласился, заявив, что он хочет надеяться, что это окажется возможным.
В результате беседы они несомненно успокоились, и на следующий день прислали мне на имя т. Пятакова меморандум в закрытом конверте, который был немедленно отправлен по назначению.
Тов. Пятаков согласен с изложением содержания беседы.
М. Рубинштейн
Примечания:
[1] Фолл — сенатор Соединенных Штатов Америки. Во время президентства Гардинга, будучи тесно связан с нефтяными компаниями, сдал в эксплуатацию нефтяным компаниям Синклера и Дохини в апреле и декабре 1922 г. богатейшие государственные нефтяные резервы в Типот-Доум и Элк-Хиллс. Против этой сделки выступили другие нефтяные компании. Сенатор Лафолетт провел в Сенате резолюцию, которая обязывала сенатскую комиссию по контролю над государственными землями провести расследование этого дела. 4 марта 1923 г. Фолл подал Гардингу заявление об отставке, но это не прекратило расследования. 23 октября 1923 г. началось публичное расследование дела о нефтяных резервах, в результате чего было выяснено, что Фолл получил за свои услуги взятку. Дело было передано в суд. И в 1931 г. Фолл был заключен в тюрьму, но через девять месяцев освобожден за “хорошее поведение” (Ананова Е. В. Новейшая история США. 1917‑1939. М., 1962. Стр. 108‑109).
[2] Записка в деле не обнаружена.
[3] Вопрос о нефтяных концессиях в Баку и Грозном продолжал обсуждаться в течение 1922 г. 28 октября 1922 г. В. И. Ленин в записке В. М. Михайлову писал: «Признавая гигантски важным, чтобы Красин успел до Вашингтонской конференции поехать в Америку; признавая не менее важным заинтересовать американский капитал в нашей нефти, предлагаю ответить Красину сегодня же следующей телеграммой...: согласны ассигновать до 100 тыс. долларов на оплату изысканий Фаундейшн Компани при условии участия наших работников и спецов и доставки нам всех подробностей изыскания. Считаем гигантски важным привлечь американский капитал на постройку парафиноделательного завода и нефтепровода в Грозном» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. Стр. 558).
[4] Так в документе.
[5] Летом 1920 г. между правительством ДВР и американской нефтяной компанией “Синклер” начались переговоры о сдаче в концессию нефтяных участков на Северном Сахалине. В результате 7 января 1922 г. стороны подписали концессионный договор, согласно которому американская компания получала в концессию на территории Северного Сахалина участки земли размером до 100 кв. верст для добычи нефти, естественных газов и смол сроком на 30 лет.
Компания получила право на строительство на Сахалине двух портов, железных дорог, телеграфных и телефонных линий, электростанций, линий передач. Договор предусматривал обязательство компании в течение первых пяти лет действия договора затратить на разведывательные работы 400 тыс. зол. руб., причем к концу второго года компания должна была установить и пустить в действие один буровой станок, а к концу пятого года — второй.
Арендная плата устанавливалась в размере 5% ежегодной валовой добычи нефти, естественного газа и смол, но не менее чем 100 тыс. зол. руб. В пользу правительства устанавливался также дополнительный сбор, размер которого изменялся в зависимости от количества ежегодно продаваемой компанией нефти. Кроме того, компания обязывалась выплачивать арендную плату с каждой десятины отведенного ей участка и местные налоги.
В обеспечение договора компания вносила в течение первого года в Госбанк ДВР 200 тыс. зол. руб. и гарантийное письмо на сумму в 800 тыс. зол. руб. Она обязывалась по требованию правительства предоставлять любые данные о добыче, торговле и т. д. Правительство получало право осуществлять на предприятиях компании технический надзор. В случае невыполнения компанией договора правительство могло обратиться в суд с просьбой о признании договора утратившим силу.
Дополнительный договор, подписанный одновременно с основным, определял, когда правительство ДВР имело право расторгнуть договор: если, по его мнению, существование договора угрожало бы неприкосновенности территории или суверенитету ДВР или РСФСР, если «правительство Северо-Американских Соединенных Штатов заключит с каким-либо другим государством соглашение, угрожающее неприкосновенности территории или умаляющее суверенитет Дальневосточной республики или РСФСР, или если само правительство США проявит явно враждебные действия, угрожающие территории или суверенитету Дальневосточной республики» (Документы внешней политики СССР. М. 1961. Т. V. Стр. 246)
РГАЭ. Ф. 413. Оп. 2. Д. 1684. Л. 38-36. Подлинник.