Докладная записка ИНФО ОГПУ о массовых выступлениях на религиозной почве за 1928 г. Январь 1929 г.

№ 324

В 1928 г. наблюдается рост массовых выступлений на религиозной почве. Если в 1926—1927 гг. случаи выступлений на религиозной почве единичны, то в 1928 г. по Союзу зарегистрировано на этой почве до 44 выступлений, из коих 29 имели место за период июль—декабрь. По числу выступлений особенно выделяется центр, где отмечено свыше 30% всех выступлений за 1928 г. По районам массовые выступления на религиозной почве распределяются следующим образом: Центр — 15, СВО — 5, ЦЧО — 2, Урал — 2, ЛВО — 6, Сибирь — 3, Запад — 2, Татария — 4, Украина — 3, Чувашия — 2.

О количестве участников отдельных выступлений дает представление следующая таблица (данные по 33 выступлениям, по которым установлено количество участников):

_С количеством участников_

В среднем же на каждое выступление приходится примерно до 275 чел. Следует отметить, что основной контингент участников выступлений формируется преимущественно из женщин. Мужчины в числе участников составляют лишь незначительный процент. Подавляющее большинство выступлений проходит при непосредственном участии и под руководством церковников, а также торговцев и кулацко-зажиточных элементов, составляющих актив церковников. По 33 случаям непосредственными инициаторами выступлений являлись: церковники — 21 выступление, торговцы — 4 и кулаки — 10 (в остальных случаях инициаторы не установлены).

Основными причинами, непосредственно вызывавшими массовые выступления, являлись: закрытие церквей и монастырей — 17 случаев и отбор церковных зданий и домов священнослужителей для общественных нужд — 11. В остальных случаях выступления возникали на почве застройки церковной земли (3 факта), установки антенны на колокольне (3), изъятия церковного имущества за неуплату долгов и др. Если проводимые мероприятия по закрытию церквей, изъятию церковных зданий и т.п. являются поводом к выступлению, то сами выступления в подавляющем большинстве случаев возникают как следствие недостаточно широкого разъяснения проводимых мероприятий, отсутствия соответствующей подготовки, а иногда и нетактичных действий со стороны местных работников.

Например, в Саранском округе (СВО) в с. Сабаево парторганизация, решив установить на колокольне антенну для радио, не только не провела среди населения никакой подготовительной работы, но даже не поставила об этом в известность сельсовет. К тому же установка антенны производилась во время богослужения. В результате возбуждение верующих на этой почве было настолько сильно, что лица, устанавливающие антенну, а также работники по хлебозаготовкам, пытавшиеся уговорить толпу, вынуждены были бежать из села, опасаясь самосуда. При этом иногда такого рода мероприятия проводятся без учета настроения населения и возможных на этой почве эксцессов. В этом отношении особо следует отметить выступления на почве ареста священнослужителей и вывозов их в органы ОГПУ (6 случаев).

В г. Вязниках Владимирской губ. протест против ареста актива церковников и духовенства во главе с епископом вылился в открытое антисоветское выступление, проходящее под лозунгом: «Дайте хлеба. Довольно нас мучить. Дайте нам свободу».

В Северо-Двинской губ. (ЛВО) епископ Ерофей, проживавший в г. Никольске, вызванный для допроса в губотдел, не только не явился, но, используя свое влияние на население, повел среди него агитацию о том, что соввласть вызывает его в ОГПУ с тем, чтобы изгнать религию и т.п. Когда же он был арестован через милицию, то по дороге группа верующих отбила его от конвоировавших двух милиционеров и начальника милиции. Прибывший вместе с отрядом для ареста епископа пом[ощник] прокурора был встречен со стороны верующих, подговоренных кулаками, камнями, а один из комсомольцев был избит. Сам епископ¹⁵³ был арестован в лесу, причем оказал сопротивление и был тяжело ранен. По данному делу было арестовано 57 чел.

В той же губ. в с. Волна В.-Устюгского района священник во время богослужения в церкви в присутствии 300 верующих заявил: «Меня вызывают в ОГПУ и я совершенно не знаю, за что вызывают, поскольку я являюсь вашим ставленником и живу на ваши средства, то мне нужно ваше согласие идти или не идти». Верующие, узнав, что данный вызов получен через сельсовет, пришли прямо из церкви к сельсовету с криками: «Нам поп нужен и мы попа не отпустим, давайте нам секретную переписку и напишите приговор-ходатайство о попе». Причем секретарь сельсовета был вытащен из здания сельсовета.

В Пермском округе (Урал) в Очерском районе милиционеры, получив предписание начальника адмчасти о немедленном аресте священника, произвели арест в церкви сразу же после богослужения в присутствии верующих, что вызвало резкое возмущение последних, которые от церкви толпой направились с протестом к прокурору.

Со стороны духовенства и церковников всякое мероприятие, затрагивающее интересы церковных общин, вызывает обычно активное противодействие. При этом деятельность духовенства и церковников направлена, главным образом, к тому, чтобы мобилизовать вокруг себя широкие массы верующих. За последнее время стали гораздо чаще встречаться случаи массовых выступлений, где имеется налицо соответствующая обработка духовенством и церковниками актива верующих.

В Ярославской губ. в Тверицкой вол. отдельные члены церковного совета при церкви быв. Толгского монастыря и монахи данного монастыря совместно с настоятелем, зная заранее о прибытии комиссии для расторжения договора с религиозной общиной, устраивают нелегальное совещание, на котором решают не допускать закрытие церкви. По прибытии комиссии некоторые члены церковного совета отправляются в близлежащие деревни с целью оповестить об этом население.

В Московской губ. в Егорьевском у., как только был поставлен вопрос о закрытии собора, духовенство развернуло широкую кампанию среди верующих. По инициативе одного из священников и председателя церковного совета в соборе устраивается совещание церковного актива, на котором выносится решение всемерно противодействовать закрытию собора и пустить среди рабочих подписной лист с протестом. Вносилось также предложение созвать собрание всех приходов г. Егорьевска, на котором поставить вопрос о закрытии церкви.

В этой же губ. в Дмитровском у. в связи с постановлением рабочих Яхромской ф[абри]ки о закрытии церкви в пос. Леоновском церковный совет совместно с духовенством устраивает нелегальное совещание, на котором принимается постановление добиться разрешения о созыве собрания верующих и собрать под подписным листом о закрытии церкви не меньше 2000 подписей. Несмотря на то, что ВИК не дал разрешения о созыве собрания верующих, церковным активом такие собрания созывались в дер. Круглино и Животино, на которых постановлено ходатайствовать об оставлении церкви. В Мордовском округе (СВО) в с. Теньгушево группировка церковников и кулаков вела организованную подготовку к выступлению с протестом против отбора церковной сторожки. Участники группировки были разбиты на группы, которые созывали нелегальные собрания и организовывали заранее население к выступлению.

Вследствие наличия в числе участников массовых выступлений антисоветского элемента эти выступления из протестов против тех или других мероприятий иногда перерастают в открытые антисоветские выступления. Поскольку же для ликвидации выступлений приходилось вызывать милицию, они нередко сопровождались избиением работников милиции, сельсоветов и др[угих] представителей власти. В г. Вязники Владимирской губ. во время выступления верующих против ареста священнослужителей раздавались выкрики: «Мы голодаем, а вы нам ничего не даете. Дайте нам хлеба. Довольно нас мучить!» и т.п. При этом раздавались выкрики о том, что «соввласть давит население». В Череповецком у. в Мяксинском районе крестьяне 4-х селений, созванные в связи с изъятием церковного имущества набатным звоном, избили председателя и секретаря сельсовета. В Кузнецком округе в с. Усть-Сосново верующие избили милиционера. В Троицком округе в пос. Кумляк толпа угрожала самосудом предсельсовета и секретарю ячейки, требуя возвращения священника, который должен был выехать из поселка по предложению нач[альника] милиции.

Необходимо отметить стремление духовенства и церковников втянуть в выступления наиболее широкие слои населения. Интересна в данном случае попытка во время выступления в г. Вязники Владимирской губ. привлечь к участию рабочих местных фабрик. В Ярославской губ. в связи с выступлением против закрытия церкви при быв. Толгском монастыре церковным советом поставлен даже вопрос о переизбрании церковного совета с тем, чтобы выбрать в него побольше бедноты, с которой «будут считаться в вопросе оставления церкви».

Интересны в этом отношении также данные о социальном составе арестованных за активное участие в массовых выступлениях. Так, по 17 массовым выступлениям из 141 чел. арестованных: духовенства и церковников — 25 чел., торговцев — 5, кулаков — 25, быв. людей — 1, середняков — 22 и бедняков — 6 (в 57 случаях социальное положение арестованных неизвестно).

Увеличение числа массовых выступлений на религиозной почве в последнее время связано с общим обострением классовой борьбы в городе и деревне, что требует со стороны органов ОГПУ пристального внимания к деятельности духовенства и церковных советов, чтобы не допустить объединения вокруг антисоветского актива духовенства и церковников всех контрреволюционных сил.

Приложение

Массовые выступления на религиозной почве

Ярославская губ. 20 декабря 1928 г, комиссия в составе нач[альника] общего п[од]отдела УФО, представителей от отд[ела] Главных реставрационных мастерских при Главнауке, инспектора УФО и члена Тверицкого ВИКа выехала в быв. Толгский монастырь (находится в 8 км от г. Ярославля) для расторжения договора с религиозной общиной и передачи монастырской церкви в ведение расположенного на территории монастыря детдома (санкционировано ВЦИКом).

К моменту приезда комиссии на месте находились вызванные для сдачи имущества архимандрит быв. Толгского монастыря, председатель церковного совета, один из членов церковной общины и один из монахов. По прибытии комиссия объявила им о закрытии церкви и предложила приступить к проверке и сдаче имущества, находящегося в ведении церковной общины. Председатель церковного совета от сдачи имущества отказался, заявив, что он этого не имеет права делать, и что верующие намерены ходатайствовать об оставлении за ними церкви. Получив такой ответ, комиссия приступила к проверке имущества самостоятельно.

Зная о прибытии комиссии, монахи и отдельные члены церковного совета перед этим устроили на квартире настоятеля монастыря совещание, на котором было решено не допускать закрытия церкви. И как только прибыла комиссия, два члена церковного совета немедленно с квартиры настоятеля отправились в близлежащие деревни с целью оповестить об этом крестьян. Вскоре в монастырь стала стекаться толпа, преимущественно женщин. Собравшиеся пытались ворваться в церковь, где работала комиссия. Раздавались выкрики: «Довольно сосать из нас кровь! Где же свобода? Мы голодаем и коммунисты издеваются над нашими чувствами!». Монахи же и члены церковного совета, рассыпавшись в толпе, призывали собравшихся оказать противодействие закрытию церкви, заявляя, обращаясь к женщинам: «Вы чего же, бабы, не начинаете? Валите, вам ничего не будет».

Между тем толпа быстро возрастала, насчитывая до 100 чел. Причем мужчины, не обращая внимания на протесты членов комиссии и отталкивая их, проходили в церковь, а одним из верующих был даже нанесен удар члену комиссии. Когда комиссия обратилась с просьбой успокоить толпу к настоятелю монастыря, последний категорически отказался это сделать, заявив: «Никаких мер принимать не буду, так как я сам очень взволнован». Ворвавшаяся в это время в церковь толпа потребовала от членов комиссии прекратить работу, и они вынуждены были выйти из церкви, направившись в контору детдома. Вслед за ними направились члены церковного совета с группой женщин и стали настойчиво требовать копию постановления губисполкома о закрытии церкви, угрожая в противном случае не выпустить комиссию из монастыря.

Ввиду того, что продолжать работу в таких условиях было невозможно, члены комиссии пытались уехать обратно, но оказалось, что лошадь, на которой они приехали, неизвестно кем была уведена. Толпа же, собравшись около конторы, все время возрастала и насчитывала до 200 чел. Из толпы раздавались выкрики с угрозами по адресу администрации детдома, обвиняя ее в закрытии церкви. Некоторые из присутствующих мужчин призывали оказать вооруженное выступление закрытию церкви. Под напором толпы комиссия вынуждена была дать копию с командировочного удостоверения одного из членов и, не окончив работы, в 8 час. вечера уехала обратно. После отъезда комиссии настоятель монастыря, обращаясь к толпе, заявил: «Комиссия наверное еще раз придет, так вы, православные, бегите немедленно за народом».

В тот же день два члена церковного совета решили в дер. Жеребково созвать сход и вынести приговор с протестом против закрытия церкви. Не известив сельсовет, они на квартире сельисполнителя написали приговор, под которым под нажимом зажиточных подписалась и беднота. На следующий день представители церковного совета по дер, Жеребково, Рокино, Крюково, Жарки и Толгоболь среди крестьян собирали под этим приговором подписи крестьян.

В этот же день (21 декабря) в УАО явились трое представителей верующих от Толгской религиозной общины и заявили, что, согласно постановления общего собрания членов общины, они отправляются в Москву для выяснения вопроса о закрытии церкви, а верующие будут противиться закрытию до тех пор, пока не получат исчерпывающего ответа от ВЦИК. В тот же день они выехали в Москву.

23 декабря состоялось заседание церковного совета, на котором одним из членов было выдвинуто предложение переизбрать церковный совет. При обсуждении этого вопроса указывалось: «Теперь нам нельзя быть в совете, т.к. нас считают зажиточными и не будут с нами считаться в вопросе об оставлении храма, нам нужно переизбрать церковный совет и выбрать туда побольше бедноты и молодежи».

Владимирская губ. В ночь с 14 на 15 декабря 1928 г. в г. Вязниках был арестован ряд местных священнослужителей и несколько человек из числа актива верующих. Когда на следующий день 15 декабря в городе стало известно об аресте, с утра около собора, где происходила церковная служба, стала собираться толпа местных мещан. Толпа, состоящая преимущественно из старух и девочек-подростков в возрасте от 12 до 15 лет, довольно быстро возрастала и к 11 час. насчитывала до 200 чел. Затем из толпы отделилась группа человек в 40 и с криками направилась в УИК, увеличившись по пути до 100 чел. Подойдя к помещению УИКа, толпа ввалилась в коридоры и стала настойчиво требовать освобождения арестованных. При этом часть толпы направилась в уком ВКП(б), где также настойчиво потребовала освободить арестованных, крича: «Мы голодаем, а вы нам ничего не даете и только арестовываете священников да закрываете церкви! Вы не имеете права делать этого! Делайте с нами что хотите, но собор закрывать мы не дадим!». (Какого-либо постановления о закрытии собора не было.)

Стоящая около здания УИКа толпа все время быстро увеличивалась. Среди собравшихся был пущен слух о том, что якобы в 12 час. местные власти придут закрывать собор. Этот слух усилил возбуждение толпы. Некоторые лица стали настойчиво стучать в двери отделов УИКа. Особенно вызывающе вела себя жена церковного старосты собора, а также две работницы фабрики «Парижская коммуна». Последние, стремясь разжечь недовольство толпы, кричали истерическим голосом о голоде, задавлености населения и т.п.

При помощи вызванной милиции толпа от помещения УИКа была удалена, и она направилась к собору, где сгруппировалась в ограде и на лестнице, заняв выжидательное положение. Торговец Зиновьев, находясь в толпе, агитировал: «Не надо расходиться, вот сейчас на фабриках кончится работа, и рабочие пойдут домой, их нужно взять с собой и вместе с ними идти требовать освобождения арестованных». Когда рабочие местных фабрик возвращались с работы и проходили мимо собора, из толпы раздавались выкрики с призывом к рабочим примкнуть к собравшимся, но никто из рабочих к толпе не примкнул. С 2-х часов дня толпа, достигшая в это время 300 чел., вследствие уговоров председателя церковного совета и др[угих], стала медленно расходиться.

На следующий день, 15 декабря, по окончании службы в ограде собора стала группироваться толпа, вскоре достигнув 200 чел. и привлекая внимание приехавших в этот день на базар крестьян окрестных селений. Однако никто из толпы с открытой агитацией среди крестьян не выступал. Лишь отдельные торговки и лица из местной интеллигенции, влившись в толпу крестьян, выражали недовольство действиями власти. Однако благодаря тому, что в толпу крестьян было влито до 100 чел. чл[енов] ВКП(б), эти суждения не находили никакого отклика. Вследствие того, что собравшаяся около собора толпа не расходилась, в у[ездный] административный отдел были вызваны 5 чел. членов церковного совета, которым было предложено воздействовать на собравшихся. После этого толпа разошлась и уже больше не собиралась.

В дер. Ефимьево, находящейся в 3-х верстах от г. Вязников, как только стало известно о выступлении верующих в г. Вязники, сельисполнитель отдал распоряжение своему помощнику о срочном созыве собрания крестьян, указывая, что в г. Вязниках арестовали священников и закрывают собор, а поэтому «крестьянам необходимо отправиться в город на выручку». По заявлению сельсиполнителя сделать такое распоряжение от него категорически потребовала жена местного кулака Большакова, отказаться же выполнить данное требование он побоялся, т.к. являясь бедняком, он неоднократно подвергался гонениям со стороны членов семьи Большакова.

Московская губ. В Егорьевском у. «Союз безбожников» в начале декабря 1928 г. среди рабочих повел кампанию за закрытие большого собора и приспособление его под клуб пионеров. Однако кампания за закрытие церквей на фабриках уезда со стороны партийных и профессиональных организаций велась недостаточно серьезно и шла стихийно, без надлежащего руководства. К тому же она совпала с проведением кампании по перезаключению колдоговоров и отчетной кампании по перевыборам советов. В результате отношение рабочих к закрытию церквей (на Егорьевских ф[абри]ках работает 80% женщин) в значительном числе случаев отрицательно. Так, из общего количества 13 892 чел. рабочих и служащих число подписавшихся за закрытие церквей достигает только 3880 чел., а на такой фабрике как «Вождь пролетариата» из 8410 рабочих подписалось всего лишь 13,5%. Отрицательное отношение к закрытию церквей подтверждается также рядом открытых выступлений со стороны рабочих.

Духовенство же, как только был поставлен вопрос о закрытии церквей, в противовес развернуло свою широкую агитацию. 8 декабря по инициативе одного из священников, председателя и члена церковного совета в главном соборе было устроено собрание церковного актива, где кроме инициаторов присутствовал 1 священник, 2 быв. торговца, 1 быв. крупный кустарь и 2 служащих. На совещании указывалось, что необходимо всеми мерами противодействовать закрытию церквей, причем было решено пустить среди рабочих подписные листы с протестом против закрытия церквей. На совещании было также решено созвать в г. Егорьевске собрание верующих всех приходов, на котором поставить вопрос «о попытках соввласти закрыть церкви».

10 декабря работница Солнцева (состояла председателем церковного совета церкви Большого собора, сейчас является членом церковного совета, была 7 лет членом городского совета и президиума его) среди работниц-ткачих повела агитацию за то, чтобы пойти в УИК и просить разрешения о созыве собрания верующих, а также требовать прекращения сбора подписей за закрытие церкви. Благодаря ее агитации 11 декабря в 11 час. дня по окончании работы первой смены ф[абри]ки «Вождь пролетариата» и «Механическо-ткацкой» около 50 работниц отправились в УИК, где, потребовав отмены сбора подписей за закрытие церкви, кричали: «Не отдадим церкви. Здесь собрались жиды. Требуем этот вопрос на обсуждение рабочих» и т.п. После часового скандала в УИКе работницы вышли на улицу, где к этому времени собралась толпа до 200 чел., которая группировалась по улицам до 4 час. дня.

12 декабря по механическо-ткацкой ф[абри]ке состоялось собрание рабочих (присутствовало 700 чел.), собрание проходило бурно, причем членам партии не давали говорить, и оно было закрыто, не дав никакого результата.

Московская губ. В Дмитровском у., в связи с постановлением рабочих Яхромской фабрики 6 закрытии церкви в пос. Леонтьевском, церковный совет совместно с духовенством устроил 16 декабря 1928 г. нелегальное совещание, на котором присутствовало до 8 чел. Председатель церковного совета (быв. крупный кустарь) произнес часовую речь, в которой указывал: «Мы во что бы то ни стало должны удержать церковь. До настоящего времени мы все, руководители, мало сделали в отношении усиления авторитета нашей церкви, а наши попы занимались только обдирательством и не учитывали культурного роста рабочей массы и партийного влияния на Яхромской ф[абри]ке, которая является основной силой в вопросе о закрытии церкви». После этого внес предложение: добиться в Яхромском ВИКе в ближайшие же дни разрешения на собрание верующих, на котором поставить вопрос о сборе подписей под заявлением против закрытия церкви и собрать не менее 2000 подписей.

23 декабря культпросвет Яхромской ф[абри]ки устроил антирелигиозную лекцию с последующим решением вопроса о закрытии церкви. На лекцию явилось до 700 чел., в том числе и весь церковный актив в составе 15 переодетых монашек, 13 членов церковного совета и 7 торговцев, лишенных избирательных прав. Все они явились группой верующих в количестве до 150 чел. Все они пришли в клуб на лекцию прямо из церкви, где перед этим после всенощной священник в проповеди говорил: «Дорогие верующие, спасите хоть одну церковь. Властью не щадится ни одна церковь и мы тогда останемся без божьего дома, в котором мы отдыхаем от всех мирских скорбей». Вся эта масса требовала поставить первым вопросом вопрос о закрытии церкви и в течение 3-х часов не давала лектору говорить. Лектор начинал говорить 6 раз и все время прерывался выкриками и угрозами.

Кроме этого, несмотря на то, что ВИКом не было дано разрешения на проведение собрания верующих, церковниками проведены собрания в дер. Круглино и Животино, на которых вынесены постановления ходатайствовать перед ВЦИКом об оставлении церкви.

Череповецкий округ (ЛВО). В Мяксинском районе 19 марта 1928 г. административным отделом РИКа, в связи с невыполнением договора религиозной общиной с. Усищевского, было вывешено объявление о расторжении договора и закрытии церкви, причем сообщалось, что верующие, желающие вновь взять церковь в свое пользование, могут подавать об этом заявление. До 5 июля никаких заявлений о сдаче церквей не поступало, а поэтому РИК возбудил ходатайство перед окрфинотделом о передаче имущества церкви в госфонд. Окрфинотдел дал соответствующее распоряжение, и на основании этого распоряжения имущество было вывезено в РИК. Население вначале к этому отнеслось сочувственно и даже помогало выносить и грузить церковное имущество на подводы.

Через неделю после этого в РИК явился крестьянин дер. Мустец с заявлением о разрешении провести собрание членов религиозной общины. РИК разрешения не дал, указав, что население имеет право проводить собрания в каждой деревне на общих основаниях. На следующий день в с. Усищево набатным звоном были созваны крестьяне нескольких деревень, которые, требуя возвращения церкви, избили председателя и секретаря сельсовета. Прибывшие на место представители РИКа и милиции были встречены выкриками: «Бей их, долой богов» и т.п. Необходимо отметить, что перед этим несколько раз созывалось нелегальное совещание церковников, на котором обсуждался вопрос о закрытии церкви.

Мордовский округ. В с. Теньгушеве Краснослободского у. ликвидирована группировка из кулаков и церковников в составе священников Нумерова Алексея и Тараканова Григория, дьякона Аладышева Сергея, псаломщика Нумерова Николая (сын попа), председателя церковного совета Степаева Ивана, члена церковного совета Ключева Василия (торговец), Кошелева Аверьяна, члена церковного совета (владелец паровой мельницы), Каныгина Ильи — церковный староста (торговец), Солдатова Ивана — член церковного совета (торговец мануфактурой).

Группировка устраивала нелегальные собрания, на которых обсуждались вопросы борьбы с мероприятиями соввласти, в частности, с хлебозаготовительной кампанией. При возникновении группировки на собраниях присутствовало от 10—15 чел., последнее же собрание 3-го июня проходило при участии 50 чел. Собрания происходили на частных квартирах, у гр. Синицына и [в] строящейся церковной колокольне (протоколов не велось). Помимо собраний, совещаний группа проводила индивидуальные беседы с гражданами села, а также выступала на общих собраниях крестьян. На общем собрании, устроенном в связи с хлебозаготовками, борьба кулачества вылилась в открытую форму резких контрреволюционных антисоветских выступлений, так как в президиуме были исключительно кулаки. Коммунистам не давали говорить.

На собрании уполномоченных пайщиков потребкооперации группировка выступала в организованном порядке, проведя соответствующую подготовку к последнему за одну—две недели. На собрании присутствовали лица, лишенные избирательных прав. Председательствовал кр[естьяни]н дер. Новоселовка Выксинского у. Нижегородской губ. Сафронов Тихон — быв. белый офицер, выступавший с резкими антисоветскими выпадами, его поддерживал кр[естьяни]н дер. Юрцева — быв. член ВКП(б), быв. эсер (Сафронов и Юрцев входили в Теньгушевское о[бщест]во потребителей как пайщики). Группировка была построена по ячейковому принципу. Во главе каждой отдельной ячейки состояли руководители. Примерно: 1 ячейка — «Базарная» — руководитель Маклецов Яков Иванович, 2 ячейка — «Сенькин переулок» — руководитель Сенькин, торговец мануфактурой, 3 ячейка — «Клюевская» — руководитель Клюев, торговец лошадьми и 4 ячейка — «Объединенная при церковном совете» — руководитель — церковный староста Каныгин Илья Дмитриевич. При всех своих действиях кулацкая группа использовала, главным образом, женщин.

С самого начала хлебозаготовок группа повела усиленную агитацию среди бедноты за отказ от сдачи хлеба государству. Свои запасы кулачество переотправляло в Нижегородскую и Рязанскую губ., а частью раздала на сохранение бедноте, родственникам и т.п. Одновременно кулаки подсылали бедняков в кооператив с требованием о выдаче им хлеба. Отмечен случай, когда беднота под влиянием кулацкой агитации задерживала подводы с гарнцевым сбором, переотправляемым мельниками в ЕПО, с требованием передачи этого хлеба бедноте.

Посевкампания в селе проведена крайне слабо, так как местный агроном был связан с участниками группировки, в апреле агроном присутствовал на двух нелегальных собраниях, устроенных духовенством в доме псаломщика, брата агронома (является благочинным Криушинского округа Нижегородской губ.).

Группировка 23 мая и 3-го июня с.г. провела в новостроящейся колокольне два собрания, на которых прорабатывался вопрос о проведении мероприятий в отношении противодействий постройке зданий волисполкома и клуба на месте церковной сторожки, назначенной к сносу. На собраниях было решено действовать через верующих. 6 июня 1928 г. вечером кр[естья]не, собираясь группами, обсуждали вопрос о постройке ВИКа на месте церковной сторожки. Около 9 час. толпа стала быстро расти, на площади собралось до 1 000 человек кр[естья]н, в преобладающем большинстве женщин и детей, среди которых кулаки вели агитацию: «Власть хочет около церкви построить клуб и устраивать танцульки, а у нас сторожку отбивают». Возбужденная толпа кричала: «Бей коммунистов, долой коммунистов». Священник Тараканов ходил по улицам и дворам и открыто призывал идти на площадь и защищать церковь. Часов в 11—12 ночи толпа разошлась по домам. Утром 7-го июня (10—11 утра) вторично на площади собралась толпа свыше 1000 чел., в большинстве женщины и дети. Толпа разошлась только к 6 час. вечера.

Троицкий округ. В пос. Кумляк Уйского района на собрании бедноты (присутствовало 142 чел.) при обсуждении вопроса о реализации средств, собранных по самообложению, был поднят вопрос о необходимости постройки школы, т.к. имеющаяся в поселке школа вмещала всего 150 чел., тогда как детей школьного возраста имеется 500 чел. После продолжительных прений один из присутствовавших внес предложение закрыть церковь и передать ее под школу. Внесенное предложение среди присутствующих вызвало шум, однако большинство высказалось за закрытие церкви и только незначительная часть возражала, причем несколько женщин кричали: «Убейте, а церковь закрывать не дадим». После выступления по этому вопросу секретаря ячейки ВКП(б) и предсельсовета подавляющим большинством присутствовавших было постановлено церковь закрыть. Для окончательного утверждения вынесенного постановления было решено созвать общее собрание крестьян всего поселка. Выступавшие против закрытия церкви прямо с собрания пошли к местному священнику и рассказали ему о всем случившемся. Священник через гонцов известил об этом все население поселка. На другой день утром, когда в избе-читальне проводилось собрание ячейки, совместно с переменным составом красноармейцев, на котором обсуждался вопрос о закрытии церкви, на площади собралась толпа и потребовала открыть общее собрание. Члены сельсовета, ячейки и председатель РИКа не только опасались открыть собрание, но никто из них не осмелился даже выйти на площадь.

Вышедший на площадь начальник раймилиции заявил крестьянам, что собрание проводить при таком возбуждении собравшихся нельзя и предложил разойтись. Но толпа настойчиво требовала открытия собрания и, схватив уходившего начальника раймилиции, поволокла его на площадь. Вторично нач[альник] раймилиции заявил собравшимся, что «если они не желают отдавать церковь под школу, то ее никто не возьмет, и напрасно они поднимают бузу» — через полчаса толпа начала расходиться.

На собрании переменников вопрос о закрытии церкви был также отвергнут. Вечером в тот же день нач[альник] раймилиции через предсельсовета и избача вызвал к себе священника и, обвиняя его в агитации против сельсовета и ячейки, предложил ему немедленно покинуть поселок. Священник объявил о своем отъезде церковному совету и выехал в пос. Житари. На другой день на площади вновь собралось все население поселка (820 чел.) и устроило собрание, на котором требовало немедленного возвращения священника и предания суду лиц, его выселивших, причем было постановлено подать петицию прокурору. Над секретарем ячейки и предсельсовета, вышедшими на площадь, толпа едва не устроила самосуд. С предсельсовета было сорвано пальто и затоптано в грязь, секретаря ячейки женщины тыкали в лицо кулаками. При этом собравшиеся угрожали им, в случае невозвращения священника, расправой. Через 3 дня священник был возвращен обратно в поселок. Население несколько успокоилось.

Татария. Постановление Калининского ВИКа Казанско-Пригородного района о выселении священника с. Каймар из общественного дома, предназначенного под избу-читальню, встретило отрицательное отношение большинства рабочих Кайнарской валяной фабрики. Для приведения в исполнение постановления ВИКа на место выехал милиционер. При перевозке имущества священника толпа женщин (50—60 чел.) оказала противодействие и не дала выселить попа. На требование милиционера уговорить толпу священник обратился к собравшимся со словами: «Православные миряне, разрешите мне оставить дом с миром, не делайте зла, не противьтесь власти». Толпа отвечала: «Ничего не будет, мы тебя не дадим в обиду».

Вечером того же дня толпа крестьян из 150—200 чел., в большинстве женщин, подойдя к зданию сельсовета, требовала у предсельсовета выдачи «виновников беспокойства священника». После ответа предсельсовета, что он не знает виновников, один из середняков обратился к толпе с призывом: «Бей его». Середняка поддержал местный кулак, ввиду чего предсельсовета вынужден был скрыться при содействии милиционера. Через день, в связи с приездом секретаря волкома ВКП(б) для проведения собрания бедноты, среди населения распространилось опасение о выселении попа. По набату колокола собралась толпа зажиточных и женщин, пытавшаяся сорвать собрание бедноты.

26 октября с вторичным приездом секретаря волкома для организации избиркома около дома местного кулака собралась толпа женщин в 150 чел., требовавшая у секретаря объяснения цели его приезда. Через несколько дней распространились слухи о выселении дьякона с. Чепуги Калининской вол., куда ездил секретарь церковного совета с. Каймар с агитацией против выселения дьякона «по примеру с. Каймар». В дни указанных выступлений Каймарскую школу посещали вместо 37 учащихся — 17. Выселение попа не состоялось, причем необходимо отметить, что примерно в это же время имели место выступления в Семиозерской пустыни Казанского района.

Татария. В связи с постановлением Казанского РИКа о закрытии монастыря в Семиозерской сл. с оставлением одной церкви из имеющихся 4 в распоряжении общества верующих и отказом РИКа удовлетворить заявление населения слободы об оставлении в их ведении всех церквей в Семиозерской слободе имел место ряд массовых выступлений. 27 октября с.г. для окончательной ликвидации монастыря «Семиозерская пустынь» и передачи ценного имущества в Госфонд в Семиозерскую слободу выехали представители власти, которые в присутствии предсельсовета, председателя церковного совета и одного священника приступили к проверке имущества Воскресенской церкви монастыря, которую предполагалось сдать церковной общине. Во время проверки церковного имущества собралась толпа женщин в количестве около 130 чел., которые бросились к дверям собора и не дали его опечатать. Попытка 5 конных милиционеров оттеснить женщин от собора окончилась неудачей, т.к. женщины совали вперед детей и бросали в милиционеров бутылки. В результате церковь опечатать не удалось и нач[альник] РАО с другими представителями власти вынуждены были уехать, забрав с собой ключи от собора.

Аналогичные выступления имели место и 1 марта, 13 августа и 20 августа с.г., когда представители власти уезжали безрезультатно, т.к. каждый раз при попытке опечатать собор собравшаяся толпа верующих в количестве 200—300 чел. оказывала активное противодействие, угрожая приехавшим и выкрикивая по их адресу: «Их надо растерзать, убить кольями и серпами. Приезжайте хотя и отрядами, но никого арестовывать не дадим и церкви не закроете». Особенно сильное возмущение имело место 20 августа, когда один из милиционеров на требование толпы показать документы на право опечатывания собора и объяснения причин приезда их ночью, обнажил наган. В связи с этим из толпы послышались выкрики: «Запрещают веровать! Издеваются!» и категорическое требование снять печати, а также сообщить фамилию милиционера, обнажившего наган. В результате этого милиционеры уехали ни с чем. По делу ведется расследование.

Кузнецкий округ. В с. Усть-Сосново 2 ноября на общем собрании граждан по вопросу передачи закрытой церкви под школу или нардом большинством голосов было постановлено церковь передать (из 333 присутств[ующих] за это предложение голосовало 259 чел.). В исполнение этого постановления сельсоветом была выделена комиссия в 5 чел. для приема церковного имущества. Придя к церкви 3 ноября, комиссия встретила там группу верующих, которые охраняли церковь и не допустили к ней членов комиссии. Прибывший председатель РИКа предложил всем разойтись и вместе с нач[альником] РАО пытался опечатать церковь, но верующие не допустили этого сделать и не расходились, а церковный староста Ермолаев И. и брат его Ермолаев Г. начали бить в набат. На место был выслан милиционер, которого, однако, верующие не допустили, и он был избит. Чтобы отстоять церковь, церковники вели агитацию не только в с. Усть-Сосново, но и по другим деревням, из коих к 3 ноября приехало до 50 верующих крестьян, и из них была организована охрана церкви. Во время инцидента кулаки вели агитацию против соввласти и партии, подстрекая верующих к массовым беспорядкам против представителей местной власти. После посылки делегации верующих к прокурору охрана у церкви была снята. Прокурором дано распоряжение церковь оставить за верующими. В связи с этим инцидентом за антисоветскую агитацию и подстрекательство к беспорядкам арестовано 5 чел.

¹⁵³    Речь идет о епископе Иерофее Никольском (Тимофее Афонине), викарии Великоустюжской епархии. 10 февраля 1928 г. Священным синодом «за раздорническую деятельность» был уволен на покой с запрещением заниматься священнослужением. В с. Путилове Никольского района Северной области находился с 1924 г., пользовался большим авторитетом у верующих, вел активную агитацию среди женщин и молодых девиц за пострижение в монахини. Он обвинялся местными советскими властями в деятельности, направленной на срыв всех хозяйственно-политических мероприятий, в организации антисоветских групп из кулаков, полицейских и других т.н. «бывших людей», в посвящении в сан священника белогвардейского офицера деникинской армии И.3.Кабанова. 17 мая 1928 г. во время ареста представителями милиции в с. Путилово Кемского сельсовета Никольского района в его защиту встала толпа до 500 чел. из числа местных крестьян, вооруженных топорами, вилами, кольями и др. Во время беспорядков епископ был смертельно ранен.