Нота Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Поверенному в Делах Финляндии в РСФСР Гюлленбегелю.

17 декабря 1921 г. № 11/5670

Прошу Вас передать вашему Правительству следующее: На мои три ноты, от 18 и 28 предыдущего месяца и от 5-го с. м.*, Финляндское Правительство ответило наконец един­ственной нотой от 11-го с. м.

По поводу последней ноты я должен заявить от имени Российского Правительства, что оно никоим образом не мо­жет считать ее ответом на вопросы, затронутые в моих нотах, и еще меньше на определенно и точно формулированные предложения, категорически поставленные в ноте от 5-го сего месяца и требовавшие ответа точного и недвусмысленного. К сожалению, Ваша упомянутая нота носит уклончивый ха­рактер и должна быть рассматриваема как выражение выжи­дательной тактики и желания ограничиться заявлениями фор­мального и общего свойства, и это в такое время, когда тре­буются энергичные и определенные меры для осуществления этих заявлений.

Нота от ll-го сего месяца утверждает, что Финляндское Правительство не переставало ни на один момент сохранять «абсолютный нейтралитет» и самым бдительным образом со­блюдало Мирный договор.

В этой ноте утверждается, что на территории Финляндии вербовка добровольцев и организация отрядов для вторжения в Восточную Карелию запрещены и что, поскольку граница закрыта, принимаются все меры к тому, чтобы осуществлять наблюдение и препятствовать переходу через нее отрядов или провозу военного снаряжения. Выступив с таким утвер­ждением, Финляндское Правительство вновь заявляет, что Российское Правительство не привело достаточно фактов, под­тверждающих организацию отрядов и подготовку в самой Финляндии действий, направленных против Карельской Тру­довой Коммуны.

Не говоря уже о том, что некоторые финляндские органы печати, как, например, «Илталехти», «Ууси суоми», «Сууита», «Карьяла» и др., беспрепятственно публикуют на своих стра­ницах прямые призывы к нарушению Мирного договора и к вооруженному нападению па Советскую Россию, разобла­чая тем самым заявления Финляндского Правительства, я могу привести массу других неопровержимых фактов, являю­щихся самым убедительным и очевидным свидетельством необоснованности этих заверений, а также обоснованности и справедливости обвинений, выдвинутых Российским Пра­вительством.

Финляндское Правительство утверждает, что на террито­рии Финляндии никакой вербовки в отряды для переброски в Карелию не производилось. Но достоверно известно, что в не­которых населенных пунктах существуют и продолжают дей­ствовать вербовочные бюро вопреки заявлению, содержаще­муся в ноте от 11-го сего месяца. Я укажу на некоторые из этих многочисленных населенных пунктов: в Гельсингфорсе «егерское бюро» организовало своп вербовочный центр на улице Вильгельма, № 4. В этом бюро принимают деятельное участие не только известный сторонник агрессивной поли­тики М. Кайла, но также и член Финляндской делегации в Центральной русско-финляндской смешанной комиссии, ока­зывающий этому бюро всемерную материальную поддержку. Другой вербовочный центр, организованный одним из руково­дителей шюцкора майором Лембергом, находится на улице Рунеберг, № 47. Выборг является важнейшим вербовочным центром; там организовано бюро, действующее при материаль­ной и моральной поддержке со стороны «союза карельских граждан». Имеются вербовочные пункты в Вильмандстранне, которые связаны с указанным союзом и с шюцкором. Я мог бы привести факты, свидетельствующие о поставке снаря­жения к границе и провозе его через эту официально закры­тую границу. Наиболее активное участие в этом деле при­нимает прежде всего шюцкор. Установлено, что в самих отрядах имеется довольно большое число шюцкоровцев; так, например, 28-го прошлого месяца в Карелию через Лиексу было отправлено 50 человек, 2-го сего месяца — еще 60 че­ловек. В других случаях шюцкоровцы безвозмездно сопро­вождают завербованных «добровольцев» до границы и обес­печивают им переход через границу. Управление шюцкора разослало своим подчиненным точную инструкцию об органи­зации финских отрядов совместно с иностранными офице­рами, в особенности с немецкими; среди них есть такие лица, которым удалось получить финское гражданство (Аусфельдт Кен'неке).

Объединенные общим чувством ненависти и враждебности к Советской России, финские организаторы нападений на Карельскую Трудовую Коммуну и мятежей, которые они хотят там поднять, вступают в дружественный контакт, как об этом уже указывалось, с агентами русской контррево­люции, хотя в глубине души эти последние питают вражду не только к автономной Карелии, но также и к независимой Финляндии,

Предоставляя «право убежища» руководителям крон­штадтского мятежа фон Ниликену, Петриченко и др., разре­шая въезд в Финляндию Савинкову, который проживает в Гельсингфорсе на улнце Марии, № 5, Финляндское Прави­тельство с симпатией взирает на этих лиц, когда им удается объединить свои усилия, направленные против РСФСР, с уси­лиями, прилагаемыми финскими агрессивно настроенными элементами.

В районе Ругозера одной из банд руководит бывший рус­ский офицер Николай Жуковский, недавно прибывший из Финляндии с отрядом в 300 человек, В составе нескольких банд, действующих на территории Карельской Трудовой Ком­муны, сразу же были распознаны кронштадтские мятежники, в то время как предполагалось, что они интернированы в Фин­ляндии.

На многочисленных участках финляндской границы про­исходит концентрация отрядов. Кроме Лиексы, откуда отряд приблизительно в 700 человек перешел в Репольскую волость, местами сосредоточения отрядов являются также Кухмониэми, Суомуссалми — конечный пункт повой финской железной до­роги в Суоярвской волости — и другие пункты.

Если до последней ноты Финляндского Правительства банды вторгались в основном в северные волости Карельской Коммуны, то в последнее время, напротив, вторжения проис­ходят главным образом в южные волости. Причем речь совсем не идет об отдельных лицах, которым будто бы индивидуально удается обмануть бдительность финских пограничных вла­стей; именно при прямом участии этих последних, а также других властей, отряды, насчитывающие несколько сот, а иногда даже и тысячу человек, непрерывно переходят через границу. Их единообразное обмундирование и вооружение, не­сомненно, имеет финляндское происхождение. Винтовки взя­тых в плен бандитов также изготовлены в Финляндии. На них стоит марка финляндского оружейного завода Рихимяки; их происхождение явствует также из показаний местных жи­телей и пленных. На основании заявлений этих последних можно констатировать, что банды снабжаются и вооружаются главным образом на финской границе. В Каяни находятся склады оружия и продовольствия, предназначенные для банд, действующих в Кемском уезде Карельской Трудовой Ком­муны. Из Кемиссозерска часть этих материалов перевезена в волость Ругозерска. Главари банд и особенно входящие в их состав шюцкоровцы распространяют среди сельского карель­ского населения листовки с призывами к бунтам, отпечатан­ные в типографии финского шюцкоровского органа «Суомен Кувалехти».

Я думаю, что эти факты, как и многие другие, являются бо­лее чем достаточной иллюстрацией истинной цены «абсо­лютного нейтралитета», якобы строго соблюдаемого Финлянд­ским Правительством.

Более того. Я могу точно указать, что не только известные журналисты и агрессивно настроенные политические деятели, не только члены шюцкора и офицеры, но даже сотрудники ми­нистерств деятельно участвуют в организации нападений на Российскую Федерацию (Манделине, Великангас, Зиллиакус). Я утверждаю, что даже некоторые члены правительства (М. Кайла, Доннер) проявляют деятельное сочувствие к ка­рельской авантюре.

Какими бы мотивами Финляндское Правительство ни объ­ясняло свои явно враждебные действия и отношении РСФСР, как, например, свои обращения к так называемой Лиге нации, оно не могло бы, однако, скрыть того, что оно действовало под давлением и влиянием этих агрессивно настроенных элемен- тов. Еще в сентябре месяце на Женевской конференции, ко­гда нынешние события еще не имели места на соседней с Фин­ляндией территории, оно уже поручило своему делегату Эн- келю заинтересовать Лигу наций карельским вопросом.

Наконец, далекий от всякой мысли о вмешательстве во внутреннюю жизнь Финляндского государства, я, однако, не могу не отметить, что Финляндское Правительство во всей своей политике в отношении к Восточной Карелии, очевидно, действует вопреки желаниям широких масс населения Фин­ляндии и избегает осведомляться об их настроении. Это дает Российскому Правительству право думать, что политика, фактически проводимая Финляндским Правительством в упо­мянутом вопросе, не может рассматриваться как выражение настроений и стремлений большей части финского народа и его представительных органов, и видеть в указанном обстоя­тельстве новое подтверждение авантюристского характера всей описанной выше деятельности, развертываемой и поддер­живаемой в Финляндии кругами, не безответственными перед народом.

Перед лицом этих фактов, взятых наугад из целого ряда им подобных, находящихся в нашем распоряжении, Прави­тельство РСФСР считает, что Финляндское Правительство в прежней, если не большей еще мере продолжает, как и раньше, поддерживать нападения на автономную часть Рос­сийской Федеративной Республики и на деле не обнаружило пока никакого намерения вернуться на путь, предначертан­ный Мирным договором. Поэтому Российскому Правительству ничего не приходится менять в своих предложениях относи­тельно тех мер, на принятии которых со стороны Финлянд­ского Правительства оно настаивало в ноте от 5-го сего ме­сяца.

Проникнутое стремлением к миру, Правительство РСФСР готово повторить, что оно самым категорическим образом на­стаивает на полном и немедленном применении этих мер. В случае же, если Финляндское Правительство будет по- прежнему отказываться и уклоняться от проведения этих мер в жизнь, Российское Правительство возложит на Правитель­ство Финляндии всю ответственность за серьезнейшую и исключительно по его вине создаваемую угрозу миру между Финляндией и Россией.

Пользуясь случаем, вновь заверяю Вас, господин Поверен­ный в Делах, в моем самом высоком уважении.

[Чичерин]

Печат. по арх. Опубл. (с сокращениями) в газ. «Известия» № 288(1431), 22 декабря 1921г.

* См. док. № 308, 313, 320.