Нота Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Министру Иностранных Дел Великобритании Керзону.

27 сентября 1921 г.

15 сентября г. Ходжсон передал Народному Комиссару по Иностранным Делам отпечатанный в форме ноты от Британ­ского Министра Иностранных Дел пространный документ без адреса и без подписи, датированный 7 сентября, который, по объяснению г. Ходжсона, не предназначался для опублико­вания, но получил, между тем, широкую огласку и послужил предметом обсуждения в печати.

Народному Комиссару по Иностранным Делам доста­точно было бросить беглый взгляд на полученный документ, чтобы заявить г. Ходжсону, что заключающиеся в нем обви­нения или лишены всякого основания, или основаны на лож­ных сведениях и подложных документах. Однако Народный Комиссариат по Иностранным Делам не счел нужным следо­вать примеру, преподанному Министерством Иностранных Дел Великобритании, слишком поспешно возвращающим ноты, заключающие, по его мнению, с первого взгляда ни на чем не основанные обвинения, и, стремясь к устранению вся­ких поводов к недоразумениям между Российским и Британ­ским Правительствами, с величайшей тщательностью рассмо­трел все предъявленные ему обвинения и все факты, которые могли стать почвой для означенных обвинений.

Обвиняя Российское Правительство в нарушении обяза­тельств, принятых им на себя на основании Англо-Русского соглашения от 16 марта *, английская нота ссылается на дея­тельность Российского Правительства и его представителей в странах Востока, якобы направленную против интересов Англии. Обосновывая свои обвинения, нота припутывает к делу III Коммунистический Интернационал, цитируя не­сколько докладов, якобы сделанных его «Центральному Ко­митету» членами и должностными лицами Российского Пра­вительства, как, например, гг. Сталиным, Элиава, Караханом и Нуортева, а также приведя цитату из речи, якобы произне­сенной 8 июня г. Лениным на съезде III Интернационала. Действительно, приведенные цитаты из докладов и речей образуют фон для остальных обвинений и должны служить доказательством того, что сознательно проводимая Россий­ским Правительством политика заключается в стремлении подорвать влияние Британского Правительства на Востоке и возбудить революционное движение в колониях и в зависи­мых от Великобритании странах и что русские представи­тели в своей деятельности лишь осуществляют эту политику III Интернационала, который, как утверждает нота, якобы тождествен с Российским Правительством.

Российское Правительство желает воспользоваться этим случаем, чтобы снова подчеркнуть, как оно это делало много­кратно раньше, что самый факт избрания III Интернациона­лом, по вполне понятным причинам, местопребыванием своего Исполнительного Комитета России как единственной страны, предоставляющей полную свободу распространению комму­нистических идей и личную свободу коммунистам, а также тот факт, что некоторые члены Российского Правительства как отдельные лица принадлежат к Исполнительному Коми­тету, дает для отождествления III Интернационала с Рос­сийским Правительством не больше оснований, чем отождест­вление с бельгийским и Британским Правительством II Ин­тернационала, постоянно пребывающего в Брюсселе и имею­щего в числе членов своего Исполнительного Комитета бельгийского министра г. Вандервельде и члена Британского Кабинета Министров г. Гендерсона. Кроме того, Исполнитель­ный Комитет III Интернационала состоит из 31 члена, из которых только 5 русских, причем трое из этих последних не принадлежат к составу Российского Правительства.

Однако Российское Правительство в состоянии не только формально отвергнуть обвинения, основанные на отождествлении ого с III Интернационалом, но также опровергнуть эти обвинения и по существу. Так, например, г. Сталин, ко­торый, согласно английской ноте, якобы делал различные доклады «Центральному Комитету» от имени «Восточного отдела III Интернационала» в июне 1921 г. по вопросам этого отдела, никогда не имел никакого отношения ни к III Интернационалу, ни к какому-либо из его отделов и поэтому не имел случая делать приписываемых ему докладов и никогда их не делал. Действительно, Восточный отдел пре­кратил свое существование с осени 1920 г. Точно так же ложна цитата, приписываемая г. Элиаве, который также ни­когда не работал для III Интернационала или в связи с ним и никогда не представлял никаких докладов «Центральному Комитету». Также и г. Карахан никогда не делал никаких до­кладов «О положении на Ближнем Востоке» или по другим каким-либо вопросам. Еще менее основательна ссылка на до­клад, сделанный будто бы 20 июня г. Нуортева, которого английская нота титулует «заведующим Отделом пропаганды при III Интернационале». Г-н Нуортева также никогда не выполнял каких бы то ни было функций для III Интерна­ционала, и в то время не существовало никакого «Отдела пропаганды». Более того, г. Нуортева не мог делать означен­ного доклада или каких-либо иных подобных докладов в июне 1921 г. по той простой причине, что он с марта месяца нахо­дится в тюрьме. Что касается речи, приписываемой г. Ленину, якобы произнесенной 8 июня на съезде III Интернационала, то Британское Правительство, если бы оно пожелало ознако­миться с московскими газетами, в которых печатались еже­дневно отчеты о заседаниях съезда, могло бы убедиться, что г. Ленин 8 июня не произносил речи и что в немногих произ­несенных им в разное время речах приписываемые ему фразы совершенно отсутствовали, так как они не имели никакого отношения к предмету его речей.

Совершенно ясно, что все доклады, речи и заявления, пере­численные в английской ноте, вымышлены, сфабрикованы и подделаны для какой-то цели. Они появились несколько вре­мени тому назад в различных контрреволюционных русских газетах, которые также приводили множество других доку­ментов, циркуляров и писем, якобы исходящих от III Интер­национала, различных советских учреждений или гг. Ленина, Троцкого, Чичерина, Литвинова, Преображенского или дру­гих русских, имеющих отношение к Советскому Правитель­ству. Стараясь проследить происхождение этих подложных документов, вплоть до самых источников их, Российское Пра­вительство обнаружило «Бюллетень», издававшийся в Гер­мании под названием «Ост-Информацион» анонимной груп­пой сыщиков и доставлявшийся, главным образом, контрре­волюционным газетам и тайным агентам различных правительств, которые стремятся получить секретные документы, касающиеся Советской России. Несмотря на отметку «весьма секретно», бюллетень не только не скрывает, а прямо печа­тает адрес типографии (А. Винсар, Вильгельмштрассе, 11, Берлин, S. W. 48), и в одном из номеров указаны название и адрес его банка (Вестерхаген и К⁰, Потсдамерштрассе, 127, Берлин; приложение I)*, куда надлежит направлять подпис­ные деньги. Г-ну Ходжсону были показаны в Комиссариате по Иностранным Делам подлинные номера этого бюллетеня, при этом к настоящей ноте прилагаются фотографические снимки с некоторых страниц бюллетеня. Именно в этом са­мом бюллетене публикуется большинство подложных сенса­ционных документов, как-то: инструкции, циркуляры, част­ные письма, признания и т. д. советских вождей. Вероятно, из этого источника была почерпнута ложная информация о Со­ветской России и о советских лидерах, появившаяся в офи­циальном докладе Парламентского комитета, возглавляемого лордом Эммоттом. Особенно заслуживает сожаления то об­стоятельство, что такие вымышленные доклады и речи нашли себе место в официальной ноте Британского Министерства Иностранных Дел в качестве основы для обвинений против Правительства дружественной страны. Совершенно очевидно, что не простым совпадением является тот факт, что большин­ство апокрифических докладов и речей Сталина, Элиавы, Нуортевы, Карахана и Ленина напечатаны в бюллетене гер­манских сыщиков практически в тех выражениях, в каких они цитируются в британской ноте, как, например, доклады, приписываемые Элиаве (приложение II), Нуортеве, Карахану (приложение III), или речь, якобы произнесенная Лениным (приложение IV).

Советское Правительство ясно сознает, что Британское Министерство Иностранных Дел введено в заблуждение шай­кой профессиональных фальсификаторов и мошенников и что если бы оно знало, из каких сомнительных источников в дей­ствительности исходят его сведения, то нота от 7 сентября никогда не была бы написана.

Российское Правительство еще не имело возможности об­наружить источник столь же ложной информации Британ­ского Правительства относительно остальных обвинений, которые упомянуты в ноте от 7 сентября под заголовком «Ин­дия», «Персия», «Туркестан», «Ангора» и «Афганистан» и ко­торые также в значительной степени базируются на выше­указанных несуществующих докладах и речах. Но оно желает самым категорическим образом заявить, что с мо­мента заключения Англо-Русского соглашения оно не имело сношений, ни прямых, ни косвенных, с г. Чаттопадхайя или с какими-нибудь другими революционерами Индии; что не су­ществует никакой пропагандистской школы в Ташкенте в целях подготовки эмиссаров для Индии; что оно никогда не имело никаких отношений с д-ром Гафизом и ничего не знает о его заводе бездымного пороха. Однако верно то, что один индус, который предложил Советскому Правительству орга­низовать торговлю оружием в Кабуле, был арестован как агент-провокатор и все еще содержится в тюрьме. Советское Правительство совершенно определенно слагает с себя вся­кую ответственность за действия в Кабуле Джемаля-паши, ко­торому никакого содействия оказано не было. Переход рус­ской границы по дороге в Афганистан уроженцами Индии или лицами, принадлежащими к другой национальности, яв­ляется не большим нарушением Англо-Русского договора, чем гостеприимство и свобода передвижения, которые предо­ставлены в Англии значительному числу контрреволюцион­ных заговорщиков.

Далее Советское Правительство желало бы отметить, что содержащееся в британской ноте заявление, будто бы оно пыталось воспрепятствовать соглашению ангорского прави­тельства с Британским Правительством, лишено всякого осно­вания, так же как и утверждение, что Советским Правитель­ством будто бы сконцентрированы значительные силы на гра­ницах Анатолии. Это обвинение тем более лишено основания, что Народный Комиссариат по Иностранным Делам еще совсем недавно оказал существенное содействие встрече бри­танского официального агента с турецким послом в Москве, предоставив им возможность обсудить имеющиеся между их правительствами разногласия.

Если бы Британское Министерство Иностранных Дел рас­полагало более точной информацией и имело бы в руках по­длинные русские документы, оно узнало бы о строгих ин­струкциях, данных после заключения Англо-Русского согла­шения Российским Правительством его представителям на Востоке**, которыми последним предписывалось воздержи­ваться от всякой антибританской пропаганды и сообразовать свою деятельность с новыми отношениями, создавшимися ме­жду Российским и Британским Правительствами после под­писания Соглашения. Российское Правительство не имеет оснований полагать, что его представители действуют не в со­ответствии с инструкциями и что они не ограничиваются лишь защитой российских интересов, не нарушая интересов Велико­британии. Верное своему принципу права всех народов на самоопределение, Советское Правительство и его представи­тели с величайшим уважением относятся к независимости государств Востока, отказавшись от всех преимуществ и усту­пок, силою вынужденных у них царским правительством, и оказывая даже небольшую материальную и денежную по­мощь, исправляя тем самым несправедливости, причиненные им дореволюционной Россией. Российскому Правительству непонятно, каким образом помощь, оказанная Афганистану совершенно открыто, на основании Договора, о котором Бри­танское Правительство было оповещено г-ном Красиным, мо­жет истолковываться как недружелюбный по отношению к Великобритании акт. Обвинения, выдвинутые в этом случае Британским Правительством, либо неопределенны и несу­щественны, или же опираются на совершенно вымышленные факты, как, например, сообщение об образовании г-ном Ротштейном революционного комитета в Тегеране или о его по­пытках добиться отставки афганских представителей, кото­рые, в действительности, им высоко ценятся и пользуются его личной дружбой.

Можно допустить, что в некоторых случаях представители Российского Правительства могли бессознательно нарушить британские интересы, не зная в точности, в чем они заклю­чаются. Следует вспомнить, что во время переговоров об Англо-Русском соглашении именно Российское Правитель­ство не раз требовало полного обсуждения данных вопросов и точного определения взаимных обязательств и что оно это делало с единственной целью, как это было указано во всех его нотах, устранить на будущее время любые недоразуме­ния, вытекающие из неопределенности их обязательств, и что именно Британское Правительство настаивало на заключении соглашения путем обмена радиотелеграммами и на сведении взаимных обязательств до неопределенной формулы. Тем не менее, Российское Правительство сделало все, что было в его силах, для точного выполнения всех принятых им на себя обя­зательств и стремилось избегать всяких поводов к трениям и недоразумениям; но оно, конечно, не могло помешать зло­умышленникам подделать документы и вводить таким обра­зом в заблуждение Британское Правительство. Оно не могло ожидать, что Британское Министерство Иностранных Дел найдет возможным воспользоваться такими документами с целью дискредитировать Российское Правительство и поста­вить под сомнение лояльное выполнение принятых им на себя обязательств.

Российское Правительство, с своей стороны, считает себя вынужденным отметить, что позиция, занятая по отношению к России Британским Правительством за последнее время, от­нюдь не имела дружественного характера. Арест британскими властями в Константинополе целого ряда российских торго­вых представителей и высылка их оттуда без предъявления им каких-либо обвинений, совместная с французским прави­тельством деятельность в так называемом «русском вопросе», постоянная поддержка французских планов, имеющих целью воспрепятствовать всем попыткам различных стран и между­народных организаций оказать помощь голодающему насе­лению России, и, наконец, самое предъявление британской ноты от 7 сентября с заключающимися в ней серьезными обви­нениями, основанными исключительно на вымышленных фак­тах и непроверенных сведениях, полученных из сомнительных источников, в то время, когда Франция побуждала Польшу и Румынию объявить войну России, не являются такого рода фактами, которые заставили бы Российское Правительство верить в искреннее желание Британского Правительства культивировать дружественные отношения между народами и Правительствами обеих стран.

Британскому Правительству хорошо известна готовность Российского Правительства дружественным образом обсу­дить наилучшие способы и средства к устранению всех пре­пятствий на пути к установлению нормальных отношений, и когда Британское Правительство вместо того, чтобы прибе­гать к необоснованным обвинениям, имеющим целью под­вергать сомнению добросовестность Российского Правитель­ства и препятствовать другим народам заключать соглаше­ния с Россией, со своей стороны, проявит одинаковую готов­ность улаживать разногласия деловым путем, оно увидит и со стороны Российского Правительства такую же готовность идти ему навстречу.

Заместитель Народного Комиссара

по Иностранным Делам

Максим Литвинов

Печат. по арх. Опубл в газ. «Известия»

№ 218(1361). 30 сентября 1921 г

* Приложения не печатаются.

**См. док. № 112, 251