Нота Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Поверенному в Делах Польши в РСФСР Филиповичу.

9 сентября 1921 г. № 11/4939

Милостивый государь господин Поверенный в Делах, После того как нотой 4 июля Российское Правительство раскрыло перед Польским Правительством широкую картину тех организованных вторжений в Советские Республики и за­говоров против Советской власти, которые руководятся из Варшавы при постоянном содействии польских властей*, Польское Правительство в ноте от 11 июля отрицало боль­шую часть инкриминируемых ему фактов и выставило со своей стороны ряд обвинений против Российского Правитель­ства. В тот момент, однако, Российское Правительство пола­гало более целесообразным не продолжать идти далее по пути полемики.

Мы предпочли другой путь, несмотря на то, что положи­тельно каждый пункт, каждое утверждение российской ноты 4 июля может быть с нашей стороны подкреплено документальными доказательствами. Так, например, относительно по­ложения и роли графа Соллогуба де Войно мы имеем пе­реписку Бориса Савинкова, из которой явствует, что на него действительно были возложены Польским Правительством те функции, о которых нами говорилось, и что он, заведуя по поручению Польского Правительства войсками российских белогвардейцев, принимал меры к тому, чтобы казачьи части несли пограничную службу и чтобы так называемые «ин­тернированные бывшие русские армии» попадали на вольные работы, согласно с планами Бориса Савинкова. Точно так же наше утверждение о том, что 2-й отдел польского Генераль­ного штаба давал организации Савинкова возможность посы­лать в Россию яд, основывается, между прочим, на докумен­те за подписью майора Генерального штаба Бека. Если бы осуществился предполагавшийся нами план рассмотрения данного вопроса смешанной комиссией, необходимые доку­менты были бы ей предъявлены.

Российское Правительство не продолжало полемику по­тому, что еще надеялось в то время, что Польское Прави­тельство будет настолько лояльно относиться к выполнению своих обязательств и к элементарным требованиям добросо­седских отношений, что оно само положит конец всем указан­ным явлениям, столь грубо нарушающим как Рижский дого­вор, так и основные принципы каких бы то ни было мирных отношений. По истечении почти двух месяцев Российское Правительство вынуждено сознаться, что в этом оно ошиб­лось, но только не прекратилась преступная работа органи­зации Санникова и других, но при продолжающемся постоян­ном и ближайшем содействии польских властей замечается все большее и большее оживление этой деятельности и во­обще работы белогвардейских банд и организаций у границ Советских Республик. Польское Правительство ни в коем случае не может заявлять, будто ему неизвестен «народный союз защиты родины и свободы», когда на съезде этого союза в Варшаве, на котором обсуждались все детали про­вокационной заговорщической и повстанческой его деятель­ности в Советских Республиках, от 13 до 16 июня участвовал представитель Польского Правительства, полковник Гене­рального штаба, официально обещавший Савинкову постоян­ное содействие от имени главы государства и всего польского народа. Орган Савинкова «Свобода», легально выходящий в Варшаве, нисколько не стесняясь, сообщает о повстанческой и заговорщической деятельности союза. Мало того, в вар­шавской еврейской газете «Наер гайнт» от 9 августа № 181 в объяснении Бориса Савинкова приглашенному им сотруд­нику газеты прямо говорится: «Относительно того, что про­исходит в некоторых местах Белоруссии, я могу твердо и определенно заявить, что военные части, имеющие какое-либо отношение к нашей организации («союз защиты родины и свободы»), состоят из настолько отборных и профильтрован­ных элементов, что о каких-либо преступниках среди них го­ворить нечего». И дальше он говорит: «Я имею возможность следить за каждым шагом и действием наших частей, раз­бросанных на большой территории Белоруссии». В своем от­вете Савинкову, в № 183 той же газеты, генерал Булак-Балахович говорит: «Заявляю, что нужно было бы арестовать офицеров Павловского, Войцеховского, Павлова и других, ко­торые субсидируются и обрабатываются Русским политиче­ским комитетом. Эти офицеры находились под следствием и обвинением еще в моей армии. Теперь они выпущены Савин­ковым на свободу и продолжают вести его работу и в Бело­руссии. Последние жертвы недавно происшедших погромов — это работа упомянутых офицеров, которых Савинков защи­щает и взваливает всю вину на мои плечи».

Оживление белогвардейских банд на границах Советских Республик происходит в самом тесном контакте с польскими властями и представителями Польского центрального Прави­тельства. В нашем распоряжении имеются удостоверения, найденные на убитых бандитах, белогвардейцах, в том, что предъявитель данного удостоверения действительно состоит в таком-то партизанском отряде, подчиненном «всероссийскому комитету народного союза защиты родины и свободы», что удостоверяется подписью члена комитета Виктора Савинкова. Те же лица имеют официальные удостоверения от 2-го отдела командования соответствующей польской армии о том, что данное лицо действует в контакте со 2-м отделом. Такие же удостоверения найдены у лиц, командированных, как офи­циально в них значится, «от народного союза защиты родины и свободы в Советскую Россию для работы». В то время как в ноте 11 июля Польское Правительство заявляло, что ника­кие его органы не выдают удостоверений на основании удостоверений организации Савинкова, выдача таковых поль­скими властями на указанном основании продолжает быть до настоящего времени повседневным явлением, В распоряже­нии соответствующих органов нашего Правительства в из­бытке имеются документальные доказательства этого факта.

Переходящие советские границы белогвардейцы, партизан­ские отряды «союза защиты родины к свободы» и его агенты прилагают в настоящее время все усилия к тому, чтобы со­рвать продовольственную кампанию, ведущуюся в западных областях Советских Республик и имеющую самое жизненное значение для всех Советских Республик на целый год. Точно выполняя официальные директивы «всероссийского комитета» Савинкова, они имеют целью уничтожение и расхищение продовольственных складов и ссыпных пунктов, уничтожение и порчу продуктов и путей, расстрел продовольственников, агитацию среди крестьян против сдачи хлеба, — вообще все те меры, которые официально выставляет «всероссийский комитет» Савинкова для удушения костлявой рукой голода Рабоче-Крестьянской власти. В то время, когда широкие массы общества во всех странах поражены потрясающими известиями о вызванном засухой голодном бедствии в Рос­сии, Польское Правительство оказывает самое энергичное содействие организациям и бандам, пытающимся сорвать про­довольственную кампанию в Советских Республиках и ли­шить их средств борьбы против неслыханных страданий го­лодающих масс.

Тесная связь и сотрудничество между польскими органами власти и организациями Савинкова и других белогвардейцев выступают в имеющихся у нас документах во все более ярком свете. Имеется, однако, новый факт—это попытка замаскиро­вать эту связь и самое участие Бориса Савинкова в действиях белогвардейцев путем системы конспиративных мер. Пред­ставитель Министерства Военных Дел, а именно 2-го отдела Генерального штаба майор Кешковский, отношением № 32185 (Б. В.) I от 23 августа извещает начальника информационного бюро русского политического комитета Виктора Савинкова: «Желая сделать наши отношения с вами как можно более конспиративными, я буду помещать в заголовке своих писем фирму: Карл Краевский и К⁰, и как Краевский я буду подпи­сывать все секретные бумаги. Будьте добры сообщить мне, какую форму вы примете для дальнейшей нашей переписки. Конспирацию наших учреждений я ставлю как необходимое условие, причем делаю это согласно приказу моего началь­ника». Отношением № 01.499 от 25 августа Виктор Савинков сообщает майору Кешковскому: «В ответ на ваше письмо от 23 августа честь имею сообщить, что отныне буду подпи­сываться: Д, Стржалковскнй, представитель фирмы Бачевский в Львове. Все пакеты будут пересылаемы исключительно через поручика Масловского». В наших руках имеется часть переписки г-на Стржалковского, т. е. Виктора Савинкова, с г-ном Краевским, т. е. майором Кешковским. В связи с этими фактами Российское Правительство заявляет, что ни в коем случае не может счесть себя удовлетворенным видимым и фиктивным исчезновением боевой враждебной организации при полном ее фактическом сохранении под другими назва­ниями и именами. Российское Правительство должно по-преж­нему настаивать на немедленном фактическом удалении из пределов Польши всего руководящего кружка, виновника означенных враждебных боевых и заговорщических действий.

Через майора Кешковского, именуемого Краевским, поль­ские власти постоянно сообщают организации Савинкова по­лезные для нее официальные сведения. Так, например, 25 ав­густа г-н Краевский извещает Виктора Савинкова, что надо ожидать через несколько дней ноту Советского Правитель­ства по данному вопросу. 29 августа г-н Стржалковский, т. е. Виктор Савинков, благодарит г-на Краевского, т. е. майора Кешковского, за доставленные им сведения и сообщает о «некоторых служащих г-на Гнилорыбова», т. е. в действи­тельности некоторых казаках, вошедших в соглашение с фир­мой Игнатов и К⁰, т. е. в действительности сочувствующих Со­ветской власти. Подобные сообщения братья Савинковы уже раньше неоднократно направляли польским властям. Напри­мер, 30 июля за № 4158 председатель ликвидационной комис­сии Русского Эвакуационного комитета в Польше Борис Са­винков сообщает начальнику 2-го отдела Генерального штаба полковнику Матушевскому о 35 офицерах и 19 казаках, кото­рых он просит изъять из 3-го донского казачьего полка, чтобы тем самым прекратить их вредную деятельность. Майор Кеш- ковский систематически сообщает Виктору Савинкову для секретного использования важнейшие официальные доку­менты. В этой переписке имеется, между прочим, письмо майора Кешковского к Виктору Савинкову от 26 августа о деятельности так называемого Закордота. Из этого письма можно увидеть, чем в действительности Закордот вызвал столь сильное неудовольствие польских властей. В этом письме говорится, что агенты Закордота, вступая в савинковскую организацию, доставляют Советскому Правительству документы, «подтверждающие нелояльность Польского Пра­вительства по отношению к Рижскому договору». Майор Кешковский добавляет: «Известный вам польский орган безопас­ности, с которым я поддерживаю тесные сношения, уже при­нял соответствующие меры». Из этой же переписки явствует, что официальные курьеры Польского Представительства в Москве доставляют из Варшавы в Москву и обратно доку­менты савинковской организации. Майор Кешковский сооб­щает Виктору Савинкову о приездах и отъездах польских курьеров, прибавляя, что, если Виктор Савинков желает что-нибудь переслать или сообщить через них, он должен обра­титься к поручику Г.

Таким образом, Вы сами, господин Поверенный в Делах, хотя Вы и утверждали при переговорах с нами о Вашем полном неведении по отношению к деятельности савинковских агентов и организации, в действительности при помощи ваших официальных курьеров, пользующихся дипломатической не­прикосновенностью, поддерживаете связь между находящейся в Варшаве руководящей группой Савинкова и его единомыш­ленниками, заговорщиками и провокаторами в Москве. Хотя в ноте от 11 июля Польское Правительство утверждало, что не несет никакой ответственности за то, что происходит на российской территории, приведенные документы показывают, что как раз наоборот, на Польском Правительстве лежит очень большая ответственность за развертывающуюся при его содействии деятельность заговорщиков и провокаторов в пределах Советской России.

Польское Правительство пытается ослабить действитель­ное значение всех этих фактов, выставляя встречные обвине­ния против Российского Правительства. От имени Россий­ского Правительства заявляю, что оно с полной лояльностью исполняет Рижский договор и во всякую минуту готово устра­нить идущие вразрез с этим договором факты, если бы дей­ствительно таковые имели место. Мнимые нападения совет­ских войск на некоторые деревни на польской территории заключаются в том, что в этих местностях действуют мест­ные банды, появление которых, между прочим, вызывается неисполнением со стороны Польского Правительства договор­ных обязательств о соблюдении прав национальных мень­шинств с теми преследованиями, которым польские власти подвергают белорусское население. Эти банды, возникающие по собственному почину, без какой бы то ни было связи с органами Советской власти, ложно принимают наименование советских отрядов.

По поводу инцидента в деревне Белая на заседании согла­сительной комиссии Полесского района 17—20 августа рос­сийскими делегатами было указано, что эта деревня нахо­дится в 75-ти верстах от границы и что всякая возможность появления там советских отрядов исключена. В то же время, однако, с польской стороны непрерывно происходят напа­дения и налеты па советскую территорию. Никакого удовле­творения по этому поводу до сих пор Советскими Респуб­ликами получено не было. Точно так же при ближайшем рас­смотрении других обвинений, предъявляемых польскими властями по поводу пограничных отношений, выясняется их полная неосновательность, о чем имеется достаточно доказа­тельств в работах согласительных комиссий.

Почти все конкретные факты, которыми Польское Пра­вительство иллюстрирует свои обвинения против Российского Правительства в нарушении договора, касаются не России, но Украинского Правительства, которое, со своей стороны, в случае надобности, даст все необходимые объяснения и будет вести соответствующие переговоры с Польшей. К нему же относятся и приводимые в польских нотах мнимые факты о так называемом Закордоте. Обвинения польских нот собственно против Российского Правительства отличаются неопределенностью и носят характер ничем не подтверждае­мых общих мест.

От имени Российского Правительства заявляю, что оно не поддерживает ни деньгами, ни иным способом никаких орга­низаций и никаких действий, имеющих целью совершение пе­реворота в Польской Республике. Российское Правительство отрицает, чтобы его органами издавались какие-либо прокла­мации и брошюры, преследующие цель ниспровержения Поль­ского Правительства или отделения части польской террито­рии. Никакие отряды, преследующие подобные цели, в Рос­сии не формируются. Упоминаемый в польской ноте Ревком не был органом захвата власти в Польше, но лишь органом армии, которая на основании военных прав вводила в районе оккупации временный орган военно-гражданской власти. Рев­ком был расформирован еще в Минске до заключения мира с Польшей. Бывший его председатель тов. Мархлевский уже давно поглощен переговорами с Финляндией и за последнее время почти беспрерывно проживает в Гельсингфорсе. Упо­минаемые в польской ноте от 11 июля военные курсы явля­ются не чем иным, как военно-учебным учреждением русской армии. Многочисленные поляки, предпочитающие Рабоче-Кре­стьянскую власть России буржуазному правительству Поль­ши, пожелавшие остаться русскими гражданами, добровольно вступают в российскую армию, и для их обучения существуют курсы с преподаванием на их родном языке. Никакой вра­ждебной цели по отношению к Польше эти курсы не пресле­дуют. Ввиду присутствия в нашей армии лиц польского про­исхождения, говорящих на польском языке, создание таких курсов является исключительно внутренним делом Россий­ской Республики, к которому никакое другое правительство не имеет отношения.

Что касается затруднений, возникающих при взаимной ре­патриации пленных и беженцев, эти затруднения постоянно возникают по вине Польского Правительства. Оно именно препятствует тому персональному обмену, при проведении которого оно получило бы тех пленных, прибытие которых для него желательно. Оно постоянно жалуется на то, что с русской стороны посылаются слишком большие эшелоны в польские приемные пункты, между тем именно оно упорно

отказывается от открытия третьего обменного пункта в по­лоцком направлении. Нет никакого сравнения между содер­жанием тех мелких обвинений, которые Польское Правитель­ство предъявляет России в этом вопросе, и той страшной, громадной виной, которая лежит на польских властях в связи с ужасающим обращением с российскими пленными в преде­лах Польши. На ответственности Польского Правительства всецело остаются неописуемые ужасы, которые до сих пор безнаказанно творятся в таких местах, как лагерь Стржалково, Достаточно указать па то, что в течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч.

Все жалобы, которые могло бы выставить с своей стороны Польское Правительство, Российское Правительство рассмот­рит в самом благожелательном духе, как только начнется между обеими сторонами мирная работа, которой препят­ствует продолжение враждебных действий со стороны поддер­живаемых Польским Правительством белогвардейцев. Рос­сийское Правительство не поддерживает никаких повстанцев в пределах Польской Республики. Если ему будет указано на какие-либо факты, идущие вразрез с этим принципом, оно эти факты устранит. Оно приступило к исполнению Риж­ского договора с полной лояльностью и величайшей готов­ностью со всей энергией выполнить его во всех деталях. Но это возможно лишь в том случае, если исполнение обяза­тельств является обоюдным. Только тогда, когда наступит действительный мир, т. е. когда Польское Правительство пе­рестанет руками белогвардейцев производить вторжение в Советские Республики, срывать продовольственную кампа­нию, возбуждать заговоры в Советской России,— только тогда наступит возможность той беспрепятственной мирной работы, которой так сильно желает Российское Правительство. Уста­новление тесной дружбы с Польшей есть его самое задушев­ное желание. Оно готово ради этого идти на все, что лежит в пределах договорных обязательств. Но пока Польское Пра­вительство руками Савинкова ведет против него враждебные действия, странно было бы ожидать, чтобы Российское Пра­вительство передавало бы русское золото Польскому Прави­тельству для снабжения им Савинкова. Пусть Польское Пра­вительство не думает, что обрушившееся на Россию голодное бедствие ослабило силу сопротивления Советской Республики посягательствам извне на ее спокойствие и безопасность. Российское Правительство ждет, что Польское Правитель­ство, наконец, приступит к лояльному исполнению договора. План создания смешанной комиссии, выдвинутый Российским Правительством в ноте 4 июля, является лишь одной из тех­нических возможностей для скорейшего устранения препят­ствующих мирной работе явлений. Российское Правительство готово принять какой угодно план, преследующий эту цель, лишь бы последняя была достигнута. Оно не желает ничего лучшего, как жить в мире и дружбе с Польшей. Широкие трудящиеся массы России хотят мира со всеми соседями. Пусть Польское Правительство выполнит, наконец, статью V Мирного договора, и между Польшей и Россией устано­вятся нерушимые дружественные отношения.

Российское Правительство твердо надеется, что Польское Правительство не пожелает дальнейшей полемикой и фор­мальными отписками обострять отношения и согласится об­судить меры для дальнейшего устранения причин, препят­ствующих установлению желательных обоим Правительствам дружественных отношений и проведению в жизнь Мирного договора.

Примите, господин Поверенный в Делах, уверение в глу­боком моем уважении и совершенной преданности.

Народный Комиссар по Иностранным Делам

Чичерин

Печат. по арх Опубл. в газ. «Известия» №204(1347), 14 сентября 1921 г.

* См, док. № 138.