Нота Заместителя Министра Иностранных Дел Дальневосточной Республики Министру Иностранных Дел Японии Утида*.

18 августа 1921 г.

В ответ на ноту Министра Иностранных Дел Дальневос­точной Республики от 13 июля о желательности открытия переговоров между Дальневосточной Республикой и Японией, 3 августа генеральным консулом Японии в Мукдене г-ном Кацука был передан ответ г-ну Юрииу в виде вербальной ноты от Вашего имени с указанием, что предложение о на­чатии переговоров Японским Правительством принимается, что местом переговоров Вы считали бы желательным избрать город Дайрен, что представителем Японского Правительства является г-н Мацусима и что Вы желали бы знать, смогут ли представители Правительства Дальневосточной Респуб­лики прибыть в означенный город.

Настоящим сообщаю, что Правительство Дальневосточ­ной Республики обсуждало Ваше предложение и решило послать полномочных представителей для ведения перегово­ров с представителями Японии, причем отъезд наших пред­ставителей назначить на самый ближайший срок**.

Правительство Дальневосточной Республики считает не­обходимым, чтобы переговоры носили официальный харак­тер и чтобы лица, делегируемые для этих переговоров, имели соответствующие полномочия, необходимые для разрешения тех вопросов, которые, по мнению нашего Правительства, должны быть разрешены возможно скорее и исчерпывающим образом, чтобы между Дальневосточной Республикой и Япо­нией могли установиться дружеские отношения и могло бес­препятственно развиваться экономическое процветание и эко­номическая взаимопомощь обоих государств.

Правительство Дальневосточной Республики считает не­обходимым получить от Вас соответствующее сообщение о том, что переговоры действительно будут носить официаль­ный характер и что Ваша делегация будет снабжена соот­ветствующими полномочиями. По получении необходимых сообщений может состояться открытие переговоров [в] том пункте, в котором обе делегации найдут это наиболее целе­сообразным.

Сообщая Вам обо всем вышеизложенном, мы указываем и со своей стороны, что считали бы необходимым соблюдение полной секретности всех переговоров.

Просим Вас сообщить нам непосредственно или через Вашего представителя Ваш ответ по затронутым вопросам с тем, чтобы ускорить начатие переговоров и достигнуть желательного для обоих государств благоприятного резуль­тата этих переговоров.

Заместитель Министра Иностранных Дел

Я. Янсон

Печат. по арх.

* Нота направлена адресату из Читы.

** Переговоры между ДВР и Японией начались 27 августа 1921 г. в г. Дайрен (Китай) и продолжались с перерывом до 16 апреля 1922 г.

6 сентября 1921 г. делегация ДВР внесла проект «Соглашения о мире, дружбе и торговле», основные положения которого сводились к следую­щему: признание Японией суверенитета ДВР и установление нормальных дипломатических, торговых и экономических отношений между обеими странами; взаимное обязательство не вмешиваться во внутренние дела и не допускать на своих территориях образования и деятельности органи­заций и групп, преследующих враждебные цели против одной из догова­ривающихся сторон; предоставление подданным ДВР и Японии на терри­ториях обеих стран права на свободный въезд, проживание, занятие своими профессиями и торговлей в соответствии с законами страны пре­бывания.

Проект делегации ДВР предусматривал также обязательство Японии в месячный срок завершить вывод войск со всей территории русского Дальнего Востока.

26 сентября 1921 г. японская делегация вручила свой проект «Согла­шения о торговле и прочем». Этот проект, состоявший из 17 статей, пред­усматривал следующие обязательства правительства ДВР: поддерживать «на своей территории некоммунистический режим»; превратить Влади­восток исключительно в торговый порт и «не предпринимать никаких ме­роприятий, затрудняющих торговлю»; признать принцип «открытых две­рей» и «отменить, по отношению к подданным Японии, существующие доныне для иностранцев на ее [ДВР] территории ограничения относи­тельно горнопромышленности, лесопромышленности, земледелия и прочей промышленности и промыслов, а также торговли, и не чинить подобные ограничения в будущем»; предоставить японским подданным, проживаю­щим на территории ДВР, свободу каботажа и «право собственности на землю и ее долгосрочной аренды»; признать за судами под японским флагом право плавания по реке Амуру и не возражать против приобре­тения Японией «с согласия правительств заинтересованных стран» такого же права плавания по реке Сунгари.

К проекту в качестве составной его части были приложены три секретных пункта. Пункт 1 предусматривал обязательство правительства ДВР разоружить и уничтожить все военные укрепления на побережье ДВР и в будущем «не предпринимать никаких военных и стратегических сооружений и мероприятий, могущих служить угрозой по отношению к Японской империи», а также разрешить «официальное пребывание и пу­тешествие японских военных чинов в пределах своей [ДВР] территории».

В соответствии с пунктом 2 правительство ДВР должно было дать согласие на пересмотр японо-русской рыболовной конвенции и «отменить пункты, каковые рыбопромышленники до сих пор считали неудобными, а также дополнить ее положениями, выгодными как для японских, так и для русских промышленников».

Пункт 3 исключал возможность рассмотрения на данной конферен­ции вопросов, связанных с николаевскими событиями (см. т. 11, прим. 77), а также мероприятий, «кои были приняты в связи с означенными собы­тиями».

При вручении этого контрпроекта делегация Японии сделала заявле­ние о том, что, «как только соглашение будет подписано, Японское Пра­вительство немедленно приступит к выводу японских войск», причем, по заявлению главы японской делегации Мацусима, имелся в виду вывод японских войск только из Приморской области. «Вопрос о выводе япон­ских войск из Сахалинской области, — подчеркнул Мацусима, — связан с николаевскими событиями». Вместе с тем Мацусима заверил, что «если Правительство Дальневосточной Республики примет на себя полную от­ветственность за последствия николаевских событий, то, быть может, наше Правительство найдет возможным обсуждать и этот вопрос. Однако мы настаиваем, чтобы этот вопрос был снят с обсуждения».

Стремясь к скорейшему освобождению своей территории от интервен­тов и белогвардейцев, правительство ДВР пошло на уступки Японии, согласившись 27 ноября 1921 г. на обсуждение японского контрпроекта при условии исключения положений, «затрагивающих суверенитет и вну­треннюю жизнь ДВР».

Отвергая утверждения японской стороны о связи оккупации Японией района Северного Сахалина с николаевскими событиями, делегация ДВР указывала, что правительство ДВР не может принять на себя ответствен­ности за николаевский инцидент. Вместе с тем правительство ДВР вы­ражало готовность после полной эвакуации японских войск с территории ДВР предоставить японским предпринимателям промышленные концессии в северной части острова Сахалин (см. док. № 321).

 Однако в связи с наступлением белогвардейцев на ДВР, подготовлен­ным при непосредственном участии японского военного командования, де­легация Японии под предлогом получения инструкций от своего прави­тельства 12 декабря 1921 г. прервала заседания конференции.

Разгром белогвардейских войск у Волочаевки в феврале 1922 г., укрепление международного положения Советской России и союзной с ней Дальневосточной республики, осложнение международного и внутриполи­тического положения Японии вынудили японское правительство 22 марта 1922 г. возобновить переговоры в Дайрене. В ходе дальнейших перегово­ров делегация ДВР 30 марта и 6 апреля 1922 г. предлагала подписать одновременно торговое и общее соглашение и соглашение об эвакуации японских войск из Приморья при условии беспрепятственного допуска вооруженных сил ДВР во Владивосток еще до окончания эвакуации япон­ских войск и заявления со стороны правительства Японии о том, что оно, во-первых, «готово немедленно обсудить николаевский вопрос и не предъ­явит территориальных требований» и, во-вторых, «примет все меры к вы­воду в самый кратчайший срок своих войск с северной части Сахалина и Сахалинской области».

К середине апреля 1922 г. стороны согласовали проект «Торгового и общего соглашения» и большинство статей «Соглашения о предметах воен­ного характера», которое предусматривало порядок передачи властям ДВР японским военным командованием «русского казенного имущества» и сооружений, находящихся в районе расположения японских войск.

Вопрос о сроке вывода японских войск из Приморской области остался несогласованным.

15 апреля 1922 г. японская делегация без всякого предупреждения внесла серьезные изменения в согласованные проекты документов и в ультимативной форме потребовала их немедленного подписания. В эти проекты были включены отвергнутые ранее делегацией ДВР требования из японского контрпроекта от 26 сентября 1921 г.: предоставить поддан­ным Японии, проживающим на территории ДВР, равные права с гражда­нами ДВР и отменить для японских подданных ограничения, существую­щие на территории ДВР по отношению к иностранцам. Измененные япон­ские проекты содержали также требования разрешить в одностороннем порядке «пребывание японских военных представителей в городах Чите, Владивостоке, Хабаровске и Благовещенске» с правом «свободы путеше­ствий», не увеличивать «морские силы, которые имеются на Дальнем Востоке» (ДВР фактически их не имела), и др. Японская сторона отка­зывалась зафиксировать точную дату вывода войск из Приморской об­ласти: указанный японской делегацией 15 апреля 1922 г. 3-месячный срок вывода войск содержал оговорку о том, что эвакуация может «задержи­ваться стихийными явлениями и другими непредвиденными случаями».

Делегация ДВР категорически отвергла требования Японии.

16 апреля 1922 г. японская сторона довела до сведения делегации ДВР, что в соответствии с инструкциями своего правительства она преры­вает конференцию и выезжает в Токио.

Нотой от 24 апреля 1922 г. правительство ДВР возложило на прави­тельство Японии всю ответственность за срыв Дайренской конференции.