Нота Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Послу Турции в РСФСР Али Фуаду.

8 апреля 1921 г. № 11/568

Господин Посол,

Не могу скрыть от Вас своего глубокого удивления, ко­торое я испытал при ознакомлении с заявлениями военного министра Правительства Великого Национального Собрания Турции Кемаля Февзи-паши, о которых мне сообщили из Трапезуида в информационном бюллетене. Военный министр за­являет, в частности, что турецкая армия Восточного фронта, оставаясь на Кавказе, должна служить там элементом рав­новесия. Мне трудно понять, против какой другой военной силы турецкая армия Восточного фронта предназначена вы­ступить для восстановления равновесия сил на Кавказе. По­скольку единственной другой военной силой в этом районе являются объединенные Красные Армии Советских Респуб­лик, напрашивается вывод, что, по мнению военного мини­стра, турецкая армия должна служить элементом, враждеб­ным советским силам и имеющим целью быть противовесом по отношению к их военной мощи. Мне кажется чрезвычайно странным, что после заключения между нами Московского договора, который с точностью определил пределы распро­странения власти турецких и советских вооруженных сил, военный министр Турции возлагает на турецкие войска за­дачу играть роль, враждебную советским вооруженным силам,

В том же заявлении военный министр говорит, что та часть Армении, которая все еще находится под оккупацией турецких войск, будет эвакуирована только после введения в действие Александропольского договора. Я позволю себе напомнить Вам, что Александропольский договор был заклю­чен с дашнакским правительством в тот момент, когда Ар­мянское Советское Правительство было уже провозглашено, и что он не был ратифицирован, хотя, согласно тексту этого договора, ратификация в месячный срок являлась условием ввода его в действие. Но даже если оставить в стороне это соображение, то все основные положения Александропольского договора были аннулированы частично Московским до­говором, частично заявлениями двух делегаций о сохранении права абсолютного и полного суверенитета Советских Рес­публик. Желать выполнения Александропольского договора равносильно аннулированию Московского договора. Следова­тельно, господин Посол, для меня было бы чрезвычайно важно получить от Вас разъяснения в связи с вышеупомяну­тыми заявлениями военного министра вашего Правительства.

Пользуюсь этим случаем, чтобы напомнить Вам, что в высшей степени необходимо добиться безотлагательной эва­куации Александрополя турецкими войсками, чтобы избежать досадных последствий, к которым могла бы привести продол­жающаяся оккупация этого города турками.

Примите, господин Посол, искренние уверения в моем весьма высоком уважении.

Чичерин

Печат. по арх.

На эту ноту был получен ответ Али Фуада от 10 апреля 1921 г. № 280, в котором, в частности, говорилось:

«Заявления, приписываемые Комиссару по военным делам моего Правительства, которые мне пока еще не известны, по всей видимости, были сделаны до того, как в Ангоре было получено сообщение о создании нового коммунистического правительства в Эривани. Если поставить, та­ким образом, на свои места факты и даты, ясно, что в упомянутых заявле­ниях лишь выражаются взгляды, решительно направленные против импе­риализма и, следовательно, благоприятные для советских вооружен­ных сил.

Что касается вопроса о необходимости эвакуации территорий, нахо­дящихся по эту сторону пограничной линии, установленной Русско-Турец­ким договором, то я уже имел честь дать г-ну Комиссару ответ относи­тельно этого в моем письме от 10 апреля 1921 г. за № 274.

Во время переговоров на Московской конференции турецкая делегация неоднократно объясняла обстоятельства и решающие мотивы, которые являлись господствующими при заключении Александропольского договора с Арменией, И в ходе этих же переговоров мы выразили русской делега­ции нашу твердую надежду на то, что после исчезновения всех факторов, которые нарушают порядок и мир, и прихода к власти подлинно Совет­ского Армянского Правительства все статьи и условия, включенные в дан­ный Договор для обеспечения нашей безопасности против агрессивных элементов, будут отменены. В настоящее время я питаю ту же надежду. К тому же я официально заявляю, что положения Русско-Турецкого до­говора, являющегося результатом конференции, которые касаются Совет­ских Республик, являются ясными и окончательными.

Я послал моему Правительству все сообщения, которые мне были сде­ланы г-ном Комиссаром. Тем не менее, ввиду того, что г-ну Комиссару часто удается сноситься с Ангорой быстрее, чем Посольству Турции, я позволю себе подать ему мысль обсудить данный вопрос непосредственно с Ангорой через посредство товарища Мдивани в качестве наиболее быст­рого средства для решения этого вопроса.

В данном случае я имею честь, г-н Комиссар, повторить Вам еще раз, что дружба и добрые намерения Турции по отношению к Советской Рос­сии, а также братских Республик, связанных с нею прочными узами, являются глубокими и неизменными.

Заверяя Вас, что будущее полностью подтвердит мои настоящие за­явления и прецеденты, имею честь просить Вас, господин Комиссар, при­нять уверения в моем весьма высоком уважении».