Предисловие П. Н. Милюкова

Предисловие

Брошюра проф. С. Н. Прокоповича, издаваемая РДО, является естественным продолжением изданной недавно брошюры проф. А. П. Маркова. Там речь шла о «Кризисе сельского хозяйства в СССР», вызванном доктринерской политикой коллективизации — и в еще большей степени реальной нуждой власти, взявшейся за прокормление своего привилегированного класса в порядке, который эта власть называет социалистическим. Кризис сельского хозяйства, таким образом, явился одновременно и кризисом доктрины, и кризисом самого государственного хозяйства советской России. Проф. С. Н. Прокопович подходит к тому же вопросу с другой стороны — со стороны промышленной политики СССР. Но эта промышленная политика уже не может обсуждаться исключительно в рамках одной только страны советов. Основной принцип, проводимый большевиками не только в области индустриализации, но и вообще во всей их экономике, принцип «управляемого хозяйства», вовсе не есть достояние одного только «марксизма», исправленного Лениным и вторично искаженного в редакции Сталина. Проф. С. Н. Прокопович прежде, чем подойти к критике советской системы, и должен был указать на происхождение принципа «планирования». Этому посвящена первая часть предлагаемой брошюры.

Здесь с полной отчетливостью прослежено, каким образом, при полном господстве капиталистического строя, народное хозяйство, построенное на принципе свободной конкуренции, превращается постепенно в хозяйство «управляемое». К этому ведет, прежде всего, самый рост современного менового хозяйства. При нем уже приходится вводить «плановое» начало — в виде охраны национальной промышленности от иностранной конкуренции соответственной системой пошлин, а также в виде охраны труда при содействии государственною вмешательства. Планирование необходимо и в частном хозяйстве — и оно становится все более необходимым по мере его укрупнения. Крупное хозяйство, по мере увеличения в нем постоянного капитала за счет переменного, теряет свою гибкость и приспособляемость к колебаниям темпа промышленной жизни. Ему приходится защищать себя от разрушения периодическими кризисами при помощи союзов с другими предприятиями в области однородного производства (т. е. уже выходить за пределы частного хозяйства) и связывать свое производство общими условиями рынка. Некоторые формы планирования являются, таким образом, уже готовыми, когда к ним оказывается вынужденным прибегнуть государство. И здесь мы вступаем в область самых животрепещущих вопросов текущего момента. В каких формах и до каких пределов государство может пользоваться началом «связанного хозяйства», не разрушая существующего экономического строя и охраняя преимущества экономической свободы и частной инициативы? Вопрос этот в высшей степени существенен для республиканско-демократического направления политической мысли. Ибо имеются способы его разрешения, притом наиболее легкие и упрощенные, которые по существу противоречат самым основным принципам свободы и демократии. Мы знаем, что в таком упрощенном применении начало связанного народного хозяйства приводит к политическим диктатурам и является как бы их оправданием. Одной из таких диктатур, доведших принцип связанного хозяйства до последних пределов, является диктатура советская. Она в этом смысле действительно служит «экспериментом» — и уроком, — за счет которого передовые европейские страны поучаются тому, чего не следует делать.

Проф. С. Н. Прокопович, конечно, не уступает соблазну, — содержащемуся в подобных упрощениях серьезных экономических и политических задач текущего момента. Ход его аргументации остается в пределах демократических принципов — и лишний раз доказывает их правильность. Указав на значительный шаг вперед принудительного планирования народного хозяйства во время последней войны, проф. С. Н. Прокопович, однако, ставит вопрос о целесообразности сохранения и развития именно этой формы связанного хозяйства. С особенным интересом я прочел ссылки автора на английского писателя Артура Сальтера, последняя работа которого “Recovery” произвела сенсацию и разошлась в семи изданиях в течение двух последних лет. Сальтер прекрасно понимает тревожные признаки времени и необходимость радикальных реформ, чтобы предупредить возможную катастрофу. Но, как и проф. С. Н. Прокопович, он не хочет жертвовать тем, что составляло преимущество прежнего строя, при всех его несомненных несовершенствах. Позволю себе привести для иллюстрации заключительную фразу, которою Сальтер кончает одну из конструктивных глав упомянутого сочинения. «Мы можем только так построить упорядоченное общество, чтобы, с одной стороны, оно не распалось в хаосе, а, с другой, не лишило нас свободы, разнообразия, предприимчивости, которые были — при всех ее недостатках, — преимуществом системы, в которой мы рождены. Соскользнуть в хаос или в коммунизм — значило бы потерпеть неудачу в специальной задаче нашего времени, состоящей в реформировании, — а, может быть, и в перестройке цивилизации, нам известной, но отнюдь не в разрушении ее из-за разочарования ее недостатками, в расчете на что-то неизвестное. Новая цивилизация, может быть, и могла бы возникнуть, но она не была бы нашей, — и кто может предугадать, какая катастрофа могла бы произойти в промежутке. По крайней мере мы, имевшие, в том или другом качестве, какое-либо участие в ответственности, принятой на себя правительством этого века, не оправдали бы доверия, нам оказанного и оказались бы предателями нашего поколения. Не нашей заслугой будет, если другие займутся постройкой того, что мы допустим разрушить».

Эти замечания, полные ощущения трагизма переживаемой эпохи, лучше введут нас во вторую часть брошюры проф. С. Н. Прокоповича, в которой он переходит к характеристике эксперимента большевиков, так сильно заинтересовавшего иностранных сторонников общей идеи планирования. Во второй части рассмотрены очень подробно первые попытки советской власти приложить к русской действительности вынесенные ими из своей доктрины общие понятия о том, чем должно быть планированное хозяйство. Эти первые опыты строились на очень зыбкой почве слабого промышленного развития России, потрясенного войной. В теории они шли очень далеко, но на практике быстро привели «к хозяйственному хаосу и к крайнему падению производительных сил страны».

В третьей части брошюры проф. С. Н. Прокопович и переходит к периоду невольной «передышки» — к Ленинскому Нэпу, в течение которого самое понятие планирования получило иной смысл, чем прежде — смысл «одинаково применимый и к монопольному, и к конкурентному строю хозяйства». «Планы» этого времени поневоле считаются с действительным положением разрушенного народного хозяйства. Вне «планируемого» сектора еще оставался в эти годы значительный сектор «стихийного» хозяйства, с известным допущением частной собственности, полусвободного рынка и сравнительно свободной сельскохозяйственной продукции. Первые перспективные планы на пятилетие также считались с этим состоянием, хозяйства, и потому ограничивались сравнительно скромными расчетами на рост продукции. Совершенно в иные условия было поставлено исполнение пятилетнего плана, принятого на промежуток 1928‑33 гг.

Замечания проф. С. Н. Прокоповича в этой области составляют, несомненно, самую важную часть брошюры — поскольку дело идет о советской России. На сравнительно небольшом протяжении сорока страниц здесь изложены оригинальные выводы автора, стоившие ему больших трудов и явившиеся результатом, кропотливого изучения первоисточников. Мы обращаем особенно внимание на таблицы, в которых сведены результаты этой большой работы. Обыкновенно, цифровая сторона изложения оставляется в стороне многими читателями; но нужно предупредить их, что, в данном случае, в этих сводках сосредоточивается вся сущность изложения. Нам и без того известно, к каким печальным результатам привела советская пятилетка — и для населения, и для самой власти. Но как и почему так вышло, почему и не могло выйти иначе, мы узнаем в подробности из брошюры проф. С. Н. Прокоповича. «Несоответствие нуждам народного хозяйства страны» — такова общая формула, объясняющая неудачу большевистского эксперимента.

Эта неудача, как видно из всего предыдущего, не может считаться неудачей самой идеи планирования. Но обстановка, в которой осуществлялось советское «планирование», и методы, какими эта идея была применена в России, по справедливому заключению автора, отнимают у советской «иллюзии» всякий признак «творчества». Здесь, как и в других областях советского управления, между лицом и изнанкой имеется огромная разница.

Объективное по методу и по способу изложения исследование проф. С. Н. Прокоповича наносит советской рекламе «пятилетки» смертельный удар. Но для полного понимания этого вывода необходимо внимательное чтение брошюры. К такому чтению мы и призываем читателя, желающего выработать себе определенное отношение к одной из самых насущных задач не одной только России, но и всего мира, переживающего тяжелый экономический и политический кризис.

П. Милюков.