Глава 18. Социалистическая индустриализация — генеральная линия партии

В 1926 г. «...наша страна вступила в новый период нэпа, в новый период новой экономической политики, в период прямой индустриализации» [Сталин, О хозяйственном положении Советского Союза, стр. 3.]. В докладе на апрельском пленуме ЦК ВКП(б) в 1926 г. товарищ Сталин подчеркнул это как основной факт, определяющий политику партии. В первые годы нэпа приходилось прежде всего восстанавливать старые предприятия, развивать, главным образом, легкую индустрию при отсутствии широко развитого мощного машиностроения, вооруженного современной техникой. После нескольких лет работы по восстановлению промышленности XIV съезд партии подвел итоги и поставил задачу индустриализации как лозунг дня, как очередное практическое дело, которое должно было уже с 1926 г. претворяться в жизнь. Товарищ Сталин говорил: «Дело это будет сопряжено с большими трудностями, придется при этом пережить тяжелые испытания, но индустриализацию нашей страны без кредитов извне мы все же можем провести, несмотря на все эти затруднения» [Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 9-е, стр. 169.].

Главная трудность заключалась в том, что строительство новой индустриальной базы требовало многомиллионных капитальных вложений, что оно развертывалось в обстановке враждебного капиталистического окружения и яростной борьбы троцкистско-зиновьевского блока против партии. Одной из задач социалистической индустриализации страны явилось обеспечение экономической самостоятельности, хозяйственной независимости нашей страны от капиталистического мира. Необходимо было добиться, чтобы СССР сам производил нужные ему машины и оборудование. Подъем одной легкой или преимущественно легкой промышленности не разрешил бы этой задачи, не вывел бы нашу страну на путь самостоятельного хозяйственного развития.

Товарищ Сталин неоднократно разъяснял основную суть социалистической индустриализации в стране пролетарской диктатуры. Он, опираясь на указания Ленина, разработал учение о социалистической индустриализации СССР. В краткой биографии товарища Сталина, выпущенной Институтом Маркса — Энгельса — Ленина, следующим образом характеризуется это учение: «1) существо индустриализации состоит не в простом росте промышленности, а в развитии тяжелой индустрии и прежде всего ее сердцевины — машиностроения, ибо только создание тяжелой индустрии и собственного машиностроения обеспечивает материальную базу социализма и ставит страну социализма в независимое от капиталистического мира положение; 2) экспроприация помещиков и капиталистов в нашей стране в результате Октябрьской социалистической революции, уничтожение частной собственности на землю, фабрики, заводы, банки и т. д. и передача их в общенародную собственность — создали мощный источник социалистического накопления для развития индустрии; 3) социалистическая индустриализация в корне отличается от капиталистической — последняя строится путем колониальных захватов и грабежей, военных разгромов, кабальных займов и беспощадной эксплуатации рабочих масс и колониальных народов, а социалистическая индустриализация опирается на общественную собственность на средства производства, на накопление и сбережение богатств, создаваемых трудом рабочих и крестьян; социалистическая индустриализация неразрывно связана с неуклонным улучшением материального положения трудящихся масс; 4) поэтому коренными задачами в борьбе за индустриализацию являются повышение производительности труда, снижение себестоимости, борьба за трудовую дисциплину, режим экономии и т. д.; 5) условия строительства социализма в СССР, трудовой энтузиазм рабочего класса — делают возможным осуществление необходимых высоких темпов индустриализации; 6) путь к социалистической переделке сельского хозяйства лежит через индустриализацию страны, которая должна создать техническую базу для этой переделки» [Институт Маркса — Энгельса — Ленина. Сталин И. В., Краткая биография, Огиз, 1939, стр. 52 — 53.].

На протяжении 1925 и 1926 гг. товарищ Сталин особенно много внимания уделял разъяснению роли тяжелой индустрии и прежде всего металлической как «основной пружины» всей индустрии, как основной базы, без которой невозможно развитие ни легкой промышленности, ни транспорта, ни электрификации, ни сельского хозяйства. Необходимо было построить заново ряд отраслей индустрии, создать новую оборонную промышленность, дать новую технику сельскому хозяйству.

«В чем состоит основной плюс социалистического метода индустриализации? В том, что он ведет к единству интересов индустриализации и интересов основных масс трудящихся слоев населения, в том, что он ведет не к обнищанию миллионных масс, а к улучшению материального положения этих масс, не к обострению внутренних противоречий, а к их сглаживанию и разрешению, в том, что он неуклонно расширяет внутренний рынок и подымает емкость этого рынка, создавая таким образом прочную внутреннюю базу для развертывания индустриализации.

Отсюда прямая заинтересованность основных масс крестьянства в социалистических путях индустриализации» [Ленин и Сталин, Сборник произведений к изучению истории ВКП(б), т. III, стр. 99 — 100.].

Развитие социалистической индустриализации требует теснейшей связи промышленности с сельским хозяйством, с основной массой крестьянства.

Растущая промышленность должна иметь прочную базу для развития, рынок для сбыта своей продукции, отличающийся большой емкостью и способностью к безграничному расширению. Таким рынком для единственной страны пролетарской диктатуры может быть только внутренний рынок.

Когда в годы восстановления народного хозяйства речь шла о крестьянском рынке, имелось в виду по преимуществу личное потребление крестьян, поглощение деревенским рынком предметов широкого потребления — мануфактуры, обувно-кожевенных и других изделий. Промышленность мало давала в те годы сельскому хозяйству для обновления и перестройки производства на современных технических началах. С переходом к политике индустриализации развивалась новая форма смычки — производственная. Индустрия — тяжелая промышленность, производящая оборудование, металл, химические удобрения, электротехническое оборудование — должна была стать базой для коренного переворота в технике и экономике крестьянского хозяйства. Только такая тесная, всесторонняя связь промышленности с сельским хозяйством, а следовательно, рабочего класса с крестьянством, обеспечивала неуклонное и быстрое осуществление курса на индустриализацию.

Социалистическая индустриализация наложила отпечаток на все стороны народного хозяйства и определила постановку всех важнейших экономических задач периода 1926 — 1929 гг. Развитие индустрии, особенно тяжелой, было центральной народнохозяйственной задачей.

В декабре 1927 г. состоялся XV съезд ВКП(б), имевший огромное значение для дальнейшего развития социализма и наступления на капиталистические элементы.

В 1926 и 1927 гг., до XV съезда ВКП(б), троцкисты выступали открыто против партии. Борясь против генеральной линии партии, троцкисты провокационно предлагали непосильные для того времени размеры капитальных вложений в промышленность за счет крайне тяжелого налогового нажима на крестьянство и непомерного повышения цен на промышленные товары. Эта политика троцкистов означала на деле разрыв союза рабочего класса с крестьянством, срыв социалистической индустриализации и реставрацию капитализма в СССР.

«На словах, т. е. в платформе, они высказывались за политику индустриализации и даже обвиняли ЦК в том, что он ведет индустриализацию недостаточно быстрым темпом, а на деле они охаивали решение партии о победе социализма в СССР, издевались над политикой социалистической индустриализации, требовали сдачи иностранцам в концессию целого ряда заводов и фабрик, возлагали главные свои надежды на иностранные капиталистические концессии в СССР» [«История ВКП(б)». Краткий курс, стр. 271.].

Категорически отвергнув троцкистскую линию, партия твердо взяла курс на снижение цен как условие широчайшего развития индустриализации СССР. Средства же для индустриализации партия искала и нашла во внутренних накоплениях самой промышленности, в государственном бюджете и в режиме экономии.

Подрывная работа троцкистов не была случайной. Она была связана с происками мировой империалистической буржуазии, с угрозой войны, военной провокацией против СССР, которая активизировалась в 1926 — 1927 гг. Нападение на советское полпредство в Пекине, убийство советского полпреда т. Войкова в Варшаве, нападение на Аркос (советская торговая организация в Лондоне) с целью разрыва дипломатических отношений Англии с СССР — все это были грозные предвестники и симптомы подготовки и провокации войны против СССР. И вот в это самое время Троцкий предательски повел самую разнузданную борьбу против партии, против ее генеральной линии на индустриализацию.

«Платформа» троцкистской оппозиции была платформой гибели революции. В речи на XVI Московской губернской партконференции товарищ Сталин так охарактеризовал антипартийную, предательскую работу троцкистов: «Дальше некуда идти, товарищи, ибо перейдены все пределы допустимого в партии. Нельзя больше болтаться в двух партиях одновременно, и в старой, ленинской партии, которая есть единая и единственная партия, и в новой, троцкистской партии. Надо выбрать между этими двумя партиями. Либо оппозиция сама уничтожит эту вторую, троцкистскую партию... либо оппозиция этого не сделает, — и тогда мы сами уничтожим троцкистскую партию без остатка. Либо одно, либо другое. Либо оппозиционеры пойдут на этот необходимый шаг, либо они не сделают этого, и тогда — они вылетят вон из партии» [Сталин, Партия и оппозиция, Гиз, 1928, стр. 26 — 27.].

7 ноября 1927 г. троцкисты безуспешно пытались организовать свою параллельную демонстрацию, направленную против большевистской партии. Эта жалкая попытка позорно провалилась. Стало ясно, что троцкисты и зиновьевцы стали на путь подрыва большевистской партии и советской власти, скатившись в антисоветское болото. 14 ноября 1927 г. объединенным собранием ЦК и ЦКК ВКП(б) Троцкий и Зиновьев были исключены из партии. Антипартийный блок троцкистов и зиновьевцев был разбит наголову.

Разгром контрреволюционного троцкизма был необходим для победного хода социалистической индустриализации, для сохранения и укрепления дружественной связи между городом и деревней, рабочими и крестьянами, индустрией и сельским хозяйством.

На XV съезде партии были подведены итоги социалистического строительства и сформулированы дальнейшие задачи, диктуемые интересами построения социализма. Заслушав доклад товарища Сталина, XV съезд признал необходимым «...продолжать неослабным темпом политику социалистической индустриализации, уже принесшей свои первые положительные результаты» [«ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. II, стр. 230.].

Успехи социалистической индустриализации сказались в том, что общий рост народного хозяйства происходил при увеличении удельного веса промышленности по отношению к сельскому хозяйству и росте социалистических форм хозяйства в самой промышленности за счет уменьшения частного сектора. Промышленность и сельское хозяйство по размерам валовой продукции превысили довоенный уровень. Удельный вес промышленности в продукции всего народного хозяйства составил в 1927 г. 42%, между тем как в 1925 г. он не поднимался выше ¹/₃. Из всей продукции промышленности в 1924/25 г. социалистический сектор давал 81%, а в 1926/27 г. — 86%, т. е. удельный вес частного сектора упал с 19 до 14%. Главные позиции частный сектор занимал в мелкой промышленности, где удельный вес его снижался при известном росте абсолютных размеров продукции. В крупной же (цензовой) промышленности наряду со снижением удельного веса частного сектора почти с 4% в 1924/25 г. до 2,4% в 1926/27 г. сократился и абсолютный размер его продукции со 169 млн. довоенных рублей в 1924/25 г. до 165 млн. довоенных рублей в 1926/27 г. В 1927 г. крупная социалистическая промышленность дала прирост на 18%. Быстро развивался процесс вытеснения частного сектора из торговли. Доля его в розничной торговле снизилась с 42% в 1924/25 г. до 32% в 1926/27 г., а в оптовой торговле она составляла только 5%.

XV съезд партии потребовал более решительного развертывания социалистического наступления на капиталистические элементы. По отчетному докладу товарища Сталина XV съезд постановил: «...по отношению к возросшим в своей абсолютной массе, — хотя и в гораздо меньшей степени, чем социалистический сектор хозяйства, — элементам частно-капиталистического хозяйства должна и может быть применена политика еще более решительного хозяйственного вытеснения» [Там же.].

К концу 1927 г. резко обострились международные отношения. Обнаружились тенденции к сокращению исторического срока мирной «передышки». В связи с этим проблема темпов, стоявшая в качестве важнейшей задачи и раньше, приобрела ко времени XV съезда особую остроту. Нужно было всемерно усиливать темпы индустриализации ввиду новой международной обстановки и угрозы войны. Внешняя обстановка капиталистического окружения, чрезмерная отсталость сельского хозяйства при отсутствии собственной мощной индустрии обязывали развивать еще более высокими темпами индустриализацию, капитальное строительство. На ноябрьском пленуме ЦК в 1928 г. в речи «Об индустриализации страны и правом уклоне в ВКП(б)» товарищ Сталин исчерпывающе показал, что внешние и внутренние условия СССР диктуют быстрый темп развития индустрии и ставят задачу догнать и перегнать передовые в технико-экономическом отношении капиталистические страны.

Нужно было перестроить техническую и экономическую основу сельского хозяйства; хотя валовая продукция сельского хозяйства в целом превышала довоенный уровень, но зерновое хозяйство отставало, а товарная часть зернового хозяйства едва достигала 37% довоенного уровня. Для перестройки сельского хозяйства надо было создать ряд новых отраслей промышленности (тракторостроение и др.) и максимально расширить работу старых отраслей, снабжавших сельское хозяйство средствами производства. Задача построения фундамента социалистического общества и необходимость обеспечения нашей обороноспособности и хозяйственной самостоятельности властно требовали быстрого внедрения новейшей техники, чтобы с этой стороны догнать и перегнать передовые в технико-экономическом отношении капиталистические страны.

Меньшевики и троцкисты выдвинули «теорию» затухающей кривой. Согласно этой «теории», высокие темпы развития якобы возможны только в восстановительный период; с переходом же к разрешению реконструктивных задач темпы развития промышленности должны якобы снижаться. Действительность показала всю несостоятельность этой «теории». Уже в 1928 г. продукция крупной промышленности выросла на 25%, а в 1929 г. на 26% по сравнению с предыдущим годом. Это означало, что дело индустриализации стоит уже на твердом пути.

СССР успешно справился с проблемой накопления, с задачей изыскания средств внутри страны.

Этим была положена прочная основа для дальнейшего расширенного социалистического воспроизводства. Общество, если оно не стоит на одном месте, а идет вперед, развивается, должно накоплять, т. е. ежегодно откладывать какую-то долю общественного продукта в виде средств производства и предметов потребления с тем, чтобы употребить их на расширение производства. Для этого общество должно производить столько, чтобы часть продукции шла на возобновление старых средств производства в том же объеме, часть — на личное потребление членов общества и сверх этого оставался еще излишек для дальнейшего расширенного воспроизводства. Особенно это обязательно для социалистического общества: оно должно быстрее развиваться, чем капиталистическое.

Современное общество производит условия своей материальной жизни при помощи сложной техники, крупных средств производства. Если излишек, имеющийся в распоряжении общества, состоит только из предметов потребления, общество может его лишь проесть, но расширенное воспроизводство будет невозможно. Излишек должен состоять из средств производства и предметов потребления, причем производство средств производства должно расти быстрее, чем производство предметов потребления. Общество должно иметь довольно значительный запас средств производства, чтобы бесперебойно расширять хозяйство.

Этот закон расширенного воспроизводства, открытый Марксом, обязателен и для социалистического общества. При этом воспроизводство осуществляется здесь при других условиях, другими темпами и при других пропорциях между средствами производства и предметами потребления, чем при капитализме. Проблема социалистического накопления, следовательно, неразрывно связана с расширенным социалистическим воспроизводством. Накопление — предпосылка, необходимое условие расширенного воспроизводства и в то же время его результат. В тот период, о котором здесь идет речь, и проблема накопления и проблема расширенного социалистического воспроизводства стояли по-иному, чем сейчас, когда построено в основном социалистическое общество.

Экономика СССР была многоукладной. Сохранились еще капиталистические элементы. Командные экономические позиции и ведущая роль принадлежали социалистическому сектору, но преобладающим по удельному весу и по массе охватываемого населения было мелкотоварное хозяйство крестьян, ремесленников, кустарей. Социалистической тенденции пролетариата, работающего в крупной промышленности, противостояла стихийная товарно-капиталистическая тенденция мелкого крестьянского хозяйства. Параллельное существование двух основных секторов — крупной социалистической промышленности и мелкого крестьянского хозяйства — в течение длительного периода ставило под угрозу расширенное социалистическое воспроизводство советской экономики. Социалистическая индустрия в своем развитии планово и систематически уничтожала капитализм, а мелкотоварное производство стихийно порождало капиталистические элементы. Социалистическая индустрия развивалась по схеме расширенного воспроизводства, а мелкотоварное хозяйство едва сводило концы с концами, и на его основе в лучшем случае могло осуществляться простое воспроизводство. Социалистическая индустрия обладала всеми преимуществами крупного производства.

Советская крупная промышленность имела и имеет огромные преимущества, вытекающие из особенностей диктатуры пролетариата и социалистических хозяйственных форм. Эти преимущества — отсутствие эксплуатации и паразитического потребления, работа на себя, распределение народного дохода среди трудящихся, высокий уровень концентрации производства в руках государства и плановое ведение хозяйства — резко повысили темпы расширения социалистической промышленности.

Мелкое крестьянское хозяйство в массе по самой природе своей не может выйти из рамок своей отсталой техники, расширять хозяйственную базу. Десятилетиями и столетиями оно сохраняет в неизменности основные черты своей экономики и техники. Если оно в результате нескольких повторных высоких урожаев и собирает некоторые излишки, то это в основном предметы потребления, которых, как мы видели, недостаточно для расширенного воспроизводства. Да и эти излишки, получающиеся очень редко, обычно пожираются малоурожайными и недородными годами. В результате мелкое крестьянское хозяйство не всегда осуществляет даже и простое воспроизводство. Мелкое крестьянское хозяйство, господствовавшее в деревне в период борьбы за индустриализацию, не могло поспевать за крупной социалистической промышленностью с ее быстрыми темпами расширенного воспроизводства. Крупная социалистическая промышленность быстро шла вперед, с каждым годом все более расширяя свою техническую базу, увеличивая объем продукции.

В сельском же хозяйстве крупное социалистическое производство, единственно способное осуществлять расширенное воспроизводство, имело ничтожный удельный вес.

На протяжении ряда лет, пока промышленность переживала восстановительный период, а затем делала только первые шаги по пути реконструкции, различие этих двух основ социалистического строительства не представляло еще угрозы ускоренным темпам развития. Мелкое крестьянство, освобожденное Великой Социалистической революцией от гнета помещиков, в условиях диктатуры пролетариата получило возможности для известного развития своего хозяйства и значительного улучшения своего материального уровня. Но эти возможности мелкого хозяйства в земледелии были ограниченными в силу характера его воспроизводства и к концу рассматриваемого периода оказались в основном исчерпанными.

Чтобы быстро развиваться без всяких задержек и в будущем, советское хозяйство должно было создать единую базу крупного социалистического производства и в городе и в деревне.

Товарищ Сталин в декабре 1929 г. на конференции аграрников-марксистов говорил: «Можно ли двигать дальше ускоренным темпом нашу социализированную индустрию, имея такую сельскохозяйственную базу, как мелкокрестьянское хозяйство, неспособное на расширенное воспроизводство и представляющее к тому же преобладающую силу в нашем народном хозяйстве? Нет, нельзя. Можно ли в продолжение более или менее долгого периода времени базировать Советскую власть и социалистическое строительство на двух разных основах — на основе самой крупной и объединенной социалистической промышленности и на основе самого раздробленного и отсталого мелкотоварного крестьянского хозяйства? Нет, нельзя. Это когда-либо должно кончиться полным развалом всего народного хозяйства» [Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 277 — 278.].

Распыленное, раздробленное мелкое крестьянское хозяйство с его примитивной техникой не могло поспевать за крупным производством социалистической промышленности, имевшим громадные преимущества. Товарность мелкого бедняцкого и середняцкого хозяйства, осуществлявшего только простое воспроизводство, была очень невелика. Бедняцко-середняцкое крестьянство продавало на сторону лишь 11% своей зерновой продукции. Выходом из такого положения должен был явиться переход от мелкого крестьянского хозяйства к крупному коллективному производству.

В капиталистических странах развитие крупного сельскохозяйственного производства ведет к росту кулачества, разорению массы крестьянства. В Советской стране, строящей социализм, этот путь исключен. Он означал бы поражение социализма. Партия и советское государство повели страну по пути развития и укрепления крупного социалистического сельского хозяйства.

XV съезд вошел в историю большевистской партии как съезд коллективизации. Съезд указал: «В настоящий период задача объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективы должна быть поставлена в качестве основной задачи партии в деревне» [«ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. II, стр. 256.].

Быстрый темп проникновения различных видов кооперации в деревню свидетельствовал о том, что крестьянство начало понимать значение коллективных форм сбыта, снабжения, что оно свыкалось с методами общественного ведения хозяйства. Это было необходимой подготовкой для перехода в дальнейшем к общественной организации не только сбыта и снабжения, но и самого сельскохозяйственного производства. Именно поэтому лозунг XV съезда партии об усилении колхозного строительства стал осуществляться гораздо более быстрыми темпами, чем в предшествующие годы.

В росте коллективизации значительную роль сыграла контрактация как важнейшая форма связи между промышленностью и сельским хозяйством. Это была в то же время и новая форма товарооборота между городом и деревней. Контрактация устанавливала непосредственную смычку между крестьянским хозяйством и различными отраслями государственной социалистической промышленности: сахарными заводами, текстильными фабриками. Смычка между городом и деревней все больше приобретала производственный характер.

Непрерывный высокий рост капитального строительства обеспечивал создание мощной индустрии. За 4 года (1926 — 1929) Советская страна, едва вышедшая из разрухи и упадка, вложила в строительство индустрии миллиарды рублей. Это было крупнейшей победой советского хозяйства, которую товарищ Сталин отметил, подводя итоги 1928/29 г. в статье «Год великого перелома».

Одной из ближайших задач советской промышленности стала борьба за оснащение передовой техникой сельского хозяйства страны. В порядок дня был поставлен вопрос о социалистической реконструкции сельского хозяйства.

Значительных успехов достиг за годы социалистической индустриализации и транспорт. В 1913 г. железнодорожные перевозки грузов составляли 65,7 млрд. тонно-километров. В 1925/26 г. довоенный уровень был уже превышен: общий пробег грузов выразился в сумме 68,9 млрд. тонно-километров; в 1929 г. он вырос до 112,9 млрд. тонно-километров, т. е. на 64% против 1925/26 г.

Плохо обстояло дело с водным транспортом. Использование его было на низком уровне, хотя общий пробег всех грузов по внутренним водным путям увеличился на 40% — с 20,2 млрд. тонно-километров в 1926 г. до 28,2 млрд. тонно-километров в 1929 г. Довоенный уровень — 37,2 млрд. тонно-километров в 1913 г. — еще не был достигнут.

Транспорт запаздывал, отставал с переходом от восстановления к реконструкции и рационализации. XV съезд партии поставил задачей в области транспортного хозяйства такое расширение сети транспорта и улучшение его работы, которое удовлетворяло бы потребности растущего производства и товарооборота. Особенное внимание должно было быть обращено на водный транспорт, который слабо использовался, несмотря на перегрузку железных дорог. После XV съезда капитальные вложения в транспорт значительно увеличились. В 1925/26 г. они составляли 523 млн. руб., а в 1928 г. — 905 млн. руб.

Огромные сдвиги во всем народном хозяйстве СССР, происходившие в этот период, носили, конечно, не стихийный, а плановый характер. Они были подчинены единому руководству, единой задаче — социалистической индустриализации. Руководство осуществляла большевистская партия во главе с ее вождем товарищем Сталиным. В этот период советское государство находилось еще в первой фазе своего развития. Уже тогда советское государство проделало огромную работу по планомерному восстановлению промышленности и сельского хозяйства, по созданию социалистического хозяйственного аппарата и подготовке условий для ликвидации капиталистических элементов. Возможность планомерного восстановления и развития народного хозяйства СССР вытекала из того факта, что Великая Октябрьская Социалистическая революция установила государственную социалистическую собственность на все крупные основные средства производства. Советское государство с самого начала в отличие от капиталистических государств имело в своих руках не только власть, но и все командные высоты народного хозяйства. Государственная социалистическая собственность с самого начала играла ведущую роль во всем народном хозяйстве. Она являлась основой и орудием планового руководства хозяйственной жизнью страны. При капитализме невозможно осуществление принципов планового хозяйства. Товарищ Сталин в беседе с Уэллсом исчерпывающе показал это на примере американских попыток планирования. Наоборот, социалистическое хозяйство предполагает как первейшую предпосылку планомерную организацию в государственном масштабе производства и распределения продуктов, всеохватывающий учет и контроль их, плановое распределение народного дохода по количеству и качеству труда.

Ленин рассматривал планы хозяйственного развития как важнейшее дополнение к программе нашей партии, как вторую программу коммунистической партии. На VII съезде партии Ленин говорил: «Организация учета, контроль над крупнейшими предприятиями, превращение всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работающий так, чтобы сотни миллионов людей руководились одним планом, — вот та гигантская организационная задача, которая легла на наши плечи» [Ленин, Соч., т. XXII, стр. 316.]. Планирование и план не есть только результат определенной организационно-административной техники. Они связаны с самой экономической структурой хозяйства, с соотношением классовых сил, с активностью миллионов рабочих, крестьян, служащих.

«...Производственный план есть живая и практическая деятельность миллионов людей. Реальность нашего производственного плана — это миллионы трудящихся, творящие новую жизнь» [Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 349.]. План не есть простой перечень цифр и заданий. Плановые цифры и задания, отдельные хозяйственные задачи и материальные элементы плана объединены общей целевой установкой. Имея своим исходным пунктом и конечной целью построение коммунизма, советские государственные планы развития народного хозяйства составляются на каждом этапе с учетом достигнутого уровня и соотношения классовых сил как внутри страны, так и в международном масштабе. В период борьбы партии за индустриализацию в нашем народном хозяйстве, кроме элементов, поддающихся плановому воздействию, имелись и элементы, не поддававшиеся планированию (частнохозяйственный сектор). Существовали также враждебные классы. Советское государство не имело еще возможности, как говорил товарищ Сталин, «планировать и регулировать все и вся». Как все развитие нашего народного хозяйства, так и планирование проходило под знаком социалистической индустриализации, которая должна была обеспечить победу социалистической промышленности над частнохозяйственным сектором. Социалистическая индустриализация не могла быть осуществлена как стихийный, сам собой развивающийся процесс. Чтобы дать верное направление этому процессу, надо было разгромить буржуазно-реставраторскую бухаринскую «теорию» равновесия, утверждавшую, что социалистический сектор народного хозяйства может развиваться мирно и параллельно с капиталистическим сектором и мелкотоварным хозяйством. Сложность задач и обстановки, огромные масштабы растущего хозяйства, широкие перспективы дальнейшего роста требовали новых форм и методов планового руководства хозяйственными процессами.

Плановая работа была ареной острой классовой борьбы. Представители отживающих классов, многие буржуазные специалисты, вредители, троцкисты, бухаринцы, сторонники буржуазной реставрации, часто связанные прямыми нитями с иностранными разведками, — все они вкупе выступали против организующей, направляющей роли плана как орудия в руках диктатуры рабочего класса. Все антипартийные, антисоветские элементы сходились на том, что план следует рассматривать только как прогноз, как предвидение стихийного хода хозяйственной жизни. Они отрицали действенный, директивный, направляющий характер плана. Рупором контрреволюционных элементов были бухаринцы; их установка сводилась к тому, чтобы задержать темпы индустриализации, приостановить развитие тяжелой индустрии. Бухаринцы предлагали равняться на узкие места: они добивались сохранения во всей неприкосновенности дореволюционных пропорций хозяйства. Это означало сохранить унаследованную от царских времен отсталую экономику страны, ее зависимость от капиталистических государств, т. е. поставить под удар независимость страны строящегося социализма и открыть пути к реставрации капитализма в СССР. На этом основывалась вредительская методология планирования.

В борьбе за большевистский план партия одновременно преодолевала узкие места. В то время как общий размер капитального строительства 1928/29 г. вырос по сравнению с 1927/28 г. на 24%, строительство в отраслях, производящих стройматериалы, увеличилось в том же году на 155%, т. е. в 2¹/₂ раза, в химической промышленности — на 98,5%, в лесной — на 55%, в черной металлургии — на 35,5%.

Рабочий класс не остановился перед трудностями, неизбежными во всяком большом деле, не спасовал перед узкими местами, а последовал совету товарища Сталина, который еще в тот период сказал: «...трудности существуют для большевиков не для того, чтобы хныкать и плакаться, а для того, чтобы их преодолеть» [Сталин, Партия и оппозиция, Госиздат, 1928, стр. 24.].

Вредителям и контрреволюционерам не удалось сорвать плановую работу, превратить план в пустышку, выхолостить его революционное содержание. Несмотря на попытки вредительства, выражавшиеся в стремлении снизить темпы индустриализации, препятствовать росту колхозов и т. д., рассматриваемый период (1926 — 1929 гг.) увенчался большим успехом в области плановой работы: в этот период был создан первый пятилетний план.

Большое внимание стали уделять синтетической работе, обобщению, налаживанию связей между отраслями, районами, подчинению всей текущей оперативной работы центральным целевым заданиям. Появляются «контрольные цифры» Госплана, представляющие опыт годовых народнохозяйственных планов.

Плановая работа расширялась и качественно улучшалась. Государством непосредственно планировались те отрасли народного хозяйства, которые целиком или в подавляющей части находились в руках государства и кооперативных организаций. Развитие сельского хозяйства, почти целиком состоявшего из индивидуальных крестьянских хозяйств (количество колхозов и совхозов было крайне незначительно), лишь косвенно регулировалось через налоговую систему, политику цен, снабжение, торговлю и т. д. Но вместе с общим развитием социалистического наступления усиливалось плановое регулирование сельского хозяйства советским государством. Оно выражалось в том, что государственные и кооперативные организации овладели сбытом сельскохозяйственной продукции, в подавляющей части вытеснив частный капитал, и влияли на развитие сельского хозяйства установлением заготовительных цен. XV съезд партии предложил усилить все эти методы планового регулирования сельского хозяйства, проводя более решительное наступление на кулака и опираясь на растущую активность бедняцко-середняцких масс.

XV съезд вынес резолюцию «О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства», в которой партия дала исчерпывающие установки по всем основным вопросам социалистического строительства на ближайший период. XV съезд требовал положить в основу плана усиление производства средств производства, особенно развитие металлургии, электрификации, химии, машиностроения, топлива. Пятилетний план должен был предусмотреть снабжение деревни сельскохозяйственными машинами и особенно тракторами, чтобы усилить коллективизацию сельского хозяйства.

Подготовка и окончательное утверждение первого пятилетнего плана означали подъем плановой работы на высшую ступень. От планирования на короткие отрезки времени — на квартал, на год — советская власть перешла к систематическому перспективному планированию, к составлению развернутых планов всего народного хозяйства на длительный период.

Наше хозяйство от восстановления перешло к большим задачам индустриализации, к широкому строительству. Весь предыдущий ход социалистического строительства подготовил условия для разработки и осуществления первого пятилетнего плана. Он был принят партией на XVI конференции в апреле 1929 г. Партия отвергла капитулянтскую установку правых оппортунистов, минимальный, так называемый «отправной» вариант пятилетки, защищавшийся ими, и утвердила оптимальный вариант, обеспечивший глубокую социалистическую реконструкцию хозяйства. По оптимальному варианту намечено было довести объем капитальных вложений в промышленность до 19,4 млрд. руб., в транспорт — 10 млрд. руб., в сельское хозяйство — 23,2 млрд. руб.

Основная задача первой пятилетки состояла в том, чтобы превратить СССР на основе новой, современной техники из аграрной страны в мощную индустриальную, независимую страну, способную перевооружить все отрасли народного хозяйства на базе социализма. На этой основе надо было обеспечить построение фундамента социалистической экономики, создать все необходимые технические и экономические предпосылки для максимального поднятия обороноспособности страны.

После XV съезда партии усиливается наступление социализма на капиталистические элементы и вытеснение последних. Обобществленная часть народного хозяйства СССР (государственная и кооперативная) быстро росла, вытесняя капиталистические элементы. В 1925/26 г. в руках частного торгового капитала было 42% розничного оборота, а в 1928/29 г. доля его сократилась до 16%. Из основных своих позиций частник был выбит. В крупной промышленности роль частного капитала была ничтожна: в 1925/26 г. он давал 4% продукции, а в 1928/29 г. — 0,9%.

В результате последовательно проводимой политики повышения налоговых ставок частный торговый капитал все более терял свои экономические позиции. В деревне происходило оживление работы Советов, возрастал отпор бедноты и батраков кулацкой эксплуатации. Классовая борьба в стране становилась более острой. Хотя удельный вес частного торгового капитала снижался, но обороты его вплоть до 1927 г. росли. Если в крупной промышленности доля частника была ничтожна, то в мелкой капиталистические элементы занимали еще значительное место. Государственные и кооперативные предприятия в мелкой промышленности давали в 1928/29 г. около 40% валовой продукции (в 1925/26 г. — меньше 20%). Бо́льшая часть лиц наемного труда в сельском хозяйстве эксплуатировалась в кулацких хозяйствах.

Буржуазные элементы города и деревни усиливали свое противодействие растущему социалистическому наступлению рабочего класса, пытаясь оказывать влияние на отсталые слои кустарей, ремесленников, крестьян, рабочих, на некоторые слои служащих и интеллигенции.

Однако методы борьбы буржуазных элементов против развивающегося социалистического наступления должны были измениться. Шахтинский процесс 1928 г. выявил и вскрыл эти новые методы подрывной работы, направленной к срыву социалистического строительства и разрушению советской системы.

На шахтинском процессе перед судом пролетарского государства предстала группа старой буржуазной технической интеллигенции, поставившая задачей путем вредительства сорвать работу и дальнейшее развитие каменноугольной промышленности Донбасса, дезорганизовать и разрушить ее. Бессильные в своей злобе, эти наемные слуги капитализма, верхушечные слои инженеров и техников, поддерживали еще связь со старыми хозяевами шахт, получали от них из-за границы деньги и задания наносить удары советскому хозяйству.

Вредительство шахтинцев выражалось в ненужных затратах средств, в неправильном использовании капитальных вложений, в ухудшении качества продукции, в повышении себестоимости и т. п. Вредители выводили из строя, затопляли, взрывали шахты с мощными пластами, которые могли давать сотни, тысячи тонн угля и более. И, наоборот, они разрабатывали шахты с плохим углем. Вредители закупали за границей негодное, устарелое оборудование или пускали новейшее оборудование в таких условиях, при которых оно не могло быть использовано. Переоборудование шахт производилось так, что влекло за собой аварии, несчастные случаи. Срыв снабжения рабочих, строительства жилищ, нарушение правил безопасности, обсчеты и оскорбления рабочих — все это входило в систему работы вредителей. Таким путем они стремились дезорганизовать промышленность, расстроить ее топливную базу и подорвать обороноспособность СССР. Чем более безнадежным становилось положение буржуазных групп, борющихся против наступающего социализма, тем более яростно стремились они удержать свои позиции. В то время капитализм вступил в полосу стабилизации, которую агенты буржуазии считали устойчивой и прочной. Потеряв надежду на буржуазное «перерождение» СССР, капиталистические элементы внутри нашей страны обратились за помощью к международному капиталу, сделали основную ставку на иностранную интервенцию. Бывшие российские капиталисты, которым служили шахтинские вредители, связаны были с разведками ряда капиталистических стран Западной Европы. Враги социалистической революции усилили скрытую подрывную, вредительскую работу. Идти в открытую, выступать против линии партии и ее мероприятий, как это имело место в годы гражданской войны и иногда в первые годы нэпа, стало невозможным. Пользуясь тем, что хозяйственных кадров, овладевших техникой, тогда еще у нас не было, как не было и своей производственно-технической интеллигенции, шахтинские вредители вступили на путь технического обмана наших хозяйственных руководителей, проявлявших излишнюю доверчивость.

Учтя уроки процесса шахтинских вредителей, партия поставила ряд новых задач, вскрыла много недостатков, без устранения которых нельзя было прочно поставить дело индустриализации. Прежде всего возник вопрос о воспитании новых хозяйственных кадров, стоящих на уровне революционных задач. Такие кадры могли быть созданы, как правило, из людей, выросших в рабочей и крестьянской среде. Нужно было создать новую производственно-техническую интеллигенцию, воспитанную и выросшую в советских условиях, свободную от буржуазных связей и традиций, несущую с собой пыл и энтузиазм нового, социалистического строительства. Да и количественно старые инженерно-технические кадры не могли удовлетворить новым потребностям. Всемерно привлекая и используя основную часть старой интеллигенции, партия и советская власть осуществили целую систему мероприятий для скорейшего создания новой, советской интеллигенции из рабочих и крестьян.

Основные выводы из шахтинского дела были таковы: хозяйственникам-коммунистам надо самим овладеть техникой производства, в то же время необходимо улучшить подготовку кадров молодых специалистов в высших технических учебных заведениях.

Уроки шахтинского процесса требовали дальнейшего коренного улучшения методов работы Советов, профсоюзов. Успешная борьба против вредительства предполагала активное участие в этом деле самих масс, создание условий, при которых самодеятельность, инициатива и активность трудящихся развивались бы наиболее широко. Развертывание самокритики, борьба против бюрократизма приобрели особо важное значение. Советы и профсоюзы должны были сыграть в этом отношении крупнейшую, первостепенную роль. Советы и профсоюзы — это приводные ремни от коммунистической партии, являющейся стержнем пролетарской диктатуры, к массам.

С 1925/26 г. партия приняла новые меры для дальнейшего оживления деятельности Советов. Это явилось крупным шагом вперед в развитии советского демократизма. После гражданской войны были успешно проведены две широкие кампании по выборам Советов: одна длилась с сентября 1925 г. по март 1926 г., другая — с января по март 1927 г. Они имели целью подорвать остатки политического влияния буржуазных элементов, проникших в Советы, в аппарат, расширить и укрепить в деревне бедняцко-середняцкий актив, сплоченный вокруг большевистской партии.

В результате широких избирательных кампаний Советы сильно выросли, окрепли, политическая активность масс повысилась, буржуазные элементы оттеснялись, уничтожались остатки их политического влияния. На этой основе особенное значение приобретала борьба за улучшение советского аппарата, борьба против бюрократизма, широкое развитие самокритики. На основе развернутой самокритики была проведена чистка государственного аппарата от чуждых, буржуазных, обюрократившихся элементов, наличие которых помогало вредителям.

Столь же важные задачи возникли и перед профсоюзами. В борьбе против бюрократизма профсоюзы должны были выполнять роль главного организатора масс. Развертывание социалистической индустриализации налагало новые серьезные обязанности на профсоюзы. Они должны были уделять больше внимания укреплению трудовой дисциплины, режиму экономии, углублению работы производственных совещаний, вовлекавших рабочую массу в активное обсуждение вопросов хозяйственного строительства.

Перед профсоюзами в этот период встали неотложные задачи широкого выдвижения новых кадров, особенно из числа беспартийных активистов, и усиления участия профсоюзов в организации производства. И то и другое встретило решительное сопротивление со стороны правых оппортунистов, орудовавших тогда в профсоюзах. Чтобы выполнить новые задачи, возникшие в связи с развертыванием индустриализации и вскрытием вредительства «шахтинцев», профсоюзам необходимо было самим изменить методы работы, теснее связаться с партией, бороться против нарушений и извращений профсоюзной демократии.

Коммунистическая партия — авангард и руководитель рабочего класса и всех трудящихся СССР — со всей большевистской последовательностью сделала выводы из шахтинского процесса. Надо было освободиться от тех групп внутри партии, которые срослись с буржуазными элементами, с нэпманами, кулаками, которые стали в партии рупором буржуазной реставрации, прямыми идеологическими защитниками вредителей, оппортунистов, контрреволюционеров. Центральный комитет ВКП(б) подготовил и провел в 1929 г. чистку партии.

Когда партия стала проводить политику наступления на кулачество, применяя против него чрезвычайные меры, правые во главе с Бухариным, Рыковым, Томским открыто выступили против партии. Будучи агентурой кулацких слоев деревни и капиталистических элементов города, будучи вместе с тем — как это выяснилось уже значительно позже — и прямой наемной агентурой иностранных разведок, правые и троцкисты стремились сорвать развертывавшееся наступление социализма. Правые выдвинули якобы «теоретическую» платформу, целью которой было обоснование их контрреволюционной позиции. Прежде всего ими выдвинута была контрреволюционная «теория» мирного врастания кулака в социализм.

Товарищ Сталин, давая оценку бухаринской «теории» врастания кулака в социализм, указал, что «...она усыпляет рабочий класс, подрывает мобилизационную готовность революционных сил нашей страны, демобилизует рабочий класс и облегчает наступление капиталистических элементов против Советской власти» [Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 232.].

По всем без исключения решающим вопросам экономической политики и социалистического строительства правые реставраторы выступали против партии. Они отвергали строительство колхозов и совхозов, предлагая сохранить и увековечить отсталое мелкособственническое крестьянское хозяйство и дать полную свободу роста кулаку. По этим же причинам правые были против социалистической индустриализации как ключа к коренной перестройке сельского хозяйства, против развертывания капитального строительства. Они были против применения в 1928 г., во время хлебозаготовок, чрезвычайных мер в отношении кулака, который объявил хлебную забастовку и не хотел добровольно продавать хлеб государству, предпочитая гноить зерно в ямах. В интересах кулака и в целях срыва политики индустриализации правые требовали повышения хлебных цен и даже ввоза хлеба из-за границы. Они были яростными противниками контрактации. Пятилетнему плану правые противопоставили рыковский двухлетний план, который фактически был планом срыва социалистической индустриализации. Правые, как и троцкисты, пророчили гибель советской власти.

Своей «теорией» потухания классовой борьбы при диктатуре пролетариата правые хотели отвлечь партию и рабочий класс от социалистического наступления, ослабить этим рабочий класс, усыпить его бдительность.

Троцкистско-зиновьевский блок был разгромлен идейно и организационно. Троцкизм перестал уже играть роль политического течения. Все активные деятели этого антисоветского блока были исключены XV съездом из партии. После исключения они подавали заявления о разрыве с троцкизмом и возвращении в партию. Хотя партия и не могла еще тогда знать, что главари троцкизма давно уже ведут шпионскую, вражескую работу, однако она не доверяла им и требовала открытого осуждения ими троцкизма и безусловного подчинения партии. Это способствовало разоблачению троцкистско-зиновьевских вожаков как двурушников и обманщиков рабочего класса.

Необходимость укрепления союза рабочих и крестьян в новых условиях стала ясна массам. Главной опасностью был правый уклон, стремившийся сорвать руководящую роль пролетариата в этом союзе и повернуть страну на путь капиталистической реставрации. «До перехода партии в наступление на кулачество, пока партия была занята ликвидацией троцкистско-зиновьевского блока, бухаринско-рыковская группа вела себя более или менее тихо, оставалась в резерве антипартийных сил, не решалась открыто поддержать троцкистов, а иногда даже выступала совместно с партией против троцкистов. С переходом партии в наступление против кулачества, с применением чрезвычайных мер против кулачества, бухаринско-рыковская группа сбросила маску и стала открыто выступать против политики партии. Кулацкая душа бухаринско-рыковской группы не выдержала, и сторонники этой группы стали выступать уже открыто в защиту кулачества» [«История ВКП(б)». Краткий курс, стр. 280.].

Партия и рабочий класс отвергли правоуклонистскую платформу капиталистической реставрации. На VIII съезде профсоюзов были полностью разгромлены правооппортунистические элементы в профдвижении во главе с Томским. Ноябрьский пленум ЦК ВКП(б) 1929 г. постановил «...признать пропаганду взглядов правого оппортунизма и примиренчества с ним несовместимой с пребыванием в рядах ВКП(б)» [«ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. II, стр. 375.].

В непримиримой борьбе против троцкистов, правых и других врагов большевизма партия успешно осуществляла социалистическую индустриализацию страны. Усилившееся после XV съезда партии наступление социализма на капиталистические элементы увенчалось успехом. 1929 год — год великого перелома — был первым годом успешного выполнения первой пятилетки. Прирост продукции планируемой промышленности за первый год пятилетки (1928/29) достиг 23,4% при плане в 21,4%. Грузооборот вырос на 17,6% против 11,5% в предыдущем году, причем особенно увеличились перевозки: строительных материалов — на 33%, чугуна и железа — на 23,4%. Посевная площадь колхозов расширилась за этот год в 3 раза — с 1,4 млн. га в 1927/28 г. до 4,3 млн. га в 1928/29 г. В то же время укрупнились и сами колхозы. Средний размер посевной площади на один колхоз повысился до 82 га против 54 га в 1927/28 г.

Первые результаты индустриализации воодушевляли рабочий класс на новые подвиги, будили сознательное, новое отношение к труду. С огромным подъемом рабочие боролись за высокую производительность социалистического труда, выполняя завет Ленина о социалистическом соревновании. Трудовой героизм рабочих масс и пафос нового строительства характеризовали новый трудовой подъем в стране строящегося социализма.

На фронте социалистического строительства произошел решительный перелом в области производительности труда. В 1928 г. производительность труда во всей крупной промышленности (средняя выработка на одного рабочего) повысилась по сравнению с предыдущим годом на 12,2%, составив 4764 руб. (в ценах 1926/27 г.). В 1929 г. она достигла 5378 руб. (в ценах 1926/27 г.), т. е. увеличилась на 12,9% к 1928 г. [Молотов, На верном пути, «Правда» от 7 ноября 1936 г.]. Если проследить движение выработки на рабочего за последние 5 кварталов данного периода (с 1 октября 1928 г. по 1 января 1930 г.) по материалам выборочного обследования ЦУНХУ, охватившего 600 предприятий, то будет видна тенденция к непрерывному росту.

Динамика производительности труда по кварталам (в % к среднегодовой за 1927/28 г.) [«Народное хозяйство СССР». Статистический справочник, 1932, стр. 16.]

	1928 г. Октябрь — декабрь	1929 г. Январь — март	1929 г. Апрель — июнь	1929 г. Июль — сентябрь	1929 г. Октябрь — декабрь
Натуральная выработка на одного рабочего по 600 предприятиям	106,7	112,2	119,5	122,1	127,9

Какие факторы лежат в основе этого замечательного явления, неуклонного роста производительности труда, являющегося лучшим залогом победы социализма? Обновление технической базы сыграло значительную роль. Но оно еще не было настолько широким, чтобы его можно было считать решающим фактором. В 1928/29 г. продукция новых отраслей промышленности составляла только 8% всей промышленной продукции. Основными причинами высокой производительности труда являются преимущества советской системы хозяйства, социалистические производственные отношения.

В июне 1928 г. было опубликовано обращение ЦК ВКП(б) ко всем членам партии, ко всем рабочим о самокритике, а в мае 1929 г. — постановление ЦК ВКП(б) о социалистическом соревновании фабрик и заводов. Оба документа подняли волну трудового энтузиазма в рабочем классе. В обращении о самокритике Центральный комитет писал, что дело реконструкции требует самого смелого и решительного вовлечения масс в социалистическое строительство, контроля со стороны масс над всем государственным и хозяйственным аппаратом, очищения его от негодных элементов. Чтобы превратить старую, нищую, неграмотную Россию в богатую и культурную социалистическую страну с первоклассной техникой, с обобществленным хозяйством в городе и деревне, с просвещенным, здоровым народом, рабочий класс должен направить оружие всеочищающей самокритики против врагов, саботажников, вредителей, против всякой гнили, распущенности, пьянства, подхалимства, невежества, чиновнического перерождения. «Лозунг самокритики — «невзирая на лица», критика сверху донизу и снизу доверху есть один из центральных лозунгов дня» [«Директивы ВКП(б) по хозяйственным вопросам», 1931, стр. 454.], — говорилось в обращении ЦК. Лозунг самокритики, борьбы против бюрократизма приобрел особенно большую актуальность в связи с шахтинским процессом (1928 г.) вредителей в каменноугольной промышленности.

Самокритика, так же как и социалистическое соревнование, двинула вперед производительность труда. В основе обоих этих явлений лежит социалистическое отношение к труду, к своей фабрике, к своему государству. В недрах рабочего класса выросла могучая сила социалистического соревнования, творческой инициативы, трудового энтузиазма, выросло стремление улучшить, очистить весь аппарат. Самокритика помогла преодолеть ряд больших трудностей, связанных со строительством тяжелой индустрии, с осуществлением быстрых темпов социалистической индустриализации. На многих предприятиях, в колхозах и совхозах рабочими и колхозниками перевыполнялись намеченные партией и правительством планы и выдвигались более широкие встречные планы.

1929 год, когда середняк пошел целыми селами и волостями в колхозы, был годом коренного поворота к социализму крестьянской массы. «Поворот крестьянства в сторону коллективизации начался не сразу. Он, этот поворот, и не мог начаться сразу. Правда, лозунг коллективизации был провозглашен партией еще на XV съезде. Но для массового поворота крестьянства в сторону социализма недостаточно еще провозглашения лозунга. Для поворота требуется, по крайней мере, еще одно обстоятельство, а именно, чтобы сами крестьянские массы убедились в правильности провозглашенного лозунга и приняли его как свой собственный лозунг» [Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 10-е, стр. 373.].

На протяжении ряда лет, особенно после XV съезда, этот поворот подготовлялся тщательно продуманной, планово руководимой системой мероприятий. Большую роль сыграли в этом отношении совхозы и МТС (машинно-тракторные станции, вооруженные первоклассной сельскохозяйственной техникой). «Крестьяне массами приходили в совхозы, в МТС, наблюдали за работой тракторов, сельхозмашин, выражали свой восторг и тут же выносили решение — «пойти в колхозы» [«История ВКП(б)». Краткий курс, стр. 284.]. От государства они получали помощь тракторами, машинами, деньгами, людьми, организаторскими кадрами из города. Государство помогло крестьянским массам скинуть кулацкую кабалу. На этой основе начало развертываться массовое строительство колхозов.

В 1928 г. число крестьянских хозяйств, вошедших в колхозы, увеличивается по сравнению с 1927 г. в 2 раза, к 1 июня 1929 г. — в 2¹/₂ раза против 1928 г., к 1 октября 1929 г., за 4 месяца, — опять в 2 раза. Процент коллективизации подымается за 2 года и 4 месяца с 0,8 до 7,6, т. е. увеличивается почти в 10 раз. Мощное движение крестьянских масс, стимулируемое успешным ходом индустриализации страны и всей политикой партии в деревне, развивалось бурными темпами. Особенно быстрым был рост коллективизации в основных зерновых районах:

Процент крестьянских хозяйств в колхозах

	На 1 июня 1927 г.	На 1 октября 1929 г.
Северный Кавказ	1,6	19,0
Нижняя Волга	1,6	18,3
Степная полоса Украины	1,6	16,0

Посевная площадь колхозов, составлявшая в 1928 г. 1390 тыс. га, достигла в 1929 г. 4262 тыс. га. Произошла коренная перестройка мелкого отсталого индивидуального хозяйства в крупное коллективное производство. Это было начало массового колхозного движения.

«В чем состоит новое в нынешнем колхозном движении?» — спрашивал товарищ Сталин в своей статье «Год великого перелома». И отвечал: «Новое и решающее в нынешнем колхозном движении состоит в том, что в колхозы идут крестьяне не отдельными группами, как это имело место раньше, а целыми селами, волостями, районами, даже округами. А что это значит? Это значит, что в колхозы пошел середняк. В этом основа того коренного перелома в развитии сельского хозяйства, который составляет важнейшее достижение Советской власти за истекший год» [Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 272.].

1929 год товарищ Сталин назвал годом великого перелома. Этот год прошел под знаком разрешения трех узловых задач большого, решающего значения: разрешена была в основном проблема накопления внутренних средств для строительства индустрии; неуклонно росли производительность труда и могучее движение социалистического соревнования и ударничества; произошел коренной перелом в развитии крестьянского хозяйства от индивидуального к крупному коллективному хозяйству, середняки массами пошли в колхоз.

Большевистская партия разбила ставку буржуазных реставраторов на частный капитал, на кулака, на иностранный концессионный капитал. Социализм рос и укреплялся, удельный вес социалистического сектора в промышленности, товарообороте и сельском хозяйстве увеличивался нарастающими темпами.

В выступлении на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. товарищ Сталин показал, что развертывание наступления на капиталистические элементы по всему фронту позволило перейти от политики ограничения и вытеснения капиталистических элементов в деревне к новой политике — политике ликвидации кулачества как класса. Благодаря строительству колхозов и совхозов, росту их посевных площадей социалистический сектор сельского хозяйства стал давать товарного хлеба больше, чем кулаки. Создана была экономическая база для замены кулацкого производства хлеба социалистическим.

Товарищ Сталин разгромил буржуазно-реставраторскую бухаринскую «теорию» равновесия, утверждавшую, что социалистический сектор народного хозяйства может развиваться мирно и параллельно с другими секторами — мелкотоварным хозяйством и капиталистическим укладом. Товарищ Сталин подверг также уничтожающей критике другую бухаринскую «теорию», утверждавшую, что деревня с ее мелкотоварным крестьянским хозяйством, стихийно и неизбежно рождающим капиталистические элементы, может пойти за социалистической промышленностью, за пролетарским городом в порядке самотека. Эти бухаринские «теории» равновесия и самотека вооружали кулачество и капиталистические элементы вообще для борьбы против социализма.

Самому многочисленному эксплуататорскому классу в нашей стране наносился сокрушительный удар, приводивший в трепет и отчаяние врагов партии и народа. Теряя социальную базу, враги перешли на путь террора, восстаний, диверсионных актов против советской власти, ориентировались на иностранные разведки.

Для капиталистических стран 1929 год был также годом перелома, но не в сторону подъема, а в сторону падения, кризиса. Еще в 1926 г. VII расширенный пленум Исполкома Коминтерна указал на частичный и неустойчивый характер относительной капиталистической стабилизации. Эта стабилизация происходила за счет нажима на рабочий класс, увеличения рабочего дня, уменьшения заработной платы и усиленного выколачивания налогов из рабочего класса и широких масс трудящихся вообще. Капитализм вышел за пределы довоенного уровня, техника его росла и развивалась, но в то же время на расширенной основе развивались и противоречия мирового капитализма. Коммунистический Интернационал исходил из того, что новый период, в который вступил капитализм, есть прежде всего период расшатывания временной капиталистической стабилизации и резкого обострения всех внутренних и внешних противоречий капиталистических стран. Осенью 1929 г. начался мировой экономический кризис, подтвердивший правильность прогноза Коминтерна.

В 1926 г. произошла всеобщая стачка в Англии, охватившая миллионы рабочих, и семимесячная забастовка горняков. В 1927 г. вспыхнула всеобщая забастовка в Вене, превратившаяся в восстание венского пролетариата. Это восстание было подавлено буржуазией при поддержке социал-демократии, но оно не прошло бесследно для революционного движения. В 1925/26 г. развернулась героическая борьба китайских пролетариев Гонконга и Кантона. В конце 1927 г. произошло кантонское восстание, знаменовавшее новый этап в развитии китайской революции. Международный пролетариат все больше объединялся под знаменем революционного марксизма. Относительная стабилизация капитализма сопровождалась все усиливающейся острой конкурентной борьбой между главными империалистическими державами. Их колониальные аппетиты росли, они готовились к новым переделам колоний путем империалистической войны. В первую очередь империалисты готовились к нападению на Советский Союз. Существование и быстрый рост СССР не давали покоя мировой буржуазии, напоминая ей ежечасно о грядущей победе пролетарской революции во всем мире. Интервенционистские планы мировой буржуазии, подстрекаемой господствующими классами Великобритании, в этот период получали все большее распространение.

XV съезд нашей партии констатировал в резолюции по отчету Центрального комитета: «Под руководством консервативного лондонского кабинета реакционные элементы международной буржуазии начали подготавливать почву для вооруженного нападения на СССР, опутав его целым клубком провокаций» [«ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. II, стр. 228.]. Они рассчитывали также на подрывную, вредительскую и шпионскую работу капиталистических элементов и право-троцкистских банд внутри СССР. VI конгресс Коминтерна (1928 г.) выступил против троцкистов и правых, против примиренческого отношения к ним. VI конгресс Коминтерна в своем манифесте к рабочим, трудящимся, солдатам, матросам и угнетенным народам колоний призывал «...разоблачать каждый военный шаг буржуазии, указывать на опасность войны, бить в набат» [Стенографический отчет VI конгресса Коминтерна, вып. 6, Гиз, 1929, стр. 184.].

Советский Союз твердо и неуклонно проводил политику мира, укреплял свою обороноспособность, экономическую мощь, единение народов, расстраивая тем самым авантюристские планы своих врагов. В результате этого наряду с усилением подготовки интервенции против СССР налаживались нормальные взаимоотношения страны пролетарской диктатуры с рядом капиталистических стран. Международное положение СССР укреплялось благодаря росту его политической и хозяйственной мощи.

Стабилизация капитализма, которую воспевали троцкистско-бухаринские прислужники буржуазии, трещала по всем швам. Это не было неожиданностью для партии. В то время как Бухарин утверждал, что капитализм реконструируется и прочно держится, товарищ Сталин еще задолго до того, как разразился мировой экономический кризис 1929 г., с гениальной прозорливостью подлинного вождя революции предсказал неизбежность окончания частичной стабилизации, несмотря на рост производства и торговли. Товарищ Сталин говорил еще в 1927 г. на XV съезде партии, что именно из этой стабилизации «...вырастает самый глубокий и самый острый кризис мирового капитализма, чреватый новыми войнами и угрожающий существованию какой бы то ни было стабилизации.

Из частичной стабилизации вырастает усиление кризиса капитализма, нарастающий кризис разваливает стабилизацию — такова диалектика развития капитализма в данный исторический момент» [Ленин и Сталин, Сборник произведений к изучению истории ВКП(б), т. III, стр. 220.].

Эта оценка состояния капитализма была теснейшим образом связана с революционной оценкой перспектив социалистического строительства в СССР.

Но неизбежный конец стабилизации капитализма означал вместе с тем и усиление интервенционистских стремлений в лагере империалистов. Оно означало усиление угрозы войны против СССР. К этому периоду относится разрыв дипломатических отношений с Англией и ухудшение отношений с некоторыми другими странами. Проблема «кто — кого» в международном масштабе резко обострялась. Это диктовало нам необходимость ускорения темпов развития индустрии как базы укрепления обороноспособности страны социализма. И наши темпы оказались более высокими, чем темпы капиталистические даже в период относительной стабилизации капитализма. Индекс объема промышленной продукции капиталистического мира и СССР по отношению к 1913 г. изменялся следующим образом:

Индекс объема промышленной продукции

	1913 г.	1925 г.	1929 г.
СССР (по крупной промышленности)	100	76,0	190,5
Капиталистический мир	100	123,3	146,6

За 4 года своего пресловутого «процветания» капиталистический мир увеличил продукцию промышленности только на 19%, а наша страна, собственными силами пробивавшая дорогу к построению социалистического общества, без всякой материальной помощи извне, добилась роста продукции социалистической индустрии за те же 4 года в 2¹/₂ раза. Передовые в технико-экономическом отношении капиталистические страны — Англия и Германия — в 1929 г. по добыче угля не достигли уровня 1913 г., а в СССР, несмотря на вредительство «шахтинцев» и другие формы противодействия буржуазии, в 1929 г. было добыто свыше 40 млн. т угля, что намного превышало добычу угля в России в 1913 г. (в границах СССР добывалось около 30 млн. т).

В области внешних отношений XV съезд партии постановил проводить неуклонную политику мира и дальнейшего систематического развития на этой основе экономических связей с капиталистическими странами, обеспечивая в то же время рост хозяйственной самостоятельности Советского Союза.

Общий оборот внешней торговли (экспорт плюс импорт) рос из года в год и составлял в 1929 г. 1804,3 млн. руб. Внешняя торговля, находившаяся целиком в руках государства, являлась немаловажным источником средств для социалистической индустриализации. Вывоз давал иностранную валюту, на которую СССР покупал за границей оборудование и сырье для промышленности. Продукты питания ввозились из-за границы в незначительном количестве и составляли 8,4% всего импорта в 1929 г. (в 1913 г. — 17,3%). Основная масса импорта была предназначена для производственных целей. Что же касается экспорта, то его характер также резко изменился. В 1913 г. 70,6% всего экспорта составляли продукты сельского хозяйства. В 1929 г. 61,2% экспорта составляли промышленные товары (лес, нефть, руда и др.) и только 38,8% падало на сельскохозяйственный экспорт.

Стремясь увеличить наряду с другими резервами и валютные резервы страны, СССР ставил себе целью добиться активного торгового баланса, т. е. превышения экспорта над импортом. Увеличив по сравнению с предыдущим периодом общий размер внешней торговли, СССР в то же время достиг улучшения торгового баланса.

За 1926 — 1929 гг. было два пассивных баланса на общую сумму 161,9 млн. руб. и два активных — на 79 млн. руб., т. е. за 4 года СССР уплатил разницу в 82,9 млн. руб.

Рост нашей внешней торговли и ее характер были выражением курса на индустриализацию страны, выражением советской политики мира и растущей хозяйственной мощи.

1929 год полностью подтвердил правильность генеральной линии партии. Для капитализма 1929 год был началом глубочайшего мирового кризиса, вновь показавшего несостоятельность капиталистической системы хозяйства. Для СССР 1929 год был годом великого перелома, годом, продемонстрировавшим неиссякаемые жизненные силы советской хозяйственной системы, ее громадные, все более раскрывающиеся резервы и энтузиазм советского народа.

Общий итог периода борьбы за индустриализацию подведен в заключительных словах статьи товарища Сталина «Год великого перелома», посвященной двенадцатой годовщине Октября: «Мы идем на всех парах по пути индустриализации — к социализму, оставляя позади нашу вековую «рассейскую» отсталость» [Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 274.].