Справка СО ОГПУ с докладом руководству по делу «Русского ЦК РСДРП». 26 декабря 1930 г.
№ 2
Справка СО ОГПУ с докладом руководству по делу «Русского ЦК РСДРП»68а
Совершенно секретно
Начальнику СО ОГПУ Агранову
I. Характер, социальная база, кадры и задачи организации
Шер В.В. 30 ноября сего года показал: «В течение моей вредительской деятельности я имел возможность еще раз проверить, совпадает ли работа, проводившаяся мною, с директивами ЦК меньшевиков. Я виделся три раза с членом ЦК Абрамовичем во время пребывания его в СССР». «Во время этих бесед я мог установить что: 1. ЦК целиком встал на вредительский путь в борьбе с советской властью. 2. ЦК блокировался с инженерно-промышленными кругами (Торгово-промышленной партией). 3. ЦК положительно учитывает возможность интервенции. 4. ЦК пользуется денежной поддержкой ожидающих интервенции групп».
Залкинд Л.Б. 2 декабря с.г. показал по вопросу об организации и кадрах: «Усиление классовой линии, быстрая ликвидация всех частных капиталистических элементов в городе и деревне, намеченные темпы социальной и технической реконструкции промышленности и сельского хозяйства побудили заграничный ЦК меньшевиков вынести решение о переходе к активному противодействию новому курсу путем поддержки и организации вредительства хозяйственному строительству в СССР. Заграничный ЦК справедливо полагал, что это решение вполне соответствует настроению меньшевистских элементов, находящихся в пределах СССР, и что он найдет среди них достаточную опору для реализации своих решений». «По плану, намеченному ЦК, как центральное бюро, так и местные комитеты, а также низовые ячейки должны были строиться и набираться из меньшевистского состава государственного аппарата».
Петунин К.Г. 16 декабря 1930 г. показал: «Главнейшие мероприятия, намеченные союзным бюро для осуществления директивы заграничного ЦК, состояли из следующего:
1. Организовать во всех основных центральных экономических учреждениях, наряду с организациями РСДРП, специальные вредительские организации.
2. Сохраняя за организациями РСДРП руководящее положение, вовлекать во вредительские организации антисоветски настроенных лиц, которые могли бы своим участием содействовать осуществлению мероприятий, намеченных РСДРП.
3. Основным моментом и методом вредительства должны быть планы соответствующих хозяйственных систем, при составлении и проведении которых надлежало создавать диспропорции и узкие места, чтобы таким образом создавать кризисы на различных хозяйственных участках».
Залкинд Л.Б. 4 декабря 1930 г., показывая о содержании работы пленумов ЦК, в частности работы первого пленума по организационному вопросу, говорит: «В конце концов пленум пришел к заключению, что основная социальная база РСДРП в настоящее время - это деклассированная мелкая буржуазия, в первую очередь, та часть служащих советского государственного аппарата, корни которой связаны с прошлым, которая в настоящее время быстро вытесняется новой сменой. Развертывающаяся чистка советского аппарата привела эти элементы в такое состояние, что они представляют чрезвычайно благоприятный материал для привлечения в ряды РСДРП. Такой же благоприятный материал представляет и городская торговая мелкая буржуазия».
Далее Залкинд, излагая доклад Громана «О разногласиях в ВКП(б) и РСДРП» на третьем пленуме, говорит: «Одной из баз, к которой имелось ввиду прикрепить работу социал-демократической партии, являлся правый уклон в ВКП. Установки правого уклона, если бы они восторжествовали, послужили бы надежной почвой, на которой в дальнейшем взошли бы меньшевистские всходы. В сущности, между установками правого уклона ВКП и нашей платформой нет качественных принципиальных разногласий». «Все предложения правого уклона, только более резко выраженные, мы могли бы выдвинуть в качестве своей ближайшей программы минимум». «По существу, мы - РСДРП, являемся продолжением правого уклона».
Громан В.Г. 15 декабря 1930 г. показывает: «По вопросу образования партийных ячеек в учреждениях было решено приступить к организации всех меньшевистских элементов в каждом учреждении, а также попытаться провести своих представителей в месткомы и фабзавкомы. Первые же попытки организации сил показали, что рядовые служащие не идут, что приведение своих людей в месткомы не удается, так как направляющая роль коммунистических ячеек оказалась чрезвычайно определенно выраженной, с фабриками и заводами не оказалось и связей, по крайней мере с рабочей средой, отсюда и получилось то, что излагалось выше, а именно, что фактический состав партийных ячеек сложился из групп так называемых ответственных работников, что в значительной степени предопределило и тактику партийной работы».
Волков И.Г. 17 декабря 1930 г. показал: «Организационный вопрос обсуждался на первом заседании Союзного Бюро ЦК РСДРП в 1927 г. Сообщение по этому вопросу было сделано Шером. Докладчик сообщил директивы заграничного ЦК о том, что необходимо приступить к организации партийной массы в СССР. В первую очередь, необходимо собрать старые меньшевистские кадры. Основной опорой на первых порах должны быть служащие, с тем чтобы постепенно переходить к вербовке рабочих. Решено было создать меньшевистские ячейки в наркоматах и крупных предприятиях, соблюдая при этом строжайшую конспирацию».
Член ячейки Госбанка Антокольский 14 декабря 1930 г. показывает об организации: «Основной целью меньшевистской организации являлось свержение советской власти путем вооруженной интервенции, возглавляемой Францией, при участии лимитрофных государств, как то: Румынии, Польши и других». «Организация имеет свои ячейки на ряде государственных предприятий, где проводится работа по вовлечению новых членов из индустриальных и иных рабочих» [...] «в результате работы ячеек уже имели место на ряде предприятий случаи рабочих волнений и недовольств». «Здесь же говорилось тоже о недовольствах верхушечной части крестьянства, главным образом, кулачества». «Говорилось о необходимости использования меньшевистской организацией указанных настроений среди кулачества и зажиточного крестьянства в смысле организации крестьянских волнений и вооруженных восстаний».
Иные установки мы имеем в показаниях члена ЦК РСДРП Якубовича М.П. 8 декабря 1930 г. он говорит: «Поскольку союзная организация РСДРП, руководимая ее новым ЦК, возникла как организация нелегальная, совершенно очевидно, что при самом ее зарождении имелось ввиду добиваться и добиться ее выхода в легальность, что подразумевало неизбежность наступления рано или поздно контрреволюции, совершаемой при определенном участии РСДРП. Таким образом, вопрос об открытом контрреволюционном характере РСДРП не нуждается в дальнейшем выяснении. Необходимо лишь вскрыть, в каких формах и при каких условиях мыслилось для руководителей РСДРП возможной ее участие в подготовке и совершении контрреволюционного переворота. По существу, здесь возможны лишь два основных метода действия с некоторыми только компромиссами в пользу того или иного другого. Один - по которому шла в свое время большевистская партия в своей подготовке низвержения сперва царского самодержавия, а потом буржуазно-демократического строя, путь политического воспитания организации революционной или, как в данном случае, контрреволюционной активности масс с тем, чтобы во главе их совершить восстание. Или другой, более близкий по исторической традиции меньшевизму, выжидание подъема революционной активности масс, чтобы своевременно возглавить их выступление.
Первый путь - меньшевизм - в своем прошлом всегда характеризовался как бланкистский и заговорщический и категорически отвергал возможность для марксистов следовать по нему. Конечно, сила исторической традиции сказывалась и в данном случае при решении вопроса о методах политической деятельности РСДРП, но даже и в зависимости от нее совершенно очевидно, что в советских условиях при массовом, пролетарском характере власти подготовка вооруженного свержения большевистской диктатуры, даже при условии соблюдения стопроцентной бланкистской конспирации, просто немыслима. Оставался, стало быть, единственно возможный путь - ожидания подъема контрреволюционной волны, которую должна вызвать неправильная политика большевистской партии с тем, чтобы эту волну массового подъема возглавить и взять в свои руки политическое его руководство. Для этой цели партия социал-демократов не должна была вести никакой массовой работы, эту работы за нее делала история, используя ошибки и преступления большевиков. РСДРП должна была только готовить кадры будущего массового руководства, сплачивая старые меньшевистские кадры, пополняя их со всей предосторожностью свежими элементами, и, главное, давая им в своих указаниях, во-первых, ясные политические решения, отвечающие на вопросы текущей политики и их разъясняющие, а также определяющие тактику на тот период времени, когда должны разразиться события, комплекс которых составляет понятие контрреволюционного переворота, и, во-вторых, ясные программные решения по основным экономическим и политическим вопросам, устанавливающим задачи партии на другой день после контрреволюционного переворота. К этому и только к этому при последовательном осуществлении второго метода участия в подготовке контрреволюционного переворота должна свестись деятельность РСДРП: организационное сплочение старых меньшевистских кадров, весьма осторожное пополнение их свежими элементами, снабжение их ясными политическими решениями по всем основным вопросам текущей политики, а также программными решениями, определяющими задачи партии после переворота; никакой пропагандистской, а, тем более, агитационной работы, никакой организации масс - массы придут сами, когда пробьет час, тогда придут широкие партийные кадры. Всякое увлечение массовой работой есть бессмысленное в советских условиях нарушение элементарной конспирации и риск напрасной растраты кадров, необходимых в момент массового контрреволюционного выступления. Однако такая последовательная и прямолинейная точка зрения, в принципе, как будто и разделяющаяся, никогда не находила твердой поддержки в ЦК, который допускал ряд компромиссов в сторону осторожного и половинчатого применения, хотя бы в отдельных случаях, методов массовой работы: ведения пропагандистских кружков, выступлений на рабочих собраниях, выпуска листовок и т.п. Правда, применение этих методов работы носило единичный и случайный характер, но все же имело место. Я был фанатичным противником этого "вспышкопускательства" и нарушения конспирации, но не находил поддержки в ЦК - Н.Н. Суханов зло меня высмеивал. Впрочем, я не находил в себе достаточно последовательности для безоговорочного и прямолинейного осуществления в жизни принципов, мною весьма рьяно защищавшихся на словах. В вопросе о допустимости вредительской деятельности я вместе со всем ЦК откатывался вовсе в сторону от тех принципиальных позиций, на которых мы стояли. ЦК, и я в его составе, считал возможным использовать широко развернувшееся вредительство буржуазных специалистов, и его, в известном смысле, "возглавить" в целях обострения недовольства масс и ускорения наступления контрреволюционного взрыва. ЦК не брал на себя руководства ни всей вредительской деятельностью в стране, ни совершением отдельных вредительских актов. РСДРП как политическая партия в них непосредственного участия не принимала, но ЦК санкционировал участие в этой деятельности отдельных членов партии и даже, до известной степени, рекомендовал его. При этом ЦК исключал материальную заинтересованность членов партии в совершении вредительских действий и считал ее несовместимой с пребыванием в рядах партии.
За исключением отдельных единичных случаев массовой контрреволюционной работы и участия во вредительской деятельности, совершаемой внепартийными организациями, работа РСДРП сводилась к выполнению изложенных мною выше функций. Партийные организации или ячейки строились либо в отдельных крупных центральных учреждениях, где скапливалось для этого достаточное число членов партии, либо объединяли членов партии, работавших в нескольких учреждениях, либо всех членов партии, работавших в известном городе. Эти организации связывались с ЦК в лице существовавшей при нем организационной группы. ЦК снабжал организации информационной литературой, в которой важнейшую роль должны были играть тактические решения ЦК по вопросам текущей советской политики».
А в показаниях от 17 декабря 1930 г. Якубович говорит: «Участие во вредительской работе, как мое, так и моих политических единомышленников, стало возможным только в результате соответствующего решения и указания заграничного партийного центра меньшевиков. Больше того, сама мысль об использовании социал-демократами, работающими в советских учреждениях, своего служебного положения для целей дезорганизаторского характера, сколько мне известно, возникла впервые заграницей, и политические задачи дезорганизаторской деятельности были установлены именно там. Решение по этому вопросу состоялось в самом начале 1927 г., так как в этот период времени оно сделалось мне известным от А.Б. Штерна, который в числе нескольких других лиц поддерживал непрерывно связи с ЦК РСДРП в Берлине. Здесь я вношу изменения и исправления в мои показания от 12 ноября с.г., где мною неверно изложено содержание моей беседы с А.Б. Штерном, или, точнее, нескольких моих с ним разговоров на тему о вредительской работе и ее задачах. А.Б. Штерн осведомил меня, что ЦК РСДРП в связи с происходящей эволюцией курса экономической политики советского правительства и методов ее осуществления считает необходимым активизировать политическую деятельность социал-демократии в СССР, дабы от пассивного выжидания развития исторических явлений перейти к непосредственному участию в ускорении наступления контрреволюционной ситуации. ЦК пришел к выводу, что в конкретных условиях советской действительности и трезво оценивая наличный количественный и качественный состав социал-демократических сил в СССР, ограничиваться прежними методами пропаганды и агитации, как основными средствами влияния на трудящиеся массы и возбуждения их против существующего политического и экономического строя, невозможно. Необходимо проявить максимум гибкости и отыскания методов политического действия, специфически соответствующих данным конкретным политическим и экономическим условиям, а также состоянию социал-демократических сил в СССР. Таким специфическим способом ЦК признает использование социал-демократами своего положения и фактического влияния по работе в советских государственных и кооперативных организациях в целях обострения, вызываемых направлениями политики ВКП, хозяйственных затруднений и, в первую очередь, связанных с недостатком промышленных товаров личного потребления и продовольственных продуктов. Поскольку плановое маневрирование имеющимися ресурсами дефицитных товаров составляет одно из важнейших звеньев в деле преодоления переживаемых затруднений, представляет исключительную важность внесение дезорганизации именно в эту отрасль работы с тем, чтобы неправильным, нерациональным и несвоевременным использованием товарных ресурсов обострить и довести до крайнего предела проявления дефицита товаров массового потребления, в особенности в крупных промышленных центрах и других важнейших пунктах страны. Задачей дезорганизаторской деятельности в данном случае должно явиться создание обстановки промтоварного и продовольственного голода в СССР или, во всяком случае, внешних признаков такой обстановки. Последствия этих признаков явлений в смысле роста недовольства пролетарских и крестьянских масс и распространения среди них контрреволюционных настроений, по мнению ЦК, не замедлили бы проявиться».
Иоффе М.Н. 18 ноября 1930 г. показывает: «Я, как и целый ряд других членов вредительских организаций, с самого начала вредительской деятельности знал, что руководство исходит от меньшевистского центра, который через своих уполномоченных в отдельных вредительских организациях, т.е. через руководителей этих организаций проводит определенную тактику вредительства».
В показаниях же от 18 декабря 1930 г. Иоффе говорит: «Руководитель меньшевистской ячейки ВТС Макаров, а равно я и Любинский, все время стремились придать работе ячейки планомерный характер, чтобы от организованных бесед на волнующие текущие темы перейти в определенном порядке к проработке отдельных вопросов. И хотя указанных бесед мы полностью не изжили, все же с 1928 г., особенно второй его половины, работа ячейки наладилась. К серьезной проработке вопросов мы приступили после заслушивания обращения русского ЦК к членам РСДРП, в котором указывалось, что период пассивного созерцания миновал, что каждый член меньшевистской партии должен подготовить себя к тому, чтобы партийную работу перенести в массы. В этом обращении указывалось, что для того, чтобы уметь разъяснять массам цели, задачи и тактику РСДРП, нужно уметь дать надлежащую критику теории и практики большевизма, поэтому члены партии призывались внимательно изучать все решения съездов, конференций и пленумов ЦК ВКП(б), освещая их под углом зрения теоретических и тактических установок меньшевизма. В соответствии с этой директивой мы ставим на обсуждение ячейки как отдельные вопросы, так и резолюции пленумов ЦК ВКП(б) в целом, причем, в нашем распоряжении были не только официально публикуемые резолюции, но и материалы партийных решений, рассылаемых ЦК ВКП(б) лишь в партийном порядке».
Соколовский А.Л. 15 декабря с.г. показывает: «Объединяющим моментом, общей платформой, на которой блокировались все указанные лица с разнородными направлениями - от левых интернационалистов до бывших правых оборонцев69 - являлись следующие обстоятельства: полная растерянность и дезориентация меньшевистской интеллигенции разных оттенков в связи с наступлением в 1928 г. нового этапа, нового крутого подъема социалистической революции после перехода в реконструктивный период и приступа к развертыванию социалистических отношений в деревне. Настроение было такое, что даже такие работники, как, например, А.В. Штерн и я, признавшие октябрьскую революцию революцией социалистической и разделявшие основные экономические принципы генеральной линии ВКП(б), считали, что мероприятия в деревне и высокие, резко взятые темпы во всем народном хозяйстве, вызовут глубокий экономический кризис. Особенно пугало административное вмешательство в экономический процесс. Таковы исходные пункты оживления меньшевистских настроений. Положительным побудительным мотивом к сближению названных лиц с разными политическими устремлениями было общее стремление организованно воздействовать на изменение курса экономической политики правительства и партии в смысле смягчения напряжения и уменьшения темпов развертывания различных отраслей народного хозяйства, замедления темпов внедрения социалистических отношений в деревне. Большинство участников указанной группы считало, что необходимо добиваться лишь постепенной ликвидации частнособственнических отношений в крестьянстве на базе экономического вытеснения частного сектора социалистическим сектором без помощи административных мер, которые Могут создать острые затруднения и довести до расстройства все народное хозяйство. Воздействие на экономическую политику правительства мыслилось в виде активного влияния работников государственного аппарата на проработку перспективных планов и годовых контрольных цифр, на выработку директив и общих постановлений, на разработку крупных мероприятий экономического характера». «Строго определенной политической физиономии Бюро не было, так как в нем, наряду с право-меньшевистскими взглядами, были представлены левые направления, считающие советскую систему незыблемой. Так, например, Штерн и я признавали советскую систему наиболее совершенной формой для диктатуры пролетариата и социалистического строительства при внесении в нее следующих коррективов: отмены смертной казни, свободы слова и печати для социалистических партий».
II. Источники финансирования, блок с ТКП, Промпартией и военная работа
Шер В.В. 30 ноября 1930 г., говоря о пленуме ЦК в 1930 г. и принятых на нем решениях, показывает: «ЦК одобрил решение о блоке с Промпартией и связь с Торгпромом, предложенную заграничным ЦК, и санкционировал финансирование Торгпромом заграничного ЦК. Вместе с тем, было предложено оформить триединый блок РСДРП, ТКП и Промышленная партия».
Громан В.Г. в показаниях от 15 декабря 1930 г. дает несколько иную установку о блоке с ТКП и Промпартией. Он говорит: «Вопрос об отношении к другим антисоветским организациям [состоит в том, что] члены Союзного Бюро искали союзников в борьбе с советской властью. Суханов и Громан держали тесный контакт с формирующейся ТКП в лице Кондратьева, подвергая с ним обсуждению общее, хозяйственное и политическое положение и возможные перспективы переворота. Была попытка через Кондратьева связаться с инженерным центром, но дальше одного информационного совещания не пошло, так как представители инженерного центра не явились на повторное приглашение. В этом совещании выяснилась против рабочая и непосредственно реставрационная программа инженерного центра даже с военной диктатурой. Союзное Бюро все же приняло принципиальное решение о желательности взаимной информационной связи с инженерным центром и о возможности обсуждения отдельно совместных действий, но определенных решений вынесено не было».
Волков И.Г. 17 декабря с.г. показывает: «По вопросу об интервенции было сообщено, что получена директива от заграничного ЦК, в которой указывалось, что интервенция в данный момент является неизбежным злом, а потому ее необходимо поддержать. В случае интервенции предполагалось установить блок и соглашения с другими партиями и группами как внутри СССР, так и заграницей, как, например, с ТКП, Промпартией и, в частности, с Торгпромом. Насколько мне помнится, конкретных решений по этому вопросу Союзным Бюро принято не было. Было поручено тов. Шеру по этому вопросу разработать конкретные предложения и представить в руководящую группу».
Если член ЦК Волков И.Г. недостаточно четко формулирует решения ЦК о блоке с ТКП и Промпартией, то член ячейки Госбанка Антокольский А.И. 14 декабря 1930 г. показывает: «Меньшевистская организация в целях успешного проведения поставленных ею задач по подготовке вооруженной интервенции вошла в связь и контактировалась с Промпартией и ТКП». Антокольскому об этом известно, несмотря на то, что названия Промпартии и ТКП были конспиративными.
Гинзбург A.M. 16 декабря 1930 г. по этому вопросу показывает, что еще во время пребывания в июле 1928 г. в Москве Абрамовича последний в беседе с ним указывал на необходимость известного контакта с Промпартией и ТКП, тогда как название «Промпартия» установлено в конце 1928 г.
Значительно отличные показания о блоке дают Якубович и Соколовский. Так, Якубович 8 декабря 1930 г. показывает: «1. Об отношении к Трудовой крестьянской партии - устанавливалась общность преследуемых обеими партиями ближайших политических задач, и констатировалась готовность идти на временную политическую коалицию в целях соединения усилий рабочей и крестьянской демократии в направлении создания демократического государственного строя, обеспечивающего защиту экономических, социальных и политических интересов пролетариата и крестьянства на основе их разумного сочетания, без подавления одной из договаривающихся сторон. Признавалась необходимость установления политического контакта с Трудовой крестьянской партией уже и в настоящее время. 2. Об отношении к буржуазно-либеральной интеллигенции и имеющей в будущем воссоздаться буржуазно-либеральной партии - ЦК допускал возможность делового контакта с буржуазной интеллигенцией уже и в настоящее время, как это имело место во вредительских организациях, и считал допустимыми отдельные политические соглашения с определенными задачами, как в период совершения контрреволюционного переворота, так и после него, с буржуазно-либеральной партией, не рассматривая, однако, как раздел власти с политической партией буржуазии или длительное политическое соглашение с нею - такое сближение ЦК считал допустимым только по отношению к политической партии трудового крестьянства».
Соколовский А.Л. (протокол без даты) показывает, что даже на страницах «Социалистического вестника» Дан и Абрамович высказывались за «практику временного блокирования с трудовыми и другими партиями». Он показывает: «По вопросу об отношении к ТКП и другим организациям Союзное Бюро, учитывая некоторую общность ближайших политических задач у РСДРП и ТКП, постановило - в целях создания такого государственного строя, который бы обеспечивал настоящую защиту политических и экономических интересов пролетариата и крестьянства, пойти на временные соглашения с крестьянской партией по отдельным вопросам. Для контакта с ТКП Бюро выделило Громана и Суханова, при этом было условлено, что Бюро не будет вмешиваться в работу ТКП, как и последняя в работу Бюро. На этом совещании было положено начало налаживанию взаимной информации по некоторым вопросам через Громана и Гинзбурга с Промпартией, осуществлявшей вредительскую работу в промышленности. Социальная природа и тактика ТКП и Промпартии были в общем чужды меньшевикам. Но по отдельным вопросам контрреволюционной деятельности, ведущей в результате к свержению большевистской диктатуры, временные соглашения признавались приемлемыми. Эти соглашения соответствовали директивам ЦК РСДРП, лидеры которого Ф. Дан и Р. Абрамович и другие высказывались даже в "Социалистическом вестнике" за практику временного блокирования с трудовыми и другими партиями для контактирования борьбы с большевистской диктатурой».
В показаниях 30 ноября 1930 г. Шер говорит, что ЦК финансировался Торгпромом. А в показаниях от 5 декабря 1930 г. по этому же вопросу говорит следующее: «Когда была получена нами (Русским ЦК РСДРП) директива от заграничного ЦК о переходе к дезорганизаторской работе в различных отраслях народного хозяйства СССР, т.е. примерно с начала 1928 года, начали поступать денежные средства. Деньги получались мною от Громана В.Г., причем, я слышал от Громана и Абрамовича в бытность его в Москве, что средства на поддержание работы отпускаются заграничными социал-демократическими партиями, особенно германской партией, причем, часть средств поступает непосредственно от 2-го Интернационала и Кооперативного Альянса. Абрамович и Громан указывали, что при расширении работы мы, Русский ЦК (Союзное Бюро ЦК) можем рассчитывать на несколько сот тысяч рублей - примерно до 500 тысяч рублей в год».
Юровский Л.Н. 5 декабря 1930 г. по этому вопросу показывает: он полагает, что заграничный ЦК меньшевиков получал деньги от Амстердамского Интернационала. Других, более конкретных показаний об источниках финансирования ЦК РСДРП, нет.
О военной работе Шер В.В. 30 ноября 1930 г. показывает: «По вопросу о колхозном строительстве и перспективах, связанных с крестьянскими восстаниями, было решено немедленно использовать недовольство крестьян в связи с раскулачиванием и образованием колхозов для организации локальных восстаний. Мне было поручено координировать эти действия с ТКП. В результате моих переговоров с ТКП в лице Юровского Л.Н. была образована объединенная военная организация, куда вошли от ТКП Юровский Л.Н. и Кондратьев Н.Д., а от РСДРП - я, Шер. Военная организация называлась вначале комиссией по военным вопросам. Военной организацией была проделана следующая работа: мною через меньшевистские организации на Тульском оружейном заводе было добыто оружие, которое по договоренности с Юровским было направлено по соответствующим адресам в организации ТКП. Кроме того, военной организацией была дана директива по линии ТКП об использовании местных связей для образования специальных повстанческих организаций в территориальных частях».
В показаниях от 9 декабря с.г. Шер, подтверждая работу в военной комиссии и получение оружия из Тулы, указывает, что за оружием он посылал члена ячейки Госбанка Тимофеева. Последнего он связал с Залкиндом. Показаний Залкинда и Тимофеева, а также других обвиняемых по этому вопросу нет.
III. Пребывание Абрамовича в СССР
По вопросу о пребывании Абрамовича в СССР имеются следующие показания. Шер 30 декабря с.г. показывает, что имел три свидания летом 1928 г. 5 декабря с.г. Шер показывает, что Абрамович был в июле 1928 г.
Залкинд 2 декабря с.г. показывает, что Абрамович приезжал для организации Бюро ЦК в начале 1928-29 гг. А вторая беседа его с Абрамовичем «произошла в начале осени 1929 г. в кабинете Шера в Госбанке».
Гинзбург А.М. 16 декабря с.г. показывает, что Абрамович приезжал между первым и вторым пленумами ЦК (1928-29 гг.). Громан 17 декабря с.г. показывает, что Абрамович приезжал летом 1928 г. «для окончательного оформления устраиваемой меньшевиками организации внутри СССР и [с целью] настоять на изменении тактики».
На вопрос Громана в присутствии Шера, как выглядел Абрамович, когда он его видал, ответил уклончиво «был, вероятно, с измененной наружностью». Произведенным обыском у сестры Абрамовича в Москве изъяты его письма от 16 мая и 1 ноября 1928 г. Допрошенная сестра показала, что Абрамовича не видела давно и о его пребывании в СССР в 1928-1929 гг. ничего не слышала.
IV. Периферийные организации
Из ряда показаний видно, что периферийные организации были в Харькове, Ростове, Нижнем Новгороде, Саратове, Ленинграде, Туле, Астрахани, Чите, Новосибирске, на Урале. К настоящему времени выяснено, что украинская и ростовская организации не существуют. Давший об этом показания Шер признал, что они вымышленные. По показаниям Лежнева, в организацию входил заместитель заведующего Отделом кредита Всеукраинской конторы Госбанка Фейтельсон. При аресте и допросе его ГПУ УССР выяснено, что Фейтельсон — обыватель, не интересующийся никакой общественно-политической работой.
Названный Шером в качестве руководителя Нижне-Волжской организации Цедербаум-Ежов С.О., допрошенный еще в октябре с.г., о связях с Сухановым-Громаном дал следующие показания:
«По вопросу о посещении меня гражданином Сухановым и политической беседе с ним отвечаю: я принципиально не считаю возможным докладывать кому бы то ни было о своих посетителях и разговорах с ними. Что касается моего отношения к Суханову, Громану и другим, то их политическая программа мне недостаточно ясна. Достаточно сказать, что я остался, как и был, по своим основным взглядам меньшевиком, для которого, конечно, неприемлемы такие, например, вещи, как "образование рабочей партии с социалистическим оттенком" и т.д. Но независимо от политической платформы гражданина Суханова и его единомышленников должен указать, что у меня с ними не могло быть никакого политического дела ввиду моего недоверия к нему как к политическому деятелю, поскольку он не обладает достаточной политической устойчивостью. Я не имею обыкновения говорить с людьми, с чрезмерной поспешностью и неоднократно меняющим свои взгляды. Это относится не только к гражданину Суханову, но и к В.Г. Громану, который вышел из РСДРП с мотивировкой, что он "подверг сомнению основные положения марксизма и считает нужным заняться их пересмотром", гражданину Базарову, который за десятилетие несколько раз менял позиции. О прочих не говорю ввиду того, что за ними вообще нет никакого политического и партийного прошлого. Политическая деятельность для меня, как для старого партийного и ответственного деятеля, мыслима только в партийных рамках, по партийному поручению, с партийными людьми».
Подтверждений о существовании организаций в указанных местах от других арестованных нет.
V. Организационно-технические вопросы
1. Состав ЦК РСДРП
Шер в показаниях от 5 и 9 декабря с.г. отрицает, что в ЦК входили Волков и Петунии, тогда как они сами признают себя членами ЦК.
Фин-Енотаевский 17 декабря 1930 г. показывает, что из лидеров центра он знает Громана и Штерна. Его приглашали на собеседование в центр в присутствии других лиц: А. Штерна, Н. Суханова, В. Базарова и Н. Кондратьева. Участвовал в 6-7 совещаниях, происходивших на квартирах Громана или Кондратьева.
Якубович в своих показаниях утверждает, что Суханов был генеральным секретарем Союзного Бюро ЦК. Давший откровенные показания Залкинд (член ЦК) утверждает, что Суханов членом ЦК не был, указывая лишь, что Суханова он видел на пленуме ЦК (допрос в присутствии тов. Агранова).
На очных ставках Якубовича с Сухановым Якубович говорил, что он встречал Суханова на частных квартирах, где - не помнит (очная ставка в присутствии тов. Агранова).
2. Состав руководящей группы
Шер 30 ноября с.г. руководящее звено называет в составе Громана, Гинзбурга и Шера.
Залкинд 2 декабря с.г., подтверждая указанный состав руководящего ядра, называет Громана-председателем, Гинзбурга-заместителем председателя, Шера - секретарем-казначеем.
Петунин 4 декабря 1930 г. показывает, что ему известно со слов Шера, что в секретариат входили Суханов, Базаров, Громан.
Якубович 8 декабря с.г. показывает, что «была руководящая пятерка». В нее входили: Шер, Штерн, Суханов, Волков, Громан, после смерти Штерна - Гинзбург. Шер был секретарем, вторым секретарем был Штерн, потом секретарем - Суханов, а Шер - председателем.
Гинзбург показывает 14 декабря с.г., что Громан был председателем, Шер ведал техникой подпольной работы.
19 декабря с.г. Гинзбург называет такой состав руководящей пятерки: Громан, Шер, Якубович, Суханов, Штерн, а после его смерти - Гинзбург.
Соколовский показывает, что президиум Бюро состоял из Громана, Суханова, Гинзбурга.
Как видно из изложенного, определенной ясности о составе руководящего ядра даже у самих членов этого ядра нет.
3. Пленумы ЦК РСДРП
Из показаний Шера от 30 ноября с.г. видно, что пленумы ЦК были: I-й- в первой половине 1928 г.; II-й - летом 1929 г.; III-й-весной 1930 г.
Залкинд показывает 2 декабря с.г., что пленумы были: I-й - вторая четверть 1928-29 гг.; II-й - ноябрь 1929 г.; III-й - январь-февраль 1930 г.
О повестках дня пленумов есть только одни более или менее суммированные показания Шера от 30 ноября с.г.
4. Где происходили пленумы и заседания ЦК
Залкинд 2 ноября с.г. показывает, что организационное собрание было на квартире Громана в начале 1928-1929 гг. Первый и второй пленумы были на станции Малаховка, третий - на квартире Громана.
Шер 5 и 9 декабря с.г. показывает, что совещания происходили в кабинете Громана в Госплане и на частных квартирах у Желудкова. Шер на очной ставке с Громаном утверждал, что заседания Бюро ЦК в составе Громана, Шера, Гинзбурга с участием Суханова происходили в его кабинете в Госбанке. Громан отрицает это, говоря, что он никогда в кабинете Шера в Госбанке не был (очная ставка в присутствии тов. Агранова). Залкинд показал, что он в Госбанке у Шера не бывал и о заседаниях там не знает (допрос в присутствии тов. Агранова). Шер утверждает, что заседания и совещания ЦК происходили с участием Суханова и Громана на квартире Шера, Громан на очной ставке с Шером ответил, что там не был. Суханов на очной ставке с Шером заявил, что он на квартире Шера не был (очная ставка в присутствии тов. Агранова).
5. Письма, литература и прочее
Якубович показал, что он неоднократно читал письма заграничного ЦК меньшевиков. На вопрос - кем и как они подписывались, ответил, что письма не подписывались, а подписывалась сопроводительная к ним. Она подписывалась «ЦК и двумя из четырех фамилий - Дана, Абрамовича, Гарби и Далина». Шер говорит, что велись протоколы заседаний и пленумов ЦК, а Громан на очной ставке говорит, что нет. Громан на очной ставке с Шером заявил, что «С.В.» не читал.
Якубович показал, что получалось по 150 экземпляров «С.В.» в тюках, идущих багажом «большой скорости». Издано за два года 50 директивных писем, посылавшиеся по два в город и по 100 адресам посылались в нерасшифрованном виде. Показания маловероятны. Шер сказал, что у него есть архив, а когда поехали на место хранения архива, то Шер от показаний отказался. Архив не обнаружен.
6. Общие замечания
а. Во всех протоколах арестованных упоминается «Русский и Заграничный ЦК». На самом деле ЦК меньшевиков распущен в 1922 г. и его нет. Его заменяет за границей заграничная делегация, в СССР - «Бюро ЦК в России».
б. Переименование партии - этот вопрос по показаниям Шера был решен положительно. Залкинд и другие это отрицают.
Рабинович Е.И. 18 декабря с.г. по этому вопросу показывает: «Я лично считал, как показывал об этом ранее, нецелесообразным воссоздание меньшевистской партии как таковой в прежнем ее виде и потому считал необходимым не только формальное переименование партии, но и принятие соответствующих выводов по существу».
в. Арестованный Гинзбург А.М. 19 декабря с.г. показал, что еще на первом пленуме ЦК избрана комиссия для выработки устава партии. Комиссия, пользуясь письменными инструкциями, полученными от заграничного ЦК РСДРП, выработала проект устава.
г. Рабинович Е.И. 18 декабря с.г. показывает об установлении союзным бюро ЦК взимания членских взносов. Эти показания никем не подтверждены. Вопрос о выработке устава партии весьма не ясен.
д. Член ячейки Госбанка Антокольский 14 декабря с.г. показывает: «На совещании не давались для прочтения членам организации номера издаваемой центром газеты «Социалистический вестник».
е. Из названных в протоколах допросов 13 человек членов меньшевистской ячейки Госбанка нам известны только двое - Шер и Берлацкий.
Начальник 2 отделения СО ОГПУ Колосовский
68а «Союзное бюро ЦК РСДРП» - в 1930-1931 гг. Экономическим управлением ОГПУ СССР проводилось следствие по делу «контрреволюционной вредительской организации меньшевиков в хозяйственных и кооперативных учреждениях СССР» (т.н. Союзное бюро ЦК РСДРП), которая, по мнению властей, была тесно связана с процессами «Трудовой Крестьянской партии» и Промпартии. Судебный процесс по делу проходил в Москве 1-9 марта 1931 г. 14 человек (В.Г. Громан, Л.Б. Залкинд, В. В. Шер, М.П. Якубович и др.) обвинялись в попытках возродить меньшевистскую партию в стране, создать оппозиционный блок правящему режиму. По приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР от 9 марта 1931 г. все обвиняемые были приговорены к различным срокам тюремного заключения. Часть из них погибла в ссылках и лагерях, очень немногие вернулись. В 1991 г. все осужденные по делу были реабилитированы.
69 «Бывших правых оборонцев» - речь идет о так называемых социал-шовинистах, которые оправдывали участие своих правительств в империалистической войне необходимостью обороняться от агрессора. Из социалистических партий России на позициях оборончества стояли меньшевики.