Отчет редакции газеты «Правда» И.В. Сталину об обследовании работы элеваторов и ссыпных пунктов. 15 августа 1933 г.

№51

Отчет редакции газеты «Правда» И.В. Сталину^1* об обследовании работы элеваторов и ссыпных пунктов⁷³

8    августа «Правда» объявила всесоюзный рейд ударников печати по проверке борьбы с потерями хлеба на элеваторах, ссыпных пунктах, на перерабатывающих предприятиях (мельницах и проч.), в местах выгрузки и погрузки хлеба.

9    августа ударники «Правды» г. Харькова совместно с Харьковской областной прокуратурой и ударниками заводских газет Харькова «Молотарка», «Генератор» и «Харьковский паровозник» начали обследование харьковского хлебного городка, элеваторов, ссыпных пунктов и мельниц в Дергачах, Мерефе, Богодухове, Пересечном и Лихачеве.

Данные, которыми мы располагаем, говорят о следующем.

I. Охрана хлеба

Как правило, все товарищи, участвовавшие в рейде, отмечают факты безобразного отношения к охране хлеба на элеваторах, ссыппунктах и складах. Вот что сообщает т. Радинская (пом. харьковского прокурора, бригадир бригады, обследовавшей Дергачевский ссыпной пункт): «Наша бригада приехала на Дергачевский ссыпной пункт в 8 часов вечера. Как раз производилась приемка хлеба. Мы обошли все склады, нас никто не заметил, вошли в пункт, посмотрели, что там лежит. Нас никто не остановил. Поговорили с крестьянами, которые привезли хлеб, и со сторожем, охраняющим уголь, находившийся поблизости. Бригада вторично вернулась на пункт через час и разделилась на две части — два человека пошли туда, где расположено больше всего хлеба, другие пошли туда, где производится приемка хлеба. Я дала разрешение в случае, если никто не заметит, украсть хлеб. И действительно, один из участников в рейде взял мешок хлеба и ушел с ним. Никто ничего не заметил, никто ни о чем не спросил».

Тов. Зима (пом. облпрокурора), обследовавший хлебный городок, сообщил: «В бригаде было 6 чел. Мы решили работать так, чтобы никто не знал, кто мы такие. Всей бригадой в 6 часов вечера мы пришли в городок и там находились до 9 часов вечера, распоряжаясь всем тем имуществом, которое находилось на складах, переносили и таскали мешки, помогали грузчикам и т.д. Нас никто ни о чем не спросил. Бригада вновь пришла в хлебный городок в 11 часов ночи. Оказалось, что вход в городок свободный, милиционер не спрашивает, куда и зачем вы идете. “Я лично, — говорил т. Зима, — пытался пройти мимо одного милиционера раз пятнадцать, наступал ему даже на ноги, чтобы он меня спросил, для чего я тут хожу. Однако меня никто не спросил, милиционер спал”».

Тов. Сорохов (пом. прокурора, обследовавший Мерефинский пункт): «Придя на мельницу, при которой находится подпункт, мы подошли к амбару, потом вошли на мельницу, нас никто ни о чем не спросил. Правда, когда мы подошли к амбару, сторож спросил: “Куда вы идете?” Мы ответили: “Так, посмотреть”. Сторож даже не подошел к нам. Мы беспрепятственно вошли в амбар, посмотрели, что там делается».

«После того, как мы обошли амбар и мельницу, мы пошли туда, где производится приемка хлеба. И здесь никто нас ни о чем не спросил, и только на мой вопрос к одному гражданину, кто он такой, он ответил: “Я — зав. мельницей”».

«На пункте есть всего два сторожа. Один из них охраняет основные амбары, расположенные у железной дороги. В 2 часа ночи на платформу привезли много зерна, но платформа была закрыта. Сторожа нигде не могли найти. Когда я начал осматривать мешки, лежавшие у вагонов, то заметил, что там кто-то лежит. Поднимаясь вверх по мешкам, мы громко разговаривали и подошли к лежавшему. Оказалось, это был сторож. Мы взяли у него ружье, и только тогда он спохватился и спросил: “Что вы делаете?”»

Тов. Вуренко (следователь облпрокуратуры, обследовавший пункт в Пересечном) сообщает о следующем: «Мы приехали в 2 часа ночи. Подошли к площадке, на которой в мешках и в рассыпанном виде лежала рожь. Один из сторожей, лежа на мешках, спал, а другой бодрствовал. Мы завели разговор со сторожем, говорили минут десять, затем к сторожу подошел весовщик, который принял участие в беседе. На его вопрос, кто мы такие, мы ответили, что пришли посмотреть, что тут делается. Беспрепятственно походив по площадке, мы ушли и решили вновь прийти утром».

«Вновь пришли мы на площадку в 7 часов утра. На площадке лежало около 8 тыс. пуд. хлеба. В это время проходил рабочий поезд. Мы подошли к площадке, взяли мешок хлеба, поставили его около пожарного крана, а сами пошли в другую сторону. Сторож так и не заметил того, что украли один мешок хлеба, рабочие же, видевшие факт хищения, не сочли нужным вмешиваться».

Приблизительно такие же факты сообщали все товарищи, участвовавшие в рейде. На всех пунктах и складах, которых коснулась проверка, охрана хлеба поставлена совершенно неудовлетворительно. Лица, которым доверена охрана, халатно относятся к своим обязанностям, отсутствует деловая проверка работы сторожей и милиции.

II. Пожарная охрана

Тов. Зима (пом. облпрокурора, обследовавший хлебный городок) сообщает: «Противопожарных мероприятий в городке нет, а те, которые и есть, не обеспечивают надлежащую противопожарную охрану».

«В конце своей работы мы решили сделать ложную тревогу. Вызвали заведующего элеватором и попросили немедленно найти пожарного инспектора. Началась гонка, но инспектора не нашли. Тогда мы решили вызвать инспектора с соседнего пункта Комитета резервов. Мы объявили ему, что думаем провести ложную тревогу, чтобы проверить пожарную охрану. Оказалось, что огнетушители находятся в скверном состоянии. Три огнетушителя, взятые на пробу, оказались бездействующими. Далее при проверке напора воды выяснилось, что напор слабый, вода из шланга едва достает крыши. Когда мы указали зам. заведующего элеватором на эти непорядки, то он сказал, что зерно не горит».

«Нужно отметить, что постоянного дежурства пожарной охраны нет. Есть инспектор, который получает 200 руб. в месяц, но необходимой работы он не ведет».

Тов. Радинская (пом. прокурора, обследовавшая Дергачевский пункт) сообщает: «Кроме бака с водой и одного насоса на пункте ничего другого нет. Огнетушителей я не видела. Пожарная охрана не находится в том состоянии, в котором она должна находиться».

Тов. Поклад (обследовавший Лихачевский пункт) сообщает: «На пункте имеются огнетушители и бак с водой. Но огнетушители неправильно распределены. Около некоторых амбаров имеется по два огнетушителя, а у других по четыре».

Тов. Полторацкий (заведующий областной конторой Заготзерно⁷⁴) сообщает: «Харьковский хлебный городок неблагополучен в пожарном отношении. На дворе можно увидеть разбитые ящики, солому, смолу. Отсутствует пожарный рукав».

Тов. Берман (проверявший Богодуховский пункт) сообщает: «В складе, где хранится пшеница, лежат бочки с керосином. Заведующий складом сказал еще более оригинальную вещь, что здесь же лежит пероксилин, что они к этому привыкли и что никаких пока случаев не было».

III. Приемка хлеба

Тов. Радинская (обследовавшая Дергачевский пункт) сообщает: «Определение сорности и влажности зерна производится приемщиком — он же апробатор-лаборант — на глазок, несмотря на то, что есть приборы. Когда мы проверили правильность такой оценки приемщика по ячменю, то расхождение получилось небольшое».

«Приемка хлеба производится с раннего утра до 12 час. ночи, но расчет за сданный хлеб производится только до 6—8 часов вечера. Когда мы были на пункте, то там находились крестьяне, которые уже хлеб ссыпали, но получить квитанцию не могли⁷⁵. Каждый колхозник и особенно единоличник, привезшие хлеб вечером часов в 8—10, в этот же вечер не могут получить квитанции и должны специально для этого приезжать на другой день».

«Есть распоряжение не принимать сорного зерна, но между тем на ссыпном пункте нет триера. Одному крестьянину, фамилию которого мы записали, пришлось три раза возить зерно, и три раза ему никто не помог в том, чтобы найти триер».

Тов. Зима (обследовавший хлебный городок) сообщает: «Мы натолкнулись на такой факт: прибыло для разгрузки 15 вагонов с хлебом, но вагоны сразу не разгружались. Человек, отвечающий за разгрузку, отсутствовал. Прошло 15—20 минут. Грузчики ждали, кто же откроет вагоны для разгрузки. После этого пришлось снять печати. Вагоны подаются в промежутки между амбарами. От вагона до дверей амбара можно идти по рассыпанному хлебу».

«Представитель Заготзерно говорит, что установлено брать пробы с крупных партий хлеба. Оказывается, никаких проб не берут, все проверяется на глазок и на зубок. На глазок определяется, сколько в зерне мусора, а на зубок определяется, сколько в зерне влажности».

Тов. Сорохов (обследовавший Мерефинский пункт) сообщает: «Всей бригадой мы прошли в амбар. В амбаре хлеб лежит большой горой и, вероятно, этот хлеб был принят очень влажным, он сильно нагрет. Производится просушка хлеба на брезенте. Но чтобы просушить весь хлеб на этом брезенте, требуется 7—8 дней».

«Зернохранилища старые, деревянные. Крестьяне, привезшие зерно, должны носить мешки на лестницу с 16 ступеньками. Зернохранилища совершенно не отремонтированы. В стенах имеются большие щели, причем рядом с хлебным амбаром имеется свинарник, не отгороженный стеной от амбара. Мы обнаружили в стене большую дыру. Свиньи бьют по доскам и все время просыпается рожь. Мы обратили внимание заведующего амбаром, но он нам ничего не ответил».

«Влажность и сорность, по заявлению весовщиков, определяется на глазок и на зубок, хотя приборы имеются».

Тов. Сташкевич (пом. прокурора, обследовавший элеватор на ст. Харьков — Сортировочная) сообщает: «На элеваторе имеется четверо весов. Мы проверили гири. Оказывается, что они осмотрены в последний раз в 1931 г. Мы их начали выверять. Когда подошли к весам № 3, то установили, что весы не дают точного веса, который нужен».

IV. Обслуживание хлебосдатчиков

Тов. Зима (обследовавший хлебный городок) сообщает: «От окружного дома коллективиста для обслуживания сдатчиков хлеба выделен культработник. Во время нашего посещения хлебного городка культработника нигде нельзя было найти».

«Идем мы по городку и видим вывеску: “Культурная чайная для приезжих”. Заходим туда и находим там спящих милиционеров, у которых можно было забрать ружья. В этой чайной ничего нет. Есть лишь хрипящий громкоговоритель. Никакой культмассовой работы никто не ведет, никто ничего не делает».

«Людям, приезжающим для сдачи хлеба, негде напиться. Начальник пункта издал распоряжение больше одной бочки воды на пункт не завозить. Люди ночуют на улице с лошадьми и должны ходить за полкилометра, чтобы напиться воды».

Тов. Вуренко (обследовавший пункт в Пересечном) сообщает: «На пункте имеется чайная, где кроме чая и печенья ничего нет, никакой культурной работы не проводится. Нет газет, журналов и книг. Нет стенгазеты. Я просил заведующего показать мне дневник своей работы, но он говорит, что работает только лишь три дня».

* * *

Приведенные факты позволяют определить наиболее слабые стороны в работе элеваторов, ссыпных пунктов. Отсутствует надлежащая охрана хлеба, неудовлетворительно поставлена пожарная охрана, не обеспечена приемка хлеба наивысшего качества и, наконец, неудовлетворительная работа по культурно-бытовому обслуживанию сдатчиков хлеба. Редакция «Правды» развертывает рейд по проверке элеваторов, складов и ссыпных пунктов и в самое ближайшее время будет располагать материалами по основным зернохранилищам в стране⁷⁶.

Редакция «Правды»

^1* Также секретарю ЦК ВКП(б) Л.М. Кагановичу.

⁷³ Многие из приведенных в записке фактов были изложены ранее в статье в «Правде» «Как охраняют хлеб на элеваторах Харькова. Рейд ударников “Правды” и харьковской облпрокуратуры» (Правда. 1933. 14 августа).

В августе 1933 г. по заданию ЦК «Правда» провела многочисленные рейды по местам хранения хлеба и выявила там серьезные недостатки, которые описаны в ее специальных публикациях. Реакцией на них стали показательные судебные приговоры, о которых также сообщалось на страницах «Правды» (см. напр.: «Безобразное отношение к хлебу на элеваторе и мельнице № 3 гор. Горького. Рейд ударников “Правды” и газеты “Голос мукомола”»: «На вокзальной площади у самых бунтов рассыпано несколько мешков, и зерно уже проросло» (Там же. 11 августа), «Материалы “Правды” о безобразиях на горьковских мельницах полностью подтвердились. Виновники исключены из партии и преданы суду» (Там же. 12 августа), «“Под ногами хрустит пшеница”. Рейд ударников “Правды”. Каневский пункт на берегу Днепра» (Там же. 16 августа)».

⁷⁴ «Заготзерно» — государственный орган, занимавшийся заготовкой зерновых культур в колхозах, совхозах и единоличных хозяйствах. Образован в 1931 г. на основе реорганизации с/х кооперации. С созданием в 1932 г. Комитета по заготовкам с/х продуктов при СТО «Заготзерно» превратилось в орган приемки, хранения и распределения хлеба.

⁷⁵ 23 августа 1933 г. секретарь ЦК КП(б)У Косиор в телеграмме Кагановичу сообщил о том, что на приемных пунктах «Заготзерно» Украины в связи с отсутствием квитанций сдатчикам хлеба выдают талоны на получение квитанций. Это задерживало расплату с колхозниками и единоличниками, заставляло их подолгу ожидать и несколько раз ездить на приемные пункты (АП РФ. Ф. 3. Oп. 40. Д. 88. Л. 114).

⁷⁶ Перечисленные недостатки в работе элеваторов и ссыпных пунктов были известны и ранее. Например, ЭКУ ГПУ УССР еще 10 ноября 1932 г. направило подробную записку о «засоренности аппарата мельниц и хищении мерчука» секретарю ЦК КП(б)У Косиору (АЛ РФ. Ф. 3. Oп. 40. Д. 84. Л. 155-160).

Проблема сохранности зерна находилась под постоянным контролем Сталина. 10 августа 1933 г. секретарь Днепропетровского обкома Хатаевич в телеграмме Сталину и Молотову сообщил о том, что в Днепропетровске образовался затор из 400 вагонов хлеба, которые необходимо срочно вывозить, возникла угроза приостановки приемки хлеба из-за того, «что его некуда будет ссыпать» (Там же. Д. 88. Л. 54).

26 августа 1933 г. Молотов писал Сталину о необходимости наказывать за допущение чрезмерной влажности зерна на госскладах, иначе будет загублено немало хлеба (РГАСПИ. Ф. 558. Oп. 11. Д. 769. Л. 119-120).

2 сентября 1933 г. Каганович в письме Сталину сообщил: «Сейчас главный лимит — это хранение хлеба — склады. Большинство наших организаций к этому делу не подготовились. Сейчас мы разработали и приняли ряд конкретных мер. Намечено дополнительное использование складской площади в районах заготовок (амбаров, лабазов) в размере 63 м. пудов. Под персональную ответственность руководителей поручено изыскать эту площадь не позже 10 сентября. В центры потребления намечено завести годовую потребность мельниц, для этого обязали промышленные области изыскать за счет использования заводских и других складов площадь в размере 54-х млн пуд.» (Там же. Д. 741. Л. 20—26).