Утреннее заседание 3 марта 1938 г.

УТРЕННЕЕ ЗАСЕДАНИЕ

ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО СУДА СОЮЗА ССР

3 марта 1938 г.

КОМЕНДАНТ СУДА. Суд идет, прошу встать.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Садитесь. [, пожалуйста.]

Заседание Военной Коллегии Верховного Суда СССР продолжается.

Переходит к допросу подсудимого Иванова.

Подсудимый Иванов, показания, которые вы давали на предварительном следствии, о вашей антисоветской деятельности подтверждаете?

ИВАНОВ. Целиком и полностью подтверждаю. Признаю себя ответственным и виновным в совершении тягчайших преступлений. Я был одним из активных работников группы правых, «право-троцкистского блока». За эти тягчайшие свои преступления я готов нести любую ответственность, которую советское правосудие найдет нужным на меня наложить, и принять все возможные и зависящие от меня меры, поскольку мои способности к этому позволят, чтобы разоблачить всю свою предательскую деятельность и вскрыть всю подлость, гнусность и измену всему Советскому Союзу, партии и народу, изменническую, предательскую деятельность «право-троцкистского блока» и группы правых.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вопросы[ов] у вас [нет] есть, т. Прокурор? [.]

ВЫШИНСКИЙ. Подсудимый Иванов, вы признаете себя участником подпольной право-троцкистской антисоветской организации?

*ИВАНОВ. Признаю себя активным участником.

ВЫШИНСКИЙ. Расскажите, при каких обстоятельствах [,] и когда вы вступили в эту подпольную антисоветскую организацию.

ИВАНОВ. Может быть, мне будет позволено дать некоторые критерии — что создало обстановку и толкнуло меня на этот путь?*[1]

ВЫШИНСКИЙ. Я об этом и спрашиваю.

ИВАНОВ. Первое мое грехопадение [, которое потом потянуло меня по наклонной плоскости в пропасть измены и предательства перед родиной и народом,] началось в 1911 г., когда я был учащимся Тульской гимназии, в 8-м классе. [Я был тогда еще очень молодым, — юнцом — мне было всего лишь 17 лет. Моя неопытность привела к тому, что ц] Царской охранке удалось меня завербовать в качестве своего агента.

ВЫШИНСКИЙ. [Кто] Как именно вас завербовали?

ИВАНОВ. Я был очень бузотерным элементом в гимназии, мне несколько раз грозило исюпочение из гимназии в 8-м, последнем, классе.

ВЫШИНСКИЙ. С каким именно учреждением вы были связаны как охранник, в каком городе?

ИВАНОВ. В городе Туле. Первое предательство я совершил следующим образом...

ВЫШИНСКИЙ. Я вас спрашиваю: с каким учреждением вы оказались связанным.

ИВАНОВ. С жандармским охранным управлением в Туле.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, с Губернским жандармским управлением в Туле?

ИВАНОВ. Да, в самом городе Туле.

ВЫШИНСКИЙ. В чем выразилась ваша работа и деятельность как агента охранки?

ИВАНОВ. В Туле я был участником большой заварухи, которая была у нас в 8-м классе и которая привела к удалению учительницы немецкого языка, очень ненавистной гимназистам. Я тоже был одним из активных участников этого удаления. Я выдал группу участников, которые организовали это дело — некоего Фромерда и Юдина...

ВЫШИНСКИЙ. А дальше?

ИВАНОВ. Потом, перед поступлением в Московский Университет и отъездом в Москву я порвал связь с охранкой. Месяца за два—три до отъезда в Москву я уже не имел с нею сношения. В 1912 г. я поступил в Московский Университет. В Университете в 1913 г. я принимал участие в одной из забастовок. Меня из университета исключают, исключили тогда большую массу студентов. В Москве меня вновь связывает с собою охранное отделение.

ВЫШИНСКИЙ. В Туле вы с кем были персонально связаны?

ИВАНОВ. С ротмистром Маматказиным.

ВЫШИНСКИЙ. В течение какого времени вы были в Туле агентом охранного отделения?

ИВАНОВ. В конце 1911 г. я был завербован и приблизительно в июне-июле 1912 г. у меня порвалась связь...

ВЫШИНСКИЙ. [О том, что связь порвалась — будем говорить после. Сейчас я] Я хочу выяснить обстоятельства самой этой связи. Значит, в Туле вы были связаны с ротмистром Маматказиным как агент Тульского жандармского управления. У вас была *кличка конспиративная*[2]?

ИВАНОВ. Была: «Самарин».

ВЫШИНСКИЙ. У вас был *номер шпиковский*[3]?

ИВАНОВ. Был: 163.

ВЫШИНСКИЙ. Вы получали вознаграждение за свою [провокаторскую] работу?

ИВАНОВ. Получал вознаграждение и в Москве и в Туле.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы были платным [агентом?]...

ИВАНОВ. Платным агентом царской охранки.

ВЫШИНСКИЙ. Это начало вашей политической деятельности?

ИВАНОВ. [Самая] Это позорная полоса в моей жизни.

ВЫШИНСКИЙ. Затем вы приезжаете в Москву [?], поступаете в Московский Университет в 1912 г.?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Никаких неприятностей в связи с забастовкой у вас не было? Вы их ликвидировали своим предательством?

ИВАНОВ. Да.

[ВЫШИНСКИЙ. Вы приезжаете в Москву, поступаете в Московский Университет в 1912 г.?]

[ИВАНОВ. Да.]

ВЫШИНСКИЙ. На какой факультет?

ИВАНОВ. На медицинский.

*[ВЫШИНСКИЙ. Вы приезжаете в Москву, и [не] вы привозили[те ли] с собой связей[и] с охранкой?] [Приехав] [В 1913 г. вы в Москве ведете активную работу в охранке?]

[Иванов. Да.]

[ИВАНОВ. Нет, эти связи у меня порвались.]

[ВЫШИНСКИЙ. В чем выразился разрыв ваших связей.]

[ИВАНОВ. Месяца за два до отъезда в Москву я не явился туда и меня больше не тревожили. Я не пошел на очередное свидание...]

[ВЫШИНСКИЙ. И вас не трогали?]

[ИВАНОВ. И меня не трогали.]

[ВЫШИНСКИЙ. Не то, что вы порвали эту связь, заявив, что не желаете работать?][4]

ИВАНОВ. Нет, я просто не пошел и меня не трогали.

ВЫШИНСКИЙ. А если бы вас тронули?

ИВАНОВ. А если бы меня тронули, т.к. было дальше, когда мне все время угрожали тем, что разоблачат, я наверняка пошел бы.

ВЫШИНСКИЙ. Как это и случилось...

ИВАНОВ. Как это и случилось в 1913 г. в Москве.

ВЫШИНСКИЙ. Таким образом, можно говорить не о разрыве ваших связей, а о временной приостановке вашей провокаторской деятельности по обстоятельствам, не вполне зависящим от вас.

ИВАНОВ. Правильно.

ВЫШИНСКИЙ. В 1913 г. вы ведете активную работу в охранке?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. В Москве?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. С кем вы связываетесь?

ИВАНОВ. С ротмистром Грязновым и полковником Колоколовым. [Колоколкиным.]

ВЫШИНСКИЙ. В чем выражалась ваша провокаторская работа?

ИВАНОВ. Я информировал о революционном движении в студенческих организациях, информировал об отдельных товарищах, которые вели революционную работу. Так, например, по Тульскому землячеству я выдал революционеров[а] Северного [—] и Номорова. В 1916 г. я выдал Каплуна — одного из активнейших участников революционной работы на медицинском факультете. [Каплуна.]

ВЫШИНСКИЙ. Кто этот Каплун?

ИВАНОВ. Он, по-моему, сейчас профессор по вопросам охраны труда.

ВЫШИНСКИЙ. Профессор социальной гигиены Московского университета?

ИВАНОВ. Не знаю, он работал, главным образом, в советских учреждениях, ученое звание он получил.

ВЫШИНСКИЙ. В то время он был студентом?

ИВАНОВ. Да, студентом последнего курса и одним из активнейших участников революционной работы. Он возглавлял наш старостат.

ВЫШИНСКИЙ. При каких обстоятельствах вы его выдали?

ИВАНОВ. Я точно не помню, было это в 1915 г. или 1916 г. Меня вызвал полковник Колоколкин и потребовал информацию о Каплуне, который был  известен своей революционной деятельностью на медицинском факультете. С этого времени я и начал свою информацию. В 1916 г. по инициативе Каплуна созывается собрание представителей студенческих организаций, в связи с нарастанием революционной волны. Это нелегальное собрание я выдаю и тогда же выдаю Каплуна. Остаюсь у него ночевать и пытаюсь его сагитировать на то, чтобы он не уничтожал революционную литературу, т.к. я знал, что он этой же ночью должен быть арестован. Каплун оказался гораздо умнее меня и предупредительнее по отношению к охранке и литературу эту уничтожил еще до собрания. Арестован он был, но прямых улик, в частности, революционной литературы, охранке найти не удалось, и Каплун после месяца отсидки был освобожден.

[ВЫШИНСКИЙ. Это было в каком году?]

[ИВАНОВ.] Потом я информировал о деятельности большевистской организации в Коммерческом институте. У меня там была связь с руководителем тамошних большевиков Тером.

ВЫШИНСКИЙ. Стало быть, вы проникли и туда?

ИВАНОВ. Да, я был связан с большевистской организацией этого института, и передо мной была поставлена задача проникнуть туда и давать информацию.

ВЫШИНСКИЙ. Кем была поставлена такая задача?

ИВАНОВ. Полковником [Колоколкиным.] Колоколовым.

ВЫШИНСКИЙ. Какую же информацию вы давали об этой организации?

ИВАНОВ. Я информировал о революционных настроениях, о том, кто является наиболее инициативными, активными людьми. Потом предупредил об одном собрании студентов с рабочими. На этом собрании должны были взять Тера, но он ухитрился выпрыгнуть в окно.

ВЫШИНСКИЙ. Из среды[и] участников этой большевистской группы вы тоже выдали охранке некоторых лиц?

ИВАНОВ. Одного Тера выдал, но ему удалось ускользнуть.

ВЫШИНСКИЙ. [Дальше.] У вас были еще какие-нибудь акты предательской работы в этот период времени?

ИВАНОВ. По-моему, это все.

ВЫШИНСКИЙ. Сколько времени вы состояли агентом московской охранки?

ИВАНОВ. С 1913 г. по конец 1916 г.

ВЫШИНСКИЙ. Получали вознаграждение?

ИВАНОВ. Да, получал.

ВЫШИНСКИЙ. Какое же вознаграждение вы получали?

ИВАНОВ. В тульской охранке получал сначала 15, потом 20 рублей.

ВЫШИНСКИЙ. А в московской охранке?

ИВАНОВ. Получал сначала 30, 40 рублей, затем дошел до 60—75 рублей. В процессе улучшения качества моей работы [, качества даваемой продукции,] моя ставка подымалась.

[ВЫШИНСКИЙ. И поднялась до 75 рублей?]

[ИВАНОВ. Да, до 75 рублей.]

ВЫШИНСКИЙ. До конца 1916 г. вы были связаны с московской охранкой. А с конца 1916 г.?

ИВАНОВ. С конца 1916 г. я порвал с охранкой.

ВЫШИНСКИЙ. Как в Туле порвали?

ИВАНОВ. Нет, я порвал решительно, и для себя решил, что в случае нужды даже уйти из университета и скрыться.

ВЫШИНСКИЙ. Чем объясняется это ваше решение?

ИВАНОВ. Я вырос в таких условиях, так был связан с интересами революции и рабочего класса...

ВЫШИНСКИЙ. Как были связаны? Вы были связаны в обратном направлении.

ИВАНОВ. Когда я рос...

ВЫШИНСКИЙ. Вы в 8 классе гимназии становитесь провокатором. В момент своего роста [, когда вам было лет 18—19,] вы — провокатор.

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. В 19 лет — провокатор.

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. В 20 лет вы — провокатор.

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Весь рост ваш был в провокаторстве.

ИВАНОВ. Вы меня не поняли...

ВЫШИНСКИЙ. Я спрашиваю вас, почему вы в конце 1916 г. решили порвать с охранкой?

ИВАНОВ. Меня это тяготило, с одной стороны, а с другой стороны, подымающаяся революционная волна и перспективы победы рабочего класса меня страшили, я боялся, что когда победит рабочий класс, документы охранки могут попасть в руки революционных организаций, и я буду разоблачен как провокатор.

ВЫШИНСКИЙ. Вот это другое дело. Вы просто испугались расплаты.

ИВАНОВ. Правильно.

ВЫШИНСКИЙ. Тогда при чем здесь то, что вы были связаны с революционным движением?

ИВАНОВ. Нет, я не говорил, что с революционным движением.

ВЫШИНСКИЙ. Вы говорили о вашем революционном воспитании. Воспитание у вас совершенно определенное. Начали вы свое политическое воспитание под руководством [Маматказина,] ротмистра тульской охранки Маматказина, а закончили — под руководством Бухарина и Рыкова. Так я вас понимаю?

ИВАНОВ. Правильно.

ВЫШИНСКИЙ. Вот это ваше политическое воспитание.

Когда вы проникли в большевистскую партию?

ИВАНОВ. В 1915 г.

ВЫШИНСКИЙ. При каких обстоятельствах? По личному побуждению?

ИВАНОВ. [Когда я связался с большевистской организацией коммерческого института через Тера, Тер мне предложил вступить в партию и одновременно с этим б] Было указание от полковника Колоколова[кина] о том, чтобы я вступил в большевистскую партию.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы вступили в партию по [рекомендации] [предложению] указанию подполковника московской охранки [Колоколкиным?] Колоколова?

ИВАНОВ. Да.

[ВЫШИНСКИЙ. Это что же, служебное было поручение?]

[ИВАНОВ. Ясно, мне кажется, никаких сомнений в этом нет.]

ВЫШИНСКИЙ. В каких целях?

ИВАНОВ. [Я, естественно, должен был вступить] в партию в целях, возможно, более глубокого освещения деятельности большевистской организации.

ВЫШИНСКИЙ. С провокаторскими целями?

ИВАНОВ. Да, с провокаторскими целями.

ВЫШИНСКИЙ. Как вы [считали] [указывали] считали свой партийный стаж?

ИВАНОВ. В анкетах я [, конечно,] писал, что я член партии с 1915 г.

ВЫШИНСКИЙ. А о том, что вы вступили в партию по поручению [ротмистра] подполковника Колоколова[кина], это, конечно, вы оставляли при себе?

ИВАНОВ. Этого я [никогда не говорил и] никому не рассказывал.

ВЫШИНСКИЙ. До какого момента?

ИВАНОВ. До момента моего ареста.

ВЫШИНСКИЙ. Скажите, пожалуйста, вы имели связь с группой «левых[»] коммунистов»?

[ИВАНОВ. Я имел связь с группой «левых» коммунистов».]

[ВЫШИНСКИЙ. Тогда, когда они организовались?]

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А кто вас [привлек к] вовлек в эту[ой] группу[е]?

ИВАНОВ. [Видите ли, з] Здесь [никто][5] меня [никто] не привлекал, по сути дела, потому что [это] самое мое грехопадение и страх, что я могу быть разоблачен при советской власти, [он] меня толкали и гнали в стан врагов, [во вражий стан,] и я, как ворон, летящий по запаху [по нюху, по запаху] на падаль, [летящий, так и я примыкаю и,] вливаюсь во всякие враждебные группы, [. Я искал враждебные силы,] которые борются с советской властью, потому что я рассчитывал, что тогда [у меня шансы будут,] при реставрации власти буржуазии [сохранится, спастись, у меня была уверенность, что при власти буржуазии] я не буду разоблачен. [Я, такой гнилой элемент, пошел к «левым» коммунистам.]

ВЫШИНСКИЙ. Когда вы примкнули к «левым[»] коммунистам»?

ИВАНОВ. [К «левым[»] коммунистам» я примкнул в] В конце 1917 [г.] или [но] в начале 1918 г.

[ВЫШИНСКИЙ. Или в начале 1918 г.?]

[ИВАНОВ. Да.]

[ВЫШИНСКИЙ. Следовательно, вы примкнули сознательно, из враждебных к советской власти и партии целей?]

[ИВАНОВ. Да.]

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы примкнули к этой группе как враг, который [думал] рассчитывал, что с этой группой вам удастся свалить советскую власть?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. И это вы объясняете тем, что этим путем вы рассчитывали легализоваться?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы, вступая в большевистскую партию, с одной стороны, действовали по поручению московской охранки, а с другой стороны, как враг советской власти?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А «левые[»] коммунисты» для вас были наиболее подходящей группой [почвой]?

ИВАНОВ. Да, они боролись с советской властью, с партией.

ВЫШИНСКИЙ. Провокационными методами. И вам это было как раз по нутру?

ИВАНОВ. [Здесь я находил в] У«левых[»] коммунистов[ах]» я находил то, что мне было нужно как врагу советской власти и рабочего класса.

ВЫШИНСКИЙ. То есть конкретно что вы находили в группе «левых[»] коммунистов»?

ИВАНОВ. Возможность борьбы с советской властью и партией.

ВЫШИНСКИЙ. Возможность борьбы с революцией, борьбы с рабочим классом.

Значит, если остановиться на этом периоде, то можно сказать, что начиная с 1911 г. и до тысяча девятьсот, по крайней мере, восемнадцатого года вы ведете борьбу с рабочим классом.

ИВАНОВ. Я предаю и веду борьбу.

ВЫШИНСКИЙ. [Так, п] [Понятно.] Вы тогда с Бухариным были связаны?

[ИВАНОВ. Да, я могу сейчас показать. Я с Бухариным был связан. У меня был разговор один с Бухариным и Минковым — одним из активнейших руководителей «левых коммунистов».]

[ВЫШИНСКИЙ. Сейчас меня интересует Бухарин. [, поскольку вы сейчас с ним соседи по скамье подсудимых.] Как Бухарин привлекал вас к этому делу? [и т.д.] ]

ИВАНОВ. Мы были на нескольких совещаниях, потом Бухарин однажды поставил передо мною вопрос о том, что в знак протеста против партии и против линии Ленина нужно выйти из коммунистической партии и организовать свою партию. Расчет был на то, что это может привести к распаду коммунистической партии и победе «левых коммунистов». Но к этому времени [приблизительно уже] вскрывается следующее. [вскрывается.] Я работал тогда партийным организатором в Басманном районе. Мне не удалось получить поддержку в партийной массе по линии «левых коммунистов». [А рабочие прямо перли, все наружу перло и именно выперло —] масса [идет] шла целиком за Лениным. [Ясно] мне было ясно, [как находящемуся внизу,] что вся работа «левых коммунистов» обречена на провал, на банкротство. [Я тогда уезжаю на фронт.][6]

ВЫШИНСКИЙ. Зачем?

ИВАНОВ. С тем, чтобы порвать с «левыми коммунистами».

ВЫШИНСКИЙ. Зачем же на фронт уезжаете?

ИВАНОВ. На фронт я уехал... (пауза) Здесь у меня были некоторые колебания, и потом я думал, что подальше от глаз я буду менее заметен и меньше опасности разоблачения как бывшего провокатора.

ВЫШИНСКИЙ. Опять спасаясь от опасности разоблачения, а не для того, чтобы защищать советский строй?

ИВАНОВ. Нет, нет.

ВЫШИНСКИЙ. Я этим интересуюсь. Что же вы потом делали?

ИВАНОВ. Потом я встретился с Бухариным на X съезде партии[7], [. На X съезде партии] где у нас с Бухариным был следующий разговор. Он поставил вопрос о том, что у меня, мол, с Лениным расхождения по коренным вопросам; я сейчас занят подготовкой своих кадров, которые [бы] готовы были бы по первому моему, Бухарина, зову выступить против Ленина. Это, по-моему, было предварение к созданию школки Бухарина[8]. [здесь.]

ВЫШИНСКИЙ. Как Бухарин рассчитывал выступить против Ленина? В каких формах он готовил выступление?

ИВАНОВ. Он был довольно резко настроен. Он просто ждал подходящего момента. Он хотел иметь свои кадры.

ВЫШИНСКИЙ. Для чего?

ИВАНОВ. Для того, чтобы устранить Ленина.

ВЫШИНСКИЙ. Как устранить?

ИВАНОВ. Вплоть до физических методов.

ВЫШИНСКИЙ. А вы говорите о школе. Хорошая «школка»!

ИВАНОВ. Она известна в партии как школа «левых коммунистов».

ВЫШИНСКИЙ. А в действительности это не «школка», а банда, которую создал Бухарин. Продолжайте свои объяснения.

ИВАНОВ. Я говорил здесь о «школке» бухаринской как известной уже терминологии.

ВЫШИНСКИЙ. А в действительности это не «школка», а банда.

Значит, у вас с Бухариным старые знакомства?

ИВАНОВ. Они у нас и не прерывались до момента ареста.

ВЫШИНСКИЙ. Меня интересует вопрос, старые знакомства или не старые знакомства у вас с Бухариным?

ИВАНОВ. Старые.

ВЫШИНСКИЙ. По группе «левых коммунистов», по заговорщическим планам по 1918 г. Так я вас понимаю?

ИВАНОВ. Так.

ВЫШИНСКИЙ. Продолжайте свои объяснения.

ИВАНОВ. [Затем мы еще встречались, разговоры были те же, но и] Интересен был разговор с Бухариным в 1926 г. Он прямо говорил, что нужно готовиться к борьбе в открытом бою с партией. [, и что и] Имейте в виду следующее — что мы выступаем и своими выступлениями даем программу для консолидации всех недовольных элементов внутри страны. Но это, говорит, не основное и не главное, а главное в нашей работе — работать в подполье по собиранию кадров, [по завоеванию и] по завлечению в наши сети наиболее влиятельных членов партии. К этому времени очень резко уже складывается озлобление против руководства партии.

ВЫШИНСКИЙ. Дальше.

ИВАНОВ. [Затем, в] В 1928 г. [, когда] я еду на Северный Кавказ вторым секретарем. Тут Бухарин [уже в большей мере начинает проявлять ко мне внимание и более откровенно начинает со мной рассуждать. Тогда он] ставит вопрос о том, чтобы я на Северном Кавказе создал группу правых. [До этого времени о такой правой организации я директив не получал, а в 1928 г., когда я еду на Северный Кавказ, получаю директиву — организовать группу правых.] Причем он говорит о том, что Северный Кавказ в нашей борьбе с партией и советской властью имеет очень большое значение. Мы, говорит, должны возглавить соответствующее крестьянское движение, особенно казачества, движение против советской власти. Нашей задачей является — Северный Кавказ превратить в русскую Вандею. [Я тогда поставил перед ним вопрос, — что это за экскурс в историю. Он мне тогда развивает по этому вопросу целую свою теорию. Она, по-моему, довольно-таки известна в партии. Он говорит о том, что наша задача помогать истории, а не поправлять ее. Он говорит, — в] Вы знаете, говорит он, что сейчас капитализм вступил в новую фазу своего развития [— финансовый капитал, империалистическая эпоха], и на этой стадии капитализм показывает довольно высокие элементы организованности и плановости. Капитализм, говорит, обнаруживает новые свежие силы, которые выражаются в прогрессе техники, означающем, по сути дела, техническую революцию и как бы омоложение капитализма. И что в соответствии с этим должен быть пересмотрен вопрос нами о противоречиях, о классах, о борьбе классов и т.д. В Маркса нужно внести коренные поправки. Постановка вопроса Маркса о пролетарских революциях сегодня не годится. Учение Ленина и Сталина об эпохе империализма как об эпохе пролетарских революций представляет из себя, говорит, вреднейшую утопию[9]. Это, по сути дела, наша исходная позиция, потому что она нас приводит к фашизму. Тут я вынужден забежать немного вперед. К этому вопросу мы с Бухариным несколько раз возвращались... потому что у меня не совсем в голове это укладывалось, потому что наружу перли противоречия в капиталистическом обществе. Я Бухарину и приводил те факты, которые ясны были сейчас какому-нибудь ученику третьего класса нашей десятилетки. Я ему указывал на обострения между капиталистическими государствами в борьбе за передележку рынков (захват Абиссинии Италией, захват Японией Манчжурии[10]), я ему указывал на кризис 1930 г., я ему указывал на рост безработицы. Потом я ему, в конце концов, указал: смотрите, фашизм, по сути дела, вырос на резком обострении, классовом обострении в капиталистическом обществе. Именно такое обострение оголтелой кровавой буржуазии и нужно для того, чтобы капитализм вышел как-нибудь из обострения капиталистического общества.

Бухарин заявил: вы как следует не продумали этого вопроса. Фашизм, говорил[т] Бухарин, движение не реакционное, [движение и не реакционное явление. Фашизм] соответствует новейшим тенденциям в развитии капитализма. [, и мне кажется, что именно эта сторона является основной управой.] Мы пришли прямо к фашизму.

ВЫШИНСКИЙ. Практически, что вам предлагал Бухарин?

ИВАНОВ. Практически Бухарин предложил создать группу правых. Я ее создал. Он предложил связаться с враждебными элементами. Я эту работу тоже провел. Мы связались с казацким кулачеством, со злобными элементами эмигрантов, и все подготовили для того, чтобы обеспечить кулацкое восстание на Северном Кавказе.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы предприняли целый ряд практических мер в этом направлении?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. По прямому указанию Бухарина?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Продолжайте дальше.

ИВАНОВ. Наибольший интерес представляет моя предательская работа в [Северо-Кавказском] Северном крае.

ВЫШИНСКИЙ. Когда вас отправили в [Северо-Кавказский] Северный край?

ИВАНОВ. В 1931 г. С Кавказа я переехал секретарем [Северо-Кавказского] Северного крайкома в 1931 г. — 1—2 апреля.

*ВЫШИНСКИЙ. Этот разговор с Бухариным, который вы сейчас передавали, вы суммируете и последующие годы?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. В качестве общей установки?*[11]

ИВАНОВ. Да. Работу в [Северо-Кавказском] Северном крае нужно разделить на 2 периода. Один период — 1931 — 1932 гг., второй период — 1934 г.

ВЫШИНСКИЙ. В чем разница?

ИВАНОВ. В 1931 -1932 гг. у правых вопрос о захвате власти считался предрешенным. Так, по крайней мере, мы считали.

ВЫШИНСКИЙ. Что значит предрешенным?

ИВАНОВ. Я сейчас скажу. У нас было следующее. Трудности роста, которые переживала страна, мы принимали за кризис социалистического хозяйства, озлобление кулачества мы принимали за рост недовольства крестьянских масс и на основе этого считали, что обстановка благоприятствует для захвата власти. Бухарин прямо ставил вопрос о том, что власть прямо прет в руки.

ВЫШИНСКИЙ. Прямо прет в руки?

ИВАНОВ. Да, прямо прет в руки.

ВЫШИНСКИЙ. Только, значит, раскрывай ворота?

ИВАНОВ. Вроде этого.

ВЫШИНСКИЙ. А как же он, Бухарин, мыслил себе захват власти, если она сама прет в руки. [Ведь м] Можно сидеть, сложа руки?

ИВАНОВ. Когда я уезжал в [Северо-Кавказский] Северный край, я от Бухарина получил задание организовать...

ВЫШИНСКИЙ. Вы ответьте на мой вопрос, если можете. Вы говорите, что у Бухарина была концепция, что власть прет прямо в руки. Я спрашиваю, какие-нибудь меры предпринимал Бухарин и его сообщники для того, чтобы обеспечить успех этого процесса, когда власть прет в руки?

ИВАНОВ. Я говорил, что на Кавказе, в частности, мы, правые, организовали кулацкие элементы для восстания внутри страны. Это [у]же делали и в других местах.

ВЫШИНСКИЙ. Но здесь не решает вопрос Северный Кавказ. Я спрашиваю, какие были даны установки Бухариным в связи с этим его прогнозом, как вы видите, весьма ошибочным для Бухарина. [, к сожалению.] Какая у него была практическая программа.

ИВАНОВ. Практическая программа его была — подготовить восстание.

ВЫШИНСКИЙ. Об это я вас и спрашиваю, была ли такая установка или разговоры были?

ИВАНОВ. Нет, была установка. Когда я был на Северном Кавказе, тогда была ориентировка. Когда я поехал в Северный край, была дана установка готовить вооруженное восстание.

ВЫШИНСКИЙ. Это вытекало из задачи захвата власти?

ИВАНОВ. Это вытекало из задач захвата власти и свержения советской власти.

ВЫШИНСКИЙ. [Я вас спрашиваю, с] Ставился ли тогда вопрос [в лице] Бухариным[а], [в лице] Рыковым[а] о захвате власти [.]?

ИВАНОВ. О захвате власти до 1931 г. ставился вопрос.

ВЫШИНСКИЙ. И вас в этой связи было дано конкретное задание организовать повстанческие отряды на Северном Кавказе?

ИВАНОВ. Да, организовать повстанческие отряды на Северном Кавказе и потом в Северном крае.

ВЫШИНСКИЙ. Это было в 1931 г.?

ИВАНОВ. Да, это было в 1931 г. Но информацию о том, что создан руководящий центр, я получил от Бухарина в 1928 г., что создан центр в составе Бухарина, Томского и Рыкова, а в 1929 г. он меня информировал, что установился блок между троцкистами, зиновьевцами и правыми.

ВЫШИНСКИЙ. В каком году?

ИВАНОВ. В 1929 г. Я развертываю очень активную работу в Северном крае и создаю группу правых. В 1934 г., когда победа партии и рост социалистического хозяйства необычайно укрепили влияние партии на массы, все это, естественно, стало для нас ощутимым, и когда мы увидели, что внутренних сил в самой стране нет для того, чтобы захватить власть, здесь стал вопрос по-иному, Бухарин по-иному поставил вопрос. Я забыл сказать, что в 1932 г. меня Бухарин связал с Лобовым.

ВЫШИНСКИЙ. Сейчас нас не интересует, с кем Бухарин связал вас, меня интересует ваша связь с Бухариным, ваша связь с центром правых.

ИВАНОВ. В 1934 г. я получил от Бухарина задание.

ВЫШИНСКИЙ. Где вы в это время находились?

ИВАНОВ. Я находился в том же Северном крае до октября 1936 г.

ВЫШИНСКИЙ. В бытность вашу в Северном крае [вы] какое вы получили задание от Бухарина?[. Какое?]

ИВАНОВ. Следующее, о том, что внутри страны у нас сил нет.

ВЫШИНСКИЙ. Я не спрашиваю вас о том, как он характеризовал положение.

ИВАНОВ. Без этого я не могу сформулировать, я прямо иду.

ВЫШИНСКИЙ. [Нет, извините, я] Я спрашиваю, какое задание давал Бухарин?

ИВАНОВ. Бухарин дал задание — силами правых организаций приступить к подготовке поражения советской власти при интервенции, при войне с капиталистическими фашистскими государствами.

ВЫШИНСКИЙ. Вот теперь я слышу прямой ответ. Успеете еще рассказать о том, что вы захотите, но сейчас я веду допрос и я ставлю те вопросы, которые интересуют суд. В 1934 г. Бухарин дает установку на подготовку в благоприятных условиях поражения советской власти, в случае нападения интервентов?

ИВАНОВ. Да, и рекомендует следующую систему мероприятий: во-первых, перейти к организации повстанческих групп так и таким образом, чтобы они могли во время войны перерезать коммуникационные связи в Северном крае, т.к. Архангельск и Северный край...

ВЫШИНСКИЙ. «Так как» мы не будем говорить — мы понимаем, для чего это должно было быть сделано. Нам интересно — что он вам предлагал организовать повстанческие отряды для борьбы с советской властью.

ИВАНОВ. Да, развернуть повстанческие отряды, развернуть диверсионную и вредительскую работу и организовать террористические группы.

ВЫШИНСКИЙ. Все?

ИВАНОВ. Как будто.

ВЫШИНСКИЙ. А [насчет шпионажа?] какие указания давал Бухарин насчет шпионажа?

ИВАНОВ. Он сказал о том, что Лобов специально организует это дело, и он должен меня информировать о том, как это дело будет осуществляться.

Он сказал: «вы должны резиденту, который будет там посажен, своей партийной организацией оказывать всемерную помощь с тем, чтобы обслуживать потребности английской разведки [«одного из капиталистических государств». Могу я назвать эту страну?]

[ВЫШИНСКИЙ. В обвинительном заключении говорится об этой разведке?]

[ИВАНОВ. Есть.]

[ВЫШИНСКИЙ. Что же вы секретничаете?

[ИВАНОВ. Английская разведка.]

ВЫШИНСКИЙ. Значит, Бухарин вам давал наставления о том, как обслуживать английскую разведку?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А вы выполняли эти наставления?

ИВАНОВ. Выполнял[и], обслуживал[и], направлял[и] материал, получал[и] указания через [того] этого резидента. [, который был посажен.] Причем эти указания, получаемые от английской разведки [относительно деятельности правой организации,] целиком совпадали с теми директивами, которые я [мы] получал[и] от центра правых.

ВЫШИНСКИЙ. Целиком совпадали? Так что вы иногда не различали, где действует центр правых, а где иностранная разведка?

ИВАНОВ. Да, здесь было полное совпадение.

ВЫШИНСКИЙ. Это не удивительно. А чем аргументировал Бухарин свое указание вам связаться с английской разведкой?

ИВАНОВ. Он говорил, что эта страна имеет очень большие интересы в [нашем] Северном крае.

ВЫШИНСКИЙ. В каком крае?

ИВАНОВ. В Северном крае. Он говорил, что с этой страной у центра правых есть соглашение о помощи правым в свержении советской власти и в удержании власти капиталистов в России, и что в этом соглашении предусматривается [, во-первых,] обеспечение интересов английских лесопромышленников лесным хозяйством Северного края. [Он] Бухарин ставил вопрос о том, что лесопильные заводы надо будет сдать в концессию англичанам, а новые лесопильные заводы, которые были построены при советской власти, придется отдать в счет погашения царских долгов. Затем в 1934 г. он поставил вопрос о том, что мы должны будем все-таки сегодня уже реально расплачиваться. Он сказал, что мы должны выдавать авансы английской буржуазии с тем, чтобы, с одной стороны, не потерять поддержку для себя, а с другой стороны — не потерять доверия. В соответствии с этими указаниями через Розенгольца и Лобова были осуществлены следующие мероприятия.

[Лес, наиболее высококачественный, продавался по сниженным ценам.][12] На этом Советскому государству в валюте нанесен ущерб в несколько миллионов рублей. Бухарин пояснял эту меру как аванс английской буржуазии за ту поддержку, которая ею обещана. Иначе, говорил он, нас не будут считать серьезными людьми и потеряют к нам доверие.

ВЫШИНСКИЙ. Кредит?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Теперь перейдите [, пожалуйста,] к вопросу о террористической деятельности и террористических планах.

ИВАНОВ. Перед нашей организацией в Северном крае была поставлена задача создать террористическую группу.

ВЫШИНСКИЙ. Кем была поставлена [?] эта задача?

ИВАНОВ. Бухариным. [Причем у нас это дело очень туго шло.] Бухарин несколько раз к этому делу возвращался, в частности, после убийства Кирова⁶¹. Он говорил о том, что выстрел в Кирова показал, что одиночные террористические акты результатов не дают, что нужно готовить массовые террористические акты, и только тогда мы получим результат. Его установка была на то, чтобы ликвидировать руководство партии, причем были такие рассуждения: если это удастся сделать до войны, тогда дело будет ясно и, возможно, вслед за этим вспыхнет немедленная война с Советским Союзом. Если же нам почему-либо не удастся [почему-либо] осуществить акты по ликвидации руководства партии до войны, то мы это сделаем во время войны, что внесет большое смятение, подорвет обороноспособность страны и будет резко содействовать поражению советской власти в войне с империалистами. Бухарин просил назвать нам фамилии людей, которых мы завербовали в качестве террористов. Мы передали фамилии этих людей Бухарину.

ВЫШИНСКИЙ. Следовательно, в вашей преступной деятельности известное место занимала также и подготовка террористических актов?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. И, это вы подтверждаете, делали по прямым указаниям...

ИВАНОВ. Бухарина.

ВЫШИНСКИЙ. Только Бухарина или еще кого-нибудь?

ИВАНОВ. Бухарина, Лобова.

ВЫШИНСКИЙ. Нет, из подсудимых по настоящему делу.

ИВАНОВ. Нет, больше никто указаний не давал.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы действовали по прямым указаниям Бухарина. В каком году это было?

ИВАНОВ. Первое указание об организации террористической группы я получил в 1934 г. Нажим был в 1935 г., когда говорилось о том, что мы плохо развертываем работу. [, особенно после убийства Кирова⁶².]

ВЫШИНСКИЙ. Что вы имеете еще показать о вашей вредительской деятельности?

ИВАНОВ. Повстанческую работу мы тоже вели.

ВЫШИНСКИЙ. Об этом вы уже говорили.

ИВАНОВ. Мы собирали повстанческие группы, главным образом, вокруг Архангельска с тем, чтобы в момент интервенции разорвать связь Архангельска с центральными магистралями нашей страны и, тем самым, облегчить англичанам захват этого лесного [участка] района и важнейшего порта.

Затем диверсионная работа проводилась, главным образом, в лесной промышленности, потому что Северный край — край лесной. Направление этой деятельности шло по пути срыва технического перевооружения лесного хозяйства, засорения, разрушения механизированных пунктов, срыва сплава. [В 1936 г.][13], в результате вредительской деятельности нашей правой организации, в Северном крае мы недоплавили лесопильным заводам около 300—400 кубометров леса. Это обрекло ряд лесопильных заводов на остановку и увеличило голод в нашей стране на лесные материалы, что крепко ударило по капитальному строительству в нашей стране.

[ВЫШИНСКИЙ. Дальше?]

 [ИВАНОВ. Связи я не порывал и дальше, когда работал] В Наркомлесе [. Эта связь продолжалась. Там,] я продолжал ту же вредительскую деятельность, готовил террористические акты. Главное внимание было направлено на срыв технического перевооружения лесозаготовок, на срыв капитального строительства, особенно целлюлозно-бумажной промышленности с тем, чтобы держать страну на голодном бумажном пайке и этим самым ударить по культурной революции, сорвать снабжение страны тетрадями, и этим вызвать недовольство в широких массах. Мы принимали все меры к тому, чтобы задержать постройку новых предприятий и сорвать работу существующих предприятий. Целый ряд мероприятий реконструктивного порядка, которые должны были улучшить работу бумажной промышленности, мы тоже сознательно срывали и этим самым сорвали программу по выработке бумаги. [сорвали.]

Вот, кажется, все. Может быть, у вас есть какие-нибудь вопросы.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, ваша преступная деятельность прекратилась в связи с каким обстоятельством?

ИВАНОВ. В связи с арестом.

ВЫШИНСКИЙ. Следовательно, вплоть до вашего ареста...

ИВАНОВ. Вплоть до моего ареста я продолжал состоять в право-троцкистском блоке и вести активную подрывную шпионскую террористическую диверсионную и вредительскую работу по заданиям центра правых.

ВЫШИНСКИЙ. У меня вопросов *нет пока*[14].

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. У защиты есть вопросы?

ЗАЩИТА. Нет.

БУХАРИН. У меня есть один вопрос. Я хочу спросить гражданина Иванова. Если не ошибаюсь, в последний раз мы виделись в марте 1936 г.

ИВАНОВ. По-моему, мы с вами виделись и после. На одном из осенних пленумов Центрального комитета партии[15], где мы с вами имели разговор. Разговор был о том, что в организации очень большое упадничество в связи с победами партии, большие колебания, люди начинают отходить, сил больших мы не имеем. Я хочу напомнить сущность разговора, может быть, Бухарин вспомнит об этом разговоре. Мы с вами, гражданин Бухарин, так много подличали против советской власти, что вы все календари могли перепутать, я вам напоминаю детали нашего разговора.

ВЫШИНСКИЙ. Вас спрашивал обвиняемый Бухарин о том, когда вы виделись с ним в последний раз.

ИВАНОВ. Я виделся с ним в 1937 г. В 1937 г. он уже конспирировался от нас.

ВЫШИНСКИЙ. Он уже от вас конспирировался?

ИВАНОВ. Да, конспирировался, боясь, что его могут «наколоть». [(Общий смех в зале)]. Гражданин Бухарин говорит о том, что наша связь была порвана в марте 1936 г. ...

ВЫШИНСКИЙ. Он ничего не говорил, он только спрашивает. Вы утверждаете, что до самого ареста... [Вы утверждаете, что до самого ареста, т.е.] до какого месяца? Когда вы были арестованы?

ИВАНОВ. Я был позже его арестован.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, до его ареста связь не порывалась?

ИВАНОВ. Не порывалась, но встречи эти были случайные, встречи эти были в такой обстановке, чтобы никто не подумал, что мы организуем встречи друг с другом.

ВЫШИНСКИЙ. [Теперь вопрос у меня к] (Бухарину). Вы отрицаете, что вы до момента вашего ареста встречались с Ивановым?

БУХАРИН. Нет, я не отрицаю, но я просил просто Иванова, чтобы он мне напомнил, когда мы с ним встречались в последний раз, где он со мной встречался, и о чем он со мной разговаривал.

ИВАНОВ. Мы на протяжении 1936 г. несколько раз виделись, в частности, [и это было что-то] в декабре или в ноябре 1936[7] г. [, где я] Я перед Бухариным ставил вопрос о том, что организация разваливается, что победы партии и успехи социалистического строительства, энтузиазм масс в этом строительстве действуют таким образом, что колебания, и особенно в периферийной части, необычайно растут, что убийство нами Кирова привело к тому, что ярость масс поднялась на невероятную высоту и это исключительно затрудняет нашу предательскую подлую работу правых, что там и сям самими массами разоблачаются наши участники, и я поставил [перед ним прямо вопрос, что] вопрос, не выходит ли из всей сложившейся обстановки внутри страны [и из всех побед] то, что мы становимся целиком банкротами. [и не лучше ли все-таки признать себя побежденными, полностью раскаяться и разоружиться.]

ВЫШИНСКИЙ. Это вы говорили Бухарину?

ИВАНОВ. Да. И никогда я Бухарина не видел таким яростным и злобным, как тогда.

ВЫШИНСКИЙ. Это когда было?

ИВАНОВ. В конце 1936 г. Он на меня набросился, что — вы трус, вы паникер, вы мне все тычете — «массы», массам не нужно потакать, а вы должны знать, что организация правых против [с] масс[ами] будет вести войну, а вы хотите им потакать.

ВЫШИНСКИЙ. [Вести войну даже с массами?] Он хотел вести войну против масс?

ИВАНОВ. Да. [А вы хотите им потакать. Не пугайтесь этого.] И дальше он поставил таким образом вопрос, что если есть отходы, то нужно пойти на более развернутые шаги по уничтожению тех, кто решится открыто раскаяться перед советской властью и этим самым может разоблачить нашу правую организацию. Дело в том, что в самой организации правых была [следующая] директива о том, что [изменников,] отходящих от правых, разоблачающих свою деятельность [с ними, при] надо приканчивать.[ли.| Это было сделано над одним из людей, который собирался написать заявление в НКВД с разоблачением деятельности правых на Северном Кавказе, как мне Лобов говорил, одного такого человека прикончили. И Бухарин мне прямо намекнул, что вы-де знаете, что мы ни с кем не поцеремонимся, если у нас кто сдрейфит и задрожит, и что у нас есть специальные люди, которые осуществляют [по отношению к таким элементам] необходимые мероприятия, значит убийства. [, уничтожение.]

В 1937 г. у нас разговор был тоже очень короткий.

ВЫШИНСКИЙ. Короткий?

ИВАНОВ. Короткий, потому что здесь уже была очень большая настороженность. Вся организация жила страхом, я бы сказал, — [что] что деятельность правых была, по сути дела, [была] накануне коренного разоблачения. [С [другой] одной стороны, это усиливало страх и тревогу, а с другой стороны, начавшийся довольно большой распад уже на периферии под влиянием побед партии. Опять в том] В этом разговоре, в частности, — [и этом потом] был поставлен мною вопрос: а где же интервенция, где же нападение на Советский Союз? [Он] Бухарин меня информировал [о том], что принимаются меры, [с тем,] чтобы обязательно побудить в 1937 г. [обязательно] к выступлению фашистские страны — и Японию и Германию, и что на это шансы есть.

*ВЫШИНСКИЙ. Все вопросы?

БУХАРИН. Все.

ВЫШИНСКИЙ. У вас нет больше вопросов?

БУХАРИН. Я не получил ответа на тот вопрос, который я задавал. Я прошу Иванова указать, если он все так хорошо помнит, — в каких месяцах 1937 г. я с ним встречался. Если не помнит, — пусть скажет, что не помнит.*[16]

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. (Иванову). Отвечайте кратко.

ИВАНОВ. Почему обязательно Бухарин думает, что я все месяцы, в которые я с ним разговаривал, я должен помнить. Я сказал о том, что в начале 1937 г. Но это было, может быть, в январе или феврале.

ВЫШИНСКИЙ. Вы не помните?

ИВАНОВ. Я точно не могу помнить, — было это в январе или феврале, потому что у нас было столько всяких разговоров, что всего не упомнишь.

[ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вы очень многословны. Ответили, и хорошо.]

[17]Председатель. (К Вышинскому). У вас есть вопросы?

ВЫШИНСКИЙ. Нет.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. (К Бухарину). У вас есть еще вопросы?

БУХАРИН. У меня нет больше вопросов.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Объявляю перерыв на 20 минут.

***

КОМЕНДАНТ СУДА. Суд идет, прошу встать.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Садитесь. [, пожалуйста.]

Т. [Вышинский,] Прокурор, есть у вас вопросы к Иванову?

ВЫШИНСКИЙ. [И] У меня есть к Бухарину.

[Обвиняемый] Подсудимый Бухарин, [здесь обвиняемый] подсудимый Иванов сказал здесь о том, что в 1928 г., даже несколько раньше, он уже имел с вами уже разговоры по поводу антисоветской работы той организации правых, в какую вы входили. Вы это подтверждаете?

БУХАРИН. Да. Разрешите, я расскажу, что я подтверждаю...

ВЫШИНСКИЙ. Меня интересует только этот вопрос, подтверждаете ли или нет?

БУХАРИН. Да, я подтверждаю. Во-первых, то, что мне Иванов знаком с [начала] эпохи Брестского мира с 1918 г.

[ВЫШИНСКИЙ. С 1918 г.?]

[БУХАРИН. С 1918 г. О предыдущей деятельности, о «школке» я, разумеется...]

[ВЫШИНСКИЙ. Меня сейчас интересует 1928 г.]

[БУХАРИН.] Во время X съезда я действительно советовал [ему] Иванову, считая его контрреволюционно настроенным, продолжать антипартийную работу. [быть настроенным антипартийно, потому что во время X съезда, несмотря на то, что был докладчиком по вопросу о партийном строительстве[18]...]

ВЫШИНСКИЙ. Меня сейчас интересует, правильно ли сказал обвиняемый Иванов о том, что в 1928 г. имел с вами разговор относительно антисоветской работы. Вы это подтверждаете?

БУХАРИН. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Вы считаете совершенно правильным заявление обвиняемого Иванова, что в 1927—1928 гг., когда он ехал на Северный Кавказ, вы давали ему директивы?

БУХАРИН. Совершенно правильно, когда он ехал на Северный Кавказ, то я от имени центра правых давал ему директиву относительно вербовки людей и о построении там организации. Причем там имелось в виду и несколько конкретных лиц, как то: Степанов, Пивоваров, Толмачев и др.

Совершенно правильно, что в 1931 — 1932 гг. я, выражаясь на его жаргоне, передал его Лобову, который должен был им руководить.

Совершенно правильно было утверждение обвиняемого Иванова, что я его держал в свете установок правого центра, начиная от Рютинской платформы[19] и кончая последующими установками, о которых суду достаточно хорошо известно.

Совершенно правильно, что я встречался с ним и позднее в 1931—1932 гг., но сроки я здесь не могу назвать.

ВЫШИНСКИЙ. Это мы спросим дальше. Я еще раз повторяю, меня здесь интересует 1928 г. Следовательно, в этой части вы подтверждаете показания обвиняемого Иванова?

БУХАРИН. Что я с ним встречался в то время — подтверждаю.

ВЫШИНСКИЙ. И вели те разговоры, которые он заявил суду об антипартийной и антисоветской деятельности.

БУХАРИН. Говорили.

ВЫШИНСКИЙ. [Обвиняемый] Подсудимый Иванов показал, что вы предлагали ему создать на Северном Кавказе организацию правых с определенными задачами. Это тоже подтверждаете?

БУХАРИН. Тут происходит путаница дат.

ВЫШИНСКИЙ. Раньше всего, сам факт подтверждаете?

БУХАРИН. Сам факт подтверждаю, что я ему давал указания относительно построения^ организации.

ВЫШИНСКИЙ. Законспирированной?

БУХАРИН. Законспирированной, нелегальной, контрреволюционной, [и прочее.] Но в тот период острота борьбы против партии и советской власти не принимала тех форм...

ВЫШИНСКИЙ. Меня здесь интересует показание обвиняемого Иванова, которое слыш[х]ал суд. Он говорит, что Бухарин давал мне, т.е. Иванову, указание, — приступить на Северном Кавказе к созданию законспирированной организации правых. Вы подтверждаете это?

БУХАРИН. В этой части подтверждаю.

ВЫШИНСКИЙ. Следовательно, в 1928 г. вы перешли на путь нелегальной подпольной деятельности.

БУХАРИН. Это был момент такого перехода...

ВЫШИНСКИЙ. Я не спрашиваю когда, но факт это или не факт?

БУХАРИН. Я подтверждаю это.

ВЫШИНСКИЙ. Говорили ли вы тогда же Иванову о том, что уже действует центр правой организации?

БУХАРИН. Говорил.

ВЫШИНСКИЙ. А в каком составе?

БУХАРИН. В составе троих: Томского, Рыкова и меня, Бухарина.

ВЫШИНСКИЙ. Говорили [ли], что этот центр готовит свержение советской власти?

БУХАРИН. [Это г] Говорил, но это относится к последующему периоду.

ВЫШИНСКИЙ. К какому именно?

БУХАРИН. Мне думается, что это относится примерно к 1932—1933 гг.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, несколько позже, но сам факт такого разговора с Ивановым вы подтверждаете?

БУХАРИН. Я подтверждаю. Не помню ни даты, ни месяца, но это было общей ориентацией правого центра. [Я с Ивановым разговаривал и совершенно естественно, что я наверняка с ним говорил...]

ВЫШИНСКИЙ. А разговор, что вы готовитесь к открытым боям, вы подтверждаете?

БУХАРИН. [Это грамотному человеку ясно, что о] Открытых боев не могло быть в 1926 г. Указание Иванова на то, что мы готовимся к открытым боям — это смешение дат.

ВЫШИНСКИЙ. А на предварительном следствии вы говорили, что это относится к 1926 г.

БУХАРИН. Да, но не в том смысле, как здесь понимают, гражданин государственный обвинитель.

ВЫШИНСКИЙ. (Обращается к суду). Позвольте том 5, показания Бухарина, лист 113. Разрешите огласить.

БУХАРИН. Простите, какая страница?

ВЫШИНСКИЙ. Страница 113 показания Бухарина, том 5. Это ваши показания от 25 декабря 1937 г. Здесь, на странице 113 значится: «Вновь я установил связь с Ивановым во время X съезда партии, беседовал с ним в кулуарах... В 1926—1927 гг., когда мы готовились к открытым боям против партии, я рекомендовал Иванову не принимать участия в открытых наскоках на партию, исходя из тех соображений, что Иванов — человек-практик и до поры до времени его целесообразно держать в резерве».

Вы это подтверждаете?

БУХАРИН. Ha 113 странице у меня написано другое.

ВЫШИНСКИЙ. Там ваша подпись есть?

БУХАРИН. Это подпись моя, и это место совершенно правильно. Но у меня есть дело, где нумерация совершенно другая.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Обвиняемый Бухарин, дело не в нумерации. [, у нас тоже другая нумерация.]

ВЫШИНСКИЙ. Обвиняемый Бухарин, в 1926—1927 гг. был ли разговор с Ивановым о том, что вы, группа правых конспираторов, готовитесь к открытым боям с партией?

БУХАРИН. Я прошу простить меня, дело в том, что речь идет об открытом выступлении, а не открытых боях.

ВЫШИНСКИЙ. [Гражданин о] Обвиняемый Бухарин, этот разговор, который я вам процитировал, был?

БУХАРИН. Был, но слова «открытые бои», не имели смысла насильственных открытых боев.

ВЫШИНСКИЙ. [Я не знаю, какой они смысл имели.] Вы говорите об открытых боях, об этом же вы говорили и с Ивановым.

БУХАРИН. Я говорил не о насильственных...

ВЫШИНСКИЙ. Вы говорили, что Иванова надо сохранить?

БУХАРИН. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Вы говорили, чтобы Иванов не ввязывался в открытую драку?

БУХАРИН. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Вы говорили об открытых боях?

БУХАРИН. У Иванова перепутаны даты.

ВЫШИНСКИЙ. Простите, у него ничего не перепутано. Мы видим, что у вас перепутано.

БУХАРИН. Мы говорили об открытых боях не в смысле вооруженного восстания.

ВЫШИНСКИЙ. Я говорю об открытых боях.

БУХАРИН. Я вас понял неправильно, гражданин государственный обвинитель.

ВЫШИНСКИЙ. Извиняюсь, вы меня поняли неправильно, гражданин обвиняемый.

БУХАРИН. Инцидент исчерпан.

ВЫШИНСКИЙ. Обратимся[тесь, пожалуйста,] к вашему тому, стр. 120, найдите там ваши показания.

БУХАРИН. Об этом я договаривался с Ивановым: «В 1926—1927 гг., когда мы готовились к открытым боям против партии, я рекомендовал Иванову не принимать участие в открытых боях, быть в резерве». Это я не отрицаю.

ВЫШИНСКИЙ. Потом в 1927 г. Иванов поехал на Северный Кавказ и вы ему дали поручение. Вы это подтверждаете? Я для контроля задаю вопрос. Вы дали ему указание заниматься организацией нелегальной группы правых. Правильно?

БУХАРИН. Правильно.

ВЫШИНСКИЙ. Именно нелегальной?

БУХАРИН. Нелегальной.

ВЫШИНСКИЙ. Это вы подтверждаете. Вы поручили ему также выполнить ряд ваших заданий в связи с этой организацией в период 1928 г. Речь шла не только относительно вербовки, а также относительно организации повстанческих отрядов?

БУХАРИН. Я в технику этого дела не входил.

ВЫШИНСКИЙ. Я не говорю о[б] технике организации повстанческих отрядов, я говорю о платформе правых, в которой[ая содержит моменты] были установки на повстанчество.[а, начиная с 1932 г.] Когда вы поручили Иванову создать нелегальную организацию, тогда был у вас разговор относительно повстанческих отрядов?

БУХАРИН. В это время не был и не мог быть.

ВЫШИНСКИЙ. А чем должны заниматься нелегальные организации?

БУХАРИН. Нелегальные организации должны были заниматься собиранием сил для борьбы против партии, которая обострялась.

ВЫШИНСКЙЙ. Только подготовка к борьбе?

БУХАРИН. Это было такой стадией в общем развитии правого уклона.

ВЫШИНСКИЙ. А когда вы поставили вопрос о повстанческих отрядах?

БУХАРИН. Переход к насильственным мероприятиям [, он] относится примерно к 1933 г.

ВЫШИНСКИЙ. Где тогда был Иванов?

БУХАРИН. Этого я не помню.

ВЫШИНСКИЙ. [Обвиняемый] Подсудимый Иванов, [вы в] где вы находились в 1932 г.? [где находились?]

ИВАНОВ. В 1932 г. я находился в Северном крае.

ВЫШИНСКИЙ. Вопрос относительно организации и формирования повстанческих отрядов вами дебатировался и в какой форме?

ИВАНОВ. Дебатировался? [Это странно говорить, потому что] Бухарин прямо ставил вопрос о связи с [кулацкими] недовольными кулацкими элементами [среди] казачества.

ВЫШИНСКИЙ. Это не в Северном крае, а на Северном Кавказе?

ИВАНОВ. Да, на Северном Кавказе.

ВЫШИНСКИЙ. Это относится не к 1932 г. В 1933 г. вы были в Северном крае?

ИВАНОВ. Да, в 1932 г. я был в Северном крае.

ВЫШИНСКИЙ. А вопрос о подготовке повстанческих отрядов был тогда поставлен?

ИВАНОВ. Вопрос о подготовке повстанческих отрядов был поставлен [передо мною] также Бухариным передо мною в 1932 г., когда ставился вопрос о создании правых организаций [на] в Северном крае.

ВЫШИНСКИЙ. В 1933 г. Бухарин не говорил о необходимости усиления повстанческих отрядов?

ИВАНОВ. Говорил.

ВЫШИНСКИЙ. Следовательно, вы помните, что у вас были дважды такие разговоры — в 1928 г. и в 1932 г.?

ИВАНОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. В связи с вашей работой на Северном Кавказе и в Северном крае?

ИВАНОВ. Да.

БУХАРИН. (Обращаясь к суду). А я утверждаю, что в 1928 г. не было речи относительно повстанческой ориентации вообще, как об этом свидетельствуют многочисленные документы и данные, и в том числе...

ВЫШИНСКИЙ. А в 1929 г.?

БУХАРИН. Фиксация вопроса относительно повстанческих организаций, которая была апробирована правым центром, была впервые указана в так называемой рютинской платформе.

ВЫШИНСКИЙ. Рютинская платформа, первый ее вариант, относится к какому периоду?

БУХАРИН. Варианта никакого не было. Было предварительное совещание, если не ошибаюсь, весною 1932 г., где были намечены тезисы. А в той платформе, которую вы вспомнили — платформе 1928—1929 гг., никакой речи о повстанчестве...

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы утверждаете, что вопрос о повстанческих отрядах ставится только в 1932 г.?

БУХАРИН. Вопрос о повстанческой ориентации стал в 1932 г.

ВЫШИНСКИЙ. [Хорошо, в] Вопрос о «повстанческой ориентации». Что это такое — «повстанческая ориентация»?

БУХАРИН. Это означает, что во всякой линии есть стратегия, тактика, организация и т.д. Повстанческий отряд — это есть категория организации, а не категория стратегии, и даже не категория тактики. В своей терминологии я обычно различаю это, потому что мне кажется, что это можно различать...

ВЫШИНСКИЙ. Понятно, можно. Но я спрашиваю: в вашей деятельности была линия на повстанческое движение. Это вы называете «повстанческая ориентация»?

БУХАРИН. Да. Тактика.

ВЫШИНСКИЙ. А организация повстанческих отрядов вытекала из этой тактики?

БУХАРИН. Да, она вытекала.

ВЫШИНСКИЙ. И что же вами делалось в этом отношении? Директивы какие вы давали?

БУХАРИН. Мною никаких директив Иванову в этом смысле не давалось.

ВЫШИНСКИЙ. А Иванов говорит, что директивы давались.

БУХАРИН. Совершенно естественно, что Иванов говорит...

ВЫШИНСКИЙ. Да, Иванов это говорит, а вы утверждаете, что прямых директив вы Иванову не давали, но у вас была «повстанческая ориентация».

БУХАРИН. Совершенно понятно, что из этой ориентации вытекают для практики и соответствующие выводы. Если я делаю такую ориентацию, то я отвечаю и за выводы, которые мною не сказаны. Так что, с точки зрения криминала, я прошу судить меня и за то и за другое, и я отвечу...

ВЫШИНСКИЙ. Судить и без вашего ходатайства мы будем.

БУХАРИН. Совершенно верно, и без моего ходатайства. Я [тут] не считаю место и время особенно удобными для острот. Острить я тоже способен...

ВЫШИНСКИЙ. Я не думаю острить и с вами состязаться в этом отношении. Я только хочу сказать, что ваше ходатайство не имеет существенного значения, ибо вас будут судить независимо от ваших ходатайств.

БУХАРИН. Это я даже без компетентных разъяснений знаю [...], гражданин Прокурор.

ВЫШИНСКИЙ. Если вы знаете, то напрасно говорите это. Я вас спрашиваю иное: вы, следовательно, признаете, что показания Иванова в части линии, ориентации на повстанческое движение — правильны?

БУХАРИН. Да, гражданин Прокурор.

ВЫШИНСКИЙ. В какой форме вы ориентировали Иванова относительно ваших повстанческих планов?

БУХАРИН. Было несколько разговоров...

ВЫШИНСКИЙ. Каких, с кем?

БУХАРИН. С Ивановым.

ВЫШИНСКИЙ. О чем у вас был разговор? В какой форме?

БУХАРИН. Я ориентировал Иванова исключительно в форме стратегии и тактики.

ВЫШИНСКИЙ. А если говорить без этих слов — стратегия и тактика?

БУХАРИН. Я говорил, что теперь наступил такой период, когда необходимо перейти к массовой тактике, поддержке повстанческих кулацких движений и т.д.

ВЫШИНСКИЙ. Вот я и хотел это установить. Вы признаете, что вы говорили с Ивановым о том, что надо поддерживать повстанческие, всякого рода кулацкие движения?

БУХАРИН. Признаю.

ВЫШИНСКИЙ. Говорили только о том, чтобы поддержать или организовать их?

БУХАРИН. Я же с ним так подробно, гражданин Прокурор, не говорил...

ВЫШИНСКИЙ. Как вы себе представляли?

БУХАРИН. Естественно, если говорится относительно того, что целесообразно прибегать к такого рода методике, то из этого вытекает и все остальное.

ВЫШИНСКИЙ. То есть?

БУХАРИН. То есть организация и руководство.

ВЫШИНСКИЙ. Подсудимый Бухарин, говорили вы Иванову [таким образом, чтобы он мог понять], что перед ним стоит задача, поставленная центром правых, — организация повстанческого движения?

БУХАРИН. Он мог так понять.

ВЫШИНСКИЙ. Обвиняемый Иванов, вы так и понимали?

ИВАНОВ. Директива была передана мне довольно ясно для того, чтобы понять ее простой смысл. Ставился вопрос о том, что [в стране растет недовольство,] кулачество озлоблено. [, верхушка середняка затронута.] Это те социальные силы, на которые мы должны ориентироваться. [Отсюда н] Наша[ей] задача[ей являлось] состояла в том, чтобы возглавить [ожидаемое] восстание. Причем, несколько в другой вариации, но и о Северном Кавказе шла речь о том, что Северный Кавказ представляет из себя большие кулацкие кадры, что там крестьянское и казацкое движение может начаться раньше чем где-либо, и поэтому мы должны встать во главе этого движения.

ВЫШИНСКИЙ. [Хорошо. Обращаясь к Бухарину. Это правильно?] Бухарин, вы это подтверждаете?

БУХАРИН. Это правильно, но не по отношению к Иванову. Я говорил это другому лицу.

ВЫШИНСКИЙ. О другом лице будем говорить особо. А мне сейчас важно, что то объяснение, которое здесь приведено, совпадает с той ориентацией на повстанчество, о которой вы говорили?

БУХАРИН. [Оно совпадает, но я] Я этого Иванову не мог[у] говорить, потому что в 1932 г. Иванова не было на Северном Кавказе.

ВЫШИНСКИЙ. Иванов о каком году говорил?

ИВАНОВ. Я говорил о Северном крае, но одновременно сказал, что в несколько другой вариации это было и по Северному Кавказу.

ВЫШИНСКИЙ. Вы когда уехали с Северного Кавказа?

ИВАНОВ. С Северного Кавказа я уехал 2 или 1 апреля 1931 г.

ВЫШИНСКИЙ. Когда вы говорили, будучи на Северном Кавказе, с Бухариным?

ИВАНОВ. В 1928 г.

ВЫШИНСКИЙ. А в 1929-1930 гг.?

ИВАНОВ. Встречался с ним, но таких разговоров как будто не было.

ВЫШИНСКИЙ. А в 1932 г. были разговоры о повстанчестве?

ИВАНОВ. Да, были такие разговоры.

ВЫШИНСКИЙ. Позвольте подвести итог. Судя по показаниям Иванова и вашим (обращаясь к Бухарину), что [же] можно считать твердо установленным. Во-первых, что вы с Ивановым вели разговоры относительно повстанческой линии. Так это?

БУХАРИН. Так.

ВЫШИНСКИЙ. Что вы ориентировали Иванова на необходимость использования в интересах борьбы с советской властью кулацких восстаний.

БУХАРИН. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Что вы имели в виду также и организацию этих кулацких восстаний.

БУХАРИН. Хотя прямо об этом не говорили.

ВЫШИНСКИЙ. Хотя прямо об этом не говорили, но в этом направлении его ориентировали.

БУХАРИН. Совершенно правильно.

ВЫШИНСКИЙ. Причем вы утверждаете, что [все] это все относится к 1932 г.?

БУХАРИН. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А в 1928 г. говорили только о нелегальной группе правых?

БУХАРИН. Совершенно правильно.

ВЫШИНСКИЙ. Повстанческая ориентация все же имела место, но без тех деталей, о которых говорит Иванов?

БУХАРИН. В 1932 г. да.

ВЫШИНСКИЙ. А разговор о повстанческой ориентации в 1928 г. вы отрицаете?

БУХАРИН. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А в 1932 г. такой разговор имел место?

БУХАРИН. Совершенно правильно. Я это подтверждаю.

ИВАНОВ. Разрешите задать вопрос Бухарину. Может быть, Бухарин напряжет свою память и вспомнит, был ли у нас в 1928 г. разговор о росте недовольства среди верхушки деревни [и] о тенденции к резкому выражению этого недовольства советской властью. Пусть он ответит на этот вопрос.

БУХАРИН. Разумеется, в 1928 г. разговор относительно роста недовольства был, я этого отрицать не могу, потому что мы встречались в 1928 г. Но то, что в 1928 г. я говорил относительно повстанчества, я это категорически отрицаю.

ИВАНОВ. Еще один вопрос. Ставил ли передо мной Бухарин вопрос о том, что Северный Кавказ в осуществлении той линии, которая стоит перед правыми, имеет исключительно большое значение и почему большое значение.

БУХАРИН. Я, когда говорил о Северном Кавказе, то совершенно верно, гражданин Прокурор и граждане судьи, я говорил относительно того, что [в] Северный Кавказ есть одно из мест, где недовольство крестьянства проявляется и будет проявляться наиболее ярким образом, не делая из этого никаких повстанческих выводов, потому что они выросли в гораздо более поздний период.

ИВАНОВ. Бухарин говорил, что возможно проявление яркого недовольства на Северном Кавказе со стороны крестьянства. Это уже ближе подходит к тому, что я утверждаю в отношении этого разговора. В соответствии с вашей концепцией, не ставили ли вы задачу передо мной и перед правой организацией это недовольство подхватить и всячески разжигать настроение крестьянства против советской власти?

БУХАРИН. Вы говорите сначала относительно повстанчества, а я говорил относительно социально подходящей базы для правой организации, относительно вербовки в эту правую контрреволюционную организацию.

ВЫШИНСКИЙ. С какой целью?

БУХАРИН. В целях создания массовых опорных точек для борьбы с партийной линией.

ВЫШИНСКИЙ. Казачьи кулацкие круги для борьбы с партийной линией?

БУХАРИН. Ну и что же?

ВЫШИНСКИЙ. Борьба с советской властью?

БУХАРИН. Борьба с партийной линией это и есть борьба с советской властью.

ВЫШИНСКИЙ. Но борьба с партийной линией выражается в других формах.

БУХАРИН. Мне кажется, гражданин Прокурор, и граждане судьи, и вся страна заинтересованы в том, чтобы видеть, как из известных уклонов формируются в логике борьбы совершенно чудовищные выводы. Поэтому я хочу в этом отношении соблюсти известные пропорции во времени. В 1928 г. была сформулирована антипартийная платформа. В конце 1928 г. и на переходе к 1929 г. был дан лозунг относительно того, чтобы формировать нелегальную организацию. Все это при дальнейшем обострении борьбы привело к тому, о чем вы знаете.

ВЫШИНСКИЙ. Вопрос заключается в том, не ориентировали ли вы Иванова, исходя из того, что на Северном Кавказе [есть], по вашему мнению, есть почва для восстания против советской власти?

БУХАРИН. Тогда о такой ориентировке речи еще не было. Была ориентировка, что там есть почва для роста недовольства советской властью.

ВЫШИНСКИЙ. С чьей стороны?

БУХАРИН. Со стороны кулацко-зажиточных слоев крестьянства, а отчасти со стороны средних слоев крестьянства, т.к. среднее крестьянство там очень крепкое.

ВЫШИНСКИЙ. Нельзя ли отсюда сделать тот вывод, что вы ориентировали Иванова на подпольную контрреволюционную работу, в которой он обопрется на эту кулацкую верхушку в борьбе против советской власти?

БУХАРИН. Тогда можно было формулировать так, что всякая социальная база, в данном случае кулацкая, в пределах партии химически выделяет не совсем доброкачественные элементы, т.е. там легче вербовать в нелегальную контрреволюционную организацию даже в пределах партии людей, которые будут представлять известную потенциальную силу в дальнейшем. Но перспектива эта тогда не была развернута.

ВЫШИНСКИЙ. Но она уже намечалась?

БУХАРИН. Потенциально, в эмбриональной форме она была.

ВЫШИНСКИЙ. Форма, кроме этих данных, у вас с Ивановым разногласий не вызывает?

БУХАРИН. Больших разногласий нет.

ВЫШИНСКИЙ. Иванов показывает, что ему от вас стало известно о существовании блока между троцкистами, правыми группировками и националистическими группами. Вы это подтверждаете?

БУХАРИН. Это я подтверждаю.

ВЫШИНСКИЙ. А знали вы о переговорах Иванова и других [о переговорах] с капиталистическими странами [Иванова и других]?

БУХАРИН. Да, это относится к гораздо более позднему времени.

ВЫШИНСКИЙ. Следовательно, эти показания Иванова о связях с английской разведкой...

БУХАРИН. Относительно разведки и относительно планов я совершенно не был в курсе дела.

ВЫШИНСКИЙ. А в курсе чего вы были?

БУХАРИН. Я посвятил Иванова [, это было уже сравнительно позже,] во внешнеполитическую ориентацию правого центра. [, в линию] Я говорил ему относительно того, что в борьбе против советской власти можно использовать военную конъюнктуру и целый ряд других вещей. [Но об этом подробно, гражданин Прокурор, я изложу позже.]

Одним словом, [я бы так формулировал, обобщая это дело, что тут точно так же речь шла об установке и] я был обязан [, если употреблять высокий стиль, который здесь, между прочим, совершенно неуместен, я был обязан] как один из руководителей правого центра доложить одному из руководителей периферийного центра нашу установку. [Я ему сообщил относительно фактического состояния дела.] В чем заключалась эта установка? Коротко, эта установка [(я не вхожу здесь в вопрос относительно разногласий, которые имели место в лагере правого центра, я говорю о массовом итоге)] заключалась в том, что в борьбе с советской властью возможно использование военной конъюнктуры и тех или иных уступок капиталистическим государствам для их нейтрализации, а иногда и для помощи с их стороны.

ВЫШИНСКИЙ. [То есть, и] Иначе говоря, ориентация на помощь некоторых иностранных государств?

БУХАРИН. Да, можно и так сказать.

ВЫШИНСКИЙ. Иначе говоря, ориентация на поражение [?] СССР?

БУХАРИН. В общем, суммарно, повторяю — да.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вопросов больше нет?

ВЫШИНСКИЙ. Нет.

БУХАРИН. Может быть, вы мне разрешите, гражданин Председательствующий, сказать парочку слов относительно теоретических экскурсов?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Нет, это [уж] при вашем допросе.

Приступаем к допросу обвиняемого Зубарева. Обвиняемый Зубарев, те показания, которые вы давали на следствии в НКВД и в органах Прокуратуры, вы подтверждаете?

ЗУБАРЕВ. Да, подтверждаю.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Полностью?

ЗУБАРЕВ. Полностью подтверждаю.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Товарищ Прокурор, вопросы имеются?

ВЫШИНСКИЙ. [Да.] Подсудимый Зубарев, когда вы вступили на путь [этой] преступной деятельности в контрреволюционной организации правых?

ЗУБАРЕВ. Я был привлечен к контрреволюционной организации правых в 1929 г.

ВЫШИНСКИЙ. И с тех пор?

ЗУБАРЕВ. И с тех пор вел активную работу по день ареста.

ВЫШИНСКИЙ. В чем выражалась [эта] ваша активная преступная работа, продолжающаяся по день ареста?

ЗУБАРЕВ. В 1929 г., когда я был вовлечен в организацию правых Смирновым Александром Петровичем, с которым я был знаком с 1919 г. [npu встрече] [, сначала по совместной работе в Наркомпроде, затем по совместной работе в Наркомземе, я работал сначала в продовольственной сети, а затем был заведующим Областным земельным управлением.] При встрече [с] в начале[а] 1928 г. я высказывал свое недовольство и несогласие с линией партии в отношении политики в деревне, он всецело это поддерживал и, наоборот, подкреплял. Зная мои контрреволюционные взгляды в 1929 г., примерно в мае—июне месяце, в Москве он мне подробно тогда охарактеризовал политическое состояние страны, то недовольство, которое возрастает в деревне и на почве хлебозаготовок, и на почве применения чрезвычайный мер в отношении кулацкой верхушки деревни, на почве стеснения частной инициативы крестьянского населения, и о том упадке и сокращении посевных площадей, особенно в экстенсивных районах, в частности, на Урале; он развивал такую точку зрения, что изменить этот порядок внутрипартийным способом правым не удастся, что остается единственный путь — путь борьбы с советской властью. Тогда же он меня информировал о том, что [такая] организация правых существует, и я впервые узнал в 1929 г., что он является членом этой организации. [, и т] Тогда же я впервые узнал о том, что существует союзный центр этой организации.

Далее, он говорил о том, что правые придают большое значение Уралу, что Урал ценен в двух отношениях. (Я говорю не о теперешней Уральской области, потому что тогда существовала Уральская область, которая объединяла и современную Челябинскую область[20], т.е. этот не только крупнейший промышленный район, но и крупнейший сельскохозяйственный район объединял всю восточную часть, примыкающую к Уралу), — что как в промышленном, так и в сельскохозяйственном отношении Урал представлял чрезвычайное в этом отношении значение, что они (и он, в частности,) рассчитывают и [он, в частности, рассчитывают] на мое участие в контрреволюционной работе.

[Тогда, к] Когда я дал это согласие, он мне тогда же заявил о том, что я на Урале буду не одинок, что на Урале уже есть активный член контрреволюционной организации, очень влиятельный, что он связан уже непосредственно с союзным центром через посредство Рыкова. [и Кабакова.] Он назвал Кабакова.

ВЫШИНСКИЙ. [Связь с Рыковым уже началась когда?] Когда началась связь с Рыковым?

ЗУБАРЕВ. Связь с Рыковым началась в 1930 г., когда он приезжал в Свердловск на [VIII] партийную конференцию[21].

ВЫШИНСКИЙ. При каких обстоятельствах у вас возникла эта связь с Рыковым как с руководителем правого заговорщического центра?

ЗУБАРЕВ. Я тогда работал по партийной линии. [Рыков приезжал на Урал для проведения областной партийной конференции.]

[ВЫШИНСКИЙ. Ну и что же?]

[ЗУБАРЕВ.] Во время [этой] конференции я имел с Рыковым довольно длительную беседу.

ВЫШИНСКИЙ. О чем?

ЗУБАРЕВ. Рыков ссылался на А.П. Смирнова, что он от него знает, что я являюсь активным участником правой организации. [и что он желает иметь со мною разговор. Во время этой конференции мы вели с ним беседу.]

[ВЫШИНСКИЙ. О чем?]

ЗУБАРЕВ. Я охарактеризовал ему общее положение Урала, [охарактеризовал] состояние нашей организации, указал на то, что уже в конце 1929 г., в декабре месяце, мы с Кабаковым организовали областную руководящую группу, объединяющую всю работу. Я назвал ему состав этой группы, в которую входили: Кабаков, я, Советников и другие. [и о той работе, которую я] Я рассказал ему и о той работе, которую я проводил по заданиям Смирнова [проводил, центре тяжести работы, которая была поставлена перед нами Смирновым], а через Кабакова [поставлена ] и его Рыкова.[ым, ибо когда в декабре была организована эта группа, Кабаков говорил о том, чтобы организовать такую руководящую группу.]

Работа в основном тогда сводилась к подготовке кадров, к объединению тех распыленных сил, которые были тогда в организации. Рыков одобрил эту работу и со своей стороны дал мне подробную характеристику состояния тогда в стране, т.к. это было весною 1930 г., т.е. в период наиболее напряженной обстановки в деревне, в период классовой борьбы, которая последовала в связи с проведением массовой коллективизации и с политикой раскулачивания.

Характеризовал состояние как чрезвычайно напряженное, что на почве массовой коллективизации, на почве раскулачивания и на почве применения административных мер начинается в целом ряде районов стихийное вооруженное восстание, что политика раскулачивания захватывала не только иногда кулацкую верхушку, но и некоторые середняцкие зажиточные слоя деревни, и что эта величайшая драма в деревне создала и враждебное отношение к политике партии. Тут же характеризовал, что партия заварила эту кашу, и пусть она расхлебывает, а нам чем хуже, тем лучше. [Причем характеризовал положение о том,] Рыков говорил, что мы были бы смешны, если бы не вели свою борьбу за [это] кулацкое восстание, [чтобы] если бы мы сами не принимали абсолютно никаких мер [и] в [проявлениях] организации такого [стихийного] кулацкого движения и [стать] не стали у руководства. [Но для этого] Рыков говорил, что прежде всего необходимо, чтобы со своей стороны мы воспользовались этим моментом для разжигания [еще большего] недовольства в деревне. [, путем тех мероприятий, которые мы сейчас можем проводить на Украине, в частности, свести] Задачи, которые выдвинул тогда Рыков в беседе со мной можно свести [к трем] к трем основным моментам. [задачам, которые выдвинул тогда Рыков в беседе со мной. Эти задачи можно свести, насколько я помню, к трем основным моментам.]

Первый — это вредительская работа в [области] деревни: срыв посевной кампании путем несвоевременной выдачи и подвоза семенного материала, [низкое] понижение его качества[о], [что] это будет естественно озлоблять население. [, это с одной] С другой стороны, [. С другой стороны,] меры, противоречащие  укреплению колхозов [, что все это, естественно, будет еще больше] были направлена к тому, чтобы возбуждать недовольство крестьянского населения.

Что же касается в отношении промышленности, то конкретно задачи тогда в области вредительства в промышленности не ставились, по крайней мере, непосредственно определенных указаний не было.

Кроме того, что мы должны в крупной промышленности создать и укреплять кадры, и укрепиться в особенно важнейших ее отраслях на Урале, и что в этой работе не распыляться, что промышленность слишком разнообразна, и сосредоточить свою работу на основных отраслях промышленности и на основных предприятиях.

Второй момент. Это [момент] возбуждение[я] населения путем различного рода провокационных мер, [что на Урале имеет громаднейшее значение в смысле] неправильная[ой] организация[и, прежде всего,] снабжения[е] основными продуктами питания и особенно [в] неправильная организация[и] общественного питания. [, что имело место] Это было в целом ряде мест в последующем 1932 г. [недовольство, в] В частности, в Перми, Лысве и, насколько мне известно, в районе Кизела в Березняках. [Это второй момент.]

Третий момент [, это ввиду остроты положения] — консолидация всех элементов враждебно настроенных к советской власти [элементов в такой напряженный момент и консолидация своих действий], блокирование с существующими тоже на Урале организациями. [, в] В частности, с троцкистскими, зиновьевскими и эсеровскими, [причем] нам было подчеркнуто, что, не теряя своей самостоятельности, снестись с ними и организовать связь и контакт.

Вот, по существу, те установки, которые были мною получены. От Кабакова. Я знаю, что одновременно отдельно у него были тогда беседы в вагоне, довольно длительные, с Рыковым. ...и содержание, [по] существо[у] этой беседы мне известно от самого Кабакова, который мне передавал. Существо этой беседы сводится к тому, о чем я уже говорил.

ВЫШИНСКИЙ. (Обращается к суду). Разрешите спросить обвиняемого Рыкова?

[Обвиняемый] Подсудимый Рыков, что вы можете сказать по этой части показаний [обвиняемого] подсудимого Зубарева? Вы подтверждаете встречу?

РЫКОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А [Р]разговоры, поручения?

[РЫКОВ. Разговоры в значительной части подтверждаю.]

[ВЫШИНСКИЙ. В какой?]

РЫКОВ. Подтверждаю разговоры относительно характеристики мной настроений [в деревне] в тот период в деревне. Я должен был давать и давал такие поручения. Но тут главное в выводах. В отношении выводов основная постановка вредительства...

ВЫШИНСКИЙ. Сначала о фактах, а потом о выводах. Давали ли вы поручения Зубареву?

РЫКОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Когда?

РЫКОВ. В мае месяце 1930 г.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы давали поручения о подпольной вербовке членов организации правых?

РЫКОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Это вы подтверждаете?

РЫКОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А дальнейшие указания, которые вы давали Зубареву по линии его преступной работы, вы хотите уточнить?

РЫКОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. В основном они правильны?

РЫКОВ. В основном, можно сказать, правильны. В отношении деревни я говорил, выражаясь на нашем языке, о саботаже политики партии в деревне в отношении коллективизации и поддержки индивидуального хозяйства в деревне.

ВЫШИНСКИЙ. Вы давали установки на саботаж мероприятий правительства по коллективизации, на срыв коллективизации...

РЫКОВ. И поддержки индивидуального крестьянского хозяйства.

ВЫШИНСКИЙ. В целях срыва коллективизации?

РЫКОВ. Одно исключало другое.

ВЫШИНСКИЙ. О саботаже политики партии вы давали установки?

РЫКОВ. Ну, конечно, и политики партии в деревне вообще.

ВЫШИНСКИЙ. Вы это подтверждаете?

РЫКОВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Садитесь. (Обращается к суду). Разрешите спросить у обвиняемого Зубарева.

Обвиняемый Зубарев, скажите, что конкретно вами было сделано [в] для совершения[и] преступлений против советского правительства.

ЗУБАРЕВ. В области сельского хозяйства мы имели у руководства членов нашей...

ВЫШИНСКИЙ. Мне не важно, каких вы членов организации будете называть. Мне важно, что вы, Зубарев, сделали по совершению преступлений против советского правительства.

ЗУБАРЕВ. Я давал указания по линии сельского хозяйства в отношении срыва хлебозаготовок, поощрения враждебных настроений [в колхозах и совхозах по отношению] в связи со сдачей[и] хлеба, о противодействии[я] коллективизации, о противодействии[я] мероприятиям, проводимым партией и правительством в отношении укрепления колхозов.

ВЫШИНСКИЙ. Это в каком году?

ЗУБАРЕВ. Эти указания я давал, когда был на Урале — в 1931 г.

ВЫШИНСКИЙ. А об организации кулацких восстаний вы давали указания?

ЗУБАРЕВ. Давал. Они находились в прямой зависимости от этих мероприятий.

ВЫШИНСКИЙ. Скажите, что именно вы припоминаете в этой части?

ЗУБАРЕВ. Что нами делалось в отношении кулацких восстаний в области организационных мероприятий? Создание на периферии организационных групп. Ничего другого в тот момент конкретно мы предпринять, конечно, не могли.

ВЫШИНСКИЙ. В каких целях?

ЗУБАРЕВ. В целях быть готовыми в подходящий момент к руководству такого рода восстанием и повстанческим движением.

ВЫШИНСКИЙ. Это вы делали по личной инициативе или не по личной?

ЗУБАРЕВ. [В порядке проведения] Я проводил те[х] директивы, которые [и имел в разговоре со] я получил от Смирнова[ым], от Рыкова. Эти установки [которые я имел в разговоре с Рыковым, которые] также имел и Кабаков, поддерживавший все время непосредственную связь [все время] с Рыковым и Томским.

ВЫШИНСКИЙ. Дальше в 1932 г., в 1933 г.?

ЗУБАРЕВ. Я должен сказать, что в 1931 г., в конце, я выехал в Москву, но я знал о целом ряде мероприятий, которые проводились на Урале, от участников уральской организации при встрече со мной в Москве. Лично я непосредственных указаний не давал. В конце сентября я выехал и больше на Урал не возвращался, и моя связь поддерживалась только при свидании с отдельными участниками организации. [Но я] Я знал о той вредительской работе, которая проводилась по линии промышленности [в области вредительства], и о той связи, которую имела уральская организация с троцкистами и эсерами.

ВЫШИНСКИЙ. Это когда?

ЗУБАРЕВ. В 1932, 1933 и 1934 гг. Это я знаю со слов целого ряда участников и, в том числе, непосредственно от самого Кабакова.

ВЫШИНСКИЙ. Какие факты вредительства имели место в вашей деятельности?

ЗУБАРЕВ. [В моей непосредственной деятельности были также факты вредительства.] Я давал вредительские установки, наносящие вред Советскому государству в отношении сельского хозяйства на Урале. Что касается моей работы в Москве, то в Москве контрреволюционная деятельность моя начинается с середины 1933 г. [Чем это объясняется, если нужно, я объясню, почему был такой перерыв.]

ВЫШИНСКИЙ. [Нет, с] Скажите, в чем выражается ваша вредительская деятельность?

ЗУБАРЕВ. Когда я работал в области семеноводства по линии Наркомзема Союза, она выразилась [по той линии,] в том, о [которой] чем говорил вчера [обвиняемый] подсудимый Чернов: [, относительно] запутывания семеноводства, [относительно] ухудшения [его] качества семян, применения недоброкачественного материала, плохая[ой] его очистка[и], небрежное[го] хранеие[я], а, в результате, [получалось] это вызывало не только снижение урожая, но [это вызывало] и враждебное настроение со стороны крестьянства, [на эти,] недовольство этими, так называемыми[е] сортовыми[е] семенами.

ВЫШИНСКИЙ. Эти ваши преступления в какой период совершались?

ЗУБАРЕВ. Они имели место в конце 1933 г. и начале 1934 г.

ВЫШИНСКИЙ. А дальше?

ЗУБАРЕВ. А дальше, в марте 1934 г. [мес.] я оставил работу в Наркомземе Союза [оставил работу] и перешел на работу в Наркомзем РСФСР. [В Наркомземе РСФСР,][22] там существовала наша организация, и я имел возможность связаться с этой организацией через Уралова[23], там как Уралов, будучи членом организации, длительное время был Народным комиссаром земледелия РСФСР, а его заместителем был Лисицын. От Уралова я узнал, что и Лисицын состоит членом нашей организации.

ВЫШИНСКИЙ. В чем ваша преступная деятельность заключалась в Наркомземе РСФСР?

ЗУБАРЕВ. [Моя] Здесь моя преступная деятельность заключалась, прежде всего, в неправильном планировании посева овощей, [как по отдельным культурам, там и по отдельным районам,] в частности, уделялось слабое внимание развитию посевов овощей в наших восточных районах, где развитие овощеводства имело громадное значение, особенно в связи с развитием промышленности, в частности, на ДВК и в Западно-Сибирском крае. [и з] Завоз туда овощей из основных овощных районов центральной части России составлял величайшие экономические трудности и загружал транспорт чрезвычайно невыгодным грузом, — это во-первых. Во-вторых, проводилась точно такая же работа в отношении слабого развития питомников по плодовым растениям. Плодоводство за последнее время начало чрезвычайно быстро развиваться, колхозное население стало предъявлять все более растущий спрос в связи с увеличением материального благосостояния. ...а мы не в состоянии были этот спрос удовлетворить. Слабое развитие питомников точно так же осуществлялось как одно из вредительских мероприятий.

По лини совхозов (правда, в Наркомземе РСФСР мы располагали ограниченным количеством совхозов) основное вредительство заключалось в том, что до самого последнего времени не были установлены правильные севообороты, а в целом ряде совхозов вовсе не было севооборота. Все это естественно снижало урожай. Целый ряд совхозов, имевших большое количество скота, вследствие неправильного построения севооборотов оставались без кормов, в результате — падеж скота, медленное развитие скотоводства. Почему я говорю только об этом круге мероприятий? Дело в том, что по линии Наркомзема РСФСР круг наших мероприятий был крайне ограничен, ибо основные мероприятия были сосредоточены по линии Наркомзема Союза.

ВЫШИНСКИЙ. Известно вам было, что в программу этого центра и всей группы право-троцкистского блока входили террористические акты?

ЗУБАРЕВ. Да, известно.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы об этом знали. Вы лично причастны в какой-либо мере к организации террористических актов?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Когда, против кого?

ЗУБАРЕВ. В конце 1936 г., примерно, в декабре, мы — и я и Лисицын — имели директиву об организации в Наркомземе РСФСР террористической группы. В состав этой группы входили...

ВЫШИНСКИЙ. Это [нам] сейчас не существенно, кто входил. Вы входили в эту группу?

ЗУБАРЕВ. Да, я входил.

ВЫШИНСКИЙ. Вы организовали эту группу?

ЗУБАРЕВ. Я был одним из участников и одним из организаторов ее.

ВЫШИНСКИЙ. Против кого вы намеревались совершить ваши злодейские террористические акты?

ЗУБАРЕВ. Вначале мы конкретно *персонально никого*[24] не имели в виду — а вообще намечали террористические акты [теракты] против руководящего состава Центрального комитета ВКП(б), в частности, против членов Политбюро. [Но конкретная постановка вопроса уже исходила из тех возможностей, которыми мы могли обладать.] В силу своего положения, в силу своих связей и больших возможностей в смысле организации террористического акта мы остановились на... Молотове.

ВЫШИНСКИЙ. На Молотове — Председателе Совета Народных Комиссаров СССР?

ЗУБАРЕВ. Да, на Молотове.

ВЫШИНСКИЙ. А еще были у вас преступные замыслы такого рода?

ЗУБАРЕВ. Мы остановились на этом. Других возможностей мы не видели. Вначале ставился вопрос относительно Сталина, Кагановича, Ворошилова и Молотова, но [при конкретной постановке остановились] мы остановились на Молотове по тем соображениям, о которых я уже говорил.

ВЫШИНСКИЙ. Именно — по техническим условиям?

ЗУБАРЕВ. По техническим условиям и по нашим возможностям.

ВЫШИНСКИЙ. Расскажите, при каких обстоятельствах вы оказались агентом царской охранки.

ЗУБАРЕВ. Не охранки, а царской полиции.

ВЫШИНСКИЙ. Это разница?

ЗУБАРЕВ. Маленькая разница есть, но существо одно и то же.

ВЫШИНСКИЙ. Я тоже так думаю.

ЗУБАРЕВ. В 1908 г. в деревне у моего отца, где я также был в тот момент, был произведен обыск с большим нарядом полиции. При обыске было найдено значительное количество литературы.

ВЫШИНСКИЙ. Какой?

ЗУБАРЕВ. Нелегальной литературы. Руководивший обыском пристав Васильев поставил передо мной вопрос в такой плоскости, [что] «если вы, Зубарев, хотите избегнуть репрессии, то у вас есть только единственная возможность — принять мое предложение быть агентом полиции». Я тогда определенного ответа не дал, но сказал ему, что я в случае согласия сумею к нему зайти.

Через некоторое время я был у него на квартире в г. Котельнич, получил от него [директивы] задания относительно информации о составе Котельнической организации, о характеристике отдельных, наиболее активных руководителей, [в частности, сведения] о Чибисове, Петухове и Попове, я должен был давать сведения о спичечной фабрике и о воинском гарнизоне. [и о тех точках опоры, где, главным образом, развертывается эта работа — на спичечной фабрике и в воинском гарнизоне.] Это было в декабре—ноябре 1908 г. В марте [месяце] я был у него второй раз, затем выехал из пределов Вятской губернии в Уфимскую губернию и поступил на работу в качестве счетовода в кооперативе в уездном городе. В первый момент мне там не пришлось встречаться с полицией, но затем в середине 1910 г. у меня установилась связь со Стерлитамакским исправником.

ВЫШИНСКИЙ. Какая связь?

ЗУБАРЕВ. Как агента.

ВЫШИНСКИЙ. Т.е. вы стали агентом полиции в Стерлитамаке?

ЗУБАРЕВ. Да. Пристав Васильев мне заявил, что им было послано соответствующее уведомление по месту моего последующего жительства. С этого времени началась моя работа, причем я получил кличку «Парень».

ВЫШИНСКИЙ. Это вторая ваша кличка?

ЗУБАРЕВ. Да. Первая кличка была «Василий».

ВЫШИНСКИЙ. Были у вас еще клички?

ЗУБАРЕВ. Была еще кличка «Прохор» в Уфе.

ВЫШИНСКИЙ. В какое время?

ЗУБАРЕВ. В начале 1916 г.

ВЫШИНСКИЙ. Вы чем тогда занимались, кроме провокаторской работы? Ваше официальное положение?

ЗУБАРЕВ. Я работал в г. Стерлитамаке уездным инструктором по кооперации.

ВЫШИНСКИЙ. [Вы к] Кого вы продавали? [преимущественно?]

ЗУБАРЕВ. Кооперативные[орские] кадры и кадры земских работников в Стерлитамаке я имел поручение давать сведения о [том значительном количестве] значительных количествах ссыльных, которые были в Стерлитамаке.

ВЫШИНСКИЙ. Освещали ссылку?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Большевистскую ссылку освещали?

ЗУБАРЕВ. Там был один социал-демократ, агроном Силин и еще один социал-демократ, фамилию которого я сейчас не помню.

ВЫШИНСКИЙ. [Трудно запомнить.] Значит, всех, кого предали [трудно за] вам трудно запомнить?

ЗУБАРЕВ. Во всяком случае, поскольку я не отрицаю самого факта...

ВЫШИНСКИЙ. Я и говорю, всех не запомнили. Так. В конце 1915 г. и начале 1916 г. вы переехали на жительство в Уфу?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. При каких обстоятельствах? Почему в Уфу потянулись?

ЗУБАРЕВ. Со стороны губернского земства мне было предложено занять должность губернского инструктора по кооперации. Я приехал в Уфу и через полтора месяца был мобилизован...

ВЫШИНСКИЙ. Приехавши в Уфу, вы опять связались с полицией?

ЗУБАРЕВ. Да, в начале февраля 1916 г.

ВЫШИНСКИЙ. И тут получили кличку «Прохор».

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А затем были призваны в ряды армии?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А будучи в армии, вы продолжали осведомлять полицию по политическим вопросам?

ЗУБАРЕВ. После выезда из Уфы нет.

ВЫШИНСКИЙ. Я спрашиваю, когда вы были в армии...

ЗУБАРЕВ. Во всяком случае, меня это дело очень тяготило, ибо мое вступление агентом царской охранки не было вызвано природным органическим пороком.

ВЫШИНСКИЙ. Не органическим пороком?

ЗУБАРЕВ. Я хочу сказать, что я...

ВЫШИНСКИЙ. Органическим пороком или не органическим пороком это было вызвано, мы потом выясним.

Значит, вы вступили в связь с полицией в 1908 г.

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. На протяжении ряда лет эта связь продолжалась. Потом вы оказываетесь в Стерлитамаке, вступаете здесь в связь с полицией, потому что пристав Васильев сообщил о вас в это новое место. В 1910 г. вы живете в Стерлитамаке, в 1911 г. тоже.

ЗУБАРЕВ. Я жил там по 1914 г.

ВЫШИНСКИЙ. За все это время вы поддерживали связь с полицией?

ЗУБАРЕВ. Да, поддерживал.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, 1910, 1911, 1912, 1913, 1914 гг. и часть 1915 г. вы состояли в связи с полицией, проживая в то время в Стерлитамаке.

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Потом вы переезжаете в Уфу и опять связываетесь с полицией. После этого вы призываетесь в армию. [Теперь я вас спрашиваю, к] Когда вы были в армии, продолжали вы давать сведения полиции о революционных настроениях в армии?

ЗУБАРЕВ. [Один только раз.] Я получил задание освещать политические настроения той воинской части, в которой я находился.

[ВЫШИНСКИЙ. Политическое настроение кого?]

[ЗУБАРЕВ. Той воинской части, в которой я находился.]

ВЫШИНСКИЙ. Вы это делали?

ЗУБАРЕВ. Да, один раз я это сделал, [потому что] потом [я] выехал из Уфы.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, не пришлось больше.

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Значит, на протяжении большого периода вы были связаны с полицией вплоть до самой революции?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Вы получали вознаграждение за эту свою работу?

ЗУБАРЕВ. Дважды от пристава Васильева по 30 рублей.

ВЫШИНСКИЙ. По 30 серебряников?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. В два раза больше, чем Иуда?

ЗУБАРЕВ. Да.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Вы [ничего не сказали] занимались [о своей] шпионской деятельност[и]ью?

ЗУБАРЕВ. Я упустил об этом сказать.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вы занимались шпионской деятельностью?

ЗУБАРЕВ. Да.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Расскажите [вкратце] о своей шпионской деятельности?

ЗУБАРЕВ. Моя шпионская деятельность началась с конца 1936 г. Вовлечен я был в эту организацию для дачи секретных сведений [по своей линии] секретарем Сулимова — Ивановым. Сведения секретного порядка, касающиеся данных по линии сельского хозяйства, я давал дважды — в январе и в декабре 1936 г. [с] Я подробно[ым] освещал[ением] состояние[я] деревни, [с] освещал[ением] хлебные[х] запасы[ов], семенные[х] и продовольственные[х] фонды[ов], особенно [по части] фуража, говорил о состоянии [большой гибели] скота. [в связи с неблагоприятными климатическими условиями летом 1936 г.] От Иванова я узнал, что эти сведения

[В пользу кого давали эти сведения, мне было известно от Иванова, от кого я узнал, что эти сведения] давались в пользу фашистской Германии. Но через кого конкретно осуществлялась эта связь, — я этих сведений по вполне понятным причинам не имел, и мне это неизвестно.

ВЫШИНСКИЙ. Я прошу вызвать сюда в качестве свидетеля пристава Васильева, который вербовал в свое время Зубарева, для проверки этого обстоятельства.

[(Общее оживление в зале).]

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. (Зубареву). Садитесь пока.

Суд определил ходатайство Прокурора удовлетворить и вызвать Васильева в качестве свидетеля на заседание суда.

ВЫШИНСКИЙ. Я прошу допросить его теперь же. Я позаботился о том, чтобы он приглашен сюда, однако он находится за предел[ы]ами зала суда.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. [Вызвать] Комендант, введите свидетеля Васильева.

(Вводят свидетеля Васильева).

Ваша фамилия Васильев?

ВАСИЛЬЕВ. Васильев.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Ваше имя, отчество?

ВАСИЛЬЕВ. Дмитрий Николаевич.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Когда вы родились?

ВАСИЛЬЕВ. В 1870 г.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Вы в 1907, 1908, 1909, 1910 гг. в каких городах жили?

ВАСИЛЬЕВ. В городе Котельниче.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Какую должность занимали?

ВАСИЛЬЕВ. Я был становым приставом 4-го стана.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. С какого по какой год были приставом?

ВАСИЛЬЕВ. С 1906 г. по 1917 г.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Во время вашей работы в качестве пристава приходилось вам кого-нибудь [за]вербовывать в качестве провокатора?

ВАСИЛЬЕВ. [Случай один] был. [И также случалось.] Приходилось.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. В частности, не приходилось ли вам завербовывать [такого] Зубарева?

ВАСИЛЬЕВ. Зубарева, да, так точно.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. [В двух словах р] Расскажите в двух словах, как вы его завербовали.

ВАСИЛЬЕВ. Полицейский урядник Смердинской волости, где жил в деревне Зубарев Прокопий Тимофеевич, в доме своего отца, [полицейский урядник] сообщил мне, что [в этом доме] там собираются молодые люди, поют революционные песни, читают революционные книги. Ну, я, конечно, по долгу своей службы тогда с урядником Коневым приехал в деревню, сделал обыск, обнаружил, действительно, много революционных изданий, последние отобрал, и Зубарева пришлось, конечно, арестовать. В моей канцелярии Зубарев сказал, что у них еще есть [где-то там] в деревне революционно настроенные люди, назвал он мне имена двух человек, [назвал имена этих двух человек,] но фамилии не сказал, и сказал, что он выявит этих двух людей. Я [пошел,] доложил исправнику. ...исправник велел его завербовать и [велел] отобрать от него подписку.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Какого характера подписку?

ВАСИЛЬЕВ. О том, что он обязуется давать полиции сведения. При отобрании этой подписки он сказал, что кличка его будет «Васильев».

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Сам сказал?

ВАСИЛЬЕВ. Да, сам сказал. Я хорошо помню.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. О деньгах стал разговаривать?

ВАСИЛЬЕВ. Потом уже о деньгах.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Какая же плата была установлена?

ВАСИЛЬЕВ. Исправник прислал ему 30 рублей.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. [Оплату эту вы сами установили?] Потом вам приходилось давать ему еще деньги?

ВАСИЛЬЕВ. [Нет, нет.] Я хорошо помню один раз, но, может быть, еще давал — я не отрицаю.

[ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ваше начальство?]

[ВАСИЛЬЕВ. Мне исправник дал эти деньги и говорит: передайте. А я не мог сам устанавливать, потому что деньги были не в моем распоряжении.]

[ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Значит, не вы определяли сумму, а ваше начальство?]

[ВАСИЛЬЕВ. Да. Дело было так: я прихожу в полицейское управление, а исправник мне говорит: дал он что-нибудь?]

[ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. То есть сведения?]

[ВАСИЛЬЕВ. Да. Я ему говорю: как же он был уже в нескольких деревнях и дал сведения. Тогда он выносит 30 рублей и говорит: передай.]

[ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вы передали?]

[ВАСИЛЬЕВ. Передал.]

[ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Потом вам приходилось давать ему деньги?]

[ВАСИЛЬЕВ. Я помню один раз, но, может быть, я не отрицаю, и еще давал.]

ВЫШИНСКИЙ. В течение какого времени вы были связаны с Зубаревым?

ВАСИЛЬЕВ. С 1908—1909 гг.

ВЫШИНСКИЙ. Сколько же времени в общем?

ВАСИЛЬЕВ. Год в общем.

ВЫШИНСКИЙ. Год с лишним?

ВАСИЛЬЕВ. Да. Связался в начале 1908 г., а в начале 1909 г. выехал из Котельнического уезда.

ВЫШИНСКИЙ. А вы знали его семью по месту?

ВАСИЛЬЕВ. Нет, не знал. У меня было шесть волостей, народу было много.

ВЫШИНСКИЙ. А как вы запомнили его хорошо? С тех пор времени прошло немало, а вы запомнили этого Зубарева так хорошо.

ВАСИЛЬЕВ. [Пришлось] запомнил.[ть, потому что мне сказали, чтобы я припомнил.]

ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы его запомнили по вашей работе тогдашней? ВАСИЛЬЕВ. По моей работе.

ВЫШИНСКИЙ. Он еще раз с вами встречался?

ВАСИЛЬЕВ. После 1909 г. я его в глаза не видел. Он тогда был еще человек молодой, а теперь он как будто бы мужчина пожилой.

ВЫШИНСКИЙ. Ну, я думаю! Вы тогда тоже были моложе.

(К председателю). Можно Зубарева спросить?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Подсудимый Зубарев.

ВЫШИНСКИЙ. Вы не припомните, этот Васильев тогда был приставом [тогда]?

ЗУБАРЕВ. Так как прошло 30 лет, мне трудно сейчас вспомнить, но, кажется, что этот... Не отрицаю.

ВЫШИНСКИЙ. Похож?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Тогда был моложе?

ЗУБАРЕВ. Конечно.

ВЫШИНСКИЙ. Вы получали деньги от Васильева [получали деньги] или от кого-либо другого? [Вы именно Васильеву давали сведения?] И кому давали сведения?

ЗУБАРЕВ. Да, [Васильеву.] от Васильева и передал сведения Васильеву. ВЫШИНСКЙЙ. Сколько раз, не помните?

ЗУБАРЕВ. Я был у него два раза.

ВЫШИНСКИЙ. Где он жил в то время?

ЗУБАРЕВ. В Котельниче.

ВЫШИНСКИЙ. И в Котельниче являлись?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. А арестованы вы где были?

ЗУБАРЕВ. Я арестован тогда не был.

ВЫШИНСКИЙ. Он тогда же вас задержал с литературой?

ЗУБАРЕВ. Да, но он мне поставил тогда такое условие...

ВЫШИНСКИЙ. У вас был тогда обыск?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. У вас была тогда найдена нелегальная литература?

ЗУБАРЕВ. Да.

ВЫШИНСКИЙ. Вы были в связи с этим задержаны?

ЗУБАРЕВ. Да, я был задержан, но мне было предложено такого рода условие, что если я буду давать сведения...

ВЫШИНСКИЙ. Тогда же он взял с вас подписку?

ЗУБАРЕВ. Я не помню сейчас, но, кажется, что так.

ВЫШИНСКИЙ. Но этот факт вы твердо помните?

ЗУБАРЕВ. Да. Я потом выехал из Котельнича и передавал сведения в Стерлитамаке.

[ЗУБАРЕВ. ...Он мне говорил, но правильно или нет, боюсь сказать.]

[ВЫШИНСКИЙ. Вы не помните этого?

[ЗУБАРЕВ. Не не помню, а не знаю.]

ВЫШИНСКИЙ. А кличку «Васильев» вы сами выбрали?

ЗУБАРЕВ. Я не помню, кто давал, сам ли я взял, или с его стороны было предложение, не помню и боюсь отрицать, что он дал или я сам выбрал, но факт этот имел место.

ВЫШИНСКИЙ. Вы подтверждаете, что свидетель Дмитрий Николаевич Васильев напоминает вам того пристава Васильева, который вас впервые завербовал на службу в полицию?

ЗУБАРЕВ. Да, подтверждаю.

ВЫШИНСКИЙ. У меня больше вопросов нет.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Обвиняемый Зубарев, у вас [нет] есть вопросы[ов] к свидетелю. [ям.]

ЗУБАРЕВ. Я сказал в показаниях, которые давал суду, что меня завербовал пристав Васильев на службу в полиции.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Тогда свидетеля можно освободить?

ВЫШИНСКИЙ. Да.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Можете идти.

(Обращается к Вышинскому).

У вас вопросы[ов] к Зубареву есть? [нет?]

ВЫШИНСКИЙ. Нет.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Объявляется перерыв до 6 часов.