Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в США А. А. Трояновскому. 26 ноября 1937 г.

26 ноября 1937 г.

Я Вам телеграфировал по своем возвращении из Брюсселя о позиции там американской делегации. Не касаясь правдивости или ложности всяческих слухов об отношении к нам делегации, можно, однако, с несомненностью установить, что [Н.] Дэвис больше всех склонялся к мысли о нашем устранении от работ конференции. Когда я его спрашивал, зачем же нас приглашали, он чистосердечно признал, что он или американское правительство будто бы высказывались против приглашения нас, до заседания конференции. Дэвис наивно высказывал ту мысль, что наша помощь могла бы еще понадобиться в случае каких-либо решительных действий против Японии и что мы только можем мешать на так называемом примирительном этапе конференции, вызывая раздражение у японцев.

На устранение нас от работ конференции толкала Дэвиса еще и его общая позиция в вопросе о составе тех или иных комитетов конференции, будь то для наблюдения за дальнейшим развитием положения, будь то для посредничества. Сама собой напрашивалась комбинация для посредничества из представителей Америки, Англии и Франции, что избавило бы с самого начала конференцию от множества затруднений, но Дэвис почему-то возражал против этой комбинации, которая якобы напоминает объединение во время мировой войны, и поэтому он настаивал на включении Бельгии. Казалось бы, что Бельгия также участвовала во время войны в одной комбинации с Америкой, а потому требование Дэвиса представлялось совершенно непонятным. Не возражал он также против посреднического комитета в составе Англии, Франции, Америки, Бельгии и Италии, хотя это еще больше напоминало ассоциацию держав во время мировой войны. В конце концов, непонятны были действительные мотивы Дэвиса, а между тем его капризы в этом отношении приводили к неизбежности нашего исключения из комитетов и в конечном счете привели к полному отказу от составления комитетов.

В то же время он был, конечно, очень предупредителен в отношении меня, говорил об огромном значении нашей помощи, об Америке, Англии и СССР как об основных факторах для решения дальневосточной проблемы, пренебрежительно отзывался об Италии, внимательно прислушивался к моему мнению и даже принимал наши поправки к резолюциям, но во всем этом было немало лицемерия.

Что касается существа вопроса, то Дэвис, конечно, много распространялся на тему о необходимости считаться с общественным мнением Америки, но добавлял, что не исключает никаких мер против Японии. Когда я ему указывал на заявление Идена о готовности Англии идти так же далеко, как Америка, то Дэвис отвечал, что ему неизвестно, как далеко Англия может идти, намекая на занятость английского флота в Средиземном море. Все помыслы Дэвиса были сосредоточены на посредничестве.

Нам известно, что, в то время как американская делегация по крайней мере не скупилась на решительные выражения в своих выступлениях и в документах самой конференции, посол Гибсон[1] продолжал все время давать японскому послу самые успокоительные заверения, высмеивая конференцию и даже усилия собственной делегации. Он действовал как прямой агент Японии. Было бы хорошо об этом как-нибудь осторожно сообщить американцам, тем более что, по полученным нами из Берлина сведениям, Гибсон будто бы намечается послом на место Додда. В Берлине этот отвратительный субъект, которого я еще помню по Женевской конференции по разоружению, может играть еще более зловещую роль. Хорошо бы его разоблачить как друга и сторонника фашистских и агрессивных государств.

Мы с самого начала относились скептически к возможным результатам Брюссельской конференции и заняли весьма сдержанную позицию. Я говорил Дэвису, что наш опыт с великими державами в Женеве во время антиитальянских санкций и особенно в Лондонском комитете заставляет нас занимать в дальнейшем выжидательную позицию до тех пор, пока мы не убедимся в наличии действительной воли и решимости со стороны других к коллективной организации мира вообще и к разрешению тех или иных насущных международных проблем.

Конференция закончила свое существование даже более позорно, чем можно было ожидать. Об этом особенно постарались англичане, которые, не без оснований, рассчитывают на свое посредничество между Японией и Китаем. Дэвис, в конце концов, плелся за англичанами. Мы, конечно, будем теперь еще более сдержанными, чем раньше. Англичане и американцы будут теперь только выжидать момента для вмешательства в качестве посредников, но уже не от имени конференции или Лиги наций, а в качестве государств.

Здешний посол [Дж.] Дэвис говорил мне на днях, что если его жена не вернется в Москву к рождеству, то он поедет к ней. Неожиданно он 24-го, в выходной день, позвонил в комиссариат, что хочет во что бы то ни стало встретиться со мною, намекая на желание приехать ко мне на дачу. Меня целый день на даче не было, и я мог лишь вечером пригласить Дэвиса, но оказалось, что он в тот же день внезапно уехал. Посольство объясняет его отъезд получением сообщения о болезни жены. В дипломатическом корпусе говорят, что его настроения в отношении СССР за последнее время значительно ухудшились.

Литвинов