Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Китае в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР. 2 августа 1937 г.

Реквизиты
Тип документа: 
Государство: 
Датировка: 
1937.08.02
Источник: 
Документы внешней политики СССР. Т. 20. Январь – декабрь 1937 г. / Министерство иностранных дел СССР; - М.: Политиздат, 1976., стр. 437-440.

Вне очереди

2 августа 1937 г.

Сегодня имел беседу с Чан Кай-ши. Переводчиком была его жена, но при разговоре присутствовал также Чжан Чун, который организовал свидание.

Я передал Чан Кай-ши наш ответ согласно указанию. Я заявил определенно, что Советское правительство не считает возможным в настоящее время вести какие-либо переговоры о пакте взаимопомощи. Первые замечания Чан Кай-ши касались суммы поставки и количества аэропланов, Он сказал, что хотел бы, чтобы сумма была больше и чтобы аэропланов было не 200, а 500. Об условиях соглашения и сроках он никаких замечаний не делал. Он точно так же не реагировал на наше предложение о посылке в СССР на обучение летчиков и танкистов. Зато с готовностью реагировал на мое предложение о посылке наших военных экспертов в Китай для ознакомления с военными нуждами Китая. Он сказал, что крайне необходимо, чтобы наши эксперты могли на месте ознакомиться с потребностями Китая и изучить, какой род изготовляемого нами вооружения наиболее подходит для Китая.

Основная дискуссия развернулась по вопросу о пакте о ненападении. Чан Кай-ши категорически заявил, что он не может согласиться на какую-либо увязку двух документов — соглашения о военных заказах и пакта о ненападении. Он заявил, что в принципе согласен на немедленное заключение пакта о ненападении с СССР при условии, если в пакте не будет ничего, что влекло бы за собой нарушение китайского суверенитета. Ни при каких обстоятельствах он не может согласиться на то, чтобы такой пакт о неагрессии мог быть истолкован как плата за соглашение о военной помощи. Я ответил, что, во-первых, сущность пакта о ненападении заключается в том, что обе страны обязываются не нападать друг на друга; совершенно понятно, что обязательство не нападать на другую страну никак не может быть истолковано как какая-то плата за что-либо; а во-вторых, китайское правительство должно понять наше положение: мы не можем поставлять наше вооружение Китаю, не имея даже минимальной гарантии в форме пакта о ненападении, что наше же оружие не будет употреблено против нас. Чан Кай-ши ответил, что не может быть никакого сомнения в том, что Китай никогда не нападет на СССР. Основное требование Японии, за выполнение которого она готова была идти на большие уступки, именно и заключалось в военном союзе против СССР. Однако китайское правительство категорически отвергло это требование и никогда на него не пойдет.

Я сказал, что я с большим удовлетворением выслушал его заявление, но один самый факт, что такой вопрос обсуждался в японо-китайских переговорах, подтверждает лишний раз необходимость для нас настаивать на заключении пакта о ненападении. Я заявил, что Советское правительство считает совершенно необходимым, чтобы подписание пакта о ненападении предшествовало военным поставкам.

Тогда Чан Кай-ши стал детализировать мою установку и задал мне вопрос, не считаем ли мы возможным подписать соглашение о военных поставках до пакта о ненападении, хотя выполнение поставок будет происходить после подписания пакта. Я ответил, что такое разграничение мне непонятно. Я говорил о выполнении поставок, но, само собой разумеется, нет смысла подписывать соглашение о военных поставках, если нет пакта о ненападении. В крайнем случае оба документа должны быть подписаны одновременно. Чан Кай-ши сказал, что я ставлю его в невозможное положение, так как в этом случае пакт будет выглядеть как плата за соглашение о военных поставках.

Жена Чан Кай-ши сказала, что я мыслю вполне логично по-западному, что Чан Кай-ши мыслит по-восточному и что нужно это понять. Чан Кай-ши готов безусловно подписать пакт о ненападении с СССР, но не хочет, чтобы это выглядело как плата за соглашение о военных поставках. Он готов в принципе подписать пакт, не требуя от нас никаких обязательств о военных поставках.

Она тут же перевела замечание Чан Кай-ши, что он не собирается просить все другие страны о помощи и в случае нужды даст отпор японской агрессин своими силами. Я сказал, что из этого следует, что чем мы скорее подпишем пакт о ненападении, тем лучше. Что же касается военных поставок, то мы сами сделали это предложение, руководствуясь желанием содействовать укреплению военной мощи Китая, однако мы должны иметь гарантии, что наше оружие не будет употреблено против нас, и потому принуждены настаивать на предварительном подписании пакта о ненападении.

Чан Кай-ши спросил, считаем ли мы, что пакт о ненападении должен быть опубликован или он может остаться секретным. Я ответил, что я об этом не думал, но полагаю, что такой невинный документ может быть немедленно опубликован. Таков был у нас обычай со всеми другими пактами. Я не вижу никакого смысла держать такой документ в секрете. Однако, если он хочет, я могу довести до сведения моего правительства о его желании[1]. Чан Кай-ши на это ничего не ответил.

Резюмируя разговор, я спросил Чан Кай-ши: «Могу ли я информировать мое правительство, что китайское правительство согласно немедленно начать переговоры о пакте о ненападении?» Чан Кай-ши ответил: «Да, при условии, если в пакте не будет ничего, что нарушило бы китайский суверенитет».

Он сказал затем, что хотел бы как можно скорее видеть наш проект. Я ответил, что я запрошу мое правительство переслать мне наш проект по телеграфу, а если китайское правительство желает, оно может подготовить свой контрпроект. Затем мы условились, что по получении нашего проекта я передам его Ван Чун-хою, с которым и буду вести дальнейшие переговоры[2]. Пытаясь резюмировать наш разговор о военных поставках, я спросил Чан Кай-ши, что же я могу передать в Москву от него. Он ответил: 1) желательно еще увеличить сумму кредитов; 2) количество аэропланов довести до 500; 3) получить от нас подробные сведения о типах наших аэропланов, их качествах (грузоподъемность, скорость и т. д.); 4) прислать наших экспертов, которые могли бы познакомиться с местными условиями. Я спросил Чан Кай-ши, должен ли я разговаривать с Ван Чун-хоем и о военных поставках. Он ответил, что просит меня сообщить Ван Чун-хою о нашем принципиальном согласии, а в дальнейшем он назначит для этого специальное лицо[3]. Если я получу в скором времени какой-нибудь ответ из Москвы, он просит информировать его лично.

Чан Кай-ши интересовался приездом Лепина. Я сказал, что в связи с китайскими событиями Лепин уже вернулся обратно в Китай и что он успел побывать только в Хабаровске. Чан Кай-ши спросил меня, говорил ли Лепин с Блюхером. Я ответил утвердительно. Чан Кай-ши сказал, что он очень хотел бы лично повидать Блюхера и был бы рад, если бы Блюхер смог приехать в Китай. Я обещал, что, хотя Блюхер, вероятно, очень занят на Дальнем Востоке, передам его просьбу в Москву.

Мое заключение: наше предложение о пакте о ненападении явилось, по-видимому, неожиданным и нежелательным для Чан Кай-ши. От поведения его жены у меня осталось впечатление, что она очень хочет, чтобы мы договорились, и недовольна медлительностью Чан Кай-ши. Чан Кай-ши не отказался еще от своих попыток маневрировать в отношении соглашений с Японией. Если бы он считал войну с Японией неизбежной в самом ближайшем будущем, он должен был бы проявить больше конкретного интереса к военным поставкам. В разговоре со мной до прихода Чан Кай-ши его жена сказала, что он опять собирается вскоре ехать в Кулин. Это показывает, что он еще рассчитывает на какую-то передышку.

Вопросы касательно военных поставок, на которые, по моему мнению, следует конкретно ответить Чан Кай-ши, я считаю, следующие: I) наметить и срочно послать в Китай наших военных экспертов, 2) прислать по телеграфу сведения о типах и качествах наших аэропланов и танков, 3) дать ответ на вопрос Чэнь Ли-фу о противотанковых и зенитных орудиях. Сумма кредитов, конечно, остается прежней. По вопросу о пакте о ненападении прошу передать мне по телеграфу наш проект. Я не знаю, в чем он состоит, но полагаю, что чем он короче, тем лучше и тем скорее мы можем договориться с китайским правительством. Я считал бы целесообразным в этот пакт включить вопросы: 1) обязательство о ненападении, 2) обязательство разрешать все разногласия мирным способом.

Богомолов


[1] В связи с этим обращением народный комиссар иностранных дел СССР 8 августа 1937 г. телеграфировал Д. В. Богомолову, что Советское правительство не считает возможным заключение секретного договора. В результате, как информировал 10 августа полпред, китайская сторона сняла свое предложение.

[2] Проект советской стороны был вручен Д. В. Богомоловым Ван Чун-хою 5 августа 1937 г., 8 августа Чэнь Ли-фу передал полпреду китайский проект.

[3] 14 августа 1937 г. Чжан Чун от имени Чан Кай-ши вручил Д. В. Богомолову проект соглашения (торгового контракта) о военных поставках. Китайское правительство запрашивало 350 самолетов, 200 танков и 236 орудий; при этом 300 самолетов, все танки и 136 орудий должны были бы быть поставлены в течение месяца со дня подписания контракта. Проектом предусматривалось также командирование в Китай советских летчиков, авиатехников, артиллеристов и танкистов для обучения китайских военнослужащих.

Информируя об этом в тот же день НКИД СССР, полпред одновременно сообщил, что «Чан Кай-ши хотел бы как можно скорее послать к нам для приемки вооружения генерала Ван Шу-мина, начальника летной академии в Лояне, и с ним еще 7 летчиков и 2 механиков».

17 августа полпреду были направлены следующие указания: «1. Мы не согласны на отсрочку начала платежей на три года и остаемся при нашем первоначальном предложении о расплате за кредит в течение шести лет равными долями с началом оплаты тотчас же по получении от нас вооружения. 2. Переговоры о спецификации вооружения предлагаем повести в Москве после приезда сюда генерала Ван Шу-мина. 3. Мы не возражаем против немедленного выезда сюда генерала Ван Шу-мина с миссией. Мы готовы, если этого пожелает китайское правительство, послать наш самолет в Урумчи, куда китайское правительство должно доставить генерала вместе с миссией. Телеграфируйте дату выезда генерала для того, чтобы нам своевременно послать за ним самолет в Урумчи. Можете дать въездные визы генералу, 7 летчикам и 2 механикам. 4. Независимо от будущих переговоров с Ван Шу-мином предупредите китайцев, что мы, во всяком случае не сможем им дать в течение одного месяца просимого ими количества самолетов, танков и др. Мы смогли бы дать в течение первого полугодия после подписания договора несколько меньше просимого ими количества самолетов (т. е. меньше 350). 5. Против посылки наших инструкторов возражений нет. 6. В остальном все переговоры по заключению этого соглашения, в том числе по китайским поставкам, по коммерческим условиям и по выработке всего текста соглашения, предлагаем, как сказано выше, повести здесь, в Москве, с Ван Шу-мином».

19 августа Богомолов телеграфировал об исполнении данного указания: «Разговаривал сегодня с Чэнь Ли-фу. Он по поручению Чан Кай-ши просит пойти им навстречу в отношении финансовых условий и отсрочить первые платежи по крайней мере на год, хотя весь кредит будет покрыт в течение шести лет. Другими словами, он предлагает разделить всю сумму на пять лет».