Письмо Полномочного Представителя СССР в Китае Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Б. С. Стомонякову, из Шанхая. 17 июля 1937 г.

17 июля 1937 г.

Уважаемый Борис Спиридонович,

В разгар событий на Севере чрезвычайно трудно сделать определенные выводы. Однако я постараюсь в этом письме дать хотя бы предварительный и неполный ответ на следующие вопросы: 1) чем вызван новый акт японской агрессии на Севере, 2) политика китайского правительства в данный момент, 3) возможный исход событий.

Я полагаю, что основной причиной усиления японской агрессии в Китае является безусловно англо-японское соглашение. Как Вы пишете в Вашем письме от 8-го прошлого месяца, японские предложения в Лондоне сводились в основном к признанию «особых прав» Японии на Севере Китая. По моему мнению, признание этих особых прав сводилось ни больше ни меньше как к предоставлению Японии карт-бланш, по крайней мере в Хэбэе и Чахаре. С другой стороны, назначение Хирота министром иностранных дел Японии обозначало также не что иное, как возвращение японского правительства к политике трех пунктов Хирота, по меньшей мере в северных провинциях.

В настоящий момент мы видим, что осуществление японских планов по созданию нового «автономного» образования на Севере уже началось. По японским сведениям, тяньцзиньский мэр Чжан Цзы-чжун уже согласился на выполнение программы из четырех пунктов, одним из которых является пресловутая «совместная борьба с коммунизмом» в северных провинциях. Всякий знает, что этот пункт равносилен признанию права за Японией размещать свои войска в любом пункте Хэбэя и Чахара. Китайцы официально опровергли это сообщение, но Сунь Фо в разговоре со мной признал, что Чжан Цзы-чжун, возможно, принял устно вышеназванную программу.

Для меня ясно одно, что мы являемся свидетелями нового акта японской агрессии на Севере и что следствием этого акта будет, наверное, превращение Хэбэй-Чахарского политсовета в нечто подобное иньжугэновскому режиму. Сун Чжэ-юаню нет другого пути, как превратиться в японского ставленника.

Политика нанкинского правительства остается по-прежнему политикой маневрирования. Несмотря на то что Чан Кай-ши действительно провел большую работу по увеличению обороноспособности страны (притом против Японии), все его действия говорят за то, что в настоящий момент он не примет вызова. Основной довод в пользу правильности такого заключения лежит в его внутренней политике.

Каждому ребенку ясно, что Китай может успешно сопротивляться Японии только в том случае, если война против Японии будет для Китая действительно народной войной, если китайскому правительству удастся поднять в стране волну патриотизма и обеспечить себе поддержку всех политических партий и всех слоев населения. Однако то, что мы видим, говорит об обратном. Лидеры Ассоциации народного спасения сидят по-прежнему в тюрьме. Имеются сведения, что в ближайшее время они все-таки будут выпущены, так как, во-первых, при росте японской агрессии, при той большой кампании за «поход в тюрьму», которая проведена вдовой Сунь Ят-сена, это начинает становиться скандалом, бьющим по престижу правительства, а во-вторых, так как правительство намеревается ввести это движение в русло, руководимое его же ставленниками. Но все это произойдет только завтра, когда отрыв Хэбэя и Чахара станет фактом. Пока же антияпонское движение если и с меньшей энергией, чем раньше, но все же продолжает подавляться.

Китайское правительство перебросило несколько дивизий в Баодин, и конечно, если японцы попытаются продвинуться дальше на юг, его войска окажут сопротивление. Но так как японцы в настоящий момент, по-видимому, ограничатся захватом Хэбэя и Чахара, оставляя Баодин за Нанкином, то ничего, кроме небольших столкновений между японскими войсками и отступающей 37-й дивизией, оставшейся верной Нанкину, не произойдет.

Ставка на японо-советскую войну остается у Чан Кай-ши по-прежнему идеей фикс. В недавнем разговоре с т. Лепиным[1] он опять высказал мнение, что с японской точки зрения основной проблемой является не китайская, а советская проблема. Этим объясняется пассивность Чан Кай-ши в переговорах с нами, и в этом заключается основная ошибка его внешней политики, так как, каковы бы ни были теоретические установки японских политиков, при принятии реальных решений они должны руководствоваться практическими соображениями: они не могут не учитывать роста мощи нашей Красной Армии, с одной стороны, и, с другой, почти полную незащищенность северных провинций Китая. Так как японским милитаристам для сохранения своей власти необходимо поддержать военные настроения у себя в стране, они принуждены идти по пути внешних авантюр; но авантюра против нас — это большая война, которая еще неизвестно чем кончится, тогда как громадные ресурсы Северного Китая могут быть захвачены сравнительно легко и без больших потерь.

Я думаю, что только после того, как откол Хэбэя и Чахара станет фактом, Чан Кай-ши пойдет окончательно и бесповоротно по пути организации сопротивления Японии или принужден будет уйти. Крупнейшие китайские финансисты, как Ду Юе-шэн, Ван Сяо-лай и Юй Ся-цин, с которыми я беседовал вчера, безусловно за организацию вооруженного сопротивления Японии, на что они готовы дать деньги.

Что касается официального разрешения конфликта, то оно, вероятно, еще затянется на некоторое время в поисках компромиссов и затем кончится созданием нового промежуточного режима (с Сун Чжэ-юанем или без него) по образу и подобию Инь Жу-гэна, с тем чтобы подготовить почву для тесного сотрудничества северных китайских провинций с Маньчжоу-Го, — задача нелегкая и потребующая значительного времени.

Я полагаю, что на этот раз (и также чтобы не дразнить англичан) японцы удовлетворятся районом Хэбэя и Чахара и не полезут в другие провинции, в частности в Шаньдун, а что касается Шанхая, то они совсем оставят его в покое.

С товарищеским приветом

Д. Богомолов