Протокол очной ставки между арестованными Вавиловым Николаем Ивановичем и Бондаренко Александром Степановичем от 3 июля 1941 года.

СТЕНОГРАММА

Протокол очной ставки между арестованными Вавиловым Николаем Ивановичем и Бондаренко Александром Степановичем

от 3 июля 1941 года.

Очная ставка начата в 23.00.

оконч. 0.10.

Вопрос ВАВИЛОВУ: Вы знаете сидящего перед вами человека?

Ответ: Да, знаю, это БОНДАРЕНКО Александр Степанович, бывший вице-президент Сельско-Хозяйственной академии им. Ленина, впоследствии работавший ученым секретарем академии. Знаю его с 1932 года, т. е. с периода нашей совместной работы в Сельско-Хозяйственной академии. Н. Вавилов.

Вопрос БОНДАРЕНКО: А вы знаете сидящего перед вами человека?

Ответ: Да знаю, это ВАВИЛОВ Николай Иванович, бывший президент Сельско-Хозяйственной академии им. Ленина. Знаю его с 1932 года по совместной работе в Сельско-Хозяйственной академии. А. Бондаренко.

Вопрос ВАВИЛОВУ: Какие у вас были взаимоотношения с БОНДАРЕНКО?

Ответ: Взаимоотношения с БОНДАРЕНКО у меня были официальные, деловые, личных счетов между нами не было. Н. Вавилов.

Вопрос БОНДАРЕНКО: Правильно показывает ВАВИЛОВ о ваших с ним взаимоотношениях?

Ответ: ВАВИЛОВ показывает правильно. А. Бондаренко.

Вопрос ВАВИЛОВУ: Вы свои показания подтверждаете?

Ответ: Да, подтверждаю. Н. Вавилов.

Вопрос БОНДАРЕНКО: А вы свои показания подтверждаете?

Ответ: Да, подтверждаю. А. Бондаренко.

Вопрос ВАВИЛОВУ: На предыдущих допросах вы показали, что из участников антисоветской организации правых в системе земельных органов со слов ТУЛАЙКОВА вам был известен БОНДАРЕНКО Александр Степанович. Вы эти показания подтверждаете?

Ответ: Да, подтверждаю. Н. Вавилов.

Вопрос БОНДАРЕНКО: Правильно показывает ВАВИЛОВ?

Ответ: Показания ВАВИЛОВА я не подтверждаю, так как участником организации правых я не был и с ТУЛАЙКОВЫМ по антисоветской работе также связан не был. А. Бондаренко.

Вопрос БОНДАРЕНКО: В чем вы признаете себя виновным?

Ответ: Я признаю себя виновным в принадлежности к антисоветской вредительской организации, существовавшей в системе Сельско-Хозяйственной академии, которая возглавлялась ВАВИЛОВЫМ Николаем Ивановичем. А. Бондаренко.

Вопрос ВАВИЛОВУ: Покажите, что вам известно о вредительской работе БОНДАРЕНКО?

Ответ: Вредительская работа БОНДАРЕНКО в период его пребывания в Сельско-Хозяйственной академии проводилась в следующем направлении:

1. В чрезмерном раздувании числа и штатов узко специальных и общих институтов сельского хозяйства, приведшая впоследствии к их деградации.

2. В создании нежизненных институтов типа института сои и институтов социалистической реконструкции сельского хозяйства.

3. В игнорировании важнейшего звена опытного дела — сети областных опытных станций.

4. В неправильной тематике руководимых академией сельскохозяйственных институтов по ряду разделов, направленных на отрыв от неотложных задач сельского хозяйства, что в резкой форме было подвергнуто критике на заседании Совнаркома в июле 1934 года по моему докладу и докладу БОНДАРЕНКО.

Мне также известно, что БОНДАРЕНКО принимал непосредственное участие во вредительском подборе кадров. В частности, им лично всегда поддерживались ЗАПОРОЖЕЦ — бывший директор Института удобрения и агропочвоведения, ЗАДИН — бывший директор института овощеводства, АНИШЕВ — бывший зам. директоре института агрофизики. Причем, особо близкие взаимоотношения у БОНДАРЕНКО были с ЗАПОРОЖЦЕМ и ЗАДИНЫМ, которых он всегда поддерживал во всех вопросах на президиуме академии.

БОНДАРЕНКО принимал также непосредственное участие в организации дорогостоившей — около одного миллиона рублей — и очень мало давшей пользы экспедиции Сельско-Хозяйственной академии в Таджикистан, которая проводилась под руководством ЗАПОРОЖЦА и при участии АНИШЕВА.

Мне также известно, что БОНДАРЕНКО пользовался всегда особым доверием и исключительной поддержкой со стороны бывшего Наркома земледелия — ЯКОВЛЕВА. В частности, действительным членом Сельско-Хозяйственной академии БОНДАРЕНКО был назначен под давлением ЯКОВЛЕВА.

В период своей работы во Всесоюзной Сельско-Хозяйственной академии им. Ленина БОНДАРЕНКО всегда подчеркивал, что он выполняет директивы ЯКОВЛЕВА. Я лично неоднократно обращался к ЯКОВЛЕВУ и указывал, что БОНДАРЕНКО не на месте, мало разбирается в сельско-хозяйственных вопросах, однако ЯКОВЛЕВ всегда настойчиво поддерживал БОНДАРЕНКО.

Ко всему этому я должен добавить еще и то, что БОНДАРЕНКО отличался не совсем этическими для советского работника поступками. В частности, при постройке специального этажа для работнике Сельско-Хозяйственной академии на Арбате, стоившей, как мне известно, около 800 тыс. рублей, — фактически в этом помещении была устроена в первую очередь семья БОНДАРЕНКО и персонал академии далеко не первостепенного значения, по выбору БОНДАРЕНКО, многие из которых вскоре перешли на службу в другие учреждения. И как мне известно, никто из приезжих академиков не мог пользоваться этим помещением, хотя при постройке выдвигался именно этот вопрос. Мне, как президенту пытались подсунуть финансовый отчет по этой постройке, от чего я отказался.

Мне также известен и другой поступок БОНДАРЕНКО. Сельскохозяйственной академией была выпущена книга «Сельско-хозяйственная наука», на которой красуется имя БОНДАРЕНКО и за редакцию которой он получил соответствующую сумму, но остальной коллектив, работавший над этой книгой, почему-то не упомянут. Н. Вавилов.

Вопрос БОНДАРЕНКО: Вы подтверждаете показания ВАВИЛОВА?

Ответ: В основном ВАВИЛОВ показывает правильно, но наряду с этим я хочу сделать несколько замечаний:

По вопросу подбора кадров. ЗАПОРОЖЕЦ и ЗАДИН были назначены на работу в систему Сельско-Хозяйственной академии за год до моего прихода в нее. АНИШЕВ еще до моего прихода в академию был членом Президиума академии. Подтверждаю, что я действительно их поддерживал в практической работе.

По вопросу о создании нежизненных институтов — то они также были созданы еще до моего прихода в Академию. Что касается сети опытных станций, то мне непонятно, в чем состояло игнорирование с моей стороны дела развития сети областных опытных станций.

По вопросу таджикистанской экспедиции я считаю, что экспедиция имела свои положительные результаты и ничего вредительского по существу ее работы я в ней не нахожу

По другим вопросам, в частности по надстройке этажа я должен заявить, что после окончания надстройки в этом помещении было поселено до 90 процентов сотрудников академии и 10 процентов жилплощади было отдано в ведение райжилотдела.

В отношении получения гонорара за редактирование — я считаю, что получил его вполне законно. Авторского же гонорара я не получал. А. Бондаренко.

Вопрос ВАВИЛОВУ: У вас есть какие либо замечания по ответу БОНДАРЕНКО?

Ответ: По вопросу об игнорировании главного звена опытного дела сети опытных станций, я считаю, что в этом деле я, как бывший президент, и БОНДАРЕНКО, как бывший вице-президент, несем ответственность.

По вопросу об экспедиции в Таджикистан, я считаю, что экспедиция была чрезвычайно больших масштабов и необходимых результатов, которые от нее надо было получить, мы не получили. Так, например, до сих пор нет опубликованного серьезного труда о результатах этой экспедиции. Н. Вавилов.

Вопрос БОНДАРЕНКО: Что вам известно об антисоветской вредительской работе ВАВИЛОВА?

Ответ: Как я уже указывал, ВАВИЛОВА я хорошо знаю с 1932 года, т. е. с периода нашей совместной работы в Сельско-Хозяйственной академии. С того же периода я знал ВАВИЛОВА, как человека, враждебно настроенного к советской власти. Это находило свое выражение в антисоветском тенденциозном освещении ВАВИЛОВЫМ существующего положения в стране, и в частности, особенно остро это проявлялось со стороны ВАВИЛОВА при обсуждении вопросов о положении сельскохозяйственной науки в СССР

ВАВИЛОВ старался всегда подчеркнуть преимущественное положение науки за границей, клеветнически заявляя, что в советской стране совершенно иное положение и не ценят старые научные кадры. Особо враждебное отношение ВАВИЛОВ проявлял к ученым коммунистам, считая их неучами, всегда отдавая предпочтение старым специалистам, также антисоветски настроенным, которых он группировал вокруг себя.

Антисоветские настроения ВАВИЛОВА находили свое практическое выражение в работе Всесоюзного института растениеводства, который — как справедливо его критиковали, —он превратил в музей различных семян и растений, а не являлся учреждением, которое должно было, в первую очередь, оказывать большую помощь социалистическому хозяйству в деле внедрения в производство новых ценных сортов и видов растений.

ВАВИЛОВ правильно показал о том, что в июле 1934 г. на заседании Совнаркома были заслушаны его доклады об итогах работы Сельско-Хозяйственной академии и пятилетием плане дальнейших работ. На этом заседании работа академии подверглась жесточайшей критике за отрыв научной работы от практических насущных задач социалистического сельского хозяйства.

Должен заявить следствию, что я тогда, вместо того, чтобы признать серьезные ошибки в работе Сельско-Хозяйственной академии, стал на путь их замазывания и выступил в СНК с речью о якобы правильной работе в Сельско-Хозяйственной академии.

В тот период я имел с ВАВИЛОВЫМ беседу по вопросам устава сельско-хозяйственной артели и соцсоревнования в сельском хозяйстве. В связи с развернувшимся движением пятисотниц. Мы считали, что партия и правительство слишком ограничивают возможности развития сельского хозяйства колхозников на приусадебных участках и тем самым не создается стимула у колхозников к дальнейшему под’ему сельского хозяйства.

Касаясь социалистического соревнования, ВАВИЛОВ отрицательно относился к этому, исключительно недоброжелательно, заявляя, что это лишний шум и рывки и что в вопросе роста урожайности нам нужно брать пример в этом отношении с капиталистических стран. Я был целиком согласен с ВАВИЛОВЫМ по этим вопросам.

Должен сообщить следствию, что в научно-исследовательской работе ВАВИЛОВ придавал исключительное значение вопросам сугубо теоретическим. В частности, это особенно отразилось на работе отдела генетики ВИР’а, который очень мало дал практической пользы для сельского хозяйства.

Также должен сообщить, что со стороны ВАВИЛОВА было недоброжелательное отношение к молодым кадрам в институте, в частности к аспирантуре. А. Бондаренко.

Вопрос ВАВИЛОВУ: Вы подтверждаете показания БОНДАРЕНКО?

Ответ: В основном БОНДАРЕНКО показывает правильно. Я не могу только признать того, что я, якобы, отрицательно относился к социалистическому соревнованию.

По вопросу сельско-хозяйственной артели я сам лично в этом деле не разбирался и не помню, чтобы у меня с БОНДАРЕНКО были какие-либо разговоры по этому вопросу

Считаю неправильным показание БОНДАРЕНКО о моем отношении к молодым кадрам, в частности к коммунистам ученым Правда, у меня были случаи недовольства отдельными работниками, но сказать, чтобы у меня было в целом такое отношение к молодым кадрам — я не могу. Н. Вавилов.

Вопрос БОНДАРЕНКО: Вы настаиваете на своих показаниях?

Ответ: В отношении разговора о сельско-хозяйственной артели возможно я и спутал. Что же касается всех остальных вопросов, о которых я показал, то я на них настаиваю. А. Бондаренко.

Вопрос ВАВИЛОВУ: У вас есть вопросы к БОНДАРЕНКО?

Ответ: Нет. Н. Вавилов.

Вопрос БОНДАРЕНКО: У вас есть вопросы к ВАВИЛОВУ?

Ответ: Нет. А. Бондаренко.

Протокол очной ставки записан с наших слов верно, нами прочитан:

Н. Вавилов, А. Бондаренко.

Очную ставку провели:

Пом. Нач. I отд. Следчасти КНГБ СССР

Ст. Лейтенант государ. безопасности —

А. Хват

Следователь 4 от-ния I отд. Следчасти НКГБ СССР

Лейтенант государственной безопасности —

Т. Малышев.