Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Иране с Министром Иностранных Дел Турции Арасом. 30 июня 1937 г.

30 июня 1937 г.

Рюштю Арас вместе с турецким послом заехал ко мне в Зергенде[1]. Он сообщил о полученной им из Анкары телеграмме, извещающей его, что Советское правительство предоставляет ему при возвращении из Москвы в Турцию специальное судно. В связи с этим Рюштю Арас решил пересмотреть свой маршрут. Раньше он предполагал после пребывания в Москве посетить Стокгольм, чтобы нанести визит Сандлеру, но, учитывая, что Советское правительство предоставляет ему специальное судно, он отложит свой визит Сандлеру до более позднего времени и из Москвы прямо вернется в Анкару. Рюштю Арас стал объяснять, что вообще его планы поездки в Стокгольм были связаны именно с тем, что нет регулярного пароходного сообщения по Черному морю. Однако он тут же добавил, что, изменяя маршрут, он стремился также подчеркнуть, что его визит в Москву не имеет характера визита при проезде, а является визитом самостоятельным, является заключительной целью его путешествия.

Я сообщил Рюштю Арасу, что по интересовавшему его вопросу относительно даты его путешествия в Москву я успел выяснить, что Москва ожидает его приезда 13 июля. Для того чтобы быть 13 июля в Москве, нужно 10 июля выехать из Пехлеви, а 11-го — из Баку.

По поводу же сделанного мне Рюштю Арасом сообщения я заметил, что имею от т. Литвинова поручение выяснить, имеет ли в виду Рюштю Арас побывать в Москве в порядке проезда или же это посещение имеет самостоятельный характер. Сообщение Рюштю Араса об изменении им маршрута дает мне основание дать необходимое пояснение т. Литвинову.

Рюштю Арас далее сообщил, что афганский министр иностранных дел ожидается в Тегеране 6—7 июля, иракский же министр иностранных дел — 1 июля. Подписание пакта произойдет, вероятно, 8 или 9 июля. Рюштю Арас думает, что при окончательном редактировании текста конвенции о Шатт-эль-Арабе между иракцами и иранцами еще могут возникнуть те или другие затруднения, так как вполне готового текста еще нет.

Предполагается, что после подписания пакта будет образован совет Ближневосточной Антанты, причем Рюштю Арас намерен в качестве председателя этого совета на первый год избрать министра иностранных дел Ирана Самии. Рюштю Арас также думает предложить от имени этого совета послать приветственные телеграммы Литвинову и Идену, как представителям соседних стран.

Рюштю Арас рассказывал, что у него был с визитом итальянский посланник, причем спросил его, почему так торопятся с подписанием Ближневосточного пакта. Рюштю Арас констатирует, что со стороны итальянцев проявляется беспокойство и недовольство по поводу пакта. Он не стал спрашивать итальянского посланника о причинах такого необычного интереса и ограничился только заявлением, что Ближневосточный пакт не представляет ни для кого никакой угрозы и что задачей его является только укрепление мира. Рюштю Арас констатирует, что Германия и Польша тоже проявляют интерес к факту заключения Ближневосточного пакта и представители этих стран в Анкаре обращались в министерство за соответствующей информацией. Однако этот интерес по форме был вполне корректным, не выходя за рамки просьб об обычной информации. Таким образом, только со стороны Италии этот интерес выходит за рамки простого любопытства.

Говоря об обстоятельствах, облегчающих заключение Ближневосточного пакта, Рюштю Арас особое место отвел урегулированию ирако-иранских споров по Шатт-эль-Арабу. Рюштю Арас увязывает благополучный исход этих споров с европейской ситуацией. Европейская ситуация привела к тому, что наиболее трудный момент, а именно требование о трехчленном, с участием Великобритании, управлении Шатт-эль-Арабом, был в дальнейшем устранен.

Рюштю Арас рассказал, что в Анкаре он от советского посольства слышал о неудовлетворительном характере ирано-советских отношений. Об этом же говорил т. Литвинов Исмету [Иненю][2]. Рюштю Арас будто бы даже предлагал свое посредничество. Сейчас, приехав в Тегеран, он из бесед с премьер-министром Джамом и министром иностранных дел Самии убедился в том, что в таком посредничестве, собственно, нет надобности. Как Джам, так и Самии вполне удовлетворены сотрудничеством с советским посольством и характером ведущихся переговоров[3]. В Самии Рюштю Арас нашел сторонника урегулирования ирано-советских отношений, притом, по выражению Рюштю Араса, Самии хотел бы установления с Советским Союзом, так сказать, параллельных к Турции взаимоотношений. После урегулирования вопроса с Ираком и подписания Ближневосточного пакта Самии намерен взяться за урегулирование ирано-советских вопросов, причем у Самии будто бы имеется идея, внушенная ему Арасом, чтобы после проработки вопросов границы и других очередных вопросов совершить визит в Москву для того чтобы с руководителями Советского правительства обменяться мнениями и достичь взаимного понимания.

А. Черных