Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Турции с Министром Иностранных Дел Турции Арасом и Министром Внутренних Дел Турции Шюкрю Кая. 18 июня 1937 г.

18 июня 1937 г.

Арас заявил, что к 1-2 июля он в Москву не успеет. Таким образом, он будет ориентироваться на 13-14 июля. Точную дату он сейчас сообщить не может, так как ему предстоит еще длинная поездка. Он передаст эту дату в Москву через нашего полпреда в Тегеране. С Арасом приедет пять человек его личных сотрудников.

Шюкрю Кая выедет из Стамбула с таким расчетом, чтобы прибыть в Москву одновременно с Арасом или на один-два дня раньше. Он поедет морем, если будет подходящий пароход, или через Негорелое. С ним поедут два депутата парламента — член ЦК Рахми Апак (бывший военный атташе в Москве) и Осман Шевки, два сотрудника МИД и его личный секретарь.

Что же касается обратного пути, то Арас не хочет ехать ни через Варшаву, ни через Берлин. Он не намерен также возвращаться через Румынию. Он только что был два раза в Бухаресте, и в третий раз ему ехать неудобно и незачем. Самый простой путь — через Одессу. Однако он не знает, будет ли подходящий пароход, и вообще он не хотел бы доставлять нам много хлопот. Поэтому у него возникла мысль поехать через Скандинавию и затем Париж. Заодно он бы нанес визит своему другу Холсти, с которым у него установились очень дружеские отношения уже много лет тому назад в Женеве, и Сандлеру, которого он бы кстати поблагодарил за его усилия в вопросе о [Александреттском] санджаке. Я спросил, говорил ли он с т. Литвиновым об этом маршруте. Арас сказал, что это пришло ему только теперь в голову. Этот вопрос еще не решен, и он хочет посоветоваться с т. Литвиновым в Москве, стоит ли ему так ехать.

Я спросил Араса, имеет ли он что-либо сказать мне для передачи в Москву в связи с его предстоящим визитом. Арас сказал, что нет, так как никаких вопросов поднимать в Москве он не собирается. Его визит — это действительно визит вежливости. Он едет для того, чтобы продемонстрировать дружественные отношения и чтобы обменяться мнениями с руководителями Советского правительства. Несколько раз во время беседы Арас и Шюкрю Кая повторили, что они надеются встретиться со Сталиным.

Отвечая на мой вопрос, Арас сказал, что министр экономики Баяр едет с ним в Багдад для переговоров е иракским правительством по нефтяному вопросу. Турецкое правительство озабочено нефтяной проблемой. Турция должна обеспечить себе получение нефти как в мирное время, так и в особенности на случай войны. Об этом он, между прочим, собирается также говорить в Москве. Что касается Ирака, то турецкое правительство намерено получать свою долю мосульской нефти натурой и построить нефтеперегонный завод в Диарбекире. Турки также хотят, чтобы иракское правительство уступило им свою долю. Разрешение этого вопроса зависит от согласия англичан, и придется на эту тему разговаривать в Лондоне. У турок есть средства давления. Предстоит продление нефтяной концессии, на что потребуется согласие турецкого правительства.

Сегодня Арас получил доклад турецкого посланника в Белграде о разговоре со Стоядиновичем. Стоядинович считает, что ось Берлин — Рим не является прочной. Противоречия германо-итальянских интересов не могут быть скрыты, и, несмотря на все попытки согласовать политику этих государств на Балканах и в Придунайском бассейне, это до сих пор не удалось. Стоядинович недоволен, что Нейрат для своей поездки выбрал маршрут Белград — София — Будапешт, и якобы дал понять это Нейрату.

Главной темой переговоров Нейрата со Стоядиновичем были якобы экономические вопросы. В числе политических вопросов заслуживает упоминания проблема германо-чехословацких отношений. Нормализации отношений между Германией и Чехословакией препятствует политика чехословацкого правительства в отношении судетских немцев, а также советско-чехословацкий пакт. Однако Нейрат в самой категорической форме дал Стоядиновичу заверение в том, что у Германии отсутствуют какие-либо агрессивные намерения относительно Чехословакии.

Затем Арас сообщил, что он дал директиву турецкому посланнику[1] в Белграде сделать демарш по поводу антисоветской кампании югославской печати. В ответ на это Стоядинович заверил турецкое правительство, что по отношению к СССР он придерживается и будет придерживаться той линии, о которой он говорил во время своего визита в Анкару. Что же касается антисоветской кампании, которую ведет в настоящее время югославская печать, то Стоядинович сказал, что эта кампания необходима ему по соображениям внутренней политики.

Арас в очень туманных выражениях говорил о необходимости подготовлять почву для Восточного пакта, который становится сейчас актуальным в связи с разговорами о Западном пакте. Я спросил, предпринял ли он что-нибудь конкретно по этому вопросу. Арас ответил, что в бытность свою в Белграде он просил Антонеску позондировать отношение Бека к участию Польши в Восточном пакте. В связи с тем, что до сих пор Антонеску не дал ему никакого ответа, Арас делает заключение, что этот зондаж дал отрицательный результат. Я заметил, что для меня не подлежит никакому сомнению негативная позиция Польши (я думаю, что зондаж Араса по этому вопросу без нашего ведома недопустим, но воздержался от каких-либо замечаний, не будучи уверен, что на эту тему Арас не говорил в Женеве с т. Литвиновым).

Арас сообщил, что 14 июня к нему явился польский посол Сокольницкий с заявлениями по поводу румынско-польских отношений. Этот визит, по мнению Араса, является реакцией на те разговоры, которые Арас имел в Бухаресте с Антонеску. Сокольницкий заверял Араса. что польско-румынский союз не имеет агрессивного характера и не направлен против какого-либо третьего государства. На это Арас сказал, что отношение Турции к этому союзу достаточно известно и заявление Сокольницкого не может ни в чем изменить турецкую позицию. Заверения насчет полезности для дела мира польско-румынского союза могли бы быть убедительны только в том случае, если бы этот союз был открыт для присоединения третьих стран, в частности СССР. Сокольницкий сказал, что это невозможно, так как это означало бы для Польши испортить свои отношения с Германией.

Арас и Шюкрю Кая заявили, что на турецко-сирийской границе положение гораздо более спокойно. Объясняется это инструкциями, полученными местными колониальными французскими властями из Парижа. Арас выразил удовлетворение по поводу своей встречи с Блюмом и Дельбосом и уверял меня, что франко-турецкие отношения могут считаться урегулированными и будут развиваться в духе дружественного сотрудничества.

Полпред СССР в Турции

М. Карский