Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Германии Я. З. Сурица в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР. 9 мая 1937 г.

9 мая 1937 г.

На Вашу телеграмму от 8 мая[1]. По этому вопросу никакими конкретными данными не располагаю. Чехословацкий посланник меня, наоборот, заверяет, что ведшиеся еще недавно «неофициальные» переговоры в последнее время якобы совершенно оборвались. Он это приписывает усилившемуся сотрудничеству между Берлином и Римом, развязывающему давление Берлина на Чехословакию. Он рассказал мне, что имел по этому поводу беседу с Аттолико[2] и что последний не пытался даже выгородить Рим и полностью повторял обвинения, обращаемые немцами против чехов, сопроводив это добавочным упреком, что Чехословакия слишком много вообще занимается общеевропейскими делами. Подозрительно, однако, что чехи вместе с тем неизменно доказывают, что соглашение с Германией необходимо и желательно. Вчера он дал мне обед и после обеда это положение с особой силой отстаивал перед своими немецкими гостями. Поводом послужила статья в «Берлинер тагеблат», обвинявшая Крофту, что тот по инициативе Москвы поощряет испанцев начать в Лиге наций кампанию против Рима и Берлина. Мастны это не только отрицал (в этом, конечно, нет ничего предосудительного), но в своем стремлении оправдать Прагу, в особенности от обвинений в близости к Москве, зашел уж слишком далеко. Меня поразило еще его постоянное подчеркивание, что Прага не отрицает за Берлином права интересоваться судетендейче[3]. Все это сигнализирует главную линию переговоров: гарантия для немецких меньшинств и «независимость» чехословацкой политики от Москвы.

Один очень видный немецкий промышленник третьего дня мне рассказывал, что Шахт в разговоре с ним с большой тревогой отзывался о советско-германской торговле. Шахт предвидит, что очень скоро Германия лишится советской нефти, марганца, заменить которые будет «чертовски трудно». Он говорил, что обо всем этом сигнализировал Гитлеру, которому нашептывают эти «проклятые Геббельсы». Мой собеседник со слов Шахта уверяет, что выпад, направленный Гитлером против нас в его первомайской речи, по инициативе Бломберга не был воспроизведен в печати. К числу сторонников изменения курса по отношению к нам мой собеседник также относит и Геринга.

За последнее время обращает на себя внимание гораздо большая сдержанность по отношению к немцам со стороны местного турецкого посольства. Посол, по-видимому, получил соответствующие указания из Анкары.

В связи с катастрофой с «Гинденбургом»[4] наблюдается явное желание официальных кругов направить внимание общественности в сторону саботажа и вредительства. Это понятно в свете общего убеждения, что причиной катастрофы является замена гелия водородом, и склонности расценивать катастрофу в плане сырьевых и финансовых трудностей.

Полпред