Письмо Временного Поверенного в Делах СССР в Австрии Народному Комиссару Иностранных Дел СССР М. М. Литвинову. 7 марта 1937 г.

7 марта 1937 г.

Многоуважаемый Максим Максимович,

В связи с визитом Нейрата в Вену мировая пресса уделила очень много внимания Австрии. К Вам, без сомнения, уже поступила обширная информация об этом визите, его последствиях и результатах, поэтому мне кажется излишним теперь подробно останавливаться на обстановке самих переговоров и их результатах и я позволю себе остановиться более подробно только на том отношении и оценке этих переговоров, какую последние встретили в дипломатических венских кругах.

Все дипломаты в Вене, с которыми мне пришлось беседовать (американец, чех, польский поверенный в делах, англичанин, румын, турок и др.), за исключением болгарина, настроения которого исключительно прогерманские, сходятся в одном: Нейрат ставил своей задачей добиться конкретизации и дальнейшего развития известного соглашения от 11 июля 1936 г. Его усилия не увенчались успехом. Отношения между Австрией и Германией ухудшились. Демонстрации австрийских гитлеровцев, устроенные по приказу из Берлина и на немецкие деньги (советник чешского посольства Шром прямо называл источник финансирования в лице фон Папена[1]), дали результаты, обратные тем, на которые рассчитывали в Берлине. В Берлине придавали большое значение мобилизации гитлеровских сил в Австрии в момент приезда Нейрата в Вену. Демонстрация «австронаци» в Вене должна была показать силу и рост гитлеровцев в Австрии и произвести соответствующее впечатление на Шушнига[2] и его окружение, убедить его в безнадежности попыток противодействовать гитлеровскому влиянию в Австрии.

Отсюда понятны преувеличенные сообщения в германской печати, а также в нелегальной гитлеровской в самой Австрии о количестве демонстрантов. Американец Мессерсмит показал мне листовку австрогитлеровцев, где хвастливо заявляется, что в день приезда Нейрата демонстрировало за Гитлера 100 тыс. человек; на самом деле демонстрантов-гитлеровцев было не более 8 тыс. человек. Эту цифру Мессерсмит точно определяет, так как он посылал специальных людей для наблюдения.

Выступления австрийских гитлеровцев вызвали крайнее раздражение у Шушнига и его окружения. Он ответил контр-демонстрацией «Фатерлендише фронт»[3] и острой кампанией в печати еще до отъезда Нейрата в Берлин, что в свою очередь произвело тягостное впечатление на Нейрата, фон Папена и других гитлеровских посланцев. Мессерсмит, американский посланник, говорит, что фон Папен якобы ему жаловался: «Еще один такой визит — и от соглашения от 11 июля ничего не останется». Во всяком случае, тон как австрийской, так и германской печати ясно свидетельствует, что визит Нейрата оставил неприятный осадок у обеих сторон; об этом можно судить также по сдержанному тону официального коммюнике, в котором указывается лишь одно конкретное решение — учредить комиссию по культурному сотрудничеству.

О чем же, в сущности, вел переговоры Нейрат в Вене? Беседы, как говорят, вращались вокруг следующих вопросов: 1) реставрация Габсбургов, 2) амнистия легионеров. По первому из них — о реставрации Габсбургов — Нейрат указал Шушнигу, что в Германии относятся крайне отрицательно к этому плану. Шушниг ответил, что восстановление монархии — вопрос внутренней политики Австрии, т. е., по существу, повторил то, что он сказал 14 февраля в своей нашумевшей речи на слете «Фатерлендише фронт». По второму вопросу — о предоставлении возможности возвратиться в Австрию австрийским легионерам — Шушниг ответил отказом. Таким образом, по существу поднятых вопросов визит действительно можно считать неудачным, но здесь интересуются уже тем, каковы будут дальнейшие шаги Германии. Полагают, что неудачный визит Нейрата в Вену не только не ликвидирует опасности дальнейшей экспансии немцев в Австрии, но неизбежно должен привести к обострению форм этой экспансии. В этой связи характерно то, что мне передал американский журналист Геди — представитель «Нью-Йорк таймс» и «Дейли телеграф». Геди, который был у меня 2 марта вечером, например, ставит вопрос так: «Теперь остро стоит речь о том, в каких формах будет идти дальнейший нажим на Австрию. У Шушнига нет преемника. Ему не на кого опереться. Гвидо Шмидт[4] — человек колеблющийся и во время своего ноябрьского визита в Берлин дал там широко идущие обещания. Зайпель готовил Дольфуса[5], Дольфус готовил Шушнига, а у Шушнига никого нет. Если Шушнига не станет, то некому будет продолжать его политику». Когда я ему возразил, что Шушнигу еще рано заботиться о своем преемнике, он мне привел пример Дольфуса и сказал: «Как политический деятель, Шушниг должен готовить себе преемника», прямо указывая на террористические настроения некоторой части «австронаци». Об этом Геди говорил, по-видимому, потому, что в английских газетах имеется сообщение, что после возвращения Нейрата из Вены в Мюнхене обсуждался проект майора Буха, одного из бывших руководителей австрийского легиона, по которому «наци» предполагают снова произвести путч в Вене, причем Шушнига должна была бы ждать участь Дольфуса. Проект, по сведениям этих газет, успеха не имел, Шушниг в своих выступлениях 4 и 5 марта в Граце и Глейсдорфе (Штейермарк[6]) реагировал на эти слухи резким предупреждением по адресу «австронаци». В своем выступлении в Глейсдорфе Шушниг сказал; «Если у нас сейчас нет беспокойства в отношении того, что у нас могут повториться события 1934 г., то этим мы обязаны тому, что у нас есть армия. Каждая попытка повторить события 1934 г. будет пресечена в зародыше. Нам это не может доставить беспокойства даже в течение 15 минут». Как бы то ни было, факт таков, что визит Нейрата вызвал повышенную активность со стороны гитлеровских сторонников в Австрии и обострение внутренних отношений, а также и повышенную деятельность нелегальных гитлеровских организаций в самой Австрии.

Одновременно «австронаци», пользуясь помощью многочисленных чиновников, профессоров, владельцев крупных предприятий, проводят тактику легального внедрения в аппарат и легализирования под другой вывеской нацистских организаций в Австрии. В этом отношении любопытна организация союзов «Меркишер фольксферейн» и «Дейчсоциалер фольксбунд». Характерно, что эти союзы находились под покровительством двух членов кабинета — Нейштедтер-Штюрмера и Глейзе-Горстенау. В петиции, поданной Шушнигу через Нейштедтер-Штюрмера, выдвигалось требование [создания] организации национального типа вне рамок «Фатерлендише фронт». Характерно, что эту петицию подписали 600 политических деятелей, фамилии и положение которых ярко освещают гитлеровское влияние внутри правительственного лагеря. Кроме большого числа известных австрогитлеровцев подписали петицию крупные чиновники, в том числе генеральный директор официозной газеты австрийского правительства «Венская газета»[7] Кругенхаузер, руководитель клерикальных фашистских союзов бывший министр Снидарич; многие руководители ликвидированного хеймвера, профессора, директора «Альпине монтан-гезельшафт» и некоторые другие крупные деятели. Петиция вызвала большое возбуждение в клерикальном окружении Шушнига, и они произвели давление на него, чтобы последний опубликовал этот список. Внутренняя борьба между австрогитлеровцами и клерикальным окружением Шушнига, принимая острые формы, не лишена и элементов комизма, как это было, например, с самолетом, который будто бы прилетел не то из Москвы, не то из Чехословакии и 12 февраля, в годовщину шуцбундовских волнений, чертил в воздухе какие-то фигуры. Венские газеты уверяли, что он рисовал в воздухе молот и серп и даже советские лозунги. Австрийские газеты указывали, что это советские и чехословацкие самолеты, а немецкие газеты, подхватив эти сообщения, подняли вокруг этого «большевистского» самолета свистопляску. Оказалось, что летчиком был пилот австрийской государственной летной школы некий Арги, широко известный как немецкий шпион. Он действовал, очевидно, по поручению гитлеровцев. Известно также, что австрийский генеральный штаб запретил газетам печатать разоблачение этой аферы; не опубликовав никакого опровержения своих же досужих выдумок, газеты просто замяли этот неприятный для них случай.

В этой напряженной атмосфере, в обстановке растущей враждебности между австроклерикалами и австрогитлеровцами визит Нейрата в Вену привел к обострению внутренней борьбы. Австрогитлеровцы пытались использовать визит для демонстрации своих сил, чтобы вынудить Шушнига на уступки. Им удалось мобилизовать кое-какие группы, в первую очередь молодежи и женщин. Все-таки в Вене были некоторые беспорядки, была доказана живучесть фашистской организации, а тем более вся лживость мнимых нормальных отношений между Германией и Австрией. Тяжелое и сомнительное положение правительства Шушнига в связи с этими демонстрациями стало как нельзя более ясным. Противоречия между клерикалами и австрогитлеровцами обострились. Клерикальные газеты ссылаются на центральное руководство демонстрациями и на финансирование со стороны немцев. Клерикальные газеты бьют бурю[8] по поводу участия в этих демонстрациях австрийских чиновников и требуют чистки государственного аппарата. Орган Шушнига «Штурм юбер Эстеррейх» в статье от 28 февраля, например, пишет: «К сожалению, мы должны были установить, что среди демонстрантов была не только молодежь, среди них были некоторые женщины, которых, по-видимому, послали на улицу, потому что их мужья в это время сидели в бюро правительственных ведомств. Мы уже давно удивлялись долготерпению правительства, оставившего часть государственного аппарата в руках той части бюрократии, которая не восприняла ни в какой степени австрийского духа». «Линцер фольксблат», провинциальный орган клерикалов, открыто требует отставки министра Нейштедтер-Штюрмера.

Визит Нейрата и Италия. В результате визита Нейрата в Австрии еще упорнее заговорили о том, что австрийское правительство намерено ускорить реставрацию Габсбургов, и именно как гарантию против домогательств и интриг Германии. Вопрос о восстановлении Габсбургов приобретал тем больший политический интерес, что было известно, что Муссолини сочувствовал плану реставрации Габсбургов. В начале марта ожидали визита Шушнига в Рим, где Шушниг должен был добиться согласия Муссолини по вопросу о Габсбургах. Однако в Риме наступил неожиданный поворот. Гайда[9] опубликовал одну за другой две статьи в официальном органе «Джорнале д’Италиа» против реставрации Габсбургов.

В здешних дипломатических кругах (американец, турок) итальянскую позицию в вопросе о Габсбургах объясняют борьбой против французов.

Так, Мессерсмит, например, не сомневается, что конфликт германских и итальянских интересов в австрийском вопросе не устранен. Но за германскую дружбу Италии приходится идти на уступки, которые к тому же облегчаются неудачной и неумной шумихой французской прессы о Габсбургах. Поскольку во французской печати все время идут заявления, что только реставрация является единственной и основной гарантией независимости Австрии, Италия на это ответила заявлениями Гайды, что реставрация Габсбургов только компрометирует австрийскую независимость, что она бесполезна и сопряжена с опасностями, что Австрия не является спорным объектом между Германией и Италией.

Итог: венский визит Нейрата всколыхнул массу вопросов, получив большое значение для оценки внутриполитической обстановки в Австрии. Он может стать также исходным пунктом значительного осложнения международной политической обстановки в Средней Европе в будущем.

С товарищеским приветом

С. Твердынин