Телеграмма Полномочного Представителя СССР во Франции В. П. Потемкина в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР. 30 января 1937 г.
30 января 1937 г.
Был приглашен сегодня вечером к Блюму[1].
1. Он рассказал, что только что принимал германского посла Вельчека, явившегося благодарить Блюма за соболезнование по поводу гибели сына посла. Вельчек обратил внимание Блюма на заявление Гитлера в сегодняшней речи, что «время так называемых сюрпризов кончилось». Посол старался доказать, что эта декларация означает переход Германии к стабильным международным отношениям.
2. Вернувшись к разговору, который мы вместе с ним имели на приеме у президента с турецким послом, Блюм заявил мне, что намерен заняться вопросом франко-турецкого пакта о дружбе и консультации, аналогичного существующему турецко-югославскому договору. Блюму известно, что на эту тему до встречи у президента у меня уже была беседа с Леже. Я объяснил Блюму, что мое положительное отношение к идее упомянутого пакта является личным моим мнением и что по этому вопросу мною запрошено указание Наркоминдела[2]. Блюм попросил меня информировать его о позиции правительства СССР немедленно по получении ответа на мой запрос. Блюму важно учесть эту позицию при обсуждении с Дельбосом и Леже данной проблемы.
3. Блюм ознакомил меня с только что полученным письмом морского министра по поводу моего демарша, относящегося к положению нашего заказа на корабельную башню у «Шнейдера»[3]. Министр сообщает, что фирма ссылается на невозможность для нее построить саму башню, но не отказывается представить нам окончательный проект и расчеты этого сооружения. Я заявил Блюму, что это для нас недостаточно, и перечислил ему абсолютно необходимые для нас элементы заказа соответственно вашей телеграмме от 21 января с. г. Блюм обещал мне не оставлять этого дела незаконченным, и мы условились, что снабжу его точной справкой с перечнем того, что мы считаем для нас безусловно необходимым со стороны фирмы. В понедельник 1 февраля справка будет вручена.
4. Блюм мне сообщил, что с неделю тому назад его посетил здешний румынский посланник Чезиано, приближенный короля. По своей инициативе посланник пустился в критику правительства Татареску — Антонеску, заявляя, что оно не на высоте задач, что король им недоволен и что возвращение Титулеску на пост министра иностранных дел неизбежно и необходимо. Блюм признает это заявление симптоматичным.
5. Я передал Блюму полученные мною сведения о сношении итальянских фашистов, в частности Фариначчи[4], с французскими фашистскими кругами и о путях, которыми пользуются для установления этих связей.
Полпред
[1] Премьер-министр Франции.
[2] Упоминаемый разговор имел место 27 января 1937 г. Посол Турции во Франции Суад высказал мнение, одобрительно встреченное председателем совета министров Франции Блюмом, что турецкое правительство, несомненно, было бы готово принять предложение о заключении франко-турецкого договора о дружбе, если бы оно было сделано с достаточной определенностью. Ранее, в тот же день, у В. П. Потемкина состоялась беседа
с генеральным секретарем МИД Франции Леже, в которой последний, в частности, говорил о заинтересованности французского правительства в таком договоре с Турцией. Сообщая об этих беседах в НКИД СССР, Потемкин в письме от 28 января просил ориентировать его о позиции, которую следовало бы занять в данном вопросе. 7 февраля народный комиссар иностранных дел СССР направил полпреду телеграфное указание:
«Можете сообщить Блюму, что мы приветствовали бы заключение франко-турецкого пакта. Не берите, однако, на себя посреднической роли».
[3] Начиная с июля 1936 г. советские представители во Франции вели переговоры с компанией «Шнейдер-Крезо» о заключении контрактов по ряду важных военно-морских заказов. Однако со стороны военного и морского министерств Франции оказывалось противодействие получению компанией соответствующего разрешения правительства.
Лишь в результате обращения полпреда, по поручению Советского правительства, к председателю совета министров Франции Блюму, министру иностранных дел Дельбосу и военному министру Даладье компании «Шнейдер-Крезо» было дано разрешение выполнить советские заказы. Тем не менее военное и морское министерства и после этого продолжали чинить препятствия реализации советских заказов. В начале января 1937 г. администрация компании заявила об отказе принять на себя выполнение заказа на корабельную башню для 16-дюймового орудия.
16 января 1937 г. В. П. Потемкин телеграфировал в НКИД СССР о своей беседе с Блюмом: «Я напомнил ему всю историю, причем подчеркнул, что, положившись на твердое обещание фирмы выполнить наш заказ, мы были ею обмануты и потеряли даром полгода. Блюм заявил, что немедля займется этим делом». В телеграмме от 21 января НКИД и НКВТ СССР поручили полпреду и торгпреду настаивать перед французским правительством на «необходимости устранить все препятствия к положительному
завершению переговоров со «Шнейдер»; в связи с этим полпред вновь посетил Блюма.
2 февраля Потемкин принял главного директора «Шнейдер-Крезо» де Сен-Совэра, который заявил, что основной помехой для выполнения фирмой данных ею обещаний якобы является намеченная правительством национализация предприятий оборонной промышленности. В письме народному комиссару иностранных дел СССР от 2 февраля полпред отметил также, что де Сен-Совэр «выразил убеждение, что одного моего слова,
сказанного Блюму, было бы достаточно, чтобы предупреждена была национализация
предприятий «Шнейдер», которой домогается определенная группа членов социалистической партии. Со всей решительностью я ответил де Сен-Совэру, что мое обращение к Блюму по данному вопросу было бы прямым вмешательством во внутренние дела страны».
4 февраля в соответствии с договоренностью полпред вручил Блюму справку о требовавшейся технической помощи со стороны «ІІІнейдер-Крезо». Телеграфируя в тот же день в НКИД СССР об этой встрече, полпред сообщил, что он рассказал Блюму также «о грубой попытке шантажа со стороны Сен-Совэра. Блюм заявил, что теперь он вполне понимает, в чем причина саботажа со стороны фирмы. Он вызывает Даладье, чтобы обсудить способ принудить «Шнейдер» выполнить наш заказ». Однако, несмотря
на все последующие обращения к представителям французского правительства и их заверения о содействии, положение не изменилось. Администрация компании продолжала прежнюю тактику в расчете добиться отсрочки, если не отмены, национализации. 11 нюня 1937 г. временный поверенный в делах СССР во Франции Е. В. Гиршфельд телеграфировал в НКИД СССР, что, по сообщению директора кабинета председателя совета министров Блюмеля, которому было поручено ускорить через военное министерство решение вопроса о реализации советского заказа, «Шнейдер-Крезо» вообще отказалась от выполнения «всех иностранных заказов».
Анализируя позицию французских правительственных кругов в отношении размещения во Франции советских военных заказов, Потемкин уже в качестве заместителя народного комиссара иностранных дел СССР в письме Гиршфельду от 4 мая 1937 г. отмечал, что, вероятно, оказывается «влияние извне, дабы помешать завершению наших переговоров со «Шнейдер». Думаю, что англичане отнюдь не заинтересованы в укреплении нашей военно-морской мощи, поэтому, возможно, они и внушают французам — тянуть это дело, чтобы в конце концов его похоронить». В письме Потемкину от 27 мая Гиршфельд ответил: «Как Вы правильно указываете, на французов безусловно оказывали определенное влияние извне. С другой стороны, мне сообщили в достаточно определенной форме, что и сам Даладье во время пребывания в Англии ставил вопрос перед англичанами о невозможности или нежелательности реализации наших заказов».
[4] Один из лидеров итальянского фашизма.